Немного слов

      В Майами сейчас, наверное, хорошо. Тепло, солнечно, красивые волны набегают на берег. Загорелые девчонки в минимальных одеждах сидят за барными стойками, лениво потягивая дайкири или мохито.       В Самаре минус тринадцать, снег и ветер в лицо. А девки натянули китайские пуховики и богомерзкие угги, унылое зрелище. Да и вообще, Самара заебала.       Ещё заебало работать по двенадцать часов в сутки в суперпрестижной должности продавца-консультанта и отвечать на тупые вопросы вечно недовольных покупателей.       Самара надоела, работа надоела, жизнь... Нет, жизнь ещё не надоела.       Он сворачивает с проспекта, продуваемого всеми ветрами, срезает через дворы, проходит быстрым шагом мимо одинаковых серых многоэтажек.       Он голодный, уставший и злой, ещё и замерз как собака. Сэкономил двадцать рублей на маршрутке, ага.       В подъезде воняет мусоропроводом и мочой, лифт опять не работает. Между шестым и седьмым этажами засела компания каких-то малолетних обдолбышей. Они втирают друг другу крайне несвязный бред, матерятся и ржут. Потом расступаются, пропуская его с явной неохотцей. Эти школьники совсем охуели.       В квартире, убогой однухе, которую они снимают на двоих с Пимпом, невозможно жарко, батареи шпарят как надо. Ну хотя бы понятно, за что коммунальщики дерут столько бабок. Хотя не, все равно непонятно. Из комнаты не доносится ни звука, свет не горит, значит, Пимп лег спать, не дождавшись его.        Игорь идет на кухню, быстро соображает что-то на ужин. Смотрит всякую хрень на ютубе, заедая всё это пельменями и криво нарезанными бутербродами. Вот было бы круто тоже замутить свой канал, вместе с Пимпом, они же явно не хуже всех этих типа юмористов.       Потом он складывает грязные тарелки в раковину и идет в комнату.       Здесь темно, только тусклый свет от уличных фонарей проникает через неплотно задернутые шторы.       Пимп спит или делает вид, что спит. Игорь смотрит на его худую спину и взлохмаченные вихры на макушке.       Трахаться с Пимпом — это как собирать огромный сложный пазл. Нихера не понятно и загадочно.       Например, Пимп может попросить связать его позатейливее, а потом прямо в процессе сказать "мне не нравится" и "это не то". И всё. И заигнорить все вопросы. Понимай, мол, как хочешь, где накосячил. Приходится соображать самому и проверять потом уже экспериментально, чё там было не так и как надо по-другому.       Правда, сейчас не хочется разгадывать ребусы, а хочется просто потрахаться и забыться.       Он забирается под одеяло, поближе к Пимпу, сжимает его бедро и начинает стягивать трусы. Игорь знает, что руки у него уже совсем не холодные, но Пимп все равно вздрагивает от его прикосновений, и голос его звучит недовольно:       — Ты охренел? Я сплю вообще-то.       — Плевать. Мне надо.       Пимп лежит под ним, на животе, без трусов и с задранной вверх футболкой. Игорь именно об этом и мечтал весь день, пока торчал на работе.       Он выдавливает смазку на свой член и торопливо размазывает рукой по всей длине. Потом толкается в Пимпа прямо так, без подготовки. Ну, Пимп привычный, на самом деле, и под его размеры давно подстроился.       И, конечно же, Пимп опять молчит, как необычно-то. И никак не реагирует ни на быстрые грубые ласки, ни на плавные толчки, с которыми Игорь планомерно втрахивает его в диван. Сам Игорь уже ни о чем не думает, просто сосредотачивается на ощущениях — как там всё скользко, горячо и туго. И приятно, да. Тем более, когда Пимп теряет часть своего равнодушия и начинает мелко дрожать и сильно поджимать задницу. От этого крышу рвет окончательно, и Игорь толкается в него уже совершенно абы как, врываясь под разными углами. И быстро кончает, спуская вместе со спермой весь этот заебавший его день.       Потом он скатывается с Пимпа, переворачивается на спину и пытается отдышаться.       — Тебе это вообще нравится или как? Мне типа не пофиг на твои чувства.       — Тебе мало того, что ты меня трахаешь? — огрызается Пимп. — Тебе ещё обязательно об этом поговорить надо?       Он натягивает спортивные штаны и уходит на кухню, курить. Игорь слышит, как начинает жужжать включившаяся вытяжка.       Потом он замечает на простыне влажное пятно. Значит, Пимп все-таки кончил под ним, прямо так, без рук. Надо же.       Он вырубается почти сразу, но просыпается, когда Пимп ложится рядом с ним и тихо спрашивает:       — Как думаешь, вся эта херня про Майами и Большого Русского Босса действительно может зайти?       — Не знаю, — сонно отвечает Игорь, — но, как показывает практика, это совершенно отбитое поколение, и все наиболее упоротое как раз лучше всего заходит.       Пимп ничего больше не говорит. Ну, он вообще нихера не болтливый. Наверное, сам обалдел, что так много слов за раз выдал.       Игорь слушает, как Пимп дышит во сне, и думает о том, что когда-нибудь они и правда разбогатеют и купят огромный особняк в Майами, с видом на океан, конечно же.       И всё у них будет — серфинг, пляжные вечеринки, многослойные коктейли, кокаин и грудастые шлюхи.       Хотя, наверное, можно обойтись без шлюх и даже без кокса. Только он и Пимп.       Это не точно, конечно. Но почти наверняка.