Анимаг

      Слизеринцы играют в квиддич словно родились уже на метле. Их полеты — мастерский балет: никаких резких поворотов, всё плавно и изящно. Их команда мечется по полю, перебрасываясь квоффлом, и даже не дают передохнуть их вратарю Дун Сычену. Особенно с большим удовольствием в бедного парня швыряет мяч один из их охотников — Ли Тэён. Видимо, мстит за всю ту еду, которой он лишился, ведясь на красивые глазки китайца, ведь Сычен никогда не упускал возможность выпросить ещё больше лакомств у своего друга.       Кун наблюдает за всем процессом их тренировки с восхищением, периодически почесывая себя лапой за ушком. Как здорово, что ты можешь подсматривать за тренировками команд других факультетов и быть незамеченным, если ты анимаг! Особенно хорошо, когда никто в этом мире об этом не знает. Удивительно, но Куну удавалось оставлять свою способность тайной и не быть замеченным ещё ни разу с того момента, как в двенадцать лет он впервые совершенно случайно перевоплотился в кота, толстого и неповоротливого. Что поделать, если уж такое создание более всего соответствует Куну. После он изучил много литературы об анимагах в школьной библиотеке. Везде говорится, что способность перевоплощаться в животное вовсе не врожденное, и эта способность — годы долгих и изнурительных тренировок, но ведь Куну и усилий не приходится прикладывать, чтобы изменить свой облик, и до этого он уж точно не тренировался. Что-то было в этом странное и, возможно, Кун один из тех гениев, которых природа одарила удивительным даром, что сразу позволило юному гриффиндорцу вознести себя до Олимпа в своих мыслях, но он по своей природе был жутко скрытным, да и рассказывать налево и направо всем подряд ему тоже вовсе не хотелось. Позже он понял, что поступил достаточно по-умному, ведь в обличье кота увильнуть за территорию школы куда проще, не говоря уже о возможности таскать колбасу с кухни по ночам. Одним словом, быть анимагом – вполне полезное качество, но если ты милый и пухленький котик, то это может сыграть тебе не на руку.       В конце ноября достаточно холодно, но слизеринцы тренировались до последнего пота, так что Куна вполне естественно начало клонить в сон. Он растянулся своим пушистым брюхом на одной из нижних лавочек трибун, и провалился в приятное кошачье беспамятство, лавируя между гранью сна и явью. Короче говоря, Кун перешел в некий поверхностный сон, когда ты вроде и спишь, но всё равно продолжаешь слишком реагировать на внешние раздражители. Сонного кота даже не смутило то, что тренировка закончилась и все решили пойти отдохнуть и начать делать домашнее задание, про которое они бы предпочли забыть, если бы не предстоящий экзамен по зельеварению. И Кун бы продолжил мирно спать, если бы не Сычен:       – О, котик! – завизжал хладнокровный слизеринец и под тяжелые вздохи друзей кинулся к заспанному анимагу.       «Вот черт!» – мгновенно пронеслось в голове Куна, когда к нему снова пришло понимание действительности, а расстояние между ним и Сыченом стремительно сокращается. Он приподнял свою шестикилограммовую кошачью тушку и было бы кинулся к выходу с трибун, но цепкие руки вратаря поймали его как квоффл.       – Какой пушистый, – взъерошил он Куну волосы на макушке. Кун в ответ лишь зашипел и выпустил когти в руку парня. – Не царапайся!       «Вы серьёзно думаете, что коты вас прямо так и послушают?» – закатил глаза пушистый.       Царапаться Кун совсем не перестал, даже начал делать это с особой жестокостью, да ещё и кусаться начал, надеясь, что слизеринец его отпустит. Когда в неравной борьбе, кот своими острыми когтями задел ещё не совсем зажившую неглубокую царапину на руке Сычена, тот сразу отбросил кота и тихо зашипел от боли. Кун, конечно, мог быть аккуратнее, и даже чувствовал недолго что-то напоминающее вину, но его кошачий инстинкт самосохранения, который намного сильнее развит, чем у людской натуры парня, подсказал ему, что пора делать лапы, и кот, не задумываясь больше ни о чем, слетел с трибун и устремился к зданию школы.       – Эй, котик, меня есть еда! Не убегай! – не унимался до жути инфантильный слизеринец и любитель котов. Кун даже не знал, что среди их факультета такие личности водятся.       Пока Кун бегал по коридорам величественного и знаменитого здания Хогвартса, его преследовал Сычен, мелодично визжа и приманивая его куском колбаски, которую взял с бутерброда, что давно пылился на дне его рюкзака. Этот кусок не то, что есть страшно, на него и смотреть не каждый сможет. Из-за того, что внутренний кот Куна оказался под тройным слоем жира, парня хорошенько заносило на поворотах, но он с горем пополам он смог как-то оторваться от сумасшедшего кошатника и забежать в мужской туалет, и уже в кабинке Кун вернул свой обычный вид: средний рост, слегка широкий нос и темная потрепанная копна волос на голове. Этот парень азиатской внешности был очень даже симпатичен, но никогда не привлекал к себе лишнего внимания. Даже друзей ему толком завести не удалось, только кузен Чэнлэ вечно вешается на шею. Как же стыдно перед однокурсниками, когда это чудо с младшего курса вдруг залетает в их кабинет. Но самое печальное, что шляпа распределила этого несносного ребенка на факультет Гриффиндор, что говорит о том, что даже ночью бедному Куну нет от него покоя. И как только парень снова принял свою человеческую форму, вероятность быть загнанным в угол гиперактивным Чэнлэ возросла до максимума. Мальчик как будто бегает по всей школе с маховиком времени и ищет новую жертву для своей навязчивости.       И как только Кун вышел из уборной, то кто-то врезался в его грудь. Он уж испугался, что вызвал своими мыслями того самого мелкого дьявола, но это был всего Сычен с тем самым противным куском колбасы, выискивающий бедного кота во всех углах Хогвартса.       – Ты котика не видел? – спросил слизеринец, подняв свои большие глаза на анимага.       – Нет, – ответил Кун и быстро убежал в противоположном направлении. Этот Сычен точно не в своем уме! Вот из-за таких маниакальных личностей почти все коты в школе перевелись. Кун решил держать своё кошачье подобие подальше от этого парня.       Остаток дня Кун отвлекал себя от пережитого стресса как мог. Немного посидел над уроками, попугал несносного Чэнлэ учебниками старшеклассников, а после просто хорошо поел на ужине, да так, что потом спал без задних ног сразу, как только вернулся в комнату.       Учиться в Хогвартсе не так просто, всё же одна из самых престижных школ магии в мире, если не самая. Но особенно сложно учиться магглорожденному юному волшебнику на Слизерине, но Куну повезло, что его распределили на Гриффиндор, где родословная не была уж слишком важна. Пусть поколения меняются, но некоторые стереотипы не могут так быстро уйти, и травля по поводу чистоты крови ещё много лет будет позорной стороной общества волшебников. Кун знал, что иногда Сычена как-то задевали своими колкими словами чистокровные слизеринцы, иногда даже откровенно насмехались. Община китайцев Хогвартса пусть даже и считалась кое-каким клубом, но ей даже клубную комнату не предоставили, да и сама община была только для того, чтобы понять, с кем можно поговорить на родном китайском языке, и просто распространять слухи. В Хогвартсе сплетни разлетались даже быстрее, чем на новостных сайтах.       На следующий день слизеринцы сдавали тот противный экзамен по зельеварению, который Кун сдал на Выше Ожидаемого. Их учитель очень любил выставлять оценки как на СОВ, но в классные журналы он выставлял эквиваленты при нормальной системе оценивания. А вот Сычен получил за свою работу Тролля. Говорят, хуже него только первокурсник бы справился, но всё равно не разнес бы аудиторию так, как это сделал бедный кошатник. Кун подслушал разговор Джехёна, которому сказала Сюани с Хаффлпаффа, которой рассказал это всё Ифань, что учится на последнем курсе Слизерина, и узнал, чем же так отличился Сычен. Дело в том, что всем известный школьный шутник Ли Донхёк с третьего курса раздобыл у кого-то мантию-невидимку и пробрался на урок к шестикурсникам, где они готовили на эликсир из мандрагоры. Сначала малец метался по классу и опрокидывал пробирки и всякую мелочь со столов старших, но когда подошла очередь показывать свою работу главному козлу отпущения курса Сычену, то Донхёк, недолго думая, добавил в приготовленное, ещё кипящее зелье, горсть семян цикуты, слегка ядовитого растения. Реакция была моментальной. Дым повалил с котла, а красноватая жидкость начала разбрызгиваться во все стороны. Пока ученики прятались от разбушевавшегося зелья под столом, Донхёк быстро вылетел с аудитории, а учитель всеми силами пытался остановить бедствие, что ему в конечном итоге удалось, но не без ожогов. После этого урока учителя отправили в школьный госпиталь, а парня к директору. И пусть прошло после этого случая половина учебного дня, но Сычен не удосужился не то, чтобы на уроках появиться, но и на обед не пришел, что вовсе на него не похоже. Говорят, что он сидит в коридоре Одноглазой Ведьмы и грустит. Пусть Кун и не пытал очень нежные чувства к Сычену после вчерашнего приключения, но парню стало как-то жалко его, и вместо того, чтобы помогать своему кузену как всегда с домашней работой, он пошел в тот коридор искать Сычена, не понимая, зачем ему вообще этот слизеринец сдался.       Не забыв перед всем этим поменять свой облик на кошачий, Кун гордо подняв хвост, шел по коридорам третьего этажа, пока не наткнулся на нужный ему поворот. За столько лет учебы Кун всё ещё плохо ориентируется в здании школы, ведь гулять внутри Хогвартса ему никогда не было охоты, гораздо веселее найти себе приключения на стадионе или в хижине дворника, или даже в лесу. У котов ведь девять жизней, Куну определенно пока нечего терять.       Унылый слизеринец сидел на подоконнике напротив не особо знаменитой статуи Одноглазой Ведьмы, и тихо ругался себе под нос, но его было очень даже неплохо слышно, ведь в коридоре как всегда никого не было. Кун с довольной мордой подлетел к Сычену, но тот даже и не заметил присутствие кота, которого он с таким рвением вчера разыскивал полчаса по школе. Серый покрутился ещё несколько минуток, а потом начал мяукать, отрывая парня от своих мыслей.       – О, котик! Ты нашелся! – на лице Сычена появилось что-то напоминающее улыбку.       Кот, несмотря на свой приличный вес с легкостью запрыгнул на колени парня, и принялся спать. За всю свою скромную кошачью жизнь Кун узнал несколько интересных тактик, чтобы снять у человека стресс, и сон на коленях – его самая любимая, ведь и он отдохнет немного, и его вдоволь нагладят.       – Какой ты тяжелый, – заворчал шестикурсник. – В тебе килограмм двадцать что ли?       Сычен почесал кота за ушком и в ответ получил довольное мурчание. Играясь с его шерстью, Сычен продолжал свои речи:       – Интересно, а какая у тебя порода? Ты такой огромный, вряд ли ты просто переборщил с едой. Ты похож на мейн-куна.       На досуге Сычен прочел очень много книг не только о кошках, но и о других животных, которые могут встретиться как в мире магии, так и в мире магглов. Ему нравилось всё живое, и такое искреннее, как животные. Ведь у них всегда только искренние эмоции на мордашках, в отличие от людей. А особенно ему нравились коты. Своей грациозностью, умом и умением увиливать целым и невредимым из опасной ситуации.       – Вот бы мне тоже как кот – забежать за угол и исчезнуть, пока я не захочу показаться. Вот тогда мне бы не влетело от директора и не придется отрабатывать две недели в теплице. Возиться с этими цветами просто невыносимо…       Так и началось общение Сычена с Куном. Коты появляются не там, где их зовут, а там, где в них нуждаются. Сычен нуждался в нем больше всех. С того дня сразу после уроков Кун нес свою кошачью тушку к входу в гостиную Слизерина, а оттуда он уже перемещался на руках у Сычена, хотя хрупкому шестикурснику приходилось прикладывать немалую силу для переноски своего любимца. Иногда они шли на стадион, где Сычен тренировался со своей командой, иногда мчались сразу в теплицу, а один раз пошли в совятню, где Куну в голову ударили кошачьи инстинкты и он, не контролируя свои действия словно под валерьянкой гонялся за местными мышами по мере его возможностей. Но каждый день в шесть вечера он уходил. Ему нельзя быть долго котом, ведь даже ежедневное пребывания по четыре часа в кошачьем теле может сказаться на его человеческом виде и на привычках, и тем более у него есть и своя жизнь. Чэнлэ начал обижаться, что Кун перестал проводить с ним много времени как раньше, Хансоль с Хаффлпаффа, который неплохо общался с Куном, вовсе перестал с ним здороваться. Кун и раньше подозревал, что он сам придумал то, что Хансоль мог бы стать его другом, одарив себя большими ожиданиями и глупыми планами. Но сейчас Куну было вовсе не до этого. Он не знал, куда себя девать, когда видит Сычена на переменах, в столовой или в библиотеке. Глаза его не находили места. Хотелось и смотреть на Сычена, смеющегося в компании Тэёна, и отводить взгляд при первом же появлении слизеринца на его горизонте. Дун Сычен был каким-то неправильным слизеринцем. Или же опять в голове начали играть старые стереотипы, от которых так-то и просто избавиться. Куна тянуло к Сычену, ему бы хотелось поговорить с ним как человек с человеком и задать множество вопросов. Иногда ему в голову приходила мысль поздороваться, но он вспоминал, что они якобы не знакомы, точнее Сычен знал только одну сторону личности гриффиндорца. Ту, о которой больше никому не было известно.       После того, как Сычен отработал уже одну неделю своего наказания, они сидели под статуей Одноглазой Ведьмы в том же пустынном коридоре, куда отправился когда-то слизеринец грустить из-за несправедливого мира после не сданного экзамена. Сначала он вел долгий монолог на тему того, что вытирать пыль с листьев растений не так уж страшно, но иногда попытаются слишком бойкие, рассказал о своих переживаниях, что Тэён больше не хочет с ним общаться и вечно куда-то убегает, но сказал, что ему не скучно, пока рядом с ним крутится Кун, который всё ещё не понимал зачем он это делает. В какой-то момент гриффиндорцу страшно понравилось быть котом, он иногда даже стал забывать, что на самом деле человек. Он не знает, насколько это правильно, но пока что не собирается прекращать свою мастерскую актерскую игру. Кот у него получает великолепный и просто гениальный. От мыслей о своем кошачьем величестве Куна отвлек Сычен, который опять предлагал тучному коту странного вида колбасу, которую сам никогда не ел. У Куна даже появилось подозрение, что слизеринец эту колбасу привез ещё в сентябре из мира магглов и бережно хранит под матрасом.       – Знаешь, я так и не дал тебе имя, – неожиданно сказал он.       «Мерлинова борода, только не это, – взмолился Кун. – Я знал, что этот день должен был наступить. Но почему сейчас?»       Как только Сычен взял кота на руки тот начал с рвением отбиваться, хотя Кун надеялся, что он ошибся в своих суждениях, и самозащита, которую он принялся применять, окажется лишней.       – Мальчик ты или девочка?       Слова слизеринца показались Куну раскатами грома. Самое противное, что может происходить с котами – это когда любопытные люди начинают интересоваться какого они пола, как сейчас Сычен. Парень полез уже было смотреть, что там у Куна между задними лапами, но тот начал царапаться и издавать противное ворчание, от которого у нормального человека резали уши, но Сычену было всё равно. Он пытался успокаивать своего любимца:       – Не бойся, я просто посмотрю.       «Именно этого я и боюсь, идиот!» – не находил себе внутренний человек кота.       Такой эпичной битвы вы не увидите ни в одном американском боевике. Кун умудрялся кусать руку, и царапать лицо и лодыжку одновременно. Он применял старинное кошачье кунг-фу, подключал к действию свою фантомную пятую лапу, нанося ей всё больше ударов, но в конечном итоге был пойман в ловушку.       «Последний раз связался с этими людьми, честное слово, – тяжело вздыхал проигравший бой Кун. – Убери от меня свои руки, извращенец!» – начал дергаться в последних попытках защитить себя от личностного позора кот.       Сычен с взглядом эксперта осмотрел все кошачьи достоинства Куна, сделал свои выводы и начал думать над именем. В это время Кун больно вцепился в руку слизеринца и впивался со всей мощью челюсти ему в руку, но безрезультатно. Он точно будет обижаться на него весь следующий месяц.       – Бильбо? Нет, тебе вовсе не подходит. Майкл? Слишком просто. Джек? Так собак называют. Килограмм! Тебе очень подходит это имя, Килограмм.       «Вот не лез бы ты куда не нужно, если даже имени нормального придумать не можешь!» – негодовал Кун, но в сознании Сычена уже укрепилось уже ненавистное гриффиндорцем имя Килограмм. На следующий день случилось то, к чему бы Кун предпочел готовиться на несколько месяц дольше. После он ходил весь красный и винил себя за то, что его повадки сродни сумасшествию идиота. Ему казалось, что буквально всё он делает не так. Или он просто влюбленный идиот. Последнее, скорее всего, верно.       После обеда Кун как всегда пошел в подземелье к подвалу Слизерина, но прождал полчаса под дверью он так и не застал своего друга. Мимо него уже успели пройти друзья Сычена, погладить его по голове и сказать «Привет, Киллограм!», за что получали от тучного серого существа когтями по ладони. Когда ждать откровенно надоело, а пробираться в комнаты слизеринцев и искать Сычена там, показалось ему слишком бессмысленным и не нужным занятием, Кун просто наплевал на всё, и решил сходить в библиотеку. Пришло время наконец-то помочь своему кузену с домашним заданием, ведь если этого мальчика не построить как следует, он будет бездельничать вместо выполнения нужной ему работы. Чэнлэ любил ходить в библиотеку, но вовсе не за тем, чтобы учить уроки. Он быстро отвлекался от учебников, стоит ему на глаза попасть какая-нибудь посторонняя литература о заклинаниях, магических существах, даже медицинские справочники могли целиком и полностью захватить его внимание. Гриффиндорец как всегда быстро привел себя в человеческий порядок, поправил рубашку и мантию, кое-как причесался, и уже после всего этого вышел в люди. По дороге в библиотеку он встретил Хансоля, но тот его снова проигнорировал. Видимо, Куну нужно перестать обращать на него внимание, чтобы больше не расстраивать себя.       Как только молодой человек зашел в библиотеку, со всех сторон его окутал приятный запах пожелтевших страниц книг, который отчего-то дарил невероятное наслаждением Куну. Парень вежливо поклонился мадам Пинс, которая была в восторге от его манер и просто обожала гриффиндорца, так что иногда позволяла ему выносить некоторые книги за пределы читального зала. Огромные полки книг минимум в два этажа высотой выстроились огромным лабиринтом перед ним, между которыми стояли письменные столы, где ученики школы выполняли свои домашние задания или просто занимались самообразованием, которое был им не совсем уж и нужно, потому что они и школьную программу усваивать не успевают, как иногда Чэнлэ. Кун застал своего двоюродного брата не за чтением учебников по трансфигурации или истории магии, с которыми у юного мага были некоторые проблемы, а за изучением книги «Энциклопедия поганок». Но в ступор Куна ввел не этот факт. Рядом с Чэнлэ сидел Сычен и объяснял ему непонятные термины, которые встречаются в этой книге, неподходящей мальчику по возрасту.       – Привет, Кун! – обрадовался второкурсник, когда его старший двоюродный брат наконец-то пришел к нему. Он сразу же решил представить ему своего нового друга: – Познакомься, это Дун Сычен. Он со Слизерина.       Зачем Чэнлэ сообщил о том, с какого Сычен факультета одному Дамблдору известно, ведь из-за расцветки галстука и эмблеме на груди не нужно много ума, чтобы определить, где учится тот или иной ученик.       – А это мой кузен Кун, – гордо представил своего брата Чэнлэ. – Представляешь, однажды он остановил летящего на меня авгурея. Он поймал его как кот мышку! У него потрясающая реакция.       – Не неси чушь! – насупился Кун. Его так иногда раздражало, что младший брат не умеет держать язык за зубами и рассказывает всем подряд истории из своей жизни, вставляя иногда старшего в неловкое положение: - Тем более, ничего страшного с тобой не случилось бы, эта птица всё равно была немой, а то бы ты давно сошел с ума от её пения.       Как же неудобно Куну стоять рядом с Сыченом и делать вид, что он вовсе ничего о нем не знает. Это словно претворяться, что он совсем другой человек. Собственно, всё это время Кун этим и занимался, но притворялся не другим человеком, а просто котом.       – Мы знакомы, – улыбнулся Сычен. Его забавлял разговор двух кузенов. – Я знаю, что Кун состоит в общине китайцев, но я никогда не ходил на их заседания.       – Потому что их нет, – пробурчал себе под нос Кун, ко слизеринец всё равно его услышал.       – Правда?       Как только взгляды Куна и Сычена встретились время как будто остановилось. Даже Чэнлэ закрыл рот, что было на него совершенно не похоже. Или просто Кун на летних каникулах слишком много смотрел романтических комедий. На минутку гриффиндорец просто завис, даже не осознавая, что неловкая пауза слишком затянулась. Но когда он всё же о том, что стоял в ступоре всё это время, стало ещё более неловко.       – Правда, – ответил он тихо.       Кун взял всю свою мужскую волю в кулак, сказал себе, что пришел сюда, чтобы контролировать младшего двоюродного брата, а не смущаться из-за какого-то там Сычена, на котором даже повседневная школьная форма смотрелась как-то по-праздничному красиво. Гриффиндорец в мгновение ока нагрузил Чэнлэ всей литературой, необходимой ему, чтобы догнать, а то и перегнать, своих однокурсников. И сразу исчез, слегка поклонившись на прощанье слизеринцу, который остался там делать своё домашнее задание.       Мерлин, как же он себя преподал! Нужно было вести себя, как ни в чем попало, завести какой-нибудь интересный разговор со слизеринцем, в конце концов, поинтересоваться, что у них сегодня было на травологии. Подойдет что угодно, но не нужно было просто так убегать. Теперь Куна одолевают какие-то странные мысли с долей разочарования в себе. Лучший способ избавиться от ненужных дум – прилечь поспать, именно этим и решил заняться.       Гостиная Гриффиндора была украшена в красно-золотые тона и никогда не пустовала. По ночам здесь собираются все гриффиндорцы, страдающие бессонницей, и читали различные старые выцветшие газеты, а потом шепотом обсуждали прочитанные статьи, события которых имели место быть десять лет назад. С утра здесь на ногах уже толпа жаворонков, которые с удовольствием повторяют учебный материал перед предстоящими уроками или просто доделывают домашнее задание. А вечером здесь происходят настоящие вечеринки! Ребята играют в различные настольные игры, обсуждают последние матчи квиддича, смеются и просто отдыхают. Именно через такую толпу пришлось пробиваться к спальным комнатам Куну. Ему дали кровать в самой верхней комнате и самой маленькой, у парня было всего два соседа: Джехён и Саймон, который приходил в башню только для того, чтобы поспать, а так всё время где-то пропадал, мог даже на занятия не приходить.       Кун со всем отчаянием и силой толкнул дверь и снова увидел то, чего не должен видеть. Джехён и Тэён сидели на кровати Куна и страстно целовались, настолько, что и Куну сразу стало жарко. Парочка резко друг от друга оторвалась и уставилась широко раскрытыми глазами на Куна. Тот в свою очередь снова завис в прострации и не находил ничего, что можно было сказать при таком положении дел.       – Я этого не видел,– исчез парень и захлопнул за собой дверь.       Идти ему особо было некуда, поэтому он просто остался стоять под дверью, и решил подвести итог ещё не закончившегося сегодняшнего дня. Во-первых, Кун узнал, что Сычен знает его имя. Не имя кота, а именно егоимя. Во-вторых, Кун узнал, почему Тэён постоянно убегает от Сычена и редко с ним общается. В-третьих, его сосед встречается с Ли Тэёном. Слишком много всего в этот день. Тем временем через деревянную дверь доносилась ссора Тэёна с Джехёном. Слизеринец говорил, что Джехён обещал, что никто не будет заходить в эту комнату, что никто из его соседей не придет. Джехён же говорил, чтобы Тэён немедленно трансгрессировал и даже не пытался договариваться с Куном, он сам сможет мирно объяснить своему соседу, чтобы он не говорил никому ни слова. Спустя пять минут такой перепалки всё затихло, дверь открылась, и Джехён затащил сонного из-за всех навалившихся на него переживаний Куна в комнату.       – Нам нужно поговорить, – усадил его на свою кровать Джехён.       – Я никому не скажу, – сразу заявил Кун.       – Я знаю, что ты никому не скажешь. Ты достаточно умный парень, чтобы понять, как подобная сплетня подорвет авторитет Тэёна среди слизеринцев. Представляешь, капитан команды по игре квиддич Слизерина встречается с каким-то мелким гриффиндорцем с пятого курса! Прошу тебя, даже не думай об этом в стенах школы. Никто не должен об этом узнать, пока не придет время.       – Хорошо, – кивнул Кун.       Джехён дотронулся своими холодными пальцами ко лбу старшего:       – С тобой всё в порядке? Ты весь бледный, – поинтересовался парень.       – Я слишком устал сегодня. Я бы предпочел поспать, – улегся на кровать Джехёна Кун.       – Ладно. Но прежде, чем ты уснешь, могу ли я задать тебе вопрос? Даже попросить кое о чем.       – Говори, – без капли энтузиазма сказал Кун.       – Не мог ли бы ты сходить со мной на матч Слизерин-Хаффлпафф завтра?       Точно! Кун вспомнил, что завтра матч у Сычена. А так же он вспомнил, что слизеринец обещал своей команде, что возьмет с собой Килограмма в качестве талисмана. Получается, что Кун не сможет прийти на матч с Джехёном как человек, ему придется смотреть его в качестве кота.       – Прости, я не смогу, – ответил Кун. – Возьми с собой Чэнлэ. Он любит квиддич.       Наутро стало немного лучше. Кун проснулся раньше обычного, в голове не было того странного чувство, которое преследует тебя, после того как ты испытал вселенский стыд, но на плечи давила тяжесть доверенного ему секрета. Он сбережет его любой ценной. Ради Джехёна и Тэёна. И даже немного ради Сычена, ведь Тэён – его лучший друг.       За завтраком половину от своей порции Кун отдал вечно голодному Чэнлэ. Его смущал строгий взгляд Тэёна, который он ловил на себе время от времени. Но больше всего Куна смутило то, что он пересекся перед завтраком в коридоре с Сыченом, и тот с ним поздоровался. Даже спросил, не видел ли он Килограмма, и объяснил, что Килограмм – его кот. Кун отрицательно покачал головой. Вчера он так и не дал встретиться слизеринцу с Килограммом.       – Представляешь, – рассказывал Чэнлэ, уплетая завтрак своего старшего брата за обе щеки, – Сычен, с которым я тебя вчера познакомил, хотя вы и были знакомы, или он тебя знал просто. В общем, он потерял своего кота. Такого большого жирного серого мейн-куна. Он виделся до этого с ним каждый день, а вчера его и след простыл. Он весь вечер искал его по всей школе, но никак не нашел. А ведь кот должен быть сегодня талисманом команды Слизерина на матче! Кстати, Джехён пригласил меня посмотреть на матч. Он сказал, что так как я хочу в старших классах стать ловцом, то должен активно следить за играми, даже дружескими, и медленно запоминать различные приемы. Это так здорово! Если я стану ловцом, то команда Гриффиндора больше никогда не будет проигрывать школьные соревнования. Это я тебе обещаю.       Пропустив половину пламенной речи Чэнлэ о том, каким он будет замечательным ловцом, Кун обреченно отправился на уроки. Было приятно, что его (Килограмма) исчезновение заставило Сычена сильно волноваться, но было так же стыдно за то, что он всё же не попался своей серой тушкой ему на глаза. Опять какие-то противоречия в его голове, он никак не может сосредоточиться на уроках и считает минуты до окончания учебного дня, чтобы снова перевоплотиться в Килограмма и обрадовать Сычена своим вторым пришествием. Он чувствовал себя другим, отличным от вчерашнего и позавчерашнего. Теперь ему так хотелось прекратить превращаться для Сычена в кота и начать с ним общаться нормально, но ему не позволяет совесть просто так взять и оторвать полюбившегося ему Килограмма из его жизни. Рано или поздно ему придется рассказать Сычену о том, что он анимаг, если парень хочет быть его другом, а не питомцем.       Кун, а точнее Килограмм, решил ждать своего двуногого друга не у входа в гостиную Слизерина, а сразу возле стадиона для квидичча. Сначала пришла команда Хаффлпаффа и начала разогреваться перед игрой. Со временем начали приходить зрители. Сюани пришла взявшись за ручкой с Ифанем и никто не был удивлен, кроме Куна, что за последнюю неделю совсем выпал из круговорота школьных сплетен и не знал последние новости. Компания из пяти однокурсников Сюани расположилась недалеко от них. Вскоре пришли и Джехён с Чэнлэ. Людей становилось всё больше и больше. За полчаса все трибуны стали переполнены людьми. Даже сам Ли Донхёк пришел, хотя он предпочитает оставаться в одиночестве и оттачивать мастерство своих розыгрышей.       – Килограмм! – услышал громкий оклик за своей спиной серый мейн-кун. Он обернулся и сразу был взят на руки Сыченом, что радостно улыбался. – Где ты гулял весь день вчера? Обиделся на то, что не застал меня возле гостиной?       «В частности, да», – заметил Кун.       – А потом пошел в библиотеку? – совсем тихо сказал Сычен, буквально на ушко коту. – У меня есть маховик времени и я не такой глупый, чтобы не заметить, что ты появляешься сразу после того как Килограмм уходит.       «Он знает?» – ошарашила эта мысль Куна. Получается, что не так уж в тайне он оставлял своё настоящее Я от Сычена. Оказывается, что после того как Сычен дал ему имя и снова увидел убегающего куда-то Куна по дороге в свою гостиную, слизеринец что-то заподозрил. Не обращая внимания на многочисленное домашнее задание, он около часа рылся в своей комнате в поисках маховика времени и терроризировал своих соседей. Когда он наконец-то его нашел, то заново прожил те три часа своей жизни и увидел, как в уборную заходит Кун, а выходит оттуда его любимый кот, и обратное. Тогда всё стало на свои места. И странное смущение Куна, когда Сычен просто проходит мимо, и его внезапные появления после Килограмма, и почему кот слишком умный для кота. Но сказать об этом Куну было не так уж просто, ведь Сычен совсем с ним не общался. Сычен пошел самым простым путем, завел разговор с его кузеном, и тем самым хотя бы нормально познакомился с Куном. Ведь знали они имена друг друга только из каких-то общих списков и общих знакомых.       – Я хочу видеть на своем матче не Килограмма, а Куна. Я теперь всегда хочу видеть Куна, – так же шепотом добавил Сычен и опустил кота на землю.       Кун понял, к чему ведёт Сычен, и отправился снова в тайне от всех перевоплотиться в человека. Возможно, слизеринец тоже испытывает к нему схожие чувства. Или Кун опять придумывает себе что-то, как это было с Хансолем. Но ведь Сычен горит такие красивые слова, от которых у Куна были бы мурашки по коже, будь он сейчас собственно Куном, а не Килограммом. От чего его сердце так быстро бьется даже для кота?       Как только Кун привел себя в порядок и пришел снова на стадион, Сычен кинулся к нему на шею. Гриффиндорец, который ещё не отошел от того факта, что Сычен всё-таки знает, что Кун анимаг, а тут теперь этот слизеринец ещё ему и на шею вешается.       – Спасибо. Это моя последняя игра в квиддич. Я уйду из команды по состоянию здоровья. Спасибо, что ты был со мной всю эту неделю, даже больше. Я смог выговориться тебе, как никогда никому другому. Пожалуйста, могу ли я потом услышать твои ответы на всё мной сказанное? Я уверен, что тебе было, что сказать, но ты не мог, потому что притворялся котом.       А этот парень говорил так же много, как Чэнлэ. Неудивительно, что эти двое нашли общий язык.       – Я даже не буду спрашивать, зачем ты это делал, зачем притворялся котом, – не отпускал из своих объятий вратарь. – Мне кажется, что ты мне тоже нравишься. Нет, я даже уверен.       После этих слов Сычен ушел к своей команде, так как через полминуты уже должна начаться игра, а Кун понял, что теперь ничего не будет как прежде.

***

      Кун рассматривал свои старые фотографии ещё школьных лет. Переворачивал страницы альбома, он перебирал каждое волшебное фото и улыбался своим воспоминаниям.       Вот они с Сыченом после той игры, когда они признались друг другу. И пусть команда Слизерина проиграла, но они оба счастливы. Кун то опускает глаза в низ, то бегает ими по лицам людей, что находились за фотографирующим их Джехёном, а Сычен размахивал метлой, и улыбался как модель с маггловского журнала.       На следующем фото снова он и Сычен, но теперь садятся в машину перед поездкой на вокзал. Тогда перед ними открывались все возможности выпускного класса и свои привилегии, а также суровые экзамены, которые они сдали успешно. Тогда Кун ненавидел школу, но всё равно старался примерно учиться. Будучи стариком, он грезит о том, чтобы вернуть себе молодые годы и воспоминания, которые навсегда потерялись в том времени. Как же они непостоянны.       Под ним лежала другая фотография, на которой теперь были изображены Джехён и Тэён, что играют в снежки незадолго до последних рождественских каникул в их жизни. Всё-таки вскоре они открыли правду о своих отношениях, но не получили такой огромной критики, которую так боялись. Чуть позже они были самой красивой парой на выпускном вечере.       Перевернув страницу, можно увидеть страницу посвященную одному Чэнлэ. Здесь Чэнлэ делает уроки, Чэнлэ с метлой, первая игра Чэнлэ в квиддич. Причем, ни одну из этих фотографий Кун не делал, ему их вручил лично самовлюбленный двоюродный брат.       На следующей странице люди, имена которых практически исчезли из памяти Куна. На одной из них красивая девушка азиатской внешности стоит рядом с высоким парнем, тоже азиатом. Они выглядят как жених и невеста во время брачной церемонии, но скорее всего это какая-то школьная постановка. На следующей фотографии видно парня с веснушками на лице, который ворочается во сне. Он жил с Куном в одной комнате, но увидеть его можно было только спящим. На третьей какой-то пухленький мальчик украшает школьный коридор к рождеству, параллельно кидаясь в фотографа новогодним дождиком.       Все они, живые и мертвые, на фотографиях до жути счастливые. Кун любит просматривать альбом снова и снова, вспоминая новые детали старых событий, узнавая лица, что были так долго забыты, и оживляя в умирающем себе счастливые воспоминания. Но только одно воспоминание вызывает у него столько радости. Сычен. Мальчик, который так сильно нуждался в коте. Он искал в этих божьих созданиях всё понимание и тепло, которого, как ему казалось, не было вокруг него. Но он нашел Куна, который показал ему, что этого тепла больше, чем кажется. В свою очередь Сычен научил юного Куна верить в себя, и не скрываться под маской кота.       Перед сном Кун положил альбом с фотографиями на высокий шкаф, обрекая его на тяжелые слои пыли, которые накроют его после того как старик уснет.