Зимняя резина

Мысль была свежа, проста как обух топора, и так же неожиданно ударила его по голове. И она была гениальна. Гениальные мысли как правило атакуют, когда ты совсем к ним не готов или уже бросил биться над решением. Так и в этот раз. Гокудера отложил карандаш и сказал: — Я заебался. Ответ на последнюю задачу так и не был найден. Гокудера снял очки и потёр слипающиеся глаза, а только потом обратил внимание, что Десятый свистит во сне, положив голову на тетрадь, а Ямамото, подперев щёку рукой, сидел и смотрел на него, Гокудеру, так, будто бы он был роликом с котятками на YouTube. С умилением и нежностью. — Чего пялишься? — Да нет, я просто задумался. — Я тут распинаюсь, ищу решение, а ты ворон считаешь. В следующий раз надо будет помочь с геометрией — меня не проси. Хаято потёр шею, которую заломило. — Болит? — участливо поинтересовался Ямамото. — Как ты догадался?! — огрызнулся Гокудера, — Болит, конечно же. — Сидишь неправильно, сгорбившись... Давай сделаю массаж? Болеть перестанет. Ямамото положил на его плечо руку, поглаживая ключицу, затем придвинулся ближе и заставил развернуться, начал массировать плечи, поглаживая большими пальцами выступающие позвонки. То мягко, то надавливая. Руки у Ямамото мозолистые от постоянных тренировок, но Гокудере было приятно, особенно когда он проводил всей ладонью. Гокудера сначала хотел послать Ямамото вместе с его массажем куда подальше, а потом разомлел, потому что Ямамото не соврал — болеть перестало. Да и сам Такеши вроде как тащился от процесса и его ладони соскользнули с шеи к напряжённой спине Гокудеры. Ямамото вообще любил трогать людей, прикасаться к друзьям, обниматься, но Гокудеру обнимал как-то чаще и тесней. Гокудера это недавно подметил. Вроде бы он в школе ни разу не прошёл мимо него просто так. То по плечу хлопнет, то отсосёт... «Да он же меня хочет трахнуть!» — постучалась в голову Гокудеры мысль. Никто не ответил. Мысль была свежа, проста как... Ну это уже повтор. Но Гокудера подумал эту мысль и отъехал в астрал, а когда вернулся, яростно замотал головой. — Ну всё, Такеши, хватит меня мять! Спасибо, помогло. Мне домой пора. Я без понятия как решать это говно, поэтому я пас. Я сваливаю. Гокудера скинул руки Ямамото с себя и полез на четвереньках за своей сумкой, которую закинул под кровать Цуны. Полез боком к Ямамото, чтобы не спровоцировать, подставив под его удар беззащитный тыл. А то мало ли какие дурацкие мысли у него могут быть. — Ты передвигаешься как краб, — заметил Ямамото, — Кстати, задачку я решил. — Пиздишь! — Нет, там всё просто. Всего две формулы, надо только... — Так, остановите планету, я сойду! Придурочный бейсболист решает ту задачу, которую не могу решить я. Что дальше? Ламбо станет Одиннадцатым? Ямамото улыбнулся ещё шире: — Ползи сюда, краб, и смотри... На самом деле если очень долго биться о стену лбом, то она может рухнуть, но лучше всё-таки пользоваться дверью. Ты просто зациклился на стене впереди, и не заметил рядом дверь. Так бывает, так что не кипятись. — Да я спокоен. И я иду домой. А ты идёшь нахуй, приятного вечера. — Подожди, может позже уже вместе пойдём? Я тебя до дома провожу. — Нам не по пути, — брякнул Гокудера, перекидывая сумку через плечо и сбегая по лестнице. «Вместе пойдём. Ага, конечно, извращенец, пойду я с тобой поздно вечером куда-то. Губу закатай!» — Уходишь, Гокудера-кун? — Савада Нана вышла с кухни с подносом, на котором были печенья и стаканы с соком. — Не останешься на ужин? Мадонна, избавь от ужина, он и так столько домашней еды за всю свою жизнь не ел, сколько навернул за этот вечер. — Не-не, спасибо за гостеприимство. Всё очень вкусно было, но я засиделся, — спотыкаясь о свои ноги, Хаято попятился спиной к двери, чуть не открыл её задом и соскочил с крыльца, путаясь в рукавах собственной куртки. На улице было холодно и темнело. Он задрал голову: в небе были мелкие и тусклые городские звёзды, тлеющие как белые окурки. Такеши Ямамото торчал в окне второго этажа, лица или глаз не было видно — только силуэт. Но вроде они встретились взглядами, потому что Ямамото даже помахал ему рукой. Гокудера помахал в ответ средним пальцем, закурил и ушёл. Утром сквозь сон Гокудера едва расслышал будильник. Смахнул его с тумбочки, но он продолжал звенеть на полу, так что пришлось вылезти из-под одеяла, хорошенько расколошматить его, а потом убрать в специальную коробку для разбитых будильников. Одна пружинка впилась в пятку. Гокудера зашипел так, что Ури на шкафу приоткрыла глаза, подумав, что в квартире появился самец её вида. Пружинку он достал и швырнул в сторону, чтобы наступить на неё ещё раз, но уже позже. Сквозь штору пробивался утренний свет. Гокудера зевнул и почесал живот. В комнате было холодно, так что он забился обратно под одеяло. В школу идти совсем не хотелось. Там его ожидала контрольная по геометрии. Страшна она была не сама по себе, просто придётся решать за себя, за Ямамото и за Десятого. За Десятого в первую очередь. В этом семестре они сидели в разных концах класса, так что помочь им обоим будет затруднительно... После этого ещё будет урок физкультуры, которую Гокудера искренне ненавидел. Наверняка физрук на него будет прикрикивать: что ты как баба, ну-ка вдарь хорошенько и пробеги ещё один круг, бери пример с Ямамото, ему вот хоть бы хны... Бла-бла-бла. И Ямамото, его педерастический друг, будет шутливо шлёпать его по заду мокрым полотенцем в раздевалке. Что с него гомика взять. Может быть он опять будет тыкать его в живот и спрашивать, когда у него уже появится ну хоть какая-нибудь мышечная масса. Будет брызгаться в душе как маленький. Вот же придурок. А затем встанет позади него, убавит напор воды и толкнёт его к кафельной стенке, загородив ему выход. А может и весь белый свет... Хаято задохнётся от возмущения, когда он властно намылит его ниже пояса, спрашивая, тщательно ли он моется, и начнёт ему помогать. — Убери свои руки, долбанный дебил... — простонет он и вцепится в моющую его руку, потому что в ногах разольётся слабость. Мыло выскользнет из его пальцев. Такеши незаметно перейдёт к тому, что начнёт ему отдрачивать мочалкой и тереться скользким членом о его напряжённые ягодицы. Он не даст кончить только от своей руки. И не даст ему шанса легко отделаться. Такеши приподнимет ногу Гокудеры, вынуждая потерять равновесие и прислониться спиной к нему, легко войдёт в его анус, как к себе домой. И будет жестоко трахать так, что стоны будут слышны в опустевшем спортзале, а перед тем как кончить в него, сожмёт его соски ногтями, чтобы они налились алым и бесстыдно торчали ещё последние два урока... Что-то ударилось об оконное стекло с такой силой, что оно задрожало в раме, но, к счастью, выдержало подобный выпад судьбы. Грохот отвлёк Хаято. Он вздрогнул под одеялом и убрал руки от напряжённых сосков, которые он сам не заметил как начал щипать. Встал с кровати и подошёл к окну, приготовился наорать как следует на шпану, которая чуть не разбила ему стекло, распахнул шторы и... замер. За ночь намело снега. Первого снега в конце ноября. Гокудера торопливо и радостно открыл окно и тут же получил снежком в лицо. Ямамото Такеши скатывал ещё один снежок. Щёки у него были красные, а куртка расстегнута. Был он просто очарователен. Жаль, что гомик. — Хаято, только не говори, что ты только что проснулся. Мы уже опаздываем в школу! — сказал ему этот педрила. Блядь, школа! Блядь, Ямамото Такеши! Блядь, снег, красота-то какая, мать его!!! — Через пять минут спущусь! Подожди! Хаято заметался по своей комнате, спешно собирая вещи, наступил на пружинку от часов, выматерился и сел на край незаправленной постели. Достал пружинку из ступни, кинул в коробку к сломанным будильникам и обратил внимание на стоящий колом член. Выматерился ещё раз. Собраться за пять минут не получится. — Ну и хрен с тобой, постоишь внизу и подождёшь! — зло прорычал Гокудера в сторону открытого окна, в которое залетали снежинки, спустил трусы и сплюнул в руку. — Это ты всё виноват, педика ёбаного кусок. Хотя Ямамото Такеши никакого прямого отношения к этой эрекции не имел, только самое что ни на есть косвенное. Но подождать ему пришлось. Девчонки нарезали ещё один медленный и кривой круг по спортзалу. Физрук сложил ладони рупором и прикрикнул: — Пошевеливайтесь, дамы... О, простите! Дамы И САВАДА ЦУНАЁШИ! Цуна что-то ответил, парни в сторонке засмеялись. Гокудера хрустнул кулаком и встал, ещё не решив, кто получит пиздюлей первым: физрук или парни. Ямамото его остановил и заставил сесть обратно на скамью: — Да ладно тебе, Цуна даже не обиделся. Вон смотри, отрабатывает с девчонками. Бежит рядом Сасагавой. Цуна в самом деле тащился рядом с Кёко. Сасагава Кёко не была такой же спортивной, как к примеру, её старший брат (Какое счастье, что не была!), но держалась легко и давала Цуне советы, как правильно дышать, чтобы бег трусцой не превращался в круги Ада. У него не всё так плохо? — Мне кажется, что ему нравится Кёко, — сказал Ямамото. Гокудера закатил глаза. Да тут не надо иметь десять пядей во лбу, это и слепому очевидно. Кажется ему... — А тебе кто-нибудь нравится? — спросил Гокудера. — В смысле? Гокудера раздраженно скрипнул зубами: — Блин, хватит из себя корчить тормоза. Тебе нравится кто-нибудь из девчонок? Хочешь кого-нибудь на свидание пригласить? Засадить по самые гланды? — Ну, я ещё не определился. Мне Хана Курокава нравилась в прошлом году. Вот так номер. Выходит, не гомик? Или сам не знает, что он гомик? Или врёт? Хотя сказал же, что это было в прошлом году. А в прошлом году Гокудера как раз сюда перевёлся и попал в один с ним класс. Может, потому Хана и разонравилась? Потому что он стал одержим задницей Гокудеры? Вот же извращенец! — А тебе кто-нибудь нравится? — поинтересовался Ямамото. Гокудера попытался припомнить имя какой-нибудь смазливой одноклассницы. В голове, как на зло, крутилась попсовая песенка и инструкция к разминированию противопехотной мины. — Аясака, — ответил Гокудера наобум. — Она же училка. — Я училок люблю. Вообще люблю женщин постарше. — Ей полтинник, Хаято. — О... Я пошутил. Я приглашу Рин из параллельного класса. В кино. На следующей неделе. — Рин Неджи? — Ну да. — Он парень. — Ну тогда я его маму выебу. — Но его мама... — Да мне похуй, что ты пристал?! — Но ты же первый начал про девчонок спрашивать. Если не хотел отвечать, так бы сразу и сказал. Урок физкультуры закончился и Гокудера пулей рванул в душ, чтобы на первой космической скорости вымыться. Он был даже немного разочарован, что Ямамото не попытался его изнасиловать. Выходя из душа он отвесил ему по лицу мокрым полотенцем. Просто так. В обеденный перерыв он ушёл на крышу. Кусок в горло не лез, так что больше Хаято курил, чем ел. Потом психанул и выкинул свою коробку с обедом с крыши. Следующий урок Гокудера Хаято визжал как сучка, убегая от Хибари Кёи, в которого прилетел его обед. Пока ноги удирали во всю прыть, мозг продолжал думать свои дурацкие мысли. А вот интересно, Ямамото мечтает трахнуть его прямо в школе? И если да, то где он хочет это сделать? В пустом классе? Или он мечтает затащить его в кладовку на перемене? Или взять в душе? На крыше, пока идут уроки? Над ними только небо, а под ними будет вся школа, с учениками и учителями. Или даже в кабинете Дисциплинарного Комитета, дикий хищный секс прямо на столе? Когда за ним сидит Хибари. Это будет самый крышесносный секс, потому что последний, ведь Хибари убьёт их этим же столом. Или он будет так шокирован, что не сможет и слова сказать? А может, он понимающе улыбнётся и отсосёт у них обоих? «Скорее убьёт, чем отсосёт», — подумал Хаято с сожалением. «Да ты охерел! — подумал Хибари, — Я ведь могу совмещать!» «Вот это ёбу дал!» У Хаято оставалось меньше часа на уборку своего дома перед тем как к нему придёт Ямамото. Прежде чем звать к себе, Хаято следовало бы прикинуть, успеет ли он убрать из гостиной весь хлам, но на этой неделе стратегическое мышление у него барахлило. Хаято утрамбовал пустые коробки из-под пиццы ногой в мусорном ведре и оглядялся. Ковёр немного бугрился в центре, так как весь мелкий мусор Хаято смёл под него. Но журнальный столик скрыл этот маленький недостаток. — Я гениален! Решив, что он теперь может вознаградить себя за работу чем-нибудь вкусным, Гокудера залез в холодильник. Прошлогодние рисовые шарики опять попытались его затащить в холодильник и расчленить. Гокудера отдал их Ури. Это чудесное животное, к счастью, жрало всё. Гокудера мог поклясться, что видел, как это чудовище ело его домашку, пчёл и полиэтиленовые пакеты. Глянув на часы, Хаято смачно выругался и снова заметался по дому, не зная за что хвататься в первую очередь. Пылесос, Ури, собственная безмозглая голова или всё-таки стоило помыть посуду? Муки выбора были прекращены звонком в дверь. Гокудера взвизгнул и свалил стопку грязных тарелок в мусорное ведро и снова утрамбовал ногой. Вопрос грязной посуды был молниеносно и радикально решён и Гокудера пошёл открывать дверь. Разумеется, за ней стоял Ямамото. Он солнечно улыбался и покачивал пакетом с пивом и чипсами. — Я пришёл чуть раньше. Это ничего? — Ничего! — заверил его Гокудера, поджимая пальцы на ноге, чтобы спрятать дырку на носках. В его душе царила паника. Вот нафига он его пригласил, а? Вроде бы он собирался после урока японского подойти к Ямамото и сказать буквально следующее: «Послушай, ты, извращенец, я знаю как ты смотришь на мой зад. Я читаю по твоим бесстыжим глазам все твои грязные помыслы касательно моего девственного тела». Ну и так далее по тексту, суть которого сводилась к тому, что Хаято не такой. Класс опустел, а Ямамото был дежурным и стирал с доски. Гокудера размашистым шагом подошёл к нему, ткнул его в грудь, аккурат в сосок, как в дверной звонок, и сказал: — Послушай, ты-ы-ы-ы... — Да, Хаято. В чём дело? — Ямамото отложил губку и отряхнул руки от меловой пыли. Хаято завращал глазами, пытаясь вспомнить, что хотел сказать, но на глаза попадались только портреты японских писателей и таблица неправильных глаголов английского языка. — Ты-ы-ы... не хочешь зайти ко мне вечером? — Зачем? — Купишь пива, посмотрим по телеку что-нибудь интересное. — Бейсбол? — Да! «Бля, я вообще-то намекал на порно...» Ну и вот. Ямамото хрустит чипсами и делает погромче, а Хаято залпом опрокидывает в себя бутылку пива и по-новому смотрит на бейсболистов, которые бегают по экрану. Все они в обтягивающей спортивной форме, голубой и белой. Очень обтягивающей форме. Бейсбол — гомоэротический вид спорта. Теперь понятно, чего это Ямамото так по нему угорел и зачем он заставлял Гокудеру ЭТО смотреть. Подающий сжимал рукоять биты как член. Хаято сглотнул и потянулся за чипсами. Он ждал момента, когда они с Ямамото перейдут к главному. Ну не бейсбол же они будут смотреть? Он видел этот хищный блеск в глазах Такеши, когда он согласился прийти, и наверняка помимо пива он ещё накупил резиновых игрушек. И засунет их все разом в его девственные дырочки. Ох уж этот больной озабоченный извращенец... — Кстати, я отца предупредил, что могу у тебя переночевать, — сказал Ямамото, открывая вторую бутылку. Гокудера вздрогнул. Так он планирует его ВСЮ НОЧЬ?! ВСЮ?! В предвкушении в его паху всё сладко сжалось. Осталось только ждать, когда Ямамото проявит инициативу. В гейской порнухе, которой руководствовался Хаято, всё происходило просто. Приходит сантехник — чинит трубу — хозяину нечем платить — секс. Или так: приходит сантехник — чинит трубу — а в трубе секс — сантехник решает присоединиться. — Извини, мне надо отойти, — Хаято убегает в ванную. Там он пытается расхерачить трубу, но ничего не получается, так что он понуро спускается обратно. Ладно, есть и другие не порнографические варианты. Должны быть. В книжках момент перед постельной сценой часто бывает с искрами. Ну когда герой прикасается к героине, а потом появляется фраза «Между ними пробежала искра», а после неё уже начинается свистопляска грудей, губ, рук и гениталий. — Долго тебя не было. Они тут счёт сравняли, — сказал Ямамото, когда Хаято устраивался рядом с ним на диване. «Током его что ли ёбнуть?» — подумал Хаято, но сразу же отмёл эту мысль. И одновременно с Ямамото потянулся за чипсами. Их пальцы соприкоснулись. — Ай! Ты меня ударил! — Статическим электричеством. Извини, Хаято, это всё свитер шерстяной. — Даже искра была... ИСКРА! — взревел Хаято и накинулся на Ямамото, вдавливая в диванные подушки. Ямамото ошарашено облил себя пивом. Гокудера оседлал его как наездница пони, отбирая бутылку и пульт от телека. — Хоть бы предупредил, что ты так быстро пьянеешь! — попытался Ямамото неловко отшутиться. — Меньше слов, больше дела! — Гокудера деловито стянул с себя толстовку вместе с майкой. — У тебя есть резина? — Прости, о какой резине ты говоришь? Гокудера скрипнул зубами, так как игра в непонимание его уже перестала вставлять. — Зимняя, блядь, резина, — саркастически отозвался он. Ямамото хлопал своими прекрасными очами, не понимая ни намёка, ни сарказма: — Зимняя? «Так, Ямамото не знает ничего ни о презервативах, ни о зимних шинах... С какой планеты он прилетел?!» — Да, Такеши, зимняя резина. Ты бы мог заметить, что на улице заморозки. И без зимней резины нам будет очень холодно ебаться, очень. — Ебаться?! Ты вообще о чём? Эстафетная палочка недоумевания была передана Хаято. — А ты разве не педик? — Я?! — Оу. Ну извини, — Гокудера разочаровано слез с Ямамото и решил, что надо сменить тему. — Чаю хочешь? — Не откажусь... Гокудера ушёл на кухню ставить чайник. Ямамото поплёлся за ним следом. — А с чего ты взял, что я педик-то? Возникла неловкая ситуация. Тогда Гокудера решил пребегнуть к одной из житейских мудростей своего воспитателя — доктора Шамала... Шамал был мужиком простым. Мудростей у него было всего три. 1. В непонятной ситуации ложись спать. 2. Если одной рукой погладил лишайную кошку, то яйца чеши другой. 3. Неловкую ситуацию может исправить моток верёвки и удар по голове. Ямамото пришёл в себя. Руки ему жгло, так как они были привязаны к батарее. Голова болела, а вот член испытывал райское блаженство. Ямамото застонал в голос, от удовольствия и от боли. Гокудера выпустил его член изо рта: — О, очнулся. Я-то думал ты в коме. — ХАЯТО?! — Ну а кто ещё... — Сейчас же прекрати это и развяжи меня! Я не занимаюсь такими вещами. Хаято поджал губы, и посмотрел ему в глаза. Глаза у Ямамото были большие, карие, оленьи. Глаза оленя, которого загнал в тупик волк. Соответственно, в роли серого волка был Гокудера Хаято... — Правда что ли не занимаешься? А я вот с тобой занимаюсь. Смотри как у тебя встало! Ещё скажи, что тебе было не приятно. — Не было. — А мне приятно. И хрен ты меня остановишь. Глаза оленя, которого волк загнал в самую чащу леса, где он запутался своими роскошными рогами в ветвях старого дуба, а вокруг болото, минное поле, медвежьи капканы, колючая проволока под электрическим напряжением и бежать некуда. Ну и да, лес этот находится в сердце Восточного Фронта, вокруг строчат пулемёты, всё в дыму и всюду ТАНКИ, ТАНКИ, ТАНКИ!!! — Я сейчас кончу, — жалобно сказал олень и не соврал. Его член во рту Хаято дрогнул и выстрелил струйкой спермой. Хаято проглотил и вытер рот тыльной стороной ладони. — У тебя раньше был секс с парнем? — Нет. — А с человеком? — Я девственник. — Блин, засада... Тогда ты сегодня будешь за девочку. Ничего, у меня член не очень большой, так что больно не должно быть. Кстати, давно хотел спросить... Ты хорошо моешься? Ямамото кивнул и поджал пальцы на ногах, когда Хаято вставил в него палец. Заелозил бёдрами, устраиваясь удобней. Хаято расценил это как призыв дать больше, и заткнул его задний проход двумя пальцами. — Подумать только, ты меня сейчас сделаешь геем! — Ты так говоришь, как будто это что-то плохое. Ничего-ничего, один раз попробуешь поиграть со своей простатой, с девчонкой больше не захочется. Третий палец вставлять? Хаято склонился над его лицом, двигая ритмично пальцами внутри. И взгляд затравленного молодого оленя сменился взглядом оленя, который только что понял, что на самом деле всё это время он был волком с расстройством личности и ненастоящими рогами, и член в обновленной жажде жизни воспрял так твердо, что на нём можно было вертеть все кольца Сатурна. — Вставляй! Физрук сплюнул под ноги и заорал: — Такеши, тащишься сегодня как еле живой. Марш на скамейку! Будешь сидеть рядом с дамами, у которых сегодня месячные. Ох, простите. С дамами И С САВАДОЙ ЦУНАЁШИ. Ямамото отошёл к скамейке, предельно осторожно сел на неё, подальше от девочек и вообще ото всех, чтобы никто не видел, как у него исказилось лицо. Гокудера, вытирая после физрука кулак, подошёл к нему и сел рядом. — Плохо себя чувствуешь? — Отлично себя чувствую. В отличие от моего зада. Тоже мне «не очень большой член», да меня как битой поимели... — Интересно, откуда ты знаешь каково это: с битой... — пошутил Гокудера и смылся до того, как Ямамото попытался ему заехать. Реванш настигнет Гокудеру в душевой, когда Ямамото подойдёт сзади, уменьшит напор воды и схватит его за задницу. Мыло предательски выскользнет из руки. Тогда Гокудера подастся назад и скажет: — Похоже, я сотворил чудовище. И окажется абсолютно прав.