Да, пожалуй, я в отчаянии

Пройти по коридорам здания оказывается несложно - Джек вышагивает впереди, а Риз держится слева от него, и окружающие стараются не стоять у них на пути. Похоже, Джек даже без карты помнит, где живет его двойник. Если верить Афине, Джек был в каком-то смысле близок со своими клонами - в особенности, с этим. Уже то, что кто-то вообще знал имя Тимоти, казалось достаточно веским доказательством. Но куда более веским было то, что, когда бы их ни видели вместе, оба они были покрыты укусами и засосами. В дверь звонит Риз; у него вышколенно строгое, рабочее выражение лица. - Ну же, расслабься, сладкий, - Джек ухмыляется ему, опираясь локтем о дверной проём. - Ты с ним покувыркаться собираешься, а не обсуждать важную сделку. - А разве в твоём случае одно обычно не значит и другое? Джек вздёргивает бровь. – Ты, наверное, себя имел в виду? Когда это ты трахался с кем-то, помимо собственного босса? И вообще, окстись. Я и так делаю тебе одолжение. Риз покашливает, избегая его взгляда. – И то правда. Когда Тимоти не открывает уже целую минуту, Джек издает раздраженный звук и вытаскивает из кармана маленький чип. Подмигивает Ризу, прежде чем воткнуть флэшку в небольшое гнездо сбоку от двери. Дверной механизм шумно взрыкивает, шестеренки и рычаги двигаются. – Не надо пинать дверь. Используй руки. Джек пинает дверь со всей силы. После того, как она распахивается настежь, Джек решительно перешагивает через порог - так, словно он тут хозяин - упирается руками в бедра и усмехается: – Привет, я. Если честно, велика вероятность, что он действительно тут хозяин. Тимоти резко поднимает голову и встревоженно озирается. – П-привет, Джек, - а затем с любопытством косится на Риза. Внезапно становится предельно ясно, что это точно не тот идеальный, безупречный клон, о котором Джек ему рассказывал. Стоя посреди комнаты, Тимоти заламывает руки, то и дело переводя взгляд с Джека на Риза и переминаясь с ноги на ногу. Риз никогда не видел, чтобы Джек выглядел хоть на сотую долю таким взволнованным; Джек едва ли вообще знает, что значит это слово. Тимоти наконец нормально встречается с ним взглядом, и Риз улыбается: – Меня зовут Риз. Тут глаза Тимоти вдруг расширяются, и Риз с трудом подавляет стон. Так Джек рассказал ему, чем они сегодня займутся. Просто не упоминал, что они займутся этим с личным помощником Джека - а это наверняка значило, что он рассказал все мыслимые и немыслимые истории о том, какой Риз в постели. – Да, - говорит он, стараясь держаться благородно и не охватить голову руками - зрачки Тимоти уже такие же огромные и пульсирующие, как у Джека, и взгляд его буквально источает напряжение. – Я тот самый Риз. - О, - и вслед за этим Тимоти украдкой, нерешительно глядит на рот Риза, и Риз нарочно облизывает губы - и совсем не удивляется, когда Тимоти мгновенно отводит глаза и заливается краской. Риз резко разворачивается к Джеку и хмурится, скрестив руки на груди: – Так ты рассказал ему про тот раз, когда нас запалили, да? – Эй, тыковка, это не так работает. Запалили бы нас, только если бы тебе было неловко отсасывать мне под столом. А чего тут смущаться-то? Ты классный, а я... Это я, - ухмыляется Джек. – К тому же, минеты украдкой? Он это просто обожает. Он же я. И Риз не может отрицать, что они и впрямь выглядят одинаково, вплоть до седины на виске. Их глаза, их черты лица - Тимоти не носит маску, но его челюсть такая же точеная, как и у Джека, а брови вздымаются и изгибаются точно так же. Тимоти торопливо смотрит то на Джека, то на Риза, похоже, немного расслабившись. – О, так значит... О. Так я..? Джек делает шаг вперед и кладет руки на плечи Тимоти. – Ты будешь сверху. Для него, - он уверенным жестом показывает на Риза. – Вместе со мной. Глаза Тимоти расширяются, осанка вдруг становится напряжённо ровной, он весь будто вытягивается в струнку. – Да ты шутишь, - отзывается он. Глаза его размером с блюдце, а губы медленно расползаются в улыбку. – Ну ладно, детка, не задавайся, - Джек убирает ладони с плеч Тимоти, несильно подтолкнув его, и начинает расстегивать пиджак. Тимоти ненадолго останавливает на нём взгляд, прежде чем вновь сосредоточиться на Ризе. – Значит, эм... ты будешь подчиняться нам. Риз поднимает бровь и совершенно искренне улыбается, заметив, как он запнулся. Это прозвучало так мило, правда. Может, и Джек говорил вот так... Когда-то, до всего этого. Тимоти почти неловок - но всё же не совсем - и куда покорней, чем все, кого Риз в последнее время встречал. – Мне, - поправляет его Джек. – Ты будешь подчиняться мне. Он недовольно хмыкает и произносит рублено и чётко: – Проясним расклад: я буду сверху с вами обоими. Ты, - он с насмешливой ухмылкой тычет пальцем в Тимоти, бросая пиджак на стол и принимаясь расстегивать жилет, - ты, красавчик, будешь верхним для него... А затем внутри Риза будто закипает что-то - такое знакомое, слишком знакомое и тёмное. – А ты, булочка, ты просто будешь послушно всё принимать. Всё ясно? Риз одаряет мурлычущего зверя улыбкой. – Яснее некуда, Джек, - негромко откликается он и улыбается, слыша, как слева от него Тимоти бормочет что-то в знак согласия. – С чем сегодня поиграем? - спрашивает Риз и берётся за пуговицы на пиджаке. Джек вздёргивает бровь. – Хороший вопрос, кексик. Не считая ошейника, у нас есть верёвка, цепи, может, ещё наручники где-то тут валяются... – Верёвка, - внезапно вмешивается Тимоти, а затем вспыхивает румянцем, видно, осознав, что наделал. Перебивать Джека явно не позволено и ему, судя по тому, как он мгновенно кривится. Он бросает на Джека торопливый взгляд: – Я... Мы же можем использовать верёвку, правда? Впрочем, Джек не сердится. Он лишь выгибает бровь и ухмыляется довольно хищно. – Да, можем использовать верёвку. Что, перевозбудился немножко, а, красавчик? Тимоти застенчиво смотрит на Риза и отрывисто кивает. Тимоти смотрит на Риза не так же, как это делает Джек. Отношения Риза с Джеком выстроены на контроле, и владении, и поклонении, и Риза это устраивает - более чем устраивает, на деле. Но этот ненастоящий клон смотрит на него со смесью уважения и влечения; в его взгляде чуть меньше воплощенной власти и чуть больше человечности. Тимоти оглядывает его теперь уже голую грудь, смотрит в глаза, на губы и снова ниже. – Да, можно и так сказать. *** К моменту, когда Джек расправляется со своей одеждой, Риз и Тимоти уже давно раздеты. Всё, что было на Тимоти – поношенный жёлтый свитер и свободные джинсы, и, когда он стянул свитер через голову и аккуратно свернул его, они с Ризом продолжили разглядывать друг друга из разных углов комнаты. Тимоти красавчик. Тимоти - Джек, только нежнее, мягче, словно ему скруглили углы – в нём нет болезненной, подчёркнутой остроты, присущей Джеку. И, в отличие от Джека, Тимоти не носит маску. А ещё Тимоти стоит не так же, как Джек – тот широко расставляет ноги, уверенно расправляет плечи; ну а Тимоти соответствует лишь наполовину. Его ноги тоже расставлены, а бёдра он держит прямо, но вот плечи его и осанка совсем не так же солидны и царственны, как у Джека. ...Тимоти часто облизывает губы. То есть, очень часто, и ещё Тимоти, кажется, намеренно это делает, когда замечает на себе взгляд Риза. - Блять, мне что, всё тут самому надо делать? Они оба синхронно вздрагивают от неожиданности и мгновенно разворачиваются к Джеку – тот вынимает из сумки верёвку и бросает свои брюки на стол. Он поднимает взгляд и вздыхает, уперевшись ладонями в бёдра; наконец-то он выпутался из всех слоёв своих рубашек, да и из слишком тесных джинсов тоже. - Просто поцелуй его, красавчик, он будет в восторге. Тимоти подходит ближе, обнимает Риза - и это мучительно напоминает тихие и спокойные мгновения, которые бывают у них с Джеком. Они просто смотрят друг на друга неотрывно, их губы почти соприкасаются, и жаркое дыхание ощущается на коже. - Привет, - выдыхает Тимоти, а затем Риз его целует. Это вовсе не похоже на то, как целуется Джек – тот впивается зубами, больно кусает; а это мягкая, нежная, ленивая ласка, она словно завитки дыма облекает нёбо, оседает где-то в горле. Язык Тимоти сплетается с его языком, и, не успевает до Риза дойти, а они уже делают это напоказ – Тимоти, устроив ладони на его шее сзади, привлекает его чуть ближе, пока Риз в ответ нетерпеливо царапает его спину, оставляя красноватые отметины от ногтей. Это не агрессивный поцелуй – но всё равно грязный и нарочитый, их языки на виду, а губы влажно поблёскивают от слюны. Когда Риз открывает глаза, чтобы посмотреть на Джека, то взамен встречает взгляд Тимоти; и Тимоти подмигивает ему, усмехается едва заметно, а затем сильнее впивается пальцами в затылок Риза. - Ааах, - выстанывает тот, подмигивая Тимоти в ответ и вполне осознанно льнёт к Тимоти ближе, прижимается всем телом, шарит ладонями по его лопаткам и поднимается вверх к шее, тянет его к себе. Его рот тёплый, жаркий, и влажный, и нежный – никаких укусов, ничего, кроме чувственного неспешного скольжения кончиком языка по зубам и жара чужого тела, подрагивающего от желания. Каждое их движение расчётливо выверено; Тимоти вклинивает бедро Ризу между ног, а затем чуть отклоняется и тянет его на себя, назад, так, чтобы Джек мог наблюдать за ними обоими. Риз рассеянно замечает улыбку Джека, буквально уголком глаза, но он слишком занят, чтобы обратить на это внимание по-настоящему – Тимоти крепко поддерживает его под крестец, сжимает пальцы в его волосах, направляя его голову. Риз снова стонет, теперь уже громче, но послушно склоняется к плечу Тимоти и начинает покрывать неспешными поцелуями его шею— - Ох, - и внезапно Джек оказывается позади него, охватывает ладонями его плечи, и в руках у него верёвка. - Смотри не привыкни к нему, булочка. Он мой. Риз даже не уверен, к кому Джек обращается – оба они стонут в ответ, их языки сплетаются жадно, жарко, губы отчаянно льнут к губам, конечности переплетаются. Единственная причина, по которой Риз ухитряется устоять на ногах, несмотря на колено Тимоти между бёдер, это крепкая хватка Джека, устроившегося позади; Джек сводит его руки вместе за спиной и крепко связывает их верёвкой. Поцелуй наконец разорван; Тимоти убирает ногу, и Риз со вздохом откидывается назад, облокачивается о Джека. - Ну что, детки, сойдёт за разогрев, а? В голосе Джека нет ревности, только оттенок изумления; Риз улыбается Тимоти, и тот усмехается в ответ, с трудом переводя дыхание. Его губы припухли, а зрачки – словно две пульсирующие чёрные бездны. Джек, переместившись, устраивает ладони на плечах Риза – чтобы уже в следующую секунду развернуть его лицом к себе и показать ему ошейник, который держит в руке. Это словно бы предложение, последний шанс одуматься – и Риз ценит заботу, даже несмотря на то, что так откровенно, всем видом умоляет о продолжении. Он кивает и улыбается Джеку. Джек мучительно осторожен – его движения уверенны, но кажутся удивительно аккуратными, пока он надевает на Риза ошейник. Узкая металлическая полоска до странности успокаивает; она словно якорь среди всего этого, она – символ принадлежности. Распределение по ролям происходит почти мгновенно, Риз опускает плечи и ловит себя на том, что снова приоткрыл губы. - Молодец, - Джек кладёт ладонь ему на шею сзади, и Риз, почти потеряв равновесие, с тихим выдохом подаётся ближе. Неторопливо расползающееся по всему телу тепло заставляет его забыть о том, что его руки связаны – вес верёвки ничтожен, но внезапно Риз чувствует себя будто бы бескостным, податливым и легко гнущимся под прикосновением Джека. Он покачивается вперёд-назад, и центр тяжести смещается, не давая ему найти точку баланса. Джек удерживает его на месте, крепко охватив его плечи широкими сильными ладонями. - На колени, детка. И Риз буквально падает - прямо на мягкий ворс ковра. Знакомая сладость не-такого-уж-и-запретного удовольствия; боль повиновения; широкие ладони Джека снова ложатся на его затылок. Но затем Джек треплет его по волосам и, отойдя, приближается к Тимоти, и Ризу удаётся ненадолго забыть о собственных нуждах. Потому что если один Джек - уже потрясающе, то вот два Джека— Тимоти просто позволяет делать с собой то, что Джеку вздумается, послушно движется навстречу, когда его хватают и притягивают ближе. Джек впивается в него зубами, и Риз по собственному опыту знает, как это больно, знает, что это вдвое умаляет всё наслаждение от процесса, но Тимоти просто поддаётся. Тимоти целует Джека в ответ, охватывает руками его шею и изо всех сил старается не уступать. Боже, это выглядит так непристойно, запретно и по-настоящему развратно – Джек целует Джека, Джек охватывает, обнимает себя самого— Они целуются так открыто, и если Риз и сам устроил неплохое представление, оно не может и сравниться с тем, что творится у него на глазах. Это нечто настолько яркое, настолько насыщенное, что он будто ощущает всё на вкус – то, как Джек вылизывает рот Тимоти, ухмыляется, скалится, пока ладонью проходится по всему ему телу, вызывая невольную дрожь. Ризу внезапно становится жарко, он широко раскрытыми глазами наблюдает за ними, и шум крови в ушах становится почти невыносимым. Они выглядят так, словно в ожившем лихорадочном сне – выкроены из привлекательных мышц и глубоких грудных выдохов; и Джек вцепляется в футболку Тимоти на спине, часто переводит дыхание и усмехается, как огромный довольный кот с подёргивающимся кончиком хвоста. - Иди-ка сюда, тыковка, - произносит Джек. Но, когда Риз собирается встать, издаёт обрывистый горловой звук. - Нет, - рычит он, - ползи. Риз вновь падает на колени. Он с трудом переставляет ноги – слишком длинные, чтобы изящно уместиться под ним – но к тому моменту, как ему удаётся добраться до парочки, на это уже становится плевать. Они всё ещё целуются, влажно переплетают языки, но, когда Риз тянет Джека за лодыжку, поцелуй резко прекращается – и внезапно внимание обоих оказывается полностью нацелено на него. - Э-эй, - выдыхает он, и горло перехватывает от ноющей боли в коленях, ссаженных о ковёр, и от вида того, как оба Джека нависают над ним. Джек одаряет его ухмылкой; застёжки его маски поблёскивают в приглушённом свете. После короткого взгляда на Тимоти он присаживается на корточки рядом с Ризом и проникновенно произносит ему на ухо, почти напевая: - Возьми у него в рот, детка. Едва Риз успевает поднять на него изумлённый взгляд, Джек целует его, грубо, глубоко и жадно, и кусает – но слишком быстро отстраняется вновь. - Понимаю, сладкий, ты ошеломлён. На твоём месте и до меня не сразу бы всё доходило – шутка ли, два меня разом? Но я предупреждаю, - его мурлыканье оборачивается рыком, голос источает что-то вкрадчивое и ехидное. Его ладонь сжимает волосы Риза слишком резко, выкручивает, сильно тянет - до острой боли в затылке. - Ещё раз меня ослушаешься, и будешь ох как разочарован. Но затем мягкий тон возвращается, по раковине уха скользит жаркое дыхание, и Риз закрывает глаза, слыша: - Отсоси ему. Сейчас же. И внезапно это всё, о чём Риз способен думать. В его мозгу быстро мелькает «да-хорошо-прошу», и взамен он сосредотачивается на том, как всё внутри резко сводит от невыносимого желания оказаться заполненным. У Тимоти уже стоит; его ствол пружинисто покачивается, и Риз больше не теряет времени. Он наклоняется вперёд, широко открывает рот и буквально заглатывает член Тимоти. Он охватывает Тимоти и стонет, смыкая губы плотней, когда Джек проходится ладонью по его ягодицам и сжимает. Должно быть, вибрации этого сдавленного мычания распространяются по языку и нёбу Риза – потому что ладони Тимоти ложатся ему на плечи и сдавливают, и, когда Риз поднимает глаза, то видит, как Тимоти покусывает губы. Риз берёт его целиком, пропускает так глубоко, как только может, и проходится по всей длине языком. Его рот раскрыт, растянут так широко, что уже спустя пару секунд струйки слюны, густые и вязкие, стекают по подбородку. Джек подбадривает его, и Риз вылизывает ствол вдоль, вокруг, проходится по взбухшим венкам – даже они почти точь-в-точь такие же, как у Джека. И, словно по явному недвусмысленному сигналу, когда стоны Риза сливаются воедино с рваным тяжёлым дыханием Тимоти, Джек начинает говорить. - Посмотри, какой ты молодец, детка, берёшь его целиком, вот так, - ладонь Джека подкрадывается к основанию его шеи, устраивается на загривке, словно бы ласкает, успокаивает Риза. Тот старается пошевелиться, умалить напряжение впившейся в кожу верёвки. Риз не сразу понимает, что начинает поскуливать, что буквально урчит вокруг члена, так жарко и тяжело заполнившего весь его рот. Он работает над ним отчаянно, посасывает, то и дело отпуская с влажным шумным хлопком, наслаждаясь тихими стонами, что раздаются сверху. Тимоти стонет так же, как стонал бы Джек, будь Джек... покорным. - Боже, так стараешься для меня, да? Так невыносимо сильно хочешь члена, детка, что у тебя стоит, когда ты просто отсасываешь? Тимоти напрягается всем телом, когда Риз придвигается ближе, прижимается к его бёдрам, вылизывает головку его члена; Риз блаженствует от мысли, что Джек только что буквально мурлыкал рядом с ним – словно домашний кот, а вовсе не тигр. Он неровно двигает бёдрами в отчаянной попытке потереться пахом о ногу Тимоти – и внезапно ладонь Джека сжимается в железной хватке. Его коротко остриженные ногти очень больно впиваются в кожу, и Риз, выпустив изо рта член Тимоти и моргая, резко дёргается назад. - Сперва попроси, - глухо рычит Джек, всё ещё вцепляясь в его шею. Риз откидывает глаза и крепко зажмуривается, прерывисто горячо дыша от пронизывающей всё тело внезапной боли. - Д-джек, пожалуйста. - Что «пожалуйста»? - Пожалуйста, разреши— Риз буквально скулит в голос, чувствуя дразнящую близость Тимоти и отчаянно нуждаясь в том, чтобы к ней вернуться. - Прошу, разреши мне прикоснуться к себе, Джек. Джек цокает и качает головой, одна рука его оказывается тревожно близко к недоласканному, нуждающемуся во внимании члену Риза. - Ты ведь вроде не это делал, верно, сладкий? Джек ещё сильней тянет его за волосы, и Риз почти хнычет – мучительно неприятное ощущение будто парализует его. - Так что ты там делал? - Я, - у Риза перехватывает дыхание, когда Тимоти придвигается к нему и буквально вжимает его в Джека всем телом. - Я— Я не знаю, я не— - Ты об него тёрся, малыш, - внезапно Джек оказывается над ним – не стоит, а нависает, накрывает спереди, больно вжимает большие пальцы рук под его скулы. - Как животное, да? Нам так тебя называть? Маленькой течной сучкой? - Нннгх, - Тимоти, переместившись, стоит за ним, коленями упирается в его спину, и его член тяжело упруго касается ложбинки плеча Риза – если бы только обернуться, можно было бы— - Нет. Попроси. Повторять не буду. Непререкаемость этого правила гудит в ушах, звенит, и всё вокруг Риза и в голове у него плывёт, слова из него будто кто-то выбивает, он выстанывает их на последнем дыхании. - Ннннгх— ох, прошу, Джек, позволь— дай мне отсосать ему, дай мне— дай мне— Он дрожит всем телом, и ладонь Джека оглаживает основание его члена. - Х-хааа, - Риз дышит торопливо, жарко, с трудом, - мне так нужно, я— дай мне кончить, прошу, Джек—! Ладонь Джека ложится на его член, на этот раз по-настоящему, подрачивает вверх-вниз короткими движениями, и Джек жестом велит Тимоти опуститься на пол позади Риза. - Ты только взгляни на это, - и Риз старается поднять голову, но Джек обращается к Тимоти, так что Риз снова опускает глаза и позволяет себе полностью расслабиться и отдаться ощущению того, как длинные пальцы Джека ласкают его. - Только посмотри на него. Моя личная игрушка, и он умоляет о тебе. Джек проходится по стволу ногтями, и Риз с шумным стоном выгибается, выпрямляет плечи, извивается и бьётся в путах. Джек просто удерживает его на месте, и Риз чувствует, как Тимоти придвигается ещё ближе, плотно льнёт телом к телу, и ладони его нерешительно опускаются на предплечья Риза. - А ты у нас заносчивая маленькая дрянь, да, детка? Такой приличный, пока не окажешься в спальне – а там и душу за член готов продать, правда? Пауза источает что-то неуловимое, что-то, что сливается с волнами жара, окутывающими пах Риза и низ его живота. - Смелей, можешь трогать его. - Д-да, сэр. Руки Джека обвивают его так крепко, слишком крепко, и ладони Тимоти ложатся на грудь Риза, острые кончики ногтей задевают соски. Риз издаёт приглушённый стон – он зажат, плотно замкнут между двумя мужчинами, чьи большие сильные руки ласкают его, чьи тела укрывают его— - Он попросил насчёт тебя, знаешь. Точнее, он попросил насчёт нас. Я спросил: «чего ты хочешь?», а он такой: «хочу объездить оба ваши члена, и чтобы мне руки связали за спиной». Риз не может понять, с каким выражением Джек говорит это – он слишком занят, встряхивая головой в такт пальцам Джека, дразнящим головку его члена, и спорить с Джеком он тоже не может, чувствуя, как чужая ладонь пробирается к шее, к ошейнику; и Тимоти пощипывает его, и всего разом слишком много, и это так хорошо— - Прошу, - выдыхает Риз прерывисто, когда пальцы Джека сжимаются на кольце его ошейника; закатывает глаза, и член его весь подрагивает, пах словно простреливает от удовольствия, и Риз сам трётся и подаётся навстречу слишком медленной ладони Джека. - Хочешь моего члена, детка? Хочешь, чтобы мы оба натянули тебя? Ладони Тимоти замирают на его груди, пальцы напряжённо сжимаются. - Да, - шепчет Риз— - и сразу после этого Джек отпускает его член и подхватывает Риза. Несёт его к дивану так легко, словно он ничего не весит, и одним плавным сильным движением опрокидывает на спину. Риз чувствует, как Тимоти присаживается рядом и его широкие ладони оглаживают Риза по бокам. - Подготовь-ка его, - Риз слышит шум открывающего ящика и шлепок, когда Тимоти на лету хватает тюбик смазки. - А ты... Джек поднимает его на колени и разворачивает спиной, заставляя подставить Тимоти задницу, и Риз почти утыкается лицом в подушки. Но Джек подтягивает его выше, немного облегчая давление на грудь, и взамен вжимает его голову в свои бёдра, вальяжно откидываясь на подлокотник. - Отсоси мне, - приказывает он, и Риз думает «о да», и открывает рот. Брать у Джека глубоко, по основание, гораздо проще. Он куда более знакомый зверь, и он сам толкается бёдрами и вбивается в горло Риза, ухмыляясь ему сверху вниз. Риз чувствует, как до боли растягивается и сжимается горло, и Джек стирает выступающие на его глазах слёзы кончиками больших пальцев, а потом втрахивается в его рот ещё грубее, и резче, и это словно гонка, в которой никак нельзя отставать. Риз старательно выворачивает язык, вылизывает Джека, и выкладывается на полную, но вдруг— Пальцы Тимоти, неприятно прохладные, легонько нажимают на его вход; первый легко проскальзывает внутрь, и у Риза сводит горло, он стонет, охватывая член Джека так плотно, что Джек негромко рычит. - Хороший мальчик, - поощряет он Риза, и тот мычит в ответ. Ещё один палец – и ощущения становятся куда менее приятными; мышцы будто жжёт, и Риз в попытке отпрянуть от Тимоти склоняется ниже к Джеку, заглатывает его по основание. Его руки связаны, и всё, что помогает ему держать равновесие – ладони Джека, поддерживающие его под грудь, и болезненное проникновение чужих пальцев, растягивающих его зад. - Вот так, детка, ты просто молодец, - дыхание Джека всё резче, его ствол тяжело и приятно ложится Ризу на язык. Ризу с трудом удаётся не отвести взгляд от его лица, когда Тимоти проталкивает внутрь ещё один палец, и он надсадно вздыхает от боли. - Тшш, тише, - одна ладонь поглаживает его по волосам, успокаивая и утешая, другая жёстко и сильно подталкивает снизу в грудь, помогая то нырять вниз, то снова приподниматься, даже пока длинные пальцы Тимоти вторгаются в него, растрахивают, проникая по самые костяшки. Риз стонет в голос и выгибается в спине под тяжестью чужой руки, легшей на поясницу. Пальцы Тимоти выскальзывают из него, и на короткий миг Риз чувствует себя невероятно пустым, всё словно замирает, и он остаётся слишком обнажённым, слишком уязвимым. Но затем Тимоти снова вбивает в него пальцы, со всей силы, и Риз скулит и задыхается от резкой вспышки жара и боли; пальцы раздвигаются внутри, растягивают его— Он втягивает щёки и изо всех сил старается не сорваться на визг, когда горячие подушечки нажимают на простату – и внезапно для себя Риз скулит уже не от боли, он скулит от того, как Джек вздымает бёдра, мерно и сильно трахая его горло, одновременно с тем, как Тимоти резко двигает пальцами внутри; Риз и не ожидал, что их действия окажутся так... согласованны. Тимоти ухитряется задеть его простату кончиком ногтя, и Риз глухо вскрикивает и отчаянно насаживается ртом на здоровенный член Джека; глаза его закатываются – И Джек тянет его прочь, заставляет отпустить свой член. Риз едва удерживает равновесие – из-за того, что пришлось снова оказаться на четвереньках, пальцы Тимоти проникают в него глубже, ещё глубже, и Риз раскачивается туда-обратно всем телом, буквально падая на Джека, пытаясь хоть как-то уйти от настойчивого сильного проникновения – и ему это не удаётся. Густые струйки слюны и смазки стекают по его подбородку, и когда Джек протягивает руку, чтобы собрать их и снова протолкнуть ему в рот, Риз жадно охватывает ртом его пальцы, сосёт, обводит языком костяшки и хрипло скулит – Тимоти задевает его простату – снова— Джек ухмыляется во весь рот, довольно наблюдает, как Риз давится, как обнимает его пальцы ртом, полностью зависимый только от поддержки одной руки, подпирающей его под грудь. А потом Джек вынимает пальцы и обеими ладонями обнимает лицо Риза – и тот подаётся навстречу ласке, льнёт к рукам Джека, подставляя ему шею; и всё его тело такое разгорячённое и невероятно чувствительное. Когда Джек обнимает его и с лёгкостью разворачивает к Тимоти, Риз послушно подчиняется – но не может сдержать жалобного стона – приятное давление пальцев, ласкавших его изнутри, пропало, и он чувствует себя пустым. Тимоти сцеловывает стоны с его губ, проталкивается языком в его рот, и, пока пальцы Джека неспешно, с нажимом проходятся по его входу, Риз только и может, что сдерживать желание впиться в Тимоти зубами, укусить, сорваться на крик— - Подними-ка его, красавчик. Они разрывают поцелуй, и на одно короткое мгновение Тимоти прижимается к нему, лбом ко лбу, и Риз трепетно выдыхает; пальцы Джека неожиданно заполняют его, касаются так глубоко – и столь же внезапно покидают его тело, словно мучительное напоминание, что оба они, и Тимоти, и Риз, в полной власти Джека— - Я сказал, подними его. И Тим смотрит на Риза с неожиданным смятением во взгляде, а потом тянет Риза вверх, устраивает его почти вплотную к Джеку, прижимает спиной к его груди – и Риз жалобно поскуливает от внезапного давления. Он ничего не понимает; может, потому, что слишком сосредоточился на ладонях Джека – одна плотно охватывает его член, другая до боли сильно впивается в плечо; или потому, что слишком оглушён, обескуражен близостью двух Джеков – над ним, перед ним, под ним, и их сила, давление, нажим, которому они подвергают Риза, охватывают его нервы как пламя. Он не ожидает того, что Тимоти вдруг навалится на него всем телом сверху, буквально придавит его собой, и совершенно точно не ждёт того дрожащего раскатистого рыка, с которым Джек входит в него по основание, вбивается так глубоко, что у Риза звёзды сыплются из глаз. Боль и жжение кажутся невыносимыми, нестерпимыми; крупная округлая головка растягивает Риза внутри. Он не может сдерживать стоны, срывает голос, хрипит и скулит, пока его мышцы податливо раскрываются, принимают ствол Джека, смыкаются вокруг него так тесно и плотно. Его член отчаянно горячо пульсирует, словно он вот-вот не выдержит, напряжение, охватившее его, искрит, электризует воздух, и Джек ласкает его ладонью, дрочит ему, разъёбывает его своим большим твёрдым членом, и перед ним тоже Джек – наблюдает за ним, облизывает губы – и да, ещё чуть-чуть, Риз вот-вот— - О, нет-нет, тыковка, даже думать не смей, - ладонь Джека расслабляется, отпускает его член, и Риз шумно всхлипывает. - Сперва придётся твоей хорошенькой дырочке поработать – её ждёт ещё целый второй член, детка. Ты не кончишь раньше меня. - Нннгх, - Риз пытается высвободиться из пут, дотянуться до собственного ноющего члена, и за это верёвку резко дёргают, и он морщится от боли и почти плачет. - Ладно, малыш, понимаю, сегодня ты ну очень непослушный – но если посмеешь кончить раньше нас, я не позволю тебе спускать ещё целый месяц. - Ннннн-н-неет, - ладони Тимоти поглаживают его между ягодиц, там, где вход уже предельно растянут, полон Джеком, ласкают его, и одним тягучим плавным движением Джек выскальзывает целиком, и внутрь толкаются они оба, и Джек проникает в него одновременно с пальцами Тимоти. - Ах! Риз легко раскрывается под давлением – два пальца, три, и ствол Джека таранит его, вбивается со всей силы, вырывая из его груди надсадные хриплые стоны. И напряжение всё нарастает с каждой секундой, и пальцы в нём, и сжатые зубы, и всё тело его дрожит и изгибается от мощных толчков Джека внутри, и Риз просит, скулит, не в силах оформить свою мольбу в слова— Член Тимоти совсем рядом, прямо перед ним, между его разведёнными бёдрами, и Риз хочет этого, хочет так отчаянно. - Я хочу-ааа! Хааа, ах— - Да, детка? Чего ты хочешь? Он охватывает их обоих так плотно, и голова его кружится, а язык невольно развязывается – возбуждение переполняет, затапливает, обескураживает и сводит Риза с ума. - Ххххнг— бляааать, я— Член Джека замирает, и Риз всхлипывает; ладони Тимоти всё ещё мягко оглаживают растянутое до боли, припухшее колечко мышц – так, словно Риз хрустальный, слишком хрупкий и может сломаться. - Чего ты хочешь? Скажи мне, сладкий, или я заставлю тебя кричать об этом. И Джек, должно быть, кивает Тимоти, потому что его снова перемещают, и Тимоти откидывается назад, а Джек вдруг оказывается снизу, и член его всё ещё такой большой, так жарко заполняет Риза; а Тимоти устраивается на подушках и кладёт ладонь на загривок Риза, и— - Ну же, сладкий. Давай, детка, мы хотим тебя услышать. Голос Джека льётся с губ Тимоти, нежный и тёплый, такой же, как ладонь, что лежит на шее Риза, такой же, как пальцы, нежно ласкающие его скулы. Джек, тёмный-твёрдый-глубокий, рычит перед ним, сжимает пальцами его волосы невыносимо сильно, так больно. - Говори, сука. - В-ваших членов, прошу, во мне, во мне— Я... пожалуйста, Джек, бляаааать, пожалуйста— Его нагибают с размаху, дёргают за волосы, и он с резким вздохом падает на грудь Джека, всё ещё сжимая внутри пульсирующий член— Ладони Тимоти были такими искусными, и лёгкими, и дразнящими, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, как головка его члена прижимается ко входу Риза; и Джек замирает всего на миг, чтобы пустить его, и внутри становится так наполненно, так много, так тесно— Ощущения захлёстывают его – и боль, и растяжение, и укусы, и Ризу кажется, что сейчас его порвут надвое. - Ох блять, - вырывается у него, словно он на миг выпадает из смутного, одолевающего его желания, словно по его нервам проходит ток – там, где его буквально рвут по швам, там, где чужие ладони крепко сжимают его локти, перехваченные верёвкой. Он жмурится до белых пятен на изнанке век, и оба они замедляются, пока не замирают внутри него. - Ты ещё с нами, куколка? - Просто— подождите немного, - вымучивает он из себя, слишком сосредоточенный на том, чтобы расслабиться, прислушаться к ощущению пальцев, перебирающих его волосы, и постараться не замечать невыносимое давление изнутри, чересчур сильное. Но ладони Тимоти на его шее такие нежные, такие уверенные, и другой рукой Джек поглаживает его по волосам. Тимоти проходится пальцами по его лицу и накрывает ладонями его скулы, заставляя поднять голову и расслабить сведённую напряжением шею. Риз тонет в этой ласке, опускается на Джека всем телом и даже не обращает внимания, когда холодный металл робо-руки впивается в кожу. К моменту, как Джек наконец начинает покачивать бёдрами, боль уже схлынула – и тогда Тимоти тоже порывисто подаётся вперёд, и Риз скулит в голос; напряжение пронизывает его, щекочет каждую клеточку тела. - Пожалуйста, - произносит он, а потом его речь превращается в неразличимые, несвязные звуки, угасает— с каждым движением внутри один из них задевает его простату, и Риз чувствует всё, чувствует их обоих, Джека над ним, и под ним, и внутри него. Внезапно они целуются над ним, колени Риза вжаты в диван, а в голове раскатисто шумит, его доводит до безумия звук кожи, соприкасающейся с кожей, и ему так нужно подрочить, но он не может, он должен вести себя хорошо— Риз стонет, каждый его выдох, каждое поскуливание – словно аккомпанемент всему этому, этому ощущению. Два Джека, такие огромные, вокруг него и в нём, такие огромные внутри него. Джек хрипло выдыхает ему в такт, Тимоти почти мурлычет, его дыхание то и дело срывается на стоны, и Риз чувствует, как они подаются друг другу навстречу, и дрожит от того, как по шее влажно проходится кончик чужого языка. Он старается пошевелить руками, ослабить натяжение верёвки, всхлипывает, и впечатления накатывают на него неудержимой волной. Это словно переплетение – повсюду языки, и губы, и зубы, и в одну секунду его голову запрокидывают и Джек целует его, а в следующую Тимоти уже посасывает его язык, и Риз скулит и от этого тоже, пока вся комната не превращается в оркестр, ритм которому отмеряется между ударами его зашедшегося в бешеном ритме сердца, и его нервы буквально охвачены огнём, и «Джек», и «умоляю», и «спасибо, о боже, спасибо—» Тимоти спускает первым, со сдавленным стоном, его пульсация передаётся в простату Риза, а огромный член Джека снова доводит Риза до криков, и он чувствует, как смутный жар, охвативший его, становится нестерпимым. Всё ближе, ещё чуть-чуть, ещё совсем немного, всё, что нужно – стиснуть внутри чужой член плотно-плотно, заставить Джека кончить в него, и тогда— Когда Тимоти выходит, Джек приподнимает Риза и разворачивает его – опять – и Риз позволяет ему это и просто поддаётся, и находит даже какое-то удовольствие в том, что Джек просто управляет им, словно вещью. Теперь Риз, устроившись поверх, объезжает Джека, и мощные размеренные движения чужого члена, который всё ещё внутри, сводит его с ума и дразнит его предвкушением— - О, хочешь кончить детка? – рычит Джек между резкими рывками. - Очень хочешь? - Д-да... Язык Тимоти внезапно касается его плеча, Тимоти покрывает его поцелуями, трётся об него кончиком носа, и Риз так близко— только бы накрыть ладонью член, и ему бы уже хватило, он уже готов был бы умолять, готов был бы кончить. Его всего трясёт, он шатается вперёд-назад, и сердце бьётся так сильно и часто, что одно это может разрушить его хрупкое равновесие— Ладони Тимоти поддерживают, успокаивают его, но Риз не может податься назад, им навстречу, он слишком занят тем, чтобы насаживаться на член Джека, напрягаться как можно сильнее, сжимая его внутри. Он напрягается, стискивает его член в себе, делает всё, лишь бы Джек кончил— Рывками нанизывается на него, навстречу толчкам его бёдер, и молит его, осыпает потоком бессвязных просьб— - Умоляю, Джек, пожалуйста— кончи в меня, умоляю, спусти в меня— Ладони Джека впиваются в него так сильно, и он чувствует, как что-то заливает его изнутри, так глубоко, и ощущение наполненности восхитительно – теперь Джек и Тимоти кончили в него оба, и Джек рычит так низко, утробно и хрипло, и весь прогибается навстречу— Когда Джек стягивает Риза со своего члена, Риз издаёт измученный стон, чувствуя, как сперма выливается из него, вязко стекает по внутренней стороне бёдер. - Ох, - бормочет он, вздрагивая от прикосновения Тимоти и снова падая вперёд, на грудь Джека, вжимаясь лицом в его плечо; выставляет зад, буквально умоляет. - О, пожалуйста— Но Джек не двигается. - Прошу, Джек, я— Я ведь ждал, умоляю, я вёл себя хорошо— - Эй, красавчик. Риз покусывает губы, сдавливая стон недовольства от того, что о нём забыли; его дрожащий и напряжённый до боли член так близко к бедру Джека, вот бы потереться немного— - Заставь его кричать. Ладони Тимоти ложатся на его пах, Риз вздрагивает и дёргает бёдрами вверх, вскрикивая от легчайшего прикосновения— - П-пожаааалуйста, - выстанывает он, не в силах вынести то, как руки Тимоти поглаживают его, как пальцы щекочут узкую расщелину головки, сминают и массируют его яички. - Ох, ааа— Я— Мне так это нужно, спасибо— Джек тянет его за волосы и Риз хнычет от острой боли, и член его пульсирует и дрожит, охваченный сильными пальцами Тимоти— - Ты был хорошим мальчиком, правда, Риз? Вёл себя как славная маленькая шлюшка, послушно ждал своей очереди, как хорошая игрушка. - Аах-даа, да, да, я, я был, я— Он жмурится и хнычет, ему так мало, ему не хватает— - Сожми его, - наступает недолгий миг тишины, пауза, заполненная лишь дрожью Риза и его рваным частым дыханием, а потом— - Давай. Плавная, слишком свободная хватка чужой ладони становится такой плотной, и он чувствует, как оргазм неумолимо подкрадывается к нему, пока Тимоти, сомкнув пальцы так тесно, дрочит ему, и он срывается на крики и— Это освобождение, облегчение охватывает его, как настоящий экстаз, Риз запрокидывает голову – и каждую мыщцу в его теле сводит, он торопливо раскачивается взад-вперёд, громко и невнятно выкрикивая благодарности, и выстанывая в голос, пока весь его мирок не сужается до этой восхитительной сковывающей его судороги – и он кончает. Его дыхание по-прежнему прерывисто, даже когда Джек уже поднимает его на руки, устраивает на подушках и приглаживает его волосы – даже немного ласково, но куда больше по-хозяйски. - Хороший мальчик, - и Риз улыбается ему, подставляя шею и блаженствуя, когда тяжёлые ладони мягко накрывают её. - Мы... Они оба оборачиваются на звук голоса Тимоти. - Мы ведь это повторим, правда? Риз усмехается Джеку, и усмешка его становится шире, когда он видит вздёрнутую бровь и акулью ухмылку Джека. Потому что... ну разумеется, они это повторят. Кто бы сомневался.