Seta

Ю-квон любит свитерочки. Мягкие, из пушистой шерсти, в которых так уютно закутываться зимой. Белые, черные, с пандочками, с совушками - они нравятся ему в любом виде. Когда он видит их, глазки сами собой закрываются, а лицо расплывается в улыбке. Он любит их так же сильно, как музыку, как Минхека. Хотя, Минхека он, наверное, любит сильнее. Ведь Минхек тоже какой-то уютный, тепло дарит, и улыбается так нежно, хоть и редко. Квон существует, живя ими - и свитерками, и Минхеком. Плывет медленно по течению, как листочек, опавший в воду. А потом, Минхек вдруг выдает холодным вечером куда-то в пустоту, что ему хочется чего-нибудь мягкого и пушистого. И Квон падает с водопада своей реки, падает куда-то вниз, в омут мыслей. Мысли совершенно разные, некоторые так и вовсе абсурдны и банальны. Но Квон отбирает лучшие, завязывает узелком и ложится спать. А утром он встает раньше и тихонько выбегает из комнаты, бежит в магазин. Бегает долго, ищет то, что надо, продавцов всех тормошит. Домой он возвращается с парочкой книжек, спицами и парой клубков пушистых ниток. Квон читает книжки по ночам - чтобы не заметил никто. Долго разбирается в непонятных схемах, учит разные петельки, и, наконец, дочитывает книги до конца. Все, вроде, понимает даже. Лист берет и бумагу. Думает, что нарисовать, какой рисунок сделать. Когда вспоминает, как его Минхек называет, как вся группа его кличет, улыбается сам себе и рисует огромного пушистого кота, и нитки выбирает рыжие для него. Он вяжет долго, тренируется. Петельки получаются кривыми, уставшие после тренировок глаза закрываются сами собой, но он не может просто бросить это дело. До Рождества остается совсем чуть-чуть. Распускает, и снова вяжет, распускает, и снова... И снова, пока не получается идеально. Все петельки в ряд ровные, красивые. Квон вяжет с упоением, с любовью, вкладывая все чувства, что у него есть в работу эту. И получается. Большой такой свитер, теплый, мягкий, пушистый. Квону нравится, он входит во вкус и вяжет шарф и варежки. И все с котами. С милыми такими кошечками. И заворачивает аккуратно, в бумагу красивую. Наконец, наступает тот самый день, которого Квон ждал так долго. Он долго мнется под дверью, стоит губу закусив. Дверь, подлая такая, сама открывается, а за ней стоит Минхек, удивленный немного. - Хен... - мямлит Квон, глядя вниз. Не ожидал же, что так будет, по-другому все представлял. А Минхек смотрит с интересом на Квона со свертком в руках. - Да, Квонни? - Помнишь, ты говорил, что хочешь что-то теплое такое, пушистенькое? - Квон смущается, и с улыбкой смотрит вниз. - Да - загадочно протягивает Минхек. Легонько тянет Квона на себя и закрывает дверь. Что на пороге-то стоять? - В общем вот. - Выдыхает Квон, протягивая подарок. - С Рождеством! Садится и смотрит на Минхека. Тот, словно бы нарочно, медленно так раскрывает, бумагу отрывает маленькими кусочками. Вытаскивая, восхищенно смотрит на Квона, надевая пушистую ткань на себя. - Ты где такую красоту отыскал? - раздается голос откуда-то из глубин свитера, через секунду наружу просовывается довольная голова. - Ну, Минхек...- Квон ковыряет пальцем дырку на столе. - Какой ты недогадливый. - Смущается, улыбается в себя куда-то, пряча глаза. - Я сам, понимаешь? - Для меня? - в ступоре выдает Минхек. - Ну, конечно, хен... Для кого ж еще? - Квон слегка недовольно поднимает взгляд. И тут же натыкается на Минхека, стоящего так близко. Минхек обнимает, так ласково приятно, говорит что-то там про "Спасибо" и про "Чудесного Квонни", и крепко-крепко обнимает. А Юквон не слушает, он просто сцепляет руки на шее у Минхека, радуясь так по-детски, так тихо, сощурив глазки, и расплывшись в кошачьей улыбке. Минхек обнимает и не хочет отпускать. Потому что все понял. Потому что, кажется, тоже любит.