***
— Дружище! Вечереет уже! Шёл бы ты домой, я тебя не оставлю тут ночевать. — Егор, за день провонявший душистыми кофейными зёрнами, плюхнулся на диван рядом с дремлющим Евстигнеевым. — Бля... Ебаный тур! Ещё не начался, а мы уже все с этой организацией заебались настолько, что я сегодня с Женей спящего Мирона тащил из студии... Правда, домой пора... Времени-то сколько? — продолжительно зевая, жаловался Ваня. Мужчина положил обе ладони на лицо и с измученным стоном провёл ими от лба до подбородка, оттягивая кожу. — Да шестой час уже, — закончил бариста и удалился на склад. Бэк-МС кинул купюру, сулящую официантам щедрые чаевые, в книжечку для счёта, потеплее закутался в верхнюю одежду и неспешно ретировался. Вечерний Петербург каждого человека манил по-своему. Рудбой был очарован именно вечерними петербуржцами. Люди были разные: усталые и совершенно бодрые, задумчивые и чересчур общительные, романтичные и угрюмые. Но в каждом лице виднелась своеобразная красота, гармонирующая с Питером. Евстигнеев повторно проигнорировал супермаркет, который давно ждал, когда же Ванюша придёт за покупками, и поплёлся через знакомый парк к консерватории. Шумные, ещё молодые студенты к семи часам уже покинули стены учебного заведения, так что рэпер, который по совместительству был фотографом, в своё удовольствие мог насладиться чудесной архитектурой в свете уличных фонарей и потешить своё чудесное воображение. Но сегодня не был день его внутреннего мира, из двери молнией выбежал некто в знакомом капюшончике и, не пройдя от крыльца и пары метров, прижался к каменной стене. «Капюшончик знакомый... Хех, капюшончик...» — задумался всё ещё не проснувшийся рэпер. Капюшон моментально слетел, и Ваня увидел ту самую девушку, которая уже третий раз за день случайно ему встретилась. Серо-голубые глаза были обрамлены опухшей покрасневшей кожей век, девушка рыдала взахлёб. Незнакомка к собственному удивлению как-то странно всхлипнула и с выжигающим отчаянием и злостью кинула все книги, листы бумаги и папки себе под ноги. Русоволосая девушка сползла по стене, оказавшись на корточках и завыла в голос. Прохожие-зеваки обходили музыкантшу стороной. — Эй! Ты чего? — кто-кто, а Рудбой не мог позволить себе пройти мимо. Это были ноты. Под ногами были ноты. Старые и новые, учебники и распечатки. Всё это было явно нужно (может даже дорого) девушке, но чувства сейчас были сильнее. Ваня присел рядом с незнакомкой на корточки и поднял из грязи ноты, складывая их себе на колени. — Ты чего? Что-то случилось? — голос Рудбоя неестественно смягчился. Мужчина положил грузную руку незнакомке на спину. Он чувствовал ладонью все всхлипы и спазмы в грудной клетке девушки. Эта дрожь расходилась по телу бэк-МС тревожной волной. — Блять... Ладно, давай вставай! Пошли, — измученно закряхтел Иван, выпрямляясь в полный рост и поднимая рыдающую девушку. Ноты музыкант кинул себе в портфель и повёл незнакомку в сторону своего дома. — Куда? — смогла выдавить из себя музыкантша, заикаясь. — Ну, тут я тебя не оставлю... Чаем напою, пошли. Капюшончик только надень, — последняя фраза вызвала у рэпера лёгкую полуулыбку. Новая знакомая Рудбоя вытянула из-под надетого наскоро рюкзака тот самый капюшон и накрыла светлые волосы от пронизывающего питерского ветра. Ваня повёл девушку в сторону своего двора, держа её за руку. Русоволосая постоянно всхлипывала, шмыгала носом и часто дышала. ОХРА не знал, кто она, сколько ей лет, как её зовут, но помочь хотелось... Да так, чтоб от всей души!***
— Успокоилась? Я вот чайку нам заварил... Извини, всё что было к чаю — ничего... Давно не заходил в магазин, — оправдался Ваня и сел за стол, расположенный у стены средних размеров кухни. — Да, успокоилась... Спасибо, что ноты подобрал... И что там не оставил, — девушка улыбнулась. Приятная улыбка. Сейчас новая знакомая напоминала рэперу Женьку, внезапно даже захотелось узнать о самочувствии Мирона Яновича. — Ну, давай, садись, рассказывай. Как зовут? Кто ты? Почему плакала? Кто обидел? — Рудбой по-хозяйски начал задавать вопросы. Девушка повиновалась, всё-таки, перечить человеку, который тебе помог, да ещё и в его квартире - плохой вариант. — Меня зовут Лера... Лера Дворжак. Я в Питере родилась, здесь учусь. Плакала из-за того, что обидели, — закончила русоволосая девушка и пригубила свежезаваренный чай. — Поподробнее можно? — прищурился Евстигнеев, повторяя движение с распитием чая за Лерой. — Ну, я накосячила, и меня наругали... Знаешь, как школьницу, — на милом лице блеснула полуулыбка, — может про себя расскажете, господин незнакомец? Да, чёрт возьми! Этот рэперок всё ещё не мог привыкнуть к тому, что его знают не все хорошенькие девушки поголовно. — Да, бля... Мой прокол... Мне двадцать семь лет. Ваня Евстигнеев, Джонни Рудбой, ОХРА, — музыкант перечислил все свои имена и приготовился увидеть реакцию новой знакомой. — И кто из них ты? И что значит последний набор букв? — прищурилась Дворжак. — Хах... Нет... Это всё мои имена. В жизни я - Ванька Евстигнеев, когда беру в руки фотоаппарат - Джонни Рудбой, а когда выхожу на сцену, то я - ОХРА, — пояснил музыкант, хотя по выражению лица русоволосой было видно, что понятней ей не стало. — Ты фотограф? Круто! Скажешь потом, как работы твои посмотреть... А когда это ты на сцену выходишь? Ты музыкант? Или актёр какой-то? — все предположения Валерии казались Ване очень нелепыми и смешными, но она просто его не знала, так что винить её за идиотские предположения или смеяться над девушкой не стоило. — Не-е-ет! Не актёр уж точно... Ну, моожно сказать, что музыкант... Знаешь рэпера Оксимирона? — Евстигнеев слегка усмехнулся, вертя какой-то магнит с холодильника между пальцев. — Да, слышала что-то такое... Ты - он? — более тупейшего предположения Рудбой никогда не слышал, но смех мужчина сдержал. — Нет, у него есть битмейкер. Ну, тот парень который делает музыку, под которую удобно читать, и есть ещё бэк-МС. Рэпер - бэк-вокалист. Так вот, я - бэк-МС Оксимирона. Не выхожу на передний план, поддерживаю Мирона, чтоб тот не сбился и не запыхался до полусмерти, даю ему время для передышки. Я ношу маску со светящимися зубами и изображаю типа демона Оксимирона. Короче, так это не объяснить, загуглишь потом, — закончил Ваня, допивая чай. На улице уже стемнело. — Ого! Так, получается, меня успокаивала настоящая звезда? Мило, — усмехнулась Лера и опустила глаза на бирюзового цвета керамическую кружку. — Ну, типа того, — Евстигнеев не хотел выёбываться перед этой девушкой, он чувствовал, что это было лишним. — Ты, кстати, прости за сегодняшнее утро. У тебя классные татухи! — опять уютная улыбка наполнила комнату теплом. — Да пофиг... Это я просто не глядел, куда шёл. Ты, кстати, на чём играешь? — вскинул брови Ваня, встал и поставил кружку в раковину, обрекая эту ёмкость на вечное пребывание в этой нержавеющей тюрьме, ведь Евстигнеев посуду мыть не любил. Да что там, он этого просто не делал! — Пианистка я... Уже много лет стучу по чёрно-белым клавишам, — с сарказмом произнесла Дворжак, передавая свою кружку рэперу. — А в кафе ты что делала? — прищурился Евстигнеев и направился обратно, чтоб занять своё место напротив новой знакомой. — Я там подрабатываю. Моя семья не может обеспечить меня всеми нуждами, приходится зарабатывать самой, — это было явно не лёгкой темой для музыкантши. — Кого-то из родителей нет? — задал вопрос Ваня, но потом понял, что ступил и опустил глаза. — Не будем об этом... Ладно, спасибо за приятный разговор и за то, что поднял настроение, — Лера без лишних размусоливаний встала и пошла одевать верхнюю одежду. — Ты хотела посмотреть работы мои... Найдёшь в Instagram "Ваня Рудбой и это моя холодная соц. сеть", ну, или Johnny_Rudeboy, — посоветовал новой знакомой рэпер. — Спасибо! Обязательно посмотрю! Самой интересно, — закидывая за спину рюкзак, пообещала пианистка. — Встретимся завтра? С тобой приятно общаться, — Ваня сказал то, что думал, ведь эта пианистка ему реально понравилась. Мужчина только сейчас оглядел её в полный рост. Лера не выглядела, как типичная молодёжь нашего года, густые волосы были заплетены в косу, косметики на лице почти не было, а одежда особым стилем или маркой не выделялась. Всё в ней казалось очень простым и открытым, кажется, поэтому рэпера к ней и потянуло. — Не стоит... Спасибо тебе, конечно... Но мы, думаю, больше не увидимся, — тихо проговорила Лера, накинув капюшон. — Почему это, капюшончик? — улыбнулся музыкант и открыл замок для гостьи. Лера переступила порог и, почти закрыв дверь, посмотрела на Ваню. — Мне шестнадцать. Школьница я ещё, — слова вогнали бэк-МС в ступор, но дверь закрылась раньше, чем Рудбой очнулся.