Аластор Черное Пламя.
Холод. Первым что я ощутил вернувшись из океана небытия — холод. Обжигающий, мертвенный холод амниотической жидкости саркофага. Затем пришло раздражение вызванное активностью нейроконтактов. Системы жизнеобеспечения постепенно выходили из криогенного сна, легкими электрическими импульсами оживляя органический компонент машины, поддергивая остатки мышц и стимулируя работу мозга. Они напоминали что мертвецу следовало просыпаться. Загнав холод в самые глубины подсознания я слился разумом со своим механическим телом. Вновь появились ощущения, приглушенные, но отличные от хлада и покоя сопровождавших меня в дреме. Тонко ныли новые сервомоторы правого бедра, замененные после битвы на Профисе, пылало жаром разгорающееся ядро реактора, а отсутствующие системы вооружения причиняли ощутимый дискомфорт. Я никогда не расставался со своим оружием, ставшим частью моего тела и это новое ощущение было… забавным. Медленно проявившееся изображение дормез-колыбели мигом перечеркнули знаки и пиктограммы: мощность реактора, целостность корпуса, температура окружающей среды, уровень смазки, топлива, атмосферное давление, смесь воздуха, содержание питательных веществ, амниотические показатели, статус биологических компонентов, статус многочисленных систем и многие другие; руны систем вооружения и щита сиротливо горели алым, а разместившийся в верхнем углу хронометр мерно считал числа, показывая время проведенное мною во сне. Пять месяцев. Я проспал пять месяцев, восемь суток, тринадцать часов, сорок восемь минут и шесть секунд. Долгий срок, но сон мне был необходим. — Повелитель? — наполненный механическими модуляциями голос отвлек меня. Смахнув руны предупреждений я медленно опустил корпус, оторвавшись от магнитных захватов под натужный вой пробуждающихся сервомоторов шагнул вперед, сквозь клубы криогенного пара наполнявшего колыбель, к тем кто ожидал моего пробуждения. Лейдон, — добавивший еще пару механизмов к своему телу, Азраил, облаченный в мантию цвета крови, вооруженный лишь болт-пистолетом и даже здесь не расставшийся со своим клинком, и Лайя, как всегда невозмутимая и отстраненная. — Лейдон… — Прицельная сетка заметалась выхватывая из белесой пелены фигуры механикус. Они суетятся вокруг, проводят последние проверки обмениваясь бинарными трелями техниса, — и тем самым напоминая гротескных механических птиц. Отмахнувшись повелительным импульсом от их назойливости, я развернулся к разложенным на помосте частям орудий. Детали плазмоорудия и длани повинуясь разуму взмыли в воздух и начали собираться, вновь превращаясь в смертоносное оружие. Ожившие змеи механодендритов заскользили вокруг, помогая правильно собрать и вставить в крепления. — Докладывай. Поток бинарных данных, передаваемых магосом был обработан логическими машинами и выведен прямиком в разум. Состояние кораблей — стабильно. Состояние экипажей — стабильно. Перевооружение Стигматов в тяжелую пехоту — завершено на семьдесят шесть процентов. Техника… Был выведен длинный список поведенных работ, модернизации моего шасси, восстановление и изучение Рыцарей, разобранной, отремонтированной и переоборудованной техники, детальный разбор всех захваченных трофеев, поступившее в распоряжение Вестников и Сестер снаряжение, перечень смен в составе механикус, число набранных неофитов, и многое-многое другое, рассортированное по важности. Данные касавшиеся взятых на Профисе людей, находились в самом конце, наглядно показывая отношение Лейдона к ним. Так относятся к нежелательным и незваным гостям, не уничтоженным и не переработанным в сервиторов лишь из-за приказа не трогать. Гулко хмыкнув я обратился к Азраилу: — Как дела с новобранцами? Астартес выразительно скривился и потер оставшийся после извлечения прогеноида шрам. — Избраны пятеро, но они слишком слабы для нас. Братья недовольны подобным выбором. — Если выбранные выдержат — станут астартес! Таково мое Слово! — Да, Отец, — он на миг склонил голову, и зашагал справа от меня. Лайя ничего не сказав, пропустила меня вперед и привычно заняла место сзади, столь же молчаливая и несокрушимая, сколь и верная. Массивные, защищенные сонмом чар врата Сомниума медленно распахнулись я миновал их, остановился и окинул взглядом две шеренги безмолвных фигур. Испепеленные — големы, сотворенные из множества захваченных астартес Хаоса, по образу и подобию Рубрики. Повторить гений Аримана я не мог, — не хватало знаний, но сотворить подобие сумел. Это было относительно просто: обрати доспехи в сосуд, испепели тело в нем, переплавь и перекуй в горниле пламени отмеченную Хаосом душу, разрушь ее разум оставляя лишь послушание и вложенные знания, заточи душу в сосуд и получишь бледное подобие Рубриканта — лишенное даже тени личности, но абсолютно покорное, облаченное в обугленную броню, вечно пылающее внутренним жаром орудие, сотворенное по ритуалу от начала и до конца созданному мною из обрывков воспоминаний о Рубрике и решений основанных на мироосознании человека иной вселенной и иного времени. Их невозможно остановить, испугать и подкупить, они будут идти выполняя приказ пока не обратятся в прах, и даже после этого их суть вернется ко мне и вновь обретет тело, дабы и далее нести волю моих сыновей. Мою волю! — Немезида! Вызванная сущность проникла в мое тело, щедро делясь памятью, передавая ощущения, эмоции, воспоминания. Самым отчетливым из всей палитры чувств было недовольство и гнев вызванные непокорными Духами Рыцарей. Она жаждала их уничтожить, просила об этом, но вновь получила отказ и отступила — не смиренная, но неспособная ослушаться. Изгнав ее из себя, я вернулся в реальность. Все в порядке. Все настолько в порядке, насколько возможно для удерживаемого стальными тисками дисциплины флота анархистов. Окружение смазалось, трансформировалось в картину сущего ада и вновь вернулось в норму. Шагнув во тьму Святилища я склонился над колодцем душ, омывая душу в потоках психической энергии, куда менее плотной чем токи варпа, но и куда более чистой и спокойной. Зарычал, одной формулой окончательно вымывая остатки гибернирующих смесей из систем циркуляции, с тонким визгом сервомоторов встряхнулся и развернулся к алтарю. Окинул быстрым взглядом Святилище подмечая мельчайшие детали изменений, и, поняв что никто не осмелился зайти сюда в мое отсутствие подошел к алтарю, провел дланью по его поверхности, активируя сонм рун скрывавших небольшой пространственный карман, извлек из него Книгу, водрузил фолиант на выросший постамент и медленно перелистал страницы до последней закладки. Какие мерзости скрывала эта книга в переплете из человеческой кожи! Призывы демонов, их истинные имена, воззвания к Хаосу, мантры, литании, и молитвы всем богам и множеству сущностей помельче, разнообразнейшие обряды и обращения, колдовские приемы и ритуалы. Бесконечный источник мерзости! Бесконечный источник знаний… Я много почерпнул из этой книги, узнал то чего не знал досель и что предпочел бы не знать и сейчас, и испью сей источник до конца — чего бы мне это не стоило. Знания — сила! Сущее — прах! Непроизвольно сжав длань я резанул страницу и книга взвыла, одержимый фолиант превратился в пластичную глину, из недр исписанных кровью страниц рванула демоническая харя, взвыла от боли и вновь скрылась в глубинах книги получив удар свитой в клинок волей. Книга содрогнулась и затихла. Пройдясь по лестнице Исчислений я загнал все чувства в глубины подсознания и приступил к чтению. Время летело незаметно. Минуты сливались в часы, часы перетекали в дни, а дни в недели и лишь мерно тикал хронометр показывая их неторопливый ход. Он успел отсчитать десять дней, а я успел прочесть еще немалую часть книги когда сообщение пришедшее от Немезиды заставило меня отвлечься, и покинуть Святилище. Покидая границы ирреальности и воздвигаясь на возносящемся ввысь помосте, я не отрывал взгляда от закрывавшего большую часть обзорного купола зелено-голубого шара планеты. Наш дом — Каэлис!***
В дальнейшем, то что последовало за нашим прибытием, было записано как Возвышение Каэлиса… Первыми на планету спустились астартес, их задача была проста — напомнить людям что их сородичи вновь с ними и вновь выберут достойных влиться в свои ряды. За ними последовали полки Лилий и Стигматов. Они оцепили зону высадки в горах у выбранного участка горной цепи, зачистили их при поддержке Вестников, Испепеленных и батареи Скарабеев и заняли оборонительные позиции. И лишь после выполнения тотальной зачистки, на Каэлис спустились механикус вместе с тауматургами и техномантами. Их задача была намного более сложной чем у всех предыдущих партий — создать цитадель легиона. За годы странствий и битв мы собрали немало оборудования и ресурсов дабы создать место где будут сосредоточенны все жизненно важные функции административной жизни планеты и легиона. Гигантские арены для Игр, тренировочные комплексы и полигоны, мастерские тауматургов и кузни техноадептов, крипты и госпитали, медитативные залы и залы Возрождения, гигантские склады и жилые блоки тянущиеся на сотни миль под поверхностью планеты, гидропонные фермы, могучие орудия и многое другое — в разместившейся в толще горной цепи Цитадели, предусматривалось все необходимое чтобы не только снарядить и обучить новых Вестников, но и защитить планету в случае вражеского налета и дать убежище для всего населения. Но, сейчас, это были лишь планы, грозящие затянуться на десятилетия и века, а пока, на месте грозной цитадели лишь начинали расти фундаменты оборонительных сооружений и углублялись механизмами механикус подземные залы. Одновременно с постройкой Цитадели, и закладыванием укрепленных поселений для поселенцев с Профиса направляемых и руководимых обнаружившим в себе недюжинный талант организатора Дарвилом, начались аналогичные работы на орбите планеты, по созданию орбитальной станции. Для этой цели был выбран подходящий астероид из астероидного кольца Сиаланы, и перемещен на орбиту Каэлиса. Работы на нем начались незамедлительно, а бесперебойные поставки сырья и руды с самой Сиаланы — четвертой, безатмосферной, но удивительно богатой на залежи ископаемых планеты — и сооруженного в окружающем ее астероидном кольце добывающего комплекса, позволяли не думать в ближайшие годы о поиске дополнительных источников ресурсов… Но сейчас меня волновали не работы и не поставки ресурсов. Сейчас я наблюдал. Заточенный в тренировочной клетке астартес человек орудовал клинком с небрежным мастерством истинного фехтовальщика. Грозно гудящее лезвие пиломеча взлетало и кружилось, сплетая смертоносную вязь кружева боя. Противостоящий ему сервитор, вооруженный двумя клинками и рассчитанный на тренировки астартес по самому жесткому разряду, никак не мог задеть верткую фигуру и закономерно проигрывал. Все закончилось в миг, когда машина допустила ошибку атаковав прямым выпадом обеих клинков. Фигура с ленцой отклонилась влево пропуская клинки, лезвие клинка взвыло, рассекая сложную аугметику и иссохшую плоть, и развалило худощавую фигуру пополам. Бой остановился, клетка открылась. Пока останки сервитора оттискивалась в сторону, человек, выключив меч и вложив его в крепления, сел на скамью и вытер лоб полотенцем. Бой дался ему нелегко, одежду можно было выжимать от пота но… он победил манекена предназначенного для тренировок астартес. — Браво, полковник! — я выступил из укрывших угол зала теней, направляясь прямиком к нему. — В очередной раз жалею что вы слишком стары для становления астартес. Кастор Конорми, вздрогнув при звуках моего голоса, поднялся и поклонился, сложив напротив сердца круг: — Повелитель. Я остановился и чуть склонил корпус, нависая над человеком темной скалой. — Великолепная схватка. А этот клинок… трофей от чемпиона Хаоса? — В том бою я потерял руку и пятерых отличных ребят, — криво усмехнулся полковник, снимая трофейный клинок с креплений и вешая его на пояс. Оружие бывшего чемпиона Кхорна было переделано под человеческую руку и зачарованно лучшими тауматургами, все отметины Хаоса были безжалостно уничтожены и заменены моими, но золотые украшения остались. — Чем могу служить, повелитель? — Пора сменить место службы. Из нашего странствия обратно на Каэлис вернулась едва ли половина от изначального состава Стигматов и Лилий, но, благодаря увеличившемуся за прошедшие с моего первого прихода на планету десятилетия, населению, я мог набрать намного больше бойцов в полки. Не восемь — но сто тысяч, до фанатизма верных бойцов, готовых служить до последней капли крови, вступило в ряды Стигматов, и столько же — Лилий. Все ветераны что остались в живых, заняли места инструкторов, тренеров и офицерского состава, но для полковника у меня было иное место. Я привел его в пятый трюм, выделенный для тяжелой техники, прошел мимо различнейших образцов механизмов и остановившись на пятачке свободного пространства, указал на горбящуюся у стены фигуру. — В некотором смысле вы уникальный человек, полковник. Именно ваша уникальность и послужила причиной моего решения. Вы единственный кто смог им управлять, вы единственный кто подходит ему и я предлагаю его вам! Он некоторое время стоял, силясь осознать мои слова, а затем подошел ближе и провел правой — родной — рукой, по массивной ноге Рыцаря. Своевольный и непокорный механизм, не принимавший к себе пилота долгое время и бывший бесполезным для меня… Несколько дней назад, полковник Конорми сел на трон этого Рыцаря и смог подчинить его дух. Он вызвался сам, единственный выдержал и покорил его и… оказался потерян для Стигматов навсегда. Рыцарь связал его незримыми путами и более никогда не отпустит от себя. — Род Конорми получит два Рыцаря, один для вас, другой — для вашего сына. Вы получите право набирать собственную гвардию, обучать неофитов у механикус и собственное поместье, а также, когда механикус разберутся в устройстве Рыцарей — новые механизмы. Кастор медленно оторвал руку от холодного металла решительно развернулся и сделал три шага ко мне, выхватывая клинок их ночен и вставая на колено. Протянул оружие над головой. — Я ваш до последней капли крови, господин! — Ты и так мой! А теперь встань, передай бразды управления своему заместителю, и забирай его! Уже не полковник, но глава новоиспеченного дома Конорми, поднялся, убрал клинок в ножны, склонился и быстрым шагом удалился прочь. Проводив его долгим взглядом я обернулся и вновь осмотрел Рыцаря. Безымянный механизм вооруженный термальным орудием, ионным щитом, стаберром и цепным клинком, был полностью отремонтирован после битвы со мною, выкрашен в полночный цвет и не имел на себе никаких отметин принадлежности… — Господин — шелест Немезиды вмешался мои размышления. Чувствуя как поднимает голову внутри всепожирающая ярость я медленно обернулся к воплотившейся фигуре, сдерживая силу порывавшуюся вырваться наружу и обратить посмевшую прервать меня сущность в прах. — ЧТО? — В системе зафиксирован неизвестный корабль. Предположительно — Империум! Обратив бушующее внутри пламя в тлеющие угли я шагнул вперед. Мир смазался.