Колдунья в Алагейзии

— Эллесмера уже близко! — наконец сказал Бром, слегка придержав свою лошадь. Едущие позади путники издали вздох облегчения, ибо эта поездка утомляла не хуже, чем переход через Спайн. Проплыв по реке, им пришлось пересесть на лошадей и оставшийся путь преодолеть на спинах благородных животных — не чета обычным лошадям. Гермионе эти кони вовсе напомнили единорогов, только соответствующего элемента на голове не хватало. Сапфиру днем было не видать — ей велели прятаться, она присоединялась только ночью. Волшебница чувствовала как недовольна этим дракониха, но пока их не представили королеве, нельзя привлекать внимание.       Еще одним фактором осложняющим путь стало то, что они ехали верхом без седел. Гермиона уже не ощущала ног, боясь каждую секунду свалиться на землю. Впрочем конь ей достался терпеливый и шел спокойно.       Чем глубже уходили они в леса Дю Вельденвардена, тем гуще становились ветви деревьев, тем толще их стволы и тем дальше каждое дерево отодвигалось от соседей, желая обрести достаточно места для своей раскидистой кроны. Стволы сосен — голые коричневые колонны, вздымавшиеся ввысь, к окутанной мрачными тенями кроне, находившейся так высоко, что, даже запрокинув голову, ее было не рассмотреть, — в высоту имели не менее двухсот футов, выше любого дерева в Спайне или в Беорских горах. Гермиона не могла даже представить таких гигантов. «Это воистину волшебно», — подумала она на одной из стоянок, лежа на спине и глядя вверх. Это место словно окутано вечным покоем, как густым туманом, что появлялся утром. У волшебницы стали появляться сны из прошлого. Бром сказал что лес пропитан многими воспоминаниями и здесь столетиями ничего не меняется. Когда уже наступал вечер и девушка понемногу соскальзывала в сон, навеянный лесными песнями, они наконец добрались до места, благополучно миновав Хранителя Эллесмеры. Через четверть мили лес несколько поредел, в нем даже появились прогалины, на которых плясали солнечные зайчики. Путники миновали арку, образованную двумя старыми соснами, склонившимися друг к другу и покрытыми наплывами смолы, и остановились на краю большой поляны. Поляна была усыпана цветами — ярко-алые розы, голубые колокольчики, белоснежные лилии… Казалось, кто-то разбросал здесь охапки, груды рубинов, сапфиров и опалов. Дивный аромат цветов привлекал множество шмелей и пчел. Справа за кустами смеялся ручеек; на большом камне самозабвенно стрекотала парочка белок. — Вот это да, — не удержалась Гермиона, увидев это великолепие. Под кустами, где обычно царит густая тень, разливался мягкий теплый свет, а в контурах деревьев и трав было нечто немного неестественное, странное, но странность эта ничуть не бросалась в глаза. Девушка поморгала, тряхнула головой, и зрение вдруг прояснилось; все сразу обрело вполне узнаваемые формы. То, что сперва показалось за купы кривоватых деревьев с переплетенными ветвями — весьма изящные здания, растущие прямо из земли в виде деревьев! «Как… как это, Мерлин подери, сделано?!»       Одно из таких деревьев словно раздулось внизу, и его ствол превратился в двухэтажный дом, корни которого уходят в землю. Оба этажа имели шестиугольную форму, только площадь верхнего была в два раза меньше площади нижнего, отчего дом немного напоминал детскую пирамидку. Крыши и стены дома представляли собой легкие деревянные пластины, укрепленные на шести мощных балках. Зеленый мох и желтые лишайники свисали с крыши над украшенными самоцветами окнами, имевшимися в каждой из шести стен здания. Парадная дверь издали выглядела, как таинственный черный провал или вход в пещеру, ибо находилась в углублении. Дверной проем был украшен загадочными резными символами и изящной аркой. Другой дом сидел, точно птенец в гнезде, между тремя соснами, изогнутые ветви которых, соприкасаясь, переплелись в воздухе. Стоя на этих естественных балках, дом уходил вверх аж на пять этажей и казался удивительно легким. Перед домом стояла беседка из ивовых и кизиловых прутьев, в ней горели знаменитые эльфийские фонарики, выполненные в виде чернильных орешков и совершенно незаметные. Да, совсем не похоже на трасфигурацию, тут бы и Макгоналл не справилась. Гермиона не могла поверить глазам. Сапфира, шедшая рядом, внезапно остановилась. Все тоже остановились и казалось, чего-то ждали.        Вскоре показались и обитатели Эллесмеры — сперва это проявлялось в едва заметном движении, не более шумном, чем шелест сосновых игл, осыпающихся на землю под легким ветром. Осторожные эльфы не торопились показаться пришельцам. А когда они наконец появились в пределах видимости, то не сводили глаз с путников. У волшебницы окончательно рассыпался прежний облик этих существ — здешние эльфы производили впечатление безумно утонченных лесных жителей, очень могучих и опасных. Еще в Карвахоле Бром обмолвился, что эльфы с легкостью могут свести с ума человека, зашедшего на их территорию. Эльфы-женщины были удивительно красивы — тонкой неземной красотой, скрывавшей, впрочем, их недюжинную силу. Эльфы-мужчины тоже поражали своей внешностью — высокие скулы, тонкие прямые носы, густые ресницы. Одежда эльфов представляла собой простые короткие туники — зеленые или коричневые — с каймой в осенней гамме: оранжевой, ржаво-красной, золотистой. Ни одна английская леди не могла соперничать с ними в стати. Впечатленная, Гермиона едва не упустила момент приветствия, пока Бром довольно улыбался и начал переговоры. Большинство присутствующих были явно ему хорошо известны. Наблюдая за этим, девушка почувствовала, как отпустила тревога. Больше можно было не переживать за жизни друзей. Но им предстояло еще одно — встреча с королевой. У волшебницы не хватало слов, чтобы описать все ощущения от увиденного ею во дворце. Но такого убранства она не видела нигде — ни один волшебник Англии не смог бы создать подобное великолепие. Порой ей казалось, что она во сне. Она почти не помнила о чем говорил Бром с королевой, но свою историю рассказала, чем сильно удивила знать и саму Имиладрис. — Покажи, чем ты колдуешь, — велела она. Гермиона вытащила палочку, но творить магию не решилась. Женщина сощурилась: — Никогда не видела такого инструмента, — задумчиво произнесла она, — даже отсюда я чую силу, которой здесь не бывало даже во времена Ордена. И ты говоришь, что с такими ходит каждый маг у вас? — Да, но если совершить страшное преступление, то палочку могут отобрать и сломать, но есть наказание похуже этого. Среди присутствующих эльфов пронеслись шепотки, но королева не обратила на это внимание, не сводя глаз с девушки. — Боюсь, я не могу помочь тебе в твоем деле пока, — начала правительница, взглянув кратко на Брома, — но если ты дашь посмотреть свои воспоминания, то может мы что-нибудь придумаем. И потом мне, как и многим, интересно что ты можешь. — Она может многое, Ваше Величество, мы с Эрагоном тому свидетели! — почти вскричал старик. Имиладрис перевела взгляд на него: — А что до тебя и Эрагона, то я хочу поблагодарить тебя, за то что доставил нового Всадника целым и невредимым, минуя взор Гальбаторикса. Это почти невыполнимая задача.       Повелительница хоть и опечалилась тяжелыми известиями об Арье — которая оказалась ее родной дочерью — но радость от пришествия нового Всадника и дракона затмили печаль. После приема она велела накрыть столы и достать бочки с лучшим вином. Давно волшебница не помнила подобного пиршества со времен последнего года школы. Эльфы нахваливали Сапфиру, польщенную таким вниманием. Бром от души веселился и болтал с эльфами, сбросив маску угрюмости и выглядел помолодевшим. Сапфира, отведавшая эльфийского напитка, лениво отмахивалась от надоедавшего белого ворона по имени Благден. Гермиона же чувствовала себя неуютно, хоть хозяева леса не высказывали враждебности, все равно ощущала настороженные взгляды в спину. Также ее занимали мысли о будущем. Волшебница пришла к решению, если не вернется в свой мир, то будет помогать Эрагону и Сапфире свергнуть тирана Алагейзии. Только еще немного подучиться… только у кого?       Когда на землю легла ночь, богатый пир окончился. Имиладрис показала Эрагону и Сапфире дерево, где будут жить на время пребывания здесь, потом подвела Гермиону к другому дому, немного на отдалении. Оказавшись внутри, волшебница поразилась насколько все внутри практично сделано. В доме два этажа, вход закрывался перегородкой, был камин, который девушка тут же разожгла, взмахнув палочкой. Пространства вполне хватало, в кабинете наверху обнаружился кабинет с книгами на древнем языке, пергаментов и прочими принадлежностями. Приняв наконец-то ванну и переодевшись, Гермиона рухнула на мягкую постель и почти сразу уснула. Впервые за долгое время сон был спокойным и крепким. Утро встретило пением птиц и шепотом листьев в кронах деревьев. Снаружи обнаружился эльфийский завтрак без мяса и эльфийская одежда с короткой запиской от Брома, что ей надо прийти к дереву Эрагона. Прибежав на место, Гермиона обнаружила Имиладрис в мантии из пышных лебединых перьев, точно снег оттенявших ее алую тунику. Вскоре спустились Эрагон с Сапфирой и королева привела их на окраину Эллесмеры, где дома-деревья попадались гораздо реже, а тропинки между ними были почти незаметны. У подножия какого-то холма, густо заросшего деревьями, Имиладрис остановилась и сказала с некоторой угрозой в голосе: — Прежде чем мы сделаем хоть шаг дальше, вы трое должны поклясться на нашем языке, что никогда и никому не расскажете о том, что увидите сейчас, — во всяком случае, без моего на то разрешения, или же без разрешения моей дочери, или же того, кто сменит нас на эльфийском троне! Ее тон не понравился волшебнице, но ее вопрос озвучила Сапфира: «А зачем нам давать какие-то клятвы? Неужели вы нам не доверяете?» Королева ответила ей вслух: — Это вопрос не доверия, а безопасности. Мы любой ценой должны сохранить эту тайну, ибо в ней — самое большое наше преимущество перед Гальбаториксом. И если вы будете связаны клятвой, произнесенной на древнем языке, то никогда по собственной воле этой тайны никому не откроете. Не став спорить, они принесли клятву, произнеся ее за королевой вслух. Дальше поднялись на вершину холма, сплошь покрытую густым красным клевером. В стороне виднелся отвесный каменный утес, нависший над лесом. Отсюда открывался удивительный вид — казалось, они стоят на краю света, а перед ними лишь бескрайнее зеленое море, на горизонте сливающееся с небом. Все встали вдоль края и Имиладрис, не говоря ни слова, уперла взгляд в горизонт, словно чего-то ожидая.       Послышался глухой удар. Казалось, сам воздух содрогнулся. Затем последовал еще один удар, и пришлось стиснуть зубы. Еще удар — и поле клевера словно прогнулось под неожиданным порывом ветра. Еще удар, последний, и из-под нависшего утеса появился огромный золотистый дракон. И на спине у него сидел Всадник. Гермиона ахнула, не в силах сдержаться. Теперь стало ясно зачем их заставили приносить клятву молчания. И все же она и подумать не могла, что узреет здесь такое великолепное зрелище. Ни один из драконов не мог сравниться с этим золотым исполином, что приземлился и устроился на земля перед ними. Всех обдало мощным порывом ветра от крыльев, взлохматив еще больше непослушные волосы волшебницы. На спине у дракона восседал Всадник; его белоснежные одежды составляли ошеломляющий контраст со сверкающей чешуей. Это был эльф с серебристыми волосами, невероятно старый, хотя, пожалуй, единственное, что выдавало его возраст — это глаза, полные величайшего сострадания и печали. Опустив глаза, Гермиона похолодела: левая передняя лапа дракона была тяжко изувечена; на месте конечности виднелась жалкая белая культя. «Мерлин, да тот дракон из банка еще счастливчик по сравнению с ним…» У кого же поднялась рука на это могучее создание? Оказалось, это учителя Эрагона и Сапфиры. Эльф Оромис и его друг Глаэдр. Два последних представителя великого Ордена. Почтительно приветствовав обоих, девушка задалась вопросом, сколько же этим обоим лет. Не озвучивая вопрос вслух, она наблюдала за Эрагоном и Сапфирой, потрясенных еще больше. Когда обмен любезностями между Всадниками и драконами закончился, Имиладрис сказала: — Полагаю, вы поможете их спутнице в ее деле? Оромис посмотрел на волшебницу и вздохнул: — Сомневаюсь, что в наших силах что-либо сделать. Мне и Глаэдру нужно учить Эрагона и Сапфиру, но думаю, можно уделить этому время сегодня. Мне неизвестна ее история, как и тебе Имиладрис. Но только нашего участия здесь недостаточно. — Я дам указания, — королева вздохнула, но Оромис внезапно сказал: — Ты так и не поблагодарила их за спасение своей дочери. А ведь они рисковали жизнями ради нее. После благодарности Имиладрис, эльф кивнул Эрагону и забрался на спину Глаэдра. — Гермиона, давай лезь, — окликнул девушку Эрагон, — ты тоже летишь с нами. Устроившись и обхватив юношу за плечи, волшебница любовалась красивым планированием золотого дракона впереди, пока они летели к белому утесу, видневшемуся на севере в нескольких милях от поросшего клевером холма. Они приземлились на самом краю утеса. Перед ними раскинулась просторная поляна, с одной стороны как бы огражденная стеной из скал и наполовину ушедших в землю валунов. Узкая тропа вела от скал к порогу низенькой хижины; рядом, почти у корней одного из этих деревьев, журчал ручей, выбегавший из сумрачной лесной чащи. Перед домом, сидя на одном из четырех табуретов, их ждал Бром. — Добро пожаловать! — сказал Оромис, с необычайной легкостью соскакивая на землю. — Вот здесь я и живу. Это место называется утесы Тельнаира. Здесь тихо, ничто не отвлекает, и можно спокойно думать и заниматься наукой. Голова у меня вдали от Эллесмеры вообще работает гораздо лучше. Старик, куривший трубку, улыбнулся друзьям. Выглядел он бодрым и отдохнувшим. Когда все устроились, какое-то время царило молчание. Гермиона смотрела то на старика, то на эльфа, почти не удивляясь тому, что Бром оказался здесь первым. А вот Эрагон ёрзал в нетерпении узнать подробности и вытрясти наконец из сказителя ответы на волнующие вопросы. Но первым заговорил Оромис: — Ну, теперь полагаю можно узнать подробности вашего долгого пути сюда. Бром успел поведать лишь малую часть, да и то не полностью, так что я жду ваших рассказов. — А можно задать вопрос, — начала Гермиона и дождавшись кивка эльфа, спросила, — а откуда вы знаете Брома? Он никогда не упоминал… — Гермиона, многие вещи, — поднял палец старик, — я придерживал до поры до времени не случайно. И это одна из тех, которые я никогда бы не сказал до того как вы оказались здесь. Оромис рассмеялся. — Ты таишься ото всех, точно ласка, которая не хочет указывать путь к своей норе. Но именно твоя скрытность и спасала. Но сейчас можно отпустить страхи и рассказать все подробно. Следующие несколько часов Гермиона просидела, поражаясь сколько же от них утаил Бром. Как оказалось, его знания и умения — результат обучения у Оромиса. Бром был не просто колдуном, а самим Всадником! Только его дракон погиб во время войны с Гальбаториксом. Именно Бром убил нескольких Проклятых и самого Морзана, который учился вместе с ним. И он же организовал первые ряды варденов, которые до сих пор сопротивляются гнету Империи. Слушая все это, волшебница невольно сравнила старика с Дамблдором, тоже хранившим огромное количество тайн. Черт, почему Бром не мог поделиться хотя бы с ней? Как только иссяк поток вопросов, Оромис переключил внимание на Гермиону: — Пока еще есть время, покажи-ка мне палочку. Слегка опешив, она протянула ему палочку. Эльф крутил ее меж своих длинных изящных пальцев, внимательно осматривая. — Как необычно, — пробормотал он, — никогда не видел такой обработки дерева. Виноград, если не ошибаюсь? — Да. А внутри сердечная жила… дракона, — выдала она под взглядом эльфа. Золотой дракон всхрапнул и в следующую секунду девушка услышала его рокочущий голос в голове: «Ни один человек не приходил сюда, имея что-то сделанное из наших собратьев. Не приди ты сюда с остальными, тебя бы ждала не самая лучшая участь». — Глаэдр, успокойся, эта вещь не имеет никакого отношения к драконам Алагейзии! — поспешил вмешаться Бром, видя как побледнела волшебница и напрягся Эрагон. — Она пришла с ней из своего мира. Но тут вмешалась Сапфира: «Но почему она не сказала о такой важной вещи? Неужели там наших собратьев воспринимают как обычный скот, который выращивают на убой?» Напуганная, Гермиона сказала: — Я понимаю, почему вы так реагируете на мои слова, но отвечу честно: драконы в Великобритании воспринимаются совершенно иначе. И если вам нужны доказательства, то я могу дать свои воспоминания о тех драконах, с которыми встречалась. Какое-то время все молчали, потом Оромис медленно сказал: — Так как Бром попросил нас тебе помочь, то думаю будет нелишним узнать все о твоей стране. Но ты это покажешь не только нам, но и другим эльфам, когда Имиладрис соберет Совет. Тогда и решим что с тобой делать.