Август

— Ты слышала? — спросила девушка с мышиным цветом волосы у меня, — Эльфийский принц Тернов женится. Был конец августа, самый последний, жаркий день лета. Девушка с короткими, иссиня-угольными волосами продолжала смотреть на летящие вверх угольки костра. В её стекляно-серых глазах не было видно каких-либо эмоций, но, спустя минуту, она ответила: — Да, слухи доходили до меня, — ответила она скучающим тоном своей собеседнице. — И? — чуть приподняв бровь, удивилась Амели, — ты больше ничего не скажешь? Оникс из-под челки смотрела на светящиеся в темноте искорки, которые гасли на фоне неба без единой звездочки. Амели вопросительно смотрела на ведьмочку до тех пор, пока с закатывающимися глазами и тяжелым вздохом не ответила: — Нет, что я ещё могу сказать? Разве что, пожелать им счастливой и долгой жизни, — на её лице не дрогнул ни один мускул. Девушка с мышиными волосами, заправила упавший локон за ухо и, с грохотом упала на прохладную траву. Девушки молча сидели у костра, слушая треск углей. — Оникс? — А? — девушка впервые оторвала взгляд от костра, устремив его в сторону Амели. — Почему ты не хочешь мне сказать, что ты действительно думаешь обо всем этом? Я же вижу, что тебе не всё равно, — эльфийка повернувшись на бок, стала водить круги по траве, иногда посматривая в сторону собеседницы. Нахмурив брови, Оникс вновь устремила взгляд на тлеющие угли, которые мерцали от каждого дуновения ветерка. Как бы ей хотелось сейчас ответить что-то вразумительное, или хотя бы, объяснить наивной эльфийке, что она сама стала как эти тлеющие угли, которые вот-вот и потухнут навсегда. — Понимаешь, — она обняла себя за колени, тщательно подбирая слова, — всё что было между нами, это лишь ошибка. Просто глупое недоразумение… — Но ты ведь его любишь? — не отставала эльфийка, — Почему ты не можешь ему об этом просто сказать? Зажмурив глаза и зарывшись лицом в коленях. Но, потом, подняв глаза, она прошептала: — Иногда, не нужно быть с человеком, не нужно, что бы он знал о твоих чувствах, — тлеющие угли отражались в её стеклянных глазах, которые на данный момент были похожи на два зеркала, — Иногда, нужно держать всё в себе, закрыв всё внутри себя на сто замков… — Зачем, зачем ты мучаешь сам себя? — совершив двадцатый круг пальцем, Амели остановилась, смотря на собеседницу. Оникс, пожав плечами, сказала отстраненным тоном: — Потому что я — ведьма, — она сморгнула наступающую слезу, — А ведьмам чуждо счастье. Им положено страдать, сгорая в огне, — и она снова стала наблюдать за тем, как последние искорки огня тают в ночном небе.