Тайное

Вы явились четвёртой весной Моей жизни в лучах гениальности. Дерзким были и странным до крайности Своей хрупкой ранимой душой. Я тогда уже знал об опасности. Когда первый концерт зазвучал на балу, Оживляя зал тысячей красок, Я всё понял, пускай и не сразу – Кто теперь будет мил королю, Почему Вам прощают проказы, Отчего Ваши пальцы столь тонки, И откуда так много девиц Вокруг Вас мишурой серебрится, Мне понятны вмиг стали намёки Строгих критиков, павших ниц. Опротивели ноты свои, Я на Вас разозлился, не скрою. Музыкального мира звездою Были публикой названы Вы, И то нас разделило стеною. Мне совсем не пристало завидовать Вам – мальчишке, кому лесть и ложь, Только в сердце впивается ревности нож, Стоит слушателям зааплодировать. Как-то раз звуки новой симфонии Я услышал на ужине званом, И тогда показалось обманом Всё, что раньше считалось гармонией, На глазах тая серым туманом. Вы ко мне подлетели взволнованно, Чтоб узнать – но зачем? – моё мнение, Тем меня привели в изумление, Ведь для Вас это было рискованно. «Мне понравилось Ваше творение,» – Прозвучали, чуть дрогнув, слова. Вы меня умоляли сыграть, Словно зная, что наша знать, От премьер отойдя едва, Ныне стала нас с Вами ровнять. Улыбался натужно в ответ, Мол, мне некогда, прошу простить, Но готов был в тот миг Вас убить, За талант, поразивший весь Свет. Вечер мне до сих пор не забыть. Но нельзя позабыть не от ярости, Не от гнева, что давит на грудь, А от образа Ваших искусанных губ, Для меня ставших истинной слабостью. Я скажу Вам об этом… Когда-нибудь. Пусть твердят, что Вы мне ненавистны – Правда то. Ни к чему мне личина. Они знать лишь не будут причину, По которой я Вас безнаказанно близко Подпускаю к себе, как котёнка к камину. Вы не жгите меня, как Коперника, Обвиняя поспешно во всём. Я хочу лишь признаться в одном: Мне не страшно стать Вашим соперником, Я боюсь оказаться врагом.