Она такая одна

- Почему Вы отказывались давать интервью до сегодняшнего дня? – я сидел в кресле, держа в руках небольшой блокнот и хорошо заточенный карандаш. Сказать, что я немного волновался, значит, ничего не сказать. Дрожь пробирала меня до кончиков пальцев. Я восхищался ею и боялся её одновременно. Она превосходна. Её огненно рыжие волосы лежат на плече, бледная ровная кожа, без единого изъяна так и манит меня, оценивающий взгляд скользит по моему лицу, вызывая у неё легкую ухмылку. - Потому что я считаю, что ту жизнь, которую прожила я не стоит публиковать на весь мир, достаточно того, что о ней знаю я и ещё несколько человек. – она была полностью уверена в себе, никакой нервозности или беспокойства. - А сегодня вы передумали? – я промокнул платком влажный лоб и сделал глубокий вдох. Девушка весело мне улыбнулась. – Нет, я до сих пор считаю, что моя жизнь – это моё личное дело. Просто не смогла отказать такому милому мальчику. – я почувствовал, как мои щеки вспыхнули пламенем. Девушку это видно забавляло, она мило улыбалась всякий раз, когда смотрела на меня. - Благодарю за комплимент. – я начал поправлять и без того ровный галстук. – Могу я задать вам пару вопрос? - Я полностью в твоём распоряжении. – девушка пожала плечами, её рыжие волосы будто ожили, образовывая своего рода огненный водопад. Она поправила выбившуюся прядь волос за ухо и поднесла кончик указательного пальца к ярко накрашенным губам. - Расскажите, с какого момента вы решили, что хотите стать рок звездой? – я быстрыми движениями чиркнул собственный вопрос в записной книжке и приготовился слушать. Она задумчиво подняла глаза вверх, и спустя несколько минут улыбнулась и начала: Я всегда любила петь, и пела я далеко не детские, милые и сопливые песенки. Нет. Любовь к тяжелой и громкой музыке передалась мне от отца. Я часто слушала, как он поёт песни знаменитых групп и певцов, сидя на кухне в широкой футболке и потертых штанах, в зубах всегда медленно тлела сигарета. Он пел как-то по-своему, совершенно не так, как поют на сцене и его голос заставлял меня дрожать. Сначала я просто слушала, а затем начала ему подпевать. Казалось, что вот оно счастье, но вскоре оно исчезло, как исчезает ночная тьма, уступая место утреннему свету. У отца обнаружился рак легких. Не прошло и месяца, как я похоронила его рядом со своей матерью. Мне тогда было шестнадцать. Я училась в интернате, у меня появился молодой человек, я ничем не отличалась от других учеников - сплошная серая череда событий, которая повторялась изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. И музыка для меня не была уже чем-то волшебным и волнующим, она стала такой же частью моей жизни. И так, наверно, продолжалось бы до конца моих дней, если бы этот ублюдок не изменил мне с моей лучшей подругой. Вы наверно скажете: «Типичная история типичного подростка». И Вы будете правы. Я тоже тогда так подумала, поэтому и решила внести немного огня. Я на его глазах поцеловала свою подругу. Да поцеловала так, что языком достала до её гланд. – девушка улыбнулась и перевела взгляд с меня куда-то вдаль. - Тогда, я считала его ужасным человеком, но сейчас я понимаю – если бы он этого не сделал, я бы сейчас не сидела бы здесь и не рассказывала эту историю такому молодому и симпатичному журналисту. В тот момент во мне как будто что-то лопнуло. Весь тот азарт, эпатаж, запал, который копился во мне все эти годы, вырвался наружу. В тот же день, я полностью изменила свой гардероб, набила на шее татуировку и сделала дреды. – легким движением руки, она откинула огненные волосы в сторону и я смог разглядеть рисунок. Он представлял собой глубокую кровоточащую рану. – На следующий день, когда я пришла, он ждал меня возле входа. Вы, очевидно, уже догадались, что он говорил: «Ты все не так поняла, это не то, что ты думаешь, между нами ничего не было». – девушка фыркнула. - Я ничего не ответила, просто столкнула его с центральной лестницы. И вот чего я не ожидала увидеть, так это труп моего бывшего парня. Признаюсь, я мечтала увидеть его бездыханное тело, но на тот момент я действительно испугалась. А потом исключение из интерната и судебные разбирательства. По великой случайности в день судебного процесса мне как раз исполнилось восемнадцать. Меня избила мамаша моего бывшего, и признав виновной, меня упекли за решетку. Жизненного огня в тот момент во мне было настолько много, что я могла драться с двумя охранниками сразу, но правда с рук мне это не сошло. Признав меня слишком буйной, меня определили в крыло «С» и заставили распрощаться с моими прекрасными зелено-сине-рыжими дредами. Я стала похожа на парня. Меня швырнули в камеру, где по сути находились самые ужасные преступницы города. Мы часто дрались, а потом драка переходила в моё избивание. Все это звучит ужасно, и нереально, но именно в тюрьме я вновь обрела способность к пению. Я нашла гитару, и научившись играть, за считанные дни, я пела те песни, которые всплывали в моей памяти. Основная часть было, естественно, из детства. Вскоре, на мой сольный концерт приходило все отделение. Кто-то подпевал, кто-то просто мотал головой из стороны в стороны, а кто-то захлебывался в собственных слезах. И я не знаю, толи это песня печальная, толи так тоскливо смотреть на тощую избитую девушку, которая в полутемном помещении бледными пальцами сжимает струны и шепотом напевает всем известную песню. Именно в тот момент я стала своего рода знаменитостью. И все казалось мне таким нормальным, я пела и мне это нравилось. Так проходили годы. И в двадцать три года я оказалась на свободе. Совершенно одна. И вновь волна отчаяния поглотила меня с головой. Я шлялась по подворотням, я занималась сексом за деньги с каждым, кто готов был платить, а потом проклинала себя за это. Вскоре, в расход пошёл алкоголь и кокаин. С каждым днём я опускалась все ниже и ниже, но, не смотря на всю грязь, в которую я окуналась с восьми утра и выныривала только в полночь, я осталась верна музыке. Только она спасала меня. Я помню пальцы, разбитые в кровь от тугих струн, помню сорванные голосовые связки и соленые слезы. Я все это помню. Новые татуировки по всему телу, новые сексуальные партнеры, новые дозы чистого наркотика. Все это медленно отравляло меня. И отравило бы, если бы меня не нашел один молодой продюсер. Я обрела второе дыхание. Я начала писать песни, и людям это начало нравится. И я была такая не одна. Один барабанщик, который стал жертвой пожара и гитарист, которого ограбила собственная жена, скрасили моё существование. Мы быстро нашли общий язык и стали одним целым, моя жизнь наконец-то приобрела краски. Нас признали теле и радиостанции, а затем нас признали люди. Все то, о чем я мечтала -свершилось. Концерты, приемы, посещения. Все это настолько быстро ворвалось в мою жизнь, что я даже не заметила, как очутилась в этом кресле, рядом с вами. Вот вся моя жизнь, теперь Вы понимаете, почему я не рассказывала о ней? Слишком много грязи. – она посмотрела на меня и тоскливо улыбнулась, вид у неё был как будто она только что вновь пережила все это. - У нас осталось несколько минут, у Вас есть ещё вопросы? – спросила она. - Нет, Вы ответили на все мои вопросы сразу. – девушка мило улыбнулась, поднялась с кресла и пошла к выходу. - Марла? – я вскочил с кресла, она повернулась и вопросительно посмотрела на меня. – Спасибо Вам, за то, что рассказали мне. – Марла кивнула и ушла, закрыв за собой дверь. Через секунду раздались радостные вопли фанатов, которые кричали её имя. Я посмотрел на чистые листы своей записной книжки и улыбнулся. Теперь можно уже никуда не торопиться. Я выводил каждую букву, пытаясь передать ту красоту, которой обладала Марла. «Она такая одна». Захлопнув книжку, я кинул её на кресло и вышел.