В спальне с Aen Elle

— Опять ты поднялась ни свет ни заря и смотришь на этот дом. Да пустой он, пустой — не переживай. Лара не обернулась на реплику стоявшей за ее спиной Шиадаль, а вместо этого продолжала напряженно всматриваться в темные окна соседского дома. — Да кто его знает, мам? Вот проснусь однажды, встану с постели, выйду на балкон, а там в тени яблонь сидит он. Что я тогда делать буду? Шиадаль пожала плечами: — А ничего. Скажешь: «Caed, Креван. Мы так давно не виделись, а было словно вчера». — Не это я скажу, — нахмурилась Лара и непроизвольно сжала кулаки. — Я скажу: «Какого беса ты сюда приперся, сукин ты сын? Еще и дом по соседству занял. Мучить меня пришел? А вот не дождешься!» — Хм, — усмехнулась Шиадаль, — а пребывание на Авалоне не сделало тебя добрее. — А с чего я должна стать добрее? Смерть разлучила меня с Крегом навсегда. Так я, по крайней мере, думала. А когда оказалось, что у меня есть надежда, надежду эту растоптал Креван. Сколько лет прошло, а он все никак не простит и не успокоится. Мешает чужому счастью так, словно оно что-то изменит в его жизни. Сидит в своей лаборатории и мается. Лучше б женился уже наконец и детей завел… Я все перья и чернила перевела ему писать, чтоб он одумался. Но видимо, этого не случится, и когда он сдохнет, мне предстоит видеть его рожу до скончания века. При жизни ни один эльф, конечно же, не мог попасть на Авалон. Однако это не значило, что у того же самого эльфа не было возможности поддерживать связь с уже отошедшими в мир иной. Точнее, у рядового эльфа ее действительно не было. Но Аваллак’х не был рядовым эльфом. Аваллак’х был Saevherne, а это, в числе прочего, означало то, что он пользовался привилегией сообщаться с миром мертвых и даже немного влиять на их потусторонее бытие. Аваллак’х не мог увидеть Лару, зато мог выслать в мир призраков весточку. Также и Лара была лишена возможности поговорить с ним лично, но написать ему могла, хоть это и не было обычным письмом. Попав на Остров Яблонь много лет тому назад, Лара тут же взвыла от тоски. И это, несмотря на тот факт, что на Авалоне ее встретила ее мать Шиадаль и прочие родственники, умершие ранее. На острове не оказалось самого главного: Крегеннана. Его и не могло там быть, ибо чародей был человеком, и что стало с его духом после смерти, Ларе было неизвестно. Осознав, что счастье ускользнуло от нее навсегда, она отчаялась. Правда, ненадолго. Вскоре она сообразила, что ее все еще живой бывший жених может ей помочь. Все вопросы, связанные с делами крови, решал Совет знающих, и решения, Советом принятые, имели силу как в мире живых, так и мертвых. Если бы все члены Совета дружно пришли к выводу, что Крегеннан — один из aen Elle, то душа его, на каком бы краю вселенной она ни находилась, немедленно бы перенеслась на Остров Яблонь… Дело было за малым: связаться с кем-либо из знающих и попросить Совет о последней услуге. Исполнить первую часть плана удалось без проблем: когда две души, пусть разделенные смертью, страстно желают встретиться, нет такой преграды, которая могла бы им помешать. Аваллак’х был рад возможности снова пообщаться с Ларой, а она была счастлива пообщаться с ним. Она обратилась к нему за помощью как к другу, но оказалось, что он ожидал от нее совсем иного. Аваллак’х желал получить извинения, признание в любви, что угодно, только не то, что сообщила ему Лара. Он был ей нужен лишь для того, чтобы помочь воссоединиться с Крегеннаном. И Аваллак’х отказался помочь — наотрез. Ларе же ничего не оставалось, как обратиться к другим знающим… Другие, в отличие от Кревана, проявили милосердие. От милосердия этого, однако, толку было мало, потому как без согласия всех членов Совета признать Крегеннана эльфом не было никакой возможности. Лара просила, умоляла, угрожала, пыталась пойти на хитрость, и все зря — Аваллак’х был упрям, как пень. «Дорогая моя Лара, я сделаю для тебя все… кроме того, что ты у меня просишь. Ни за какие сокровища мира я на это не пойду. Я лучше сдохну — так и знай! Но ноги этого грязного dh'oine на Авалоне не будет!» А затем Аваллак’х и вовсе сделал подлость, застолбив для себя на будущее тепленькое местечко на Авалоне: присвоил себе дом по соседству с домом Лары и Шиадаль. Даже табличка на двери появилась: «Собственность Кревана Эспане аэп Каомхан Маха». С тех пор Аваллак’х не то чтобы искал смерти, но не сказать что от нее бегал. Сайгаком скакал по Спирали, заглядывая в малоизученные и посему самые опасные миры; смело и наугад смешивал взрывоопасные реагенты в лаборатории; пробовал на вкус новые растения и грибы. Словом, делал все то, чего избегает делать нормальный вменяемый эльф. При этом знающий не переставал удивляться тому факту, что, как назло, его ничто не берет и из-за этого он никак не может воссоединиться с любовью всей своей жизни. Аваллак’х знал, что, даже поселившись рядом с Ларой, даже мозоля ей глаза каждый день, он никогда уже не будет любим. Но это все давно не имело для него никакого значения, потому что он хотел сделать назло: и себе, и Ларе, и вообще всем. Главное — отомстить, заставить ее почувствовать себя несчастной. Такой же несчастной, как и он. — Я больше так не могу, — сказала Лара, все еще смотря на соседский пустующий дом. — Понимаешь? Кревана здесь нет, я его ненавижу, но каждый день вынуждена думать о нем и следить за тем, чтобы он — не дай Дана! — не откинул копыта. Если я ошибусь однажды, надежды больше не будет. — Креван все равно когда-нибудь умрет, — спокойно ответила Шиадаль. — Ты не можешь оберегать его до бесконечности. — Тогда нужно придумать что-то другое! — Ну что, например? — Не знаю. Идти в обход. — Мы уже пытались. — Мы пытались говорить с другими Saevherne. Только они на Кревана не имеют никакого влияния. Хотя бы потому, что они такие же недоумки, как и он. К тому же, они мужчины. — С этим обстоятельством мало что можно сделать, — усмехнулась Шиадаль. Лара покачала головой: — Выход непременно должен быть. Я это знаю.