Душа Артефакта

      Стараясь не издавать лишних звуков, Рик чёрной тенью бесшумно скользнул через окно в комнату своей недавней знакомой. Селестина, свернувшись в маленький, такой беззащитный комочек, поджав колени и обняв себя за плечи, мирно сопела в кресле. Серебристые волосы упали на лицо, ресницы мелко подрагивали — похоже, снились ей отнюдь не радостные сны. Неслышно подойдя к девушке, Рик не удержался и, мягко коснувшись кончиками пальцев её нежной щеки, заправил упавшие пряди девушке за ухо.       Во сне она казалась такой хрупкой — совсем ещё ребёнок, пусть ей уже и семнадцать. По сравнению с его бессмертием, вся её жизнь — всего лишь пустой миг. Однако, если всё пройдёт так, как предначертано, время перестанет иметь какое-либо влияние на неё.       Боже, какой же она ребёнок! Ну неужели они не могли подождать ещё лет пять-десять? Куда торопятся? Эти старые интриганы и думать не думали о том, как воспримет сама Селест свалившееся, словно снег на голову, «счастье», в виде такой ответственности. Это ж надо, в семнадцать лет осознать, что ты в ответе за сотни тысяч судеб. Селестина определённо заинтересовала его. Именно она, а не её силы, что свели их пути. Наивная девчонка даже не подозревает, какой мощью и влиянием вскоре овладеет. Будь его воля, он бы спрятал её куда подальше, пока не придёт время, но если уж сам Ковен Магов вмешался и поторопил события, значит, его влияние не будет иметь никакого значения. А раскрываться раньше времени Рик совершенно не намерен.       Всё, что он может сделать для девочки на данный момент, — рассказать как можно больше и подготовить её к будущей миссии. Благо, обучение займёт ближайшие несколько лет. Хотя Рик и не был уверен, что такими темпами ей даже доучиться дадут. Бросят в самую гущу событий, словно вещь какую-то, а не человека, и станут спокойно наблюдать. Кинув последний, быстрый взгляд, он с лёгкостью запрыгнул на подоконник. За спиной развернулись два иссиня-черных, призрачных крыла. Слегка оттолкнувшись, Рик нырнул в темноту за окном и растворился среди густой листвы сада.

***

      Когда пришло время икс — так окрестила Селестина предстоящее посвящение, чтобы ситуация казалась чуть более комичной, чем была на самом деле — отец лично пришёл в покои дочери. Селест в это время дремала в широком, уютном кресле, укрывшись тёплым пледом. Окинув рассеянным взглядом комнату, герцог остановился на распахнутом окне. Ливень заметно утих, и сейчас с неба срывались лишь редкие капли. Комнату заполнил несвойственный концу августа холод, пробирающий до костей. Поленья в камине уже давно потухли и сейчас едва тлели, не излучая тепла.       Неспешно, будто бы силясь оттянуть грядущее событие, Листар подошёл к спящей дочери и мягко потрепал по плечу. Селестина тут же распахнула глаза. В полумраке помещения они казались необычайно яркими, будто бы издавали мягкий, рассеянный свет. На лице мужчины отразилось некое разочарование с примесью грусти и сожаления, словно это сияние означало нечто важное, и Листар не был этому рад.       — Пора, — коротко и сухо, словно вынося некий приговор, произнёс он.       Молча кивнув, Селестина поднялась и расправила складки длинного платья. На удивление, оно совершенно не помялось. Стараясь скрыть нервную дрожь в руках, она с силой сжала объёмную юбку. Листар, больше не сказав ни слова, быстро развернулся и пошёл к выходу. Селест, слегка задержавшись, всё же последовала за ним. Она очень сильно волновалась — никто и не пытался объяснить ей всего происходящего — но знала, что спрашивать не имеет смысла. Если отец до сих пор молчал, значит, на то были веские причины и её вопросы лишь подольют масла в огонь. Лучшим вариантом было просто плыть по течению и наблюдать.       — Кулон при тебе? — безучастно осведомился мужчина.       Кулон её матери: совсем небольшой, на длинной цепочке, отлитый из лунного серебра и звёздной стали с россыпью искристых, прозрачных, словно капли воды на солнце, кристаллов неизвестного ей происхождения. Селестина никогда не снимала эту уникальную вещь с тех самых пор, как отец отдал её дочери на день рождения несколько лет назад. То была единственная нить, связывающая с прошлом, которое, увы, уже не вернуть.       — Да.       Пусть она и не помнила маму, воспоминания о ней всегда были двояки, Селест любила слушать истории из прошлого, однако все они несли за собой ноющую боль и горечь от осознания того, что это лишь воспоминания.       — Тебе придётся отдать кулон мне, перед тем, как войдём в зал, — не оборачиваясь, оповестил Листар.       — Зачем? — изумилась девушка.       Отдавать кулон совершенно не хотелось.       — Он больше тебе не понадобится, — жёстко отрезал мужчина.       — Но… — Селестина попыталась было возразить, однако была безжалостно прервана.       — Не желаю выслушивать твоё недовольство, — раздражённо повёл плечами отец. — Снимай кулон!       Плотно сжав побелевшие губы, Селестина нехотя расстегнула застёжку и передала подвеску Листару. Тот сразу же сунул её в карман брюк, даже не глянув не дочь. Селест совершенно не понимала такого поведения отца. Его обычное отношение к дочери, пусть и нельзя было назвать любящим, никогда не было столь холодным и безразличным. Такая отчуждённость больно резанула по чувствам девушки и забила новый кирпичик в возвышавшуюся между ними стену недосказанности и недопонимания. Он ведь знал, как важен для неё этот жалкий кулон!       По щеке медленно скатилась одинокая слеза обиды, но Селест, сжав руки в кулак, зло стерла её. Девушка обещала себе быть сильной и никогда не плакать, и она сдержит своё слово. Теперь, мысль о закрытой школе, где-то далеко на севере, больше не казалась такой ужасной. Пожалуй, она даже хотела бы оказаться где угодно, но как можно дальше от ставших чужими, стен поместья.       — Мы пришли, — известил Листар, останавливаясь у двери, ведущей в одну из множества похожих гостиных замка.       Селестина, полностью погружённая в свои мысли, даже не заметила, как они дошли. Стоявший у дверей лакей почтительно распахнул створки, пропуская хозяев внутрь. Пройдя в помещение, Селест оглядела всех присутствующих. В широком, низком кресле расположился сам Король. Выглядел он весьма по-домашнему, сидя вот так, с закрытыми глазами и с наслаждением потягивая густое красное вино из бокала. Рядом, на таком же диване, восседала белокурая и очень красивая женщина. Точёная фигура, подчёркнутая вечерним, но достаточно консервативным и строгим платьем, заостренные, резкие черты лица и хищный взгляд холодных голубых глаз. Она с первых же секунд не понравилась Селестине. От неё так и веяло высокомерием, надменностью и дорогими, терпкими духами. По её левую руку развалился парень, не многим старше самой Селест. Такой же холёный и неприятный, как и неизвестная ей гостья. Он лишь окинул вошедшую девушку беглым и безразличным взглядом, после чего отвернулся к блондинке. Хмыкнув про себя, Селестина отметила, что с таким нахальным типом они точно не поладят. У окна, глядя куда-то вдаль и замерев с недопитым вином в руке, стоял невысокий, полноватый мужчина лет пятидесяти. Короткие с проседью волосы, круглые очки, густые, кустистые брови. Его, в отличии от всех присутствующих в зале, Селестина знала и очень хорошо. Придворный маг Его Величества, занимавший высокий и почётный пост в Ковене Магов, был пусть и редким, но желанным и приятным гостем в их поместье.       — Приветствую, господа, — с порога начал герцог. — Спешу представить вам мою старшую дочь и наследницу герцогства, Селестину. Все мы собрались здесь, дабы присутствовать в момент обретения ею силы и снятия всех магических блоков.       — Дорогой, Листар, — мягко протянула блондинка, — позволь отметить, что все приготовления уже были окончены и мы готовы приступить. Нам всем не терпится узнать, на что же способна наша малышка.       От её ухмылки у Селестины пробежал холодок по спине. Совсем не так она представляла этот день. Пусть девушка и радовалась в глубине души, что наконец сможет использовать магию без ограничений, ощущение неправильности происходящего никак не покидало её. Во всём: в каждом слове, в каждом жесте, взгляде окружающих — будто бы таился подвох. Селест сделала пару глубоких вдохов, дабы прогнать наваждение и переключилась на обстановку гостиной. Выглядела она не так, как обычно: приглушённый свет всего нескольких магических шаров создавал полумрак, на низком, резном столике были аккуратно расставлены сосуды с вином и другими непонятными жидкостями, в неярком свете угрожающе переливался позолоченный, отделанный рубинами кубок.       — Приступай, Эрлена, — кивнул отец и женщина дважды щёлкнула пальцами.       Первыми погасли магические шары под потолком. На мгновение комната окунулась во мрак. Эти доли секунды для Селестины растянулись в вечность, и по её телу пробежали мурашки, едва она наткнулась на внимательный, даже пристальный взгляд Короля. Глаза его поблёскивали при тусклом свете луны. После второго щелчка, тут же вспыхнули свечи в старинных напольных канделябрах, расставленных по всему периметру комнаты. Моргнув, Селест с трудом перевела взгляд на поднявшуюся со своего места блондинку. Та молча поманила пальцами девушку и вышла в середину комнаты. Парень, следом за ней, одним плавным движением поднялся с дивана и замер тенью за её спиной. В дрожащем свете свечей лицо его казалось особенно хищным и угрожающим. Девушка на негнущихся ногах, путаясь в подоле, ставшего вдруг жутко неудобным, платья, подошла к Эрлене и встала напротив.       — Селестина, — начала она. — Обойдёмся без церемоний. Думаю, все меня поддержат, что в нашей ситуации это — лишь напрасная трата времени. А нынче время — на вес золота.       Девушке на миг показалось, что в глазах женщины проскользнула насмешка. Придворный маг кивнул, разрешая начать процесс без лишних разглагольствований.       — Многие отводят клятве слишком много внимания, — хмыкнул он, поправляя очки. — Мы же знаем, что на деле слова ничего не значат. Лишь создают мнимую атмосферу важности там, где её нет.       — Протяни руку, — приказала блондинка, отвлекая Селестину от слов Видлена.       Девушка замерла, послушно выставив руку вперёд. Эрлена кивнула парню и отвернулась к столу:       — Алекс, ты знаешь, что делать.       Вытащив из-за пояса короткий тонкий нож с красивой, резной рукоятью, он приблизился. Мягко ухватив Селест за запястье, парень, не медля, полоснул холодным лезвием по ладони и, усмехнувшись, отошёл в сторону. На коже выступили первые капли крови. Девушка, даже не вздрогнув, зачарованно смотрела, как тонкая струйка стекает вниз по пальцам, как капли собираются на кончиках, а потом падают вниз, на холодный каменный пол. Почему-то она отчётливо слышала, как стучала каждая капля, сталкиваясь с преградой. Тупая боль в саднящей ладони отошла на второй план.       Краем глаза Селестина заметила вновь подошедшую Эрлену, в руках которой находился тот самый золотой кубок. Женщина молча подставила его под руку девушки и, дождавшись, когда наберётся нужное количество крови, позволила Алексу наполнить кубок сначала вином, а потом и пахнущей шиповником и сосновыми иголками жидкостью.       — Пей! — приказала она.       Селестине резко стало плохо, голова закружилась, а ноги налились тяжестью. Ей придётся пить собственную кровь, пусть и разбавленную вином и ещё чем-то? От одной мысли об этом девушке хотелось покинуть жуткую комнату и плевать, что о ней подумают!       На этом моменте события вдруг ускорились, словно кто-то поставил запись на быструю перемотку. Девушка как бы со стороны наблюдала за тем, как трясущейся рукой взяла кубок, кинула быстрый взгляд на густую, тёмную массу и, задержав дыхание, поднесла к губам.       — До дна, — будто прочитав её мысли, подсказала Эрлена.       И она начала пить. Сначала маленькими глотками, с трудом глотая вязкую жидкость. Потом большими — лишь бы поскорее покончить со всем этим. С каждым глотком по телу проносилась волна тепла и тяжесть будто бы отступала. На смену ей пришло ощущение полного спокойствия и непонятно откуда взявшегося счастья. Радость и лёгкость заполнили каждую клеточку тела, хотелось петь, танцевать, летать! Огромных усилий стоило всё так же оставаться на месте и сохранять маску спокойствия и холодного безразличия на лице. Сделав последний глоток, Селестина вернула кубок. Тут же все эмоции схлынули и навалилась усталость, словно она несколько дней на ногах. Смертельно захотелось спать, диван в стороне так и манил.       — Прекрасно, очень прекрасно, — кивая своим мыслям и хитро ухмыляясь, пробормотал Видлен. — Давненько я этого не делал.       Мужчина подошёл к Селест и встал на место отошедшей в сторону Эрлены. В руках он держал старинное кольцо в виде маленькой ящерки, обвившейся вокруг гранёного алмаза. Маг аккуратно взял Селестину за порезанную руку и надел кольцо. В тот же момент перед глазами девушки резко потемнело. Последним, что она заметила, перед тем, как потерять сознание, был, полыхнувший ярким, искрящимся светом, камень.