*Три года с отъезда Икуто*
Наша героиня разлеживается на кровати после очередного визга будильника. С момента первой попытки будильника поднять хозяйку, прошло не меньше двадцати минут. И вот уже четвертое «Пи-и-и-и-и…» заставляет девушку воскреснуть, и поднять будильник с холодного пола, от прикосновения к которому, хочется обратно под мягонькое одеялко. Спросите, что будильник, мать его, делает на полу? А все дело в том, что при первом визге, Аму пнула тумбочку, да так, что будильник солдатиком рухнул на пол. И так каждый день, но в этот раз от него отвалилась какая-то часть. Аму подняла ее и осмотрела сам будильник. «Время… — подумала Аму, развернув часы циферблатом к лицу. Она так и не нашла неполадок. «Короче, потом.» — подумала она. Аму положила недобитый будильник на родное место, — тумбочку, и пошла умываться. Сейчас, ей, как любому обычному человеку, нужно делать все самой. Чары-хранители исчезли около года с лишним назад. Аму поначалу очень скучала, но она, конечно же, знает, что они не просто исчезли, а теперь живут в ее сердце, и что они всегда рядом. Аму сделала завтрак. Этим утром это была глазунья. Доев, она сделала еще одну, но для кого, — пока, что секрет. Поднявшись на свой этаж, она захлопнула дверь, и достала из шкафа вешалку с формой. Это была легкая кофта серого цвета с длинным рукавом, кармашками и пуговками, и юбка черного цвета, где-то на пятнадцать сантиметров выше коленок. Белая блузка была простенькой, с коротеньким рукавом, едва закрывающим плечи. Сейчас зима, поэтому от блузки был виден только воротник. И в качестве украшения, на шею напяливался бантик, чуть темнее кофты. Одевшись, Аму снова глянула на часы. Убедившись, что она никуда не опаздывает, Аму спокойным шагом спустилась к входной двери, и натянув сапожки и верхнюю одежду, пошла к школе. Кожей рук она ощутила, что нормальной зимы в этом году она наверно не дождется, от чего стало грустно. Она очень хотела увидеть снег. Много снега. Зима — ее любимое время года, красиво ведь. И в итоге, она пришла в школу, уже слегка опоздав. И как ей это удается? Учитель привык к постоянным опозданиям ученицы, поэтому просто пустил ее на место. Все учителя прощали ее за опоздания, потому что училась она вполне себе нормально, перескакивая с тройки на пятерку.***
День в школе прошел нормально. Она, как обычно разговаривала с Риммой. И каждую перемену им удавалось поговорить от силы не больше четырех минут, ибо Нагихико уводил ее каждую перемену. Вообще-то Аму не возражала, ведь для хорошей компании ей хватало и пары неразлучных наушников. Нередко на переменах она вспоминала того, кого так ждет. Она никогда не жаловалась на то, что этот котяра уже слишком долго там, за границей. Наверное, потому что ее никто не заставлял его ждать, а она просто не может видеть никого на его месте. Началась большая перемена. Наша Аму вышла подышать свежим воздухом в компании бенто. Она уже села на лавочку, как ее окликнули. Аму повернула голову, дабы увидеть в отчую, того, кто мешает ей насладиться обедом. Разбежались. Это всего-то парень из ее параллели. Он уже давно бегает за ней, а она естественно и повода не давала. Несколько раз он уже слышал отказ, но похоже, он слишком оптимистичен. «Ну все» — про себя думает Аму, «После этого ты будешь бояться даже смотреть на меня.» Аму повезло, что он решил подкатить именно во время большой перемены, когда Аму заседает именно на этой лавочке, потому, что она спрятана от чужих глаз. Почти все школьники на большой перемене сидят в столовой. Значит, никто не увидит того, что она сейчас сделает, а этот просто никому не скажет. — Привет, — сказал он, приближаясь к лавочке, — о, бенто. Сама делала? — Да, — «Тебе-то какое дело?!» — Клево, а я не ношу, — делать некому. — немного грустно посмотрев на асфальт, сказал он, а в голове Аму пронеслось: «Он что, хочет меня припахать, ему бенто делать?!» — Понятно. — А сделай мне завтра тоже, пожалуйста. Он у тебя так аккуратно выглядит. Аму поставила бенто на лавочку, после чего встала. Она мило улыбнулась парню. От такой улыбки ухажер с довольной ухмылкой на лице сделал небольшой шаг к барышне. — Конечно, — сказала Аму, сделав шаг к жертве, — только после… Они стояли близко, он был доволен, а она думала, как бы ей так сделать чтобы ничего ему не сломать. Его левая рука легла ей на талию, а она нежно взяла эту руку. Следом она ее выкрутила. Он стаял полураком, испытывая боль во всей правой части тела, а она все продолжала давить на локоть, и выкручивать руку. Все это она делала с превеликим удовольствием. Вывел он ее жуть как. — А! — верещал парень, — сучка, пусти! — этим самым он подписал себе приговор. Аму коленкой пнула в его тыльную часть колена. Едва успев подставить левую руку, он упал на колени, а она лишь продолжала стоять. — А это, — начала она милым голосом, — способ непонятливым мальчикам объяснить, где их место. Ведь с первого раз они не понимают, — с обидой в голосе сказала она. — Дура, только пусти, я на тебя таких людей нашлю, — с злостью говорил парень, глотая слюни. Левая рука уже устала держать тело, ведь она села на него. — Да, давай, расскажи всем, что тебя девчонка заставила на карачиках ползать, а я посмеюсь, — стараясь скрыть страх, говорила Аму. — Худей, туша! — Качайся, слабак! — подпрыгнув на «лошадке», добавила Аму, после чего, его рука не выдержала, и он рыл землю хлебалом, — А вообще, ты дурак. Другой бы уже о пощаде молил, а ты смотрю гордый. Ничего, перемена длинная. После долгих попыток выбраться, потекли слезы. Он реально рыдал, как девчонка, вытирая сопли о траву. Аму получила столько извинений и пожеланий, в хорошем смысле, сколько с роду не слышала. Она все уже пустила парня, а он облегченно лег на спину не в состоянии двигаться. Все лицо было красным и мокрым, от слез и пота. — Просто отвали от меня, не то, — уходя, добавила Аму, помахав смартфоном над головой, — фотки и аудио со всеми твоими нюнями полетят по школе по принципу девчачего сарафана*. Она несла в руках недоеденный бенто, который наверно так и останется недоеденным, потому что аппетит совсем пропал. Аму вернулась домой. Посмотрев по комнатам, она поняла, что никого дома нет. Значит гуляют где-нибудь во дворе. И точно, посмотрев в окно, она увидела мужчину на вид двадцати трех лет, гуляющего с полуторагодовалым ребенком.***
Он объявился за пару месяцев до кончины родителей. Брат ушел из дома, когда Аму было только шесть, и тут заявился, пробравшись к Аму ночью через окно. Первая мысль, — Икуто. Пока что еще что-то непонятное, и неуклюжее пыталось втиснуться в комнату. Оно показалось Аму слишком громадным для икуто, и она с трясущимися коленками ударила нечто по голове тумбочкой. Сейчас ее меньше всего волновало, то как она смогла поднять тумбочку. «Я его… убила?» — пронеслось в голове. — Эй ты, слышь, — отодвигая ту самую тумбочку, спросила Аму, — не умирай там. — Только сейчас она удосужилась влючить светильник. Свет резал глаза. Только сейчас, она поняла, что плачет. Ручки на тот момент еще четырнадцатилетней девочки тряслись, в глазах был ужас. Из головы мужчины текла кровь, глаза были закрыты, а нога еще торчала из окна. Молодой мужчина, со знакомыми чертами лица, но как она могла его помнить. Преодолев состояние шока, по всему дому прошелся крик. Мама вбежала в комнату, и ее глазам престал первенец, которого она не видела лет восемь, и дочь перетаскивающую его на кровать. Через минуту подтянулся отец, а так же на пороге стояла Ами, которая и подавно не могла знать родственничка. С первого этажа уже слышен младенческий недовольный крик. Новорожденный появился всего четыре месяца назад, создавая немало трудностей. Мама, естественно, вышла в декрет, но это не значит, что она отдыхает, уже в четвертый раз она просто поднялась на пару уровней по трудности выше. Бессонные ночи, ежедневная уборка, накорми, подотри, приготовь, посиди…. Не смотря на все выше перечисленное, семья была счастлива. Даже Ами принимала участие в уходе за ребенком. Так, мы отошли от темы, мама посмотрела на мужа, дабы тот помог Аму разобраться с гостем, а сама убежала кормить малыша. Первое, что сделал отец, это вызвал скорую. Потом, посмотрев на напуганную дочь обнял ее. — Па, а его посадят, если он выживет? — чуть успокоившись, спросила Аму. Ами же просто ходила по комнате от угла до угла. — Ну, во-первых, он выживет, ты же не Геракл. — сказал он, ухмыльнувшись. До него дошел облегченный выдох дочери, — а, во-вторых его не арестуют, потому что он пытался пробраться в свой дом. — Пап, я не в состоянии соображать, ты скажи кто он? — догадка Аму была все еще не подтверждена. — Это твой старший братик, помнишь? — Аму посмотрела на отца с некоторым облегчением. Она помнила, что был такой парень, который называл ее сестренкой, он всегда улыбался, когда смотрел на нее. Но он пропал на столько, долго, что она чуть ли не забыла его имени. — Шуу? — с очередной слезой спросила Аму. Папа лишь положительно кивнул, и отпустив Аму пошел открывать санитарам, потому что услышал звук подъехавшей машины. Блудного увезли, а родители рассказали Аму, что когда-то Шуу очень крупно попал на деньги, и ушел, оставив лишь записку, последние слова которой »…не ищите меня.» Конечно, они искали его потом еще очень долго, не успокаиваясь. Никакая полиция не помогла, а ведь ему было всего шестнадцать. Он просто начал жить своей жизнью, в попытках не подвергать опасности семью, а сколько слез было пролито, пока он расплачивался. Кстати полиция, так и нашла его, где-то через два — три года. Он сдал экзамены, и поступил в колледж, при этом ни разу, кроме как на экзамены, не появился в школе. Узнав это, родители решили ничего не предпринимать. Они уже знали, что он жив и самостоятелен, и считали, что сам знает, когда ему надо будет вернуться.***
На следующий день, осмотрев больного, стало ясно, что он может спокойно возвращаться домой, ибо особых повреждений нет. И стали они поживать долго и счастливо. И слезы лились лишь от счастья, родители никак не могли наобниматься с «малышом», а он соскучившись по объятиям родных чуть не сломал папе ребра. Он долго рассказывал об этих восьми годах, хотя, семья ежемесячно посещала полицейский участок, дабы узнать, как там у сынка. Но менее интересно не становилось. Аму была рада, счастлива, видя лица родителей и позабытого члена семьи, а в горле все равно стоял ком. Радость? Грусть? Что это? Невыплаканные слезы так и остались на сердце.***
Через пару-тройку месяцев случилась автокатастрофа. Супружеская пара ехала домой после того, как муж забрал жену с работы. Она пришла забрать некоторые документы по поводу ее декретного отпуска. В машину на полной скорости въехал покоцаный дорогущий автомобиль зеленого цвета, водитель которого, был в нетрезвом состоянии. Муж с женой так и умерли, не поняв, что собственно произошло и оставив трех несовершеннолетних детей на руках старшего. Виновник посажен, но кто сказал, что это что-либо изменит? Ничего не поменяется, ни количество слез, ни умерших. Ни какое заключение не изменит того факта, что дети больше не увидят родителей. В конечном счете, брат остался, и начал приносить деньги в дом. Он был устроен на работу по специальности, и выходные проводил со своей семьей. Смотрел за младшими, Ами и Рюу, а Аму ему помогала. Прошло время. Семья начала улыбаться, пытаясь забыть боль, но не забывая о родителях. Аму так и не выплакалась. Даже на похоронах, слушая всхлипы, стоны, она стояла с пустыми глазами, сжимая юбку в руках. Гости проходили мимо, немного удивленными. Аму действительно хотелось плакать, визжать от боли, но что-то в ней переклинило. Слезы никак не шли, а боль не желала вырываться наружу. Словно бесчувственная, как фарфоровая кукла. Лишь ради своей семьи, она натягивала эту недоулыбку, и вскоре более искренне начала смеяться над подколами брата, младшим братом, выкидывающем невесть что. так же в этом сыграла роль и поддержка друзей. Ее настоящий смех заряжал весь дом позитивом, вот так всем нужна была ее улыбка. И уже полностью приняв смерть родителей, Аму просто решила не оборачиваться, и идти вперед, оставив прошлое в прошлом.