Она никогда не изменится

Обычно Аму плевать, в каком виде появляться на людях, хоть это платье, хоть широкие штаны с рубашкой. Но платье, в котором Аму пробыла всю церемонию, сейчас казалось ей сжимающей крепкой ладонью, настолько оно давило, и, в какой-то степени, этой давкой напоминало узкие неудобные платья, в которых когда-то исполняли работу хранителя. Эти чувства хоть и были ностальгическими, однако физически несли неприятный осадок, поэтому девушка поспешила вылезти из корсета перед тем, как ехать домой к Тсукиеми. Ничего более дельного в голову не пришло, кроме как сделать это в туалете. По счастливейшей случайности она встретила там Эвелину, облокотившуюся, почти сидящую на раковине. — М-м, я тоже хотела с собой джинсы взять, — сказала она, увидев, как Аму выходит из кабинки в новом виде. Следующее она произнесла слегка срываясь на писк, — только мама не разрешила, сказала, типа: «Ты же девочка!» И что мне теперь, ромашками в туалет ходить?! С этими оригинальнейшими в своем роде словами девушка подняла брови и поджала губы. — Ты хочешь обсудить со мной свою маму или стереотипы о полах? — полоская руки горячей водой, спросила Аму. — Не выпендривайся только потому, что он пока с тобой, — вот такой странный поворот предпринял диалог. От такого Аму непонимающе захлопала ресницами. — Ты о чем вообще? — она запустила мокрые пальцы в волосы, чтобы предотвратить их попадание в пространство лица. — Не тупи! Икуто нужно немного времени, чтобы он понял, где его судьба, так что, сожалею, но с Икуто достойна быть лучшая, — в ответ этому заявлению, реакция Аму несла огорчительный характер для Эвелины. Должно быть, Аму слишком вымоталась из-за такого насыщенного дня, поэтому замечание девушки напротив было полностью проигнорировано. Вместо этого, Аму вглядывалась в лицо девушки, невольно подумав: «Зачем ей краситься с такой идеальной внешностью?» — Знаешь, я видела тебя в Токио множество раз, а ты, кажется, видишь меня впервые. Ладно, мне пора идти, — Аму подобрала пакет с платьем и направилась на выход. Эвелина вцепилась ногтями в уголок раковины, но Аму не хватало ни сил, ни желания, чтобы это заметить. Уже выходя из «комнаты важности», Аму устало улыбнулась и добавила — встретимся как-нибудь, поговорим, когда будем в Японии. После слов Аму злость Эвелины переросла в недоумение, сменяясь то недовольством, то смехом. Ей было смешно понимать, что ее помнят и замечают, и было неприятно осознавать, что слова, аргументированные в пользу самой Эвелины как судьба Икуто на Аму не повлияли. Эвелина, по жизни так легко поддающаяся внушению статей с названиями «Как не остаться одинокой в тридцать», и цитат, придуманных «прошаренными» домохозяйками в третьем браке, сейчас чувствовала свои красивые пухлые губы грязным тряпьем. Аму, подобно анбу, оглядываясь на все триста шестьдесят градусов, чтобы вовремя скрыться с глаз Икуто, стремительно спешила к выходу из ресторана. За дверями был слышен скрип тормозов — это такси. Девчонка выпорхнула из-за дверей душного здания как освобожденная птица: все-таки праздники — не ее. Были, непременно, запоминающиеся моменты, но шум, гам, бесчисленное количество людей, имена которых так и не запомнишь тоже сыграло немалую роль в этом вечере. Мысленно пожелав Икуто удачи со всем этим ужасом из родственников, Аму села в машину и потеряла сознание, падая в успокаивающий омут. — Братик, а почему сестренка такая уставшая? — спросила Ами из-за спинки соседнего кресла. — Ну, маленькая, не обращай внимания. Это возрастное, — улыбнулся Шуу, обернувшись на задние места. Посмотрев на Ами, он понял, что данный ответ ее не удовлетворил, — ну, наша сестричка немножечко социофобка. Ами испуганно вскрикнула от такого пугающего термина. — Не-не-не, она не больна и будет жить долго и счастливо, она просто подросток, которого невозможно заставить общаться с новыми людьми и ее это слишком выматывает. Сечешь?

***

Аму проснулась в комнате, которую ей выделили еще в начале ее пребывания в этой романтической стране, без толики памяти о том, как добралась до кровати. Настроение было паршивое, подстать погоде: собирались тяжелые, мощные тучи с явной угрозой обрушить на картавых французов свой гнев. Аму обрадовало это, ведь плохая погода — залог спокойного дня. Не терпя неприятного утреннего вкуса во рту, девушка направилась в ванную. Икуто еще спал, и ему ничуть не помешали тихие шаги по комнате, отчего Аму была только рада. По прядке волос спустилась скользкая капля и расположилась большой, опасной и такой незаметной кляксой на полу. Аму расправила небрежно кинутый на кресло костюм и повесила его на плечики, открыла окно, давая путь свежему воздуху, и поправила одеяло. В остальном комната была идеально чистая, так что следующее, что могла сделать девушка для уставшего молодого человека — приготовить сытный завтрак. Ох уж эта забытая капля. Соприкасаясь с полом, Аму издала целую симфонию звуков, в полной мере выражающих ее негодование. Среди них и какое-то ругательство, и смачный «шмяк», и «дребеденьк». В общем, из комнаты Аму буквально выползала как раненный в бою солдат. — Вот идиотка, — сквозь сон сказал Икуто, не открывая глаза и снова засыпая.

***

— Сынок, просыпайся, — нежный голосок касался недр сознания, доставая до каждого уголочка темноты. — Почему ты не в Греции? — раздраженная тушка перевернулась на другой бок. — Мы с папой подумали, что лучше провести медовый месяц здесь: когда ведь еще Амучку с ее семьей сможем повидать? Какая чудесная у нее сестренка, видимо, обе милашки унаследовали лучшие черты родителей. Ох, а этот Шуу очень галантный молодой человек, тебе повезло, что между Шуу и Аму родственные связи, — последние слова Соуко говорила на полтона тише. — Что за чушь! — у Икуто чуть глаза от такого заявления не выпали. Хотя, вся мамина болтовня обычно местами преувеличена, поэтому Икуто не уделил этому большого значения. — Ну, ладно-ладно, — Соуко встала с корточек и вышла из комнаты. Икуто сладко зевнул и, несомненно, собирался снова окунуться в пучину сна, пусть даже на досыпание уйдёт еще четыре часа к проспанным девяти, и все условия имели благополучный характер: все члены семьи дома, пахнет запахом свежей выпечки, планов на день нет — замечательно. — Ути-пути, Икуто, сыно-ок, просыпайся, дитятко! — прозвучал заметно наигранный голос. Икуто передернуло от одной мысли, что Аму слышала лепет мамы возле его кровати. Юноша закатил глаза и положил руку на лицо, пытаясь то ли скрыть краснеющее лицо, то ли не видеть высокомерную насмешку Аму, в исполнении которой, по сравнению с самим Икуто, она явно отставала. — А у кого это у тут слюнки всю подушку замарали? Игнорируя присутствие особы, Икуто перевернулся на бок, а подушку, что до этого была под головой, переложил на ухо сверху. — Эй, не игнорируй меня! — Аму повысила голос, топнула ногой, а дальше уже тише продолжила говорить: — Я принесла тебе попить. Ты, наверное, не очень хорошо чувствуешь себя после такой пьянки. Икуто присел, теперь обнимая подушку, он с недоверием посмотрел на Аму, не спеша принять приношение. Взглядом лежебока смерил все от головы девушки до места, откуда край кровати перекрывал вид на ноги. Стоящая напротив девушка была одета в одежду хозяйки дома, а розовые волосы были подняты в безалаберном пучке - все эти факторы с новой силой призывали к мысли, что перед Икуто стоит обновленная версия его матери (по крайней мере, внешне девчонка однозначно напоминала юную домохозяйку). Аму нахмурилась, словно чувствуя, как чужой взгляд проникает под одежду. Икуто же сам удивился своему поведению, оправдывая себя тем, что спросонья и не такое бывает. — Тебя не учили, что нельзя без разрешения входить в комнату взрослых дяденек? — Икуто посмотрел исподлобья на девушку, которая в этом случае не питала ни толики своей вины. Она высокомерно скрестила на груди руки, а лицо ее выражало эмоции такого человека, который не слезает с антидепрессантов: ни один мускул не дрогнул, а краска, словно поняв, что ей на лице не место, не накрыла щеки девушки. — Видимо, мои родители не думали, что может случиться так, что у меня будет возможность попасть в обитель «взрослого дяденьки». — Аму подошла к Икуто сбоку кровати и всучила ему воду, продолжив говорить: — перестань строить из себя старперское жигало, и спускайся уже! Как маленький! Под словом «маленький» Аму видимо предполагала тот факт, что Икуто ведет себя как подросток, который, пытаясь продлить время одиночества, не хочет вставать с тепленькой, нагретой припечатанной тушкой, постели. Аму вышла с неподдельно грозным выражением лица, отведя взгляд от морды провинившегося кота, но звука шагов не доносилось, вместо них Икуто услышал приглушенный голос Аму. — Я думаю, тот мужчина знает, где я, — этой фразы было достаточно, чтобы котяра оделся «пока горит спичка» и оказался на пороге своей комнаты пестря взъерошенным клочком синеватых волос. — Надо было сразу же сказать! — фраза могла бы прозвучать грубо, если бы в момент высказывания Икуто не натягивал водолазку на мускулистые руки, затем на торс. С его взъерошенными волосами и утренней неуклюжестью, Аму могла видеть Икуто только в самом милом до излишества свете, — как ты пришла к такому выводу? — парень сложил руки вместе и выпрямился в спине. Аму посмотрела на Икуто серьезно, а потом издала смешок и отвела взгляд. — Ты определись: либо мелкий, либо старпер. — Ладно-ладно, — он провел рукой по затылку. — С чего ты взяла? — Во-первых, он специалист своего дела, и не думаю, что мог бы так просто упустить кого-то, у кого есть сведения о нем. Во-вторых, — Аму перешла к сути немного нервозно, выкручивая пальцы рук и смотря стыдливо снизу вверх. Чувство стыдливости пришло с пониманием вины в том, что сама Аму не успела сказать ранее, — я видела его вчера на торжестве. Икуто нахмурился, ему сразу не понравилось вмешательство этого человека, да еще и после того, что рассказывала Аму о встрече с ним в супермаркете. Он, видите ли, спас девушку от гопников, и Икуто был за это безмерно благодарен, но слежка за девушкой наводила на плохие мысли. — Ты уверена, что он не узнал тебя? — уточнил Икуто. — Боюсь, сейчас он мог и найти сведения обо мне. В конце концов мы не впервые видимся.

***

Молния осветила большую комнату, вместе с громом был слышен треск горящих поленьев и стук зубов светловолосой певицы. Вдруг на ее плечи опустился колючий плед, а к боку прижалось теплое мамино плечо. Справа тоже стало теплее — рядом сел отец. — Черт, что? Неужели гроза началась, — обеспокоенно сказал Икуто, заметив вспышку за окном. — Ну да, — пожала плечами Аму, — а ты что, боишься? — Нет, но нам надо спешить, — Икуто положил руку на плечо девушки и медленно повел вниз по лестнице. В семье Тсукиеми была одна теплая традиция, которая появилась после рождения в семье младшей дочери: девочка так боялась во время грозы, что всей семье приходилось сидеть в одном месте, рядом с ней. Иначе страх за членов семьи доводил ее до паранойи. Пусть сегодня вся семья и собралась в этом кругу, включая молчаливо недоумевающую Аму, Утао продолжала трястись от страха, видимо, оттого, что в этот раз традиция не коснулась одного очень важного для нее человека.