***
— Ками-сама! Икуто, в какую степь ты меня тащишь? — проныла Аму, облокотившись руками о колени. — Ну, а куда ты хочешь больше всего? — улыбнулся Икуто, обернувшись к отстающей Аму. Девушка поймала взгляд Икуто, продолжая идти по улице, где прохаживались дети, старики, стайки громко хохочущих юнош, бродячие животные, в общем — зеваки. — Нам незачем куда-то идти, чтобы оказаться там, где я хочу быть больше всего, — усмехнулась Аму. — За пять последних лет я впервые за границей, большая часть моей семьи здесь, да химичка бы воспламенилась, зная, что ее самая нелюбимая ученица уже две недели не учила химию. — А вот это плохо, — Икуто посмотрел на Аму поверх очков. — На кой-черт портить отношения с преподом, который ведет твой нелюбимый предмет? Аму пробежалась взглядом по бетонным стенам и немного помялась. — Это не зависело от меня, — сказала она в конце концов, чувствуя легкую неловкость. Видимо, случившиеся обстоятельства до сих пор вызывали дискомфорт. — Ты что, фикус ей в учительской залила? — сказал Икуто, немного отдышавшись. Мужчина приглушенно засмеялся, чем вызвал сначала легкую улыбку у Аму, а потом и неслышный смех, сжимающий живот и заставивший остановиться. — Почти… чёрт, ты бы знал, как близок… — Аму теперь просто залилась смехом, облокотившись о стену. Держа одной рукой стену, другой — живот, девушка жалостливо состроила брови. Она продолжила с ещё не восстановленным дыханием. — Вот бы взять и вырезать этот случай из ее памяти. — Ctrl + X, — улыбнулся Икуто, после чего Аму засмеялась. Юноше показалось, что девушка ощущает некую слабость, потому что просто смеясь она шаталась, как на Новый год. — Эй, алё, пойдем-ка сядем, отдохнешь. Мужчина взял Аму на руки и донес до лавочки. Причем от этого Аму расслабленно захохотала еще сильнее. Он усадил ее как плюшевого медведя, после чего она как тот же медведь и развалилась, закинув голову на спинку лавки, а руки раскинув по ее поверхности. Он и сам присел, наблюдая, как пар вылетает из ее смеющихся губ. — Знаешь, я читала об этом, — приподняв голову, сказала Аму. — После физических нагрузок в кровь выделяется что-то вроде наркотика… не помню что. — Анандамид называется, — сказал Икуто, усмехнувшись. Он немного устало улыбался и, почесав мизинцем лоб, поднял голову к небу. — Точно.***
— Так где мы? — На пути к ответам на твои вопросы, — сказал Икуто, вдавливая кнопку звонка до упора. Белая плитка под ногами была покрыта сухой пылью и отпечатками обуви, однако возле этой двери было чисто. После того, как они только вышли из лифта на площадку, первое, что бросилось в глаза — черные витиеватые перила и высокие потолки. За дверью послышался шум и резкий щелчок. Икуто отодвинул Аму от двери и сам отодвинулся, повернувшись спиной к проему. — Чем могу помочь? — Аму узнала голос Нифариуса и с неудержимой радостью торжествующе посмотрела на Икуто, разинув рот в полуулыбке. Икуто усмехнулся, однако взгляд юноши был серьезным. После того, как их взгляды встретились, юноша состроил весьма выразительную гримасу, как бы говоря: «Ты же не думала, что я упущу шанс удовлетворить наше с тобой любопытство?» Парень приблизился к двери. — Здравствуйте, мы предоставляем общество защиты животных. Надеюсь, вы согласитесь помочь одной лисичке, потому что никому, кроме вас, это не под силу, — тихим голосом проговорил Икуто, плотно приблизившись к щели двери. За дверью опять послышался щелчок, закралась догадка, что мог представлять собой этот звук. Щель в проеме расширилась, на гостей посмотрел красный явно от недосыпа глаз. — А что вы предложите мне взамен? — заинтересованно спросил некто. Всё-таки японский у него хорош, да. — Я думаю, вам будет приятно видеть полную счастливую семью лисички, — чуть требовательно вмешалась Аму. Она сама не знала почему, но ей казалось, что мужчина просто обязан поведать все, что ему известно. Чтоб каждый скелет вывалился из своего шкафа. И в то же время возникало противоречие, ведь мужчина не был им обязан, он просто выполнял свою работу, отрабатывал деньги. Красноречивый взгляд Нифариуса, заставивший Икуто слегка напрячься, прошелся по девушке, как грубые пальцы по плотной ткани перед кройкой. Аму почувствовала себя так. — Только давай без шуток, — сказал Икуто, зайдя первым. Аму зашла следом.***
Вид коридоров казался Шуу теперь своего рода обречением. С тех пор, как он вернулся домой, это здание стало иметь для него намного меньше смысла. Хотя, в общем-то, каждый раз, когда ему приходилось приходить сюда, мужчину мотивировали только деньги. Зеленые бумажки, конечно, манят своим шелестом любого человека, которому когда-либо удавалось насытиться чувством обеспеченности. Но Шуу не был таким. Деньги были важны для него не как путевка к независимой жизни, где он бы ни в чем себе не отказывал, а как билет в отчий дом. Шуу усмехнулся по-доброму, подумав, какое лицо будет у Аму, когда она узнает, историю Блудного Сына. Подумал, что хотел бы, чтобы его сестренка была совершенно изолирована от правды, но было очевидно, что рано или поздно эта девушка все узнает. Люди в этом здании не были его коллегами. Естественно, он не был связан с ними хоть какими-то отношениями. Это было в его характере — необщительный, отстраненный красавчик, привлекающий неопытных девушек, каждый неаккуратный взгляд которого расценивался как флирт. Так было до тех пор, пока у смазливого щенка не появилась хозяйка. Ох, эта хозяйка. Она вырастила из него послушного бультерьера. Шуу даже верен ей до сих пор, физически, каждая часть его тела — ее территория. Но душой он всегда был свободен от этой женщины. Все, что его держало теперь — благодарность и беспомощность. Хотя, может, он ощущал и какое-то чувство привязанности. Но мужчина не был особо сентиментален, в связи с этим разбираться в собственных чувствах для него тоже было, если не пыткой, то квадратным уравнением, не имеющим корней. — Вы вызывали меня, босс? — мужчине разрешалось входить без стука. Женщина, нагревающая пятой точкой поверхность стола, имела довольно притягательную внешность. Пожалуй, даже некоторые детали ее внешности говорили о качествах характера, — острые скулы, вздернутые брови, вечный блеск черных глаз выдавали в ней стерву, когда ее щеки впадали, сильнее выделяя скулы. Такое случалось, когда происходило то, чего она не планировала, и так, как не надо. — Подойди, — она смотрела из-под густых ресниц, гордо держа осанку. Ее приоткрытые губы открывали вид на жемчужные передние зубки, которые вскоре скользнули по нижней губе, когда Шуу оказался близко. Шуу показалось, что она опять немножко перевозбуждена. Девушка просунула свою руку под пуговицу черного пиджака, держа себя смиренно, но уже потеряв горделивую осанку и страстный прищур. Словно понимая, что глупо вести себя как ненасытный ребенок. В следующую секунду ее глаза стрельнули в глаза мужчине влюбленно и нежно. — Ты свободен сегодня вечером? — Нет. — Освободись, тебя и так давно не было дома, — сказала она чуть строже. Ей часто доставалось удовольствие получать желаемое, и это стало привычкой. Этой девушке с лисьими глазами было плевать, что Шуу никогда не считал ее хоромы их общими. Но Шуу это тоже не беспокоило — ему не сложно придти пару раз «переночевать» в ее доме, после чего она опять на какое-то время оставит его в покое. Почувствовав неприятное, но достаточно обычное для их общения молчание, девушка спросила: «Как сестренка?» — Неплохо отдохнула, знаете, сейчас отсыпается дома. Путь был нелегок, ей следует отдохнуть. Шуу заметил некое колебание в ее взгляде, но холодно его проигнорировал. За все проведенное в кабинете время с прибытия, он ни разу не вытащил рук из-за спины. Ее губы дрогнули в попытке изобразить улыбку. Ей всегда казалось, что собеседник куда более красноречив, если речь заходит об Аму. Это уже даже не смущало, зато бесило и заставляло закатывать глаза. И все-таки сейчас она уже не сдержится. Она потянулась к его лицу и обожгла его дыханием. Кажется, ей хотелось рычать, то ли от страсти, то ли от ревности, но, учитывая, что ярость тонко граничила с грустью — она ревновала. Не к сестре, а, как ей казалось, ко всему, чего она не могла отнять, без чего он был несчастен. Хозяйка не спешила впиваться в его губы, выливая свою внутреннюю бурю. Она пыталась быть автором рассказа, нет, буйного романа, но для главного героя в мужской роли книга была проста, содержание скучно, концовка неодобрительная читательницами. Ее рука пальцами прошлась по его затылку, без усилий наклоняя его голову к своим губам. В дверь постучали. — Извините, Елизавета, у вас там уже очередь собралась, — в приоткрытой двери стоял очень нетерпеливый работник. Он смотрел выжидающе и немного осуждающе. Розововолосый почувствовал себя лишним, но продолжал как истукан стоять, хотя чувство, что его держат за дурака сейчас было весьма ощутимым фактом. Девушка вздернула бровью и обменялась с парнем в дверях неким знаком, который, наверное, не мог понять никто, кроме этого человека. В ответ он отправил какое-то свое послание, после чего женщина зло выпучила глаза. От греха подальше мужчина скрылся за дверью и закатил глаза.