Неправильно... или? Путь артефактора (Цикл «Преемница», часть 5)

Шум силовых сервоприводов раздражает. Верней даже не раздражает, а заставляет думать о той демаскировке, что производится громоздкой силовухой. Альтернативы, конечно, нет пока что — отпускать Престона гулять вообще без какой-либо защиты после всего пережитого идейка на редкость дерьмовая. Но с шумом что-то делать надо. Потому что он палит не только самого Престона, которого роль ходячего танка устраивает, но и меня. А я вот как-то не особо люблю прямые столкновения. Не потому, что не могу за себя постоять — я-то как раз могу. Просто тихо пристрелить противника из пистолета с глушителем или зарезать его спящим намного проще, чем идти лоб в лоб. Тем более, что у нас по численности в любом случае выходит не «стенка на стенку», а «один к десяти». И даже с моей паранормальщиной и неслабыми боевыми навыками минитмена ввязываться в такой бой… Нет уж, увольте, я лучше с ножиком и глушителем, как привыкла по старинке. Карьер встретил меня запахом какого-то варева от костра. У самого костра и сидел нужный мне человек. Верней как сказать нужный… Мне-то он не нужен и даже более того — при иных обстоятельствах я бы ему глотку-то вскрыла прямо сейчас, но если он реализует свою идею, то… короче говоря, прирезать или пристрелить его еще успеется.  — О, что-то зачастил народ в эти края. То стрельба на спутниковой станции, то мистер силовая броня на огонек заглянет… — мужчина не спешит хвататься за ствол, с интересом рассматривая находящегося за моей спиной Престона. Минитмен предпочитает не реагировать на подколку, давая мне вести диалог. Это хорошо, потому что с мужиком можно и поболтать. Пока что. Мысли у него практичные — считает, что если бы мы хотели открыть стрельбу, то сделали бы это не подходя на «разговорную» дистанцию.  — Ну так огонек бы потушил, мы бы и не подошли, — отвечаю ему я, складывая руки на груди и подходя ближе.  — А если я хотел, чтобы кто-то подошел? — мужик машинально «отзеркалил» этот жест и, прищурившись, посмотрел на меня. — Подошел и помог мне разобраться с одним делом. Не бесплатно, естественно.  — Даже не бесплатно… Странно, я уже думала, что в этом замечательном краю в принципе не принято за что-то платить. И что делать придется? Сукин ты сын… Ну правильно — упаковка антирадина стоит крышек сто, у тебя запасов нет. А если отправить в радиацию кого-то другого, то заплатить ему можно крышек пятьдесят, а отравление будет уже его проблемами. Тем более, если в водоеме водится что-то не особо дружелюбное. Расчетливый товарищ.  — Видишь ли, я пытаюсь откачать воду из карьера. Но трубы перекрыты, а вентили находятся где-то там, под водой. Можно было бы плыть, ориентируясь на пузыри воздуха, но… Кто-нибудь умеет плавать? Ну, ты умеешь. Но ведь не признаешься, сученыш.  — Я Салли, кстати. Так что, кто-нибудь из вас может мне помочь? Подкину пятьдесят крышек, работенка-то непыльная. Ага, непыльная. Только дохера радиоактивная. Впрочем, можно сюда отправить Кодсворта. Или наплевать и влезть самой, тем более что присутствия чего-то враждебного я не чувствую, а запасов антирадина у меня выше крыши.  — Накинь еще крышек пятьдесят, и я подумаю над твоим предложением, — в мыслях Престона мелькнуло неодобрение. Ах, да, смею требовать награды у несчастного, который нуждается в помощи. Гарви-Гарви, тебя ничему не учит бескорыстное прошлое…  — Заметано, — слишком быстро произнес Салли. — Скажи мне, как разберешься с этим делом. Договорив, мужчина снова принялся мешать в котелке ужин. Я лишь хмыкнула и направилась к мутной воде. Глубина приличная, по-другому в карьерах не бывает. «Обычно в таких ситуациях я говорю что-то вроде «Стой! Откуда ты знаешь, что у этого парня на уме и что тебя ждет под водой?». Но в твоем случае вопрос бессмысленный. Так может, меня посвятишь в свои планы?». «Да пожалуйста, — глубоко вздохнув, ныряю. Откуда знаю, что умею плавать? А хз, просто знаю — и все тут. Это как со стрельбой и телепатией. — Не смотри на внешнюю безобидность парня — это главарь довольно серьезной банды рейдеров. Они собираются использовать это место в качестве базы. Ну, знаешь, рядом караванная тропа, а в затопленных пещерах после их осушения можно не только жить, но и пользоваться разным интересным оборудованием. Логика у товарища работает». «Ты хочешь сказать, что мы теперь рейдерам помогаем?» «А почему нет? — почувствовав волну негодования, фыркаю. Как раз подплываю к первому вентилю и начинаю его закручивать, по пути поясняя Престону. — Сейчас эти ребятишки тут обоснуются, разгребут немного бардак, а потом мы темной ночкой придем на все готовое. Заодно и с банды поимеем какое-никакое снаряжение и пушки, а это хоть и скромный, но взнос в ваш минитменский фонд. В смысле, даже если эти пушки себе оставить и ими наших вооружить, то это будет считаться уставным капиталом организации, что есть нам большой плюс». «А если эта банда кого-то успеет ограбить?» «А ты думаешь, сейчас эта банда сидит на жопе ровно, или вон, в церкви Конкорда грехи замаливает? Или, что если мы грохнем этого мужика, то они возьмут — и завяжут с преступной жизнью? Тоже будут грабить, вот только мы не будем знать, где, и взять за жабры их не сможем». «Ты не любишь рейдеров», — фыркает Гарви. Я тем временем доплываю до второго вентиля. «Первого знакомства хватило, чтобы определиться с чувствами к ним. В смысле, знаешь, я не очень люблю, когда надо мной издеваются или лезут ко мне в трусы. И, в отличие от большинства, у меня есть возможности и смелость устроить такую ответочку, что небу жарко станет». «Я уже заметил, что ты девочка мстительная». «Это плохо?» Третий вентиль. «Это понятно. Непонятно, что ты слишком… Ну не знаю… Честная, что ли. Обычно ведь люди стараются показать себя лучше, чем они есть на самом деле. Даже к нам присоединялись чаще не потому, что готовы служить и защищать, а просто потому, что вместе не так страшно и опасно, а идти в банду не позволяют хоть какие-то моральные принципы. А с тобой все как-то…» Вентиль не поддается. Матернувшись про себя, прилагаю чуть больше усилий. Главное — не сломать, а это с меня станется. «Гарви, а скажи мне, пожалуйста одну вещь. Зачем я должна пытаться показаться лучше, чем есть на самом деле? Это вам, обычным людям, надо как-то выруливать в этих ваших общественных взаимоотношениях, социальной политике и так далее, а мне-то это нахер сдалось? В смысле, дело даже не в способностях моих, а… В характере, что ли? Ну и в способностях тоже. Мне, знаешь ли, не по нраву быть среди толпы обычных людей, у которых на словах одно, а в мыслях другое. В итоге, я так или иначе остаюсь в одиночестве. А одиночкам на социальные нормы всегда было срать с высокой колокольни». «Ты не одинока». «Но я не заинтересована в том, чтобы удерживать рядом с собой кого бы то ни было. Ты понимаешь, о чем я». «Понимаю. Кстати, четыре минуты». «Что?» «Ты под водой уже четыре минуты? Тебе там подышать еще не охота?» «Я и так дышу». «ЧТО?!» «Да что слышал. В воде тоже есть кислород. Судя по всему, мои легкие способны его синтезировать». Странно, все те нецензурные слова, которые мелькнули в мыслях Престона, я уже знала. Даже парочку новых минитмену подкинула, для более точного обозначения степени глубокого ахуя от ситуации. Главное, чтобы он Кодсворту меня не сдал, а то робот-помощник, в моем присутствии переквалифицирующийся в няньку, резко не одобряет обсценную лексику. Хотя как по мне — это он зря. Маты неплохо психоэмоциональную нагрузку сбрасывают. Да и вообще… Имея доступ к чужим мыслям, я могу, ни разу не выругавшись, скомбинировать самые обычные и вроде бы никем и никогда не запрещаемые слова так, что человек с собой покончит. Или поведется на провокацию, полезет на рожон и станет «жертвой несчастного случая». Почему-то мне кажется, что не всегда даже для подобного нужна телепатия. По крайней мере то, что я сказала Престону… Это было что-то знакомое и явно услышанное мною от не-телепата. Свобода выбора. Свобода воли. Свобода от чужого мнения… Мне кто-то говорил все эти слова. Слишком часто говорил, и вроде бы даже не так давно… Поверхность. Фыркнув, выбираюсь из воды и отряхиваюсь, как мокрая собака.  — Возможно, тебе стоит переодеться, — фыркает Престон, оглядывая мою фигуру.  — Само высохнет.  — А радиация?  — Ой, да что я там нахватаю, пять-десять радов?  — Ну, знаешь, двадцать раз по пять-десять радов — и жизнь уже будешь не рада. Но настаивать не буду. Хочешь учиться на своих ошибках — пожалуйста.  — Спасибо, ты так великодушен, — ехидничаю я и иду «сдавать квест» Салли. Немного усложняет все парочка болотников, которых спугнул шум включенного рейдером насоса, но проблемой это ни для меня, ни для Престона не стала. Ему вообще эти болотники что могут сделать? Броню клешнями поцарапать? Получив свои законные крышки, вежливо прощаюсь с этим мутным типом и отправляюсь в сторону ближайшего леса. Оставаться с поблизости от карьера нет никакого желания, да и не нужны нам в важных делах соглядатаи.  — Ты там осматривайся по сторонам, авось со своей высоты первым разглядишь подходящее место для ночевки, — предлагаю Престону я.  — Почему-то мне кажется, что ты его обнаружишь быстрей своей телепатией.  — Чтобы обнаружить что-то телепатией надо, чтобы поблизости был источник информации, то есть чья-то башка. А здесь у нас, смотрю, демографическая ситуация радует — можно весь день бродить по пустошам и не встретить никого, кроме диких зверей и заброшенных развалин.  — Какая ситуация?  — Демографическая. Ну, населения что-то нет нихуя. Хотя, если тут после войны так толком ничего и не восстановилось, то нынешняя жизнь проходит жесткий отбор по теории незабвенного дедули Дарвина.  — Кого? Хез, ты либо ясней выражайся, либо давай объясняй. А то что-то у тебя какая-то странная амнезия: ни имени своего, ни жизни прошлой не помнишь, зато каких-то Дарвинов вспоминаешь, про которых я и в жизни не слышал.  — Не мог не слышать, если в школе учился — почему-то в моей памяти теория происхождения видов была заявлена, как основная часть учебной программы. То есть, надо было уметь читать, писать, считать, оказывать первую помощь, драться, овладеть имеющимися паранормальными навыками хотя бы до уровня «никого случайно не прибью», а еще — знать мало-мальски основные принципы физики, химии, астрономии и биологии. В особенности биологии. Углубленное изучение математики у меня тоже было, хотя в «обязательном» списке дисциплин заявлено не было, но вот чтобы человек в три десятка лет или сколько там ему Дарвина не знал, которого даже я знаю, верней, помню — это отстой тема. — Так, стоп, подожди… А ты читать вообще умеешь?  — Конечно! Знаю все буквы своего имени, и еще парочку. А еще читаю надписи на старых банках и… Да шучу я! — из-под шлема брони раздался гулкий хохот. Который эхо тут же разнесло по лесу, при этом звук впереди показался мне каким-то другим. Поэтому я и направилась в том направлении, ориентируясь на свою эхолокацию, ну, а Престон невольно шел за мной следом. — Видела бы ты свое лицо сейчас. Читать я умею. Писать, умножать-делить-вычитать-складывать тоже. Таблицу умножения знаю. Могу починить примитивные поломки генераторов или сделать разводку электропроводки в стиле «поставить столб, прикрепить провод, заизолировать, нажать рубильник. Текущая починка оружия вообще не проблема, если есть такой же ствол для разбора на недостающие запчасти. Патронными верстаками пользоваться еще лет в двенадцать научился. Могу по звездам дорогу домой найти, да и вообще не заблужусь ни в лесу, ни в городе — выйду к точке, откуда начал путь, без дополнительных сложностей.  — А книги ты какие-нибудь читал? Кроме комиксов, я имею в виду.  — В детстве читал, когда время было. Что-то на словах пересказывали старшие, что-то приносили, что-то сам находил в развалинах. Научная литература мне не попадалась — наверное, ее сразу после войны оценили и растащили, а нам ничего не досталось. Историю хорошо знаю, по крайней мере, все, что касается войны за Независимость и происхождения минитменов.  — Ладно, слушай, если вкратце. По теории дедушки Дарвина все вот эти зверюшки-тварюшки постепенно за миллионы лет развились чуть ли не из одноклеточных форм жизни. В смысле, не так, что у белки носорог родился, а вот как крабы в болотников превратились, или обычные крысы — в кротокрысов.  — Или как коровы двухголовыми стали, это я понял.  — Ага, точно. И по теории того же дедушки Дарвина выходило, что в естественных условиях выживают те особи и те виды, которые лучше к условиям приспособятся. То есть либо самые умные и хитрожопые, либо сильные да здоровые, либо и то и другое вместе. Но никак не те, у кого ни ума особо, ни здоровья. Ну, правда у людей еще человеческий фактор играет — есть среди них такие личности, которые спасают не свои жизни и даже не свое потомство, что еще хоть как-то вписывается в логику выживания, а вообще левых хуев, которые, вдобавок, по характеристикам существенно им уступают, ну да это уже человеческий фактор. В то же время, до войны вопили о перенаселении планеты, а сейчас тут недонаселение. Но в силу работы естественного отбора сейчас та же ситуация, что и в средние века была — из десяти детей до взрослого возраста доживают двое-трое. Ну и срок жизни у людей не шибко большой. В итоге выходит, что население не шибко увеличивается и людей вокруг нет почти. Хотя, знаешь, может оно и к лучшему. Без людишек окружающий мир выглядит очень даже ничего. Еще и восстанавливается потихоньку после того, что с ним устроили. Вон, глянь, листочки зеленые на деревьях.  — Этим зеленым листочкам тоже лет десять. И траве, кстати, тоже. Климат меняется. В лучшую сторону, причем. Знаешь, нам в детстве взрослые никак не могли объяснить, что это такое — снег, дождь, лед… А десять лет назад как произошла та вакханалия, про которую я тебе рассказывал уже — так все и началось.  — Рассказывать-то рассказывал, но я так и не поняла, что тогда произошло, если честно.  — Знаешь, а никто не понял. Поговаривали, что источник всего этого где-то в руинах Вашингтона был. Что там какие-то ученые мутили то ли очистительную установку, то ли еще какую-то мощную штуковину, которая должна была все изменить.  — Большой адронный коллайдер, что ли? — привычно отшучиваюсь я.  — Наверное, — шутка не срабатывает, потому что Гарви не понимает, что именно я говорю. — Ну и вроде бы как что-то у них получилось и все произошедшие изменения — дело той установки.  — А то, что у всего происходящего явно какая-то паранормальная природа, никого не напрягает? — между делом уточняю я.  — Честно? Меня — не напрягает. Кто бы ни был тот человек, если это вообще был человек, который вывел меня из руин тогда и помог куче другого народу — то, что сделал он, явно лучше, чем то, что случилось бы, если бы он не вмешался. Ты извини, что я так путано объясняю, просто… А, подожди. Ты не об этом же спрашиваешь. Ты про паранормальщину и отношение к ней.  — Именно. Насколько тут высока концентрация паранормального по отношению к обычному в массах?  — Концентрацию не измерял, но примеров достаточно. Матушку Мерфи знаю лично. Ходили слухи о Создателе. Из-за которого появились супермутанты. Но это давно было, полторы сотни лет назад. А двадцать лет назад в Вашингтоне опять творились странные вещи. Еще когда я только учился, рассказывали про парня, который мог… Ну, взгляд отводить, что ли. Или как там это называется, когда ты под носом у врага проходишь, а он тебя не видит. Еще некоторые в темноте видят, а кто-то может влезть в радиацию и никаких последствий не подхватить. Поговаривают, что это все — и супермутанты, и ненормальные люди, — появилось из-за вируса, который перед войной разработали. И что гули из-за него же возникли. Но это неточно. Разговор пришлось прекратить, потому что мы вышли к небольшому лесному… Наверное, это было бы можно назвать «поселением» по логике местных. На деле это была просто заброшенная лесная хижина, которая идеально годилась для ночлега. Ну, это с учетом того, что каких-либо альтернатив не предлагалось в принципе.  — Приехали, вылезай, — стукнув кулаком по силовухе, первой захожу в хижину. Всей мебели — двухъярусные нары без матрасов, ну да это и хорошо. Потому что спать на заплесневевшем или сгнившем матрасе даже в спальнике — то еще удовольствие. Уж лучше на голой земле. А еще лучше — на деревянные нары бросить свой спальник.  — Чего принюхиваешься? — поддеваю Престона я. Минитмен отодвигает от лица спальник и произносит.  — Он «Абраксо» пахнет.  — А, ну это Кодсворт постарался, робо-нянька наш.  — Я думал, он просто паром все обрабатывает.  — Видимо, он решил, что для спальника, который хер знает сколько лет валялся хер знает где, просто пара недостаточно. Ну, знаешь там, бактерии всякие, грибки… Невидимая угроза, короче.  — Зато последствия от нее видимые. Как и от радиации, — минитмен пристально смотрит на меня. На всякий случай оборачиваюсь — мало ли, вдруг за спиной что-то спряталось, но нет — это именно меня он сейчас сверлит взглядом. Ну понятно, что ему не дает покоя мое купание в карьере, но возиться сейчас с антирадом не было желания.  — Слушай, да успокойся ты, я набрала всего… — хочу сказать, что всего двадцать-тридцать радов максимум, потому что именно столько по моим прикидкам можно было получить за несколько минут плавания в не очень чистой воде. Но счетчик гейгера, встроенный в пип-бой, показывает нулевой уровень радиации. — О, видишь, всего ноль рад! Вопрос антирадина снимается с повестки дня сам собой.  — Быть не может, — Престон активирует счетчик уже на своем пип-бое и сканирует меня с его помощью. — Так, Хез, либо ты что-то сделала со счетчиками, либо… Мысль «либо ты не воспринимаешь радиацию» не кажется ему невероятной. Он сам не так давно в разговоре упомянул, что встречаются люди, которым радиация — что слону дробина. Верней, что есть люди, которые могут влезть в радиацию и никаких последствий не подхватить.  — Не выглядишь особо удивленным, — подначиваю напарника я.  — Вот знаешь, когда я понял, что ты видишь в темноте — это вызывало удивление. Когда стало ясно, что твоя реакция и скорость выше средней человеческой — это тоже удивило. Когда оказалось, что ты можешь читать мысли — это шокировало и даже немного напугало. Но после всего этого на телекинез реакция уже была… Не такой сильной. Когда странности становятся чем-то обыденным, ты перестаешь считать их странностями и начинаешь воспринимать, вон, как деревья. Стоит очередное дерево — и стоит себе, что, бурный восторг надо по его поводу испытывать?  — Такая эмоциональность и экспрессивность твоей речи свидетельствует о том, что тебя все-таки кое-что задело.  — Да, задело. Но дело не в тебе. В твоих способностях, ну верней… Не знаю. В том, как ты ими распоряжаешься. Да и не в этом даже, наверное, а…  — Продолжай, — хмыкнула я, доставая из рюкзака вяленое мясо кротокрыса и воду. Мысль развести костер мелькнула, но тут же была отогнана: тепло, еду греть не надо, а на возню с нежеланными визитерами отвлекаться не хотелось.  — Если бы у кого-то из нас была твоя реакция — из Джамека-Плейн ушло бы больше людей. Видь кто-то из нас в темноте, как ты — и мы бы спасли больше людей в Квинси. Если бы пара человек обладали сопротивляемостью радиации — они бы не погибли по пути сюда. Знай мы о нападении рейдеров заранее, умей общаться так, как ты, беззвучно, и будь хоть кто-то способен уронить противнику кирпич на голову… Я не знаю. Все могло бы быть иначе, будь с нами кто-то вроде тебя тогда. Хорошо, что сейчас ты на нашей стороне. «Я не на чьей стороне», — хочу сказать, но почему-то не говорю. Потому что его мысли, поведение и отношение ко мне сейчас…  — Веди себя хорошо — буду на твоей стороне и дальше. «Если нет — пожалеешь», — это не произношу, потому что и так очевидно. Протягиваю минитмену одну из бутылок с водой и полоски мяса. Кодсворт перед сушкой обвалял их в каких-то специях, так что получилось даже не приемлемо, а очень вкусно. А после еды и мысли мрачные куда-то уходят. По крайней мере, у меня так. Насчет минитмена не уверена.  — Так что дальше? Отправимся сразу на «Корвегу», или сначала вернемся в Сэнкчуари? — спрашивает у меня напарник.  — Опять предлагаешь мне решать все за всех?  — У тебя неплохо получается, — пожимает он плечами.  — Тогда с утра двигаем в сторону «Корвеги». Заодно осмотрим местность вокруг. У наших есть рации, причем у Кодсворта вообще встроенная, если вдруг что — свяжутся. А пока отбой. Тебя это в первую очередь касается. Едва заметно улыбнувшись, минитмен вытягивается поверх спальника и почти сразу проваливается в сон. Я же мониторю обстановку и параллельно прохожу уровень в игрушке. Надо бы еще их найти. В Конкорде мне попался журнал «Веселье с Робко», к нему и прилагалась одна из игр, а вторую я нашла в убежище. Может, где-то еще есть журналы с «подарками от фирмы»? Было бы неплохо… Отвлекает ненадолго, буквально на пару секунд, появление парочки кротокрысов. Два щелчка из пистолета с глушителем — и они перестают быть проблемой. Проблема в другом: за те два щелчка и десять секунд отвлечения внимания от экрана я успела продуть уровень. И теперь придется начинать все сначала. Грррр! Гребаные кротокрысы!