Cвадебная фотография

- Что…. Что это значит?! – в один голос удивлённо воскликнули Карасума и Ирина. Ответом им было весёлое хихиканье Коро-сенсея, поспешившего заснять с разных ракурсов получившуюся картину, и озорные улыбки учеников. Ирина непонимающе сжала руку, в которой хрустнула обёртка букета. Она, одна из самых лучших убийц, мастерски управляющая своими эмоциями, менявшая маски как перчатки, сейчас растерялась. Предательский румянец жёг щёки, а мурашки волнения уже побежали по оголённой спине и плечам. Карасума тоже чувствовал себя не лучше. Он сильнее прижал девушку к себе, то ли боясь того, что она упадёт, то ли пытаясь скрыть свои чувства. Ноги стали ватными и лишь выдержка да лукавые взгляды учеников заставляли держать спину идеально прямой. Лёгкий ветерок раздул длинные полы плаща и подол платья. Карасума почувствовал, как тонкая ткань прохладой мазанула по руке. Но, видимо, ветру это показалось недостаточно живописным, и он, как истинный художник, поспешил исправить недочёты. Почти незаметным движением он взметнул невесомую фату, дёрнул галстук мужчины и слегка подул на пряди, заставляя их развеваться. Послышались сдавленные вздохи восхищения и громкие щелчки фотоаппарата непоседливого учителя. - Классные фотки получатся! – радостно сказала Яда, разглядывая фотографию через плечо учителя, но тот никак не отреагировал. – Коро-сенсей? - Не достаточно, - тихо сказал учитель и нахмурил несуществующие брови. - Этого не достаточно! Коро-сенсей резко вскочил и пронёсся по площадке, поднимая тучи пыли под возмущённые крики учеников. Он сосредоточенно о чём-то размышлял, всё время повторяя: «Не достаточно. Не то. Это тоже не пойдёт». Подростки лишь удивлённо смотрели на своего учителя, не понимая, о чём он говорит. Вдруг Коро-сенсей остановился. Медленно обведя взглядом ребят, немного задерживаясь на некоторых, он счастливо воскликнул: - Знаю! – и по внутреннему двору прошёлся ураган. Когда ученики открыли глаза, то захлопали, а некоторые даже одобрительно засвистели. Рядом с Карасумой и Ириной теперь стояли ещё три пары. Мэгу, увидев на себе белое воздушное платье и заметив стоящего рядом и спокойно улыбающегося Исогая, прижала руки к груди, отчаянно краснея. С чуть порозовевшими щеками парень аккуратно притянул хрупкие дрожащие девичьи ладошки, затянутые в белые короткие кружевные перчатки, и слегка сжал. Девушка посмотрела на Исогая, но тут же, устыдившись своего порыва, быстро опустила голову. Сзади ученицы класса 3-Е понимающе воскликнули, что их одноклассник в традиционном европейском костюме настоящий Казанова. Юма усмехнулся, с немым восхищением разглядывая девушку: слегка вьющиеся блестящие пряди, закреплённые с одной стороны маленькой шляпкой-заколкой с фатой, спадали на хрупкие плечи. Она казалась такой умилительно-нежной, что парень не мог оторвать от неё глаз. Ученики же, насмотревшись на эту пару, обратили внимание на других. Чуть поодаль от Исогая и Мэгу стояли Канзаки и Сугино. В отличие от пышного, но короткого платья Катаоки, наряд Юкико поражал своей элегантностью. Как и у подруги, у девушки были открыты ключицы, но рукава были не фонариками, а струящимися, широкими и полупрозрачными, спускающимися до середины плеча. Белая ткань обхватывала изящный стан, давая возможность увидеть идеальную осанку девушки, и мягкими складками подола, едва-едва проводя линию бёдер, опускалась вниз до самых стоп. Тёмные блестящие пряди были собраны в затейливую косу и загадочно сверкали маленькими бусинками-жемчужинами. Девушка улыбалась, бросая встревоженные взгляды на Сугино, который, казалось, вот-вот упадёт в обморок от переизбытка чувств. Томохито вообще был очень эмоциональным парнем, но то, что сейчас рядом с ним стоит прекрасная и несравненная Канзаки, которая уже несколько лет была для него недоступным идеалом и тайной любовью, выбивало из колеи. Он нервно теребил то галстук, то рукава или полы чёрного пиджака и не мог посмотреть на одноклассницу, которая сейчас выглядела так женственно и привлекательно, что голова шла кругом, а сердце заходилось в бешеном ритме. Это всего лишь новая безумная идея Коро-сенсея и вряд ли когда-то это произойдёт в реальности, но… Только сейчас… Ничего ведь ничего страшного не будет, если он… Пальцы парня дёрнулись, но он тут же остановился. Нет. Это не правильно. Вдруг ей будет неприятно или, что ещё хуже, она посмеётся над наивными надеждами по уши влюблённого парня, хотя Сугино со стопроцентной уверенностью мог сказать, что Канзаки никогда так не поступит. Она слишком добрая. Но всё же… Его сумбурные скачущие мысли прервали тонкие пальца на запястье. Парень поднял глаза и удивлённо посмотрел на чуть смущённую, но продолжающую улыбаться Юкико. Сугино медленно выдохнул, стараясь заглушить мысли, чтобы не дай Бог не напридумывать себе ничего лишнего, и улыбнулся девушке в ответ. Подумать и помечтать он успеет потом. Парень осторожно сжал прохладную ладошку, согревая. Одноклассники, которых он старался мужественно игнорировать, чтобы лицо снова не стало похожим на помидор, оживлённо обсуждали, какими противоположными получились парочки, хваля учителя за классную идею. Наконец, они обратили внимание на последнюю пару. Если с Мэгу и Исогаем, Канзаки и Сугино было всё понятно, то они превзошли все ожидания. Чуть позади всех пар стояли… Нагиса и Карма! Уже справившийся с первым шоком Акабане стоял, заложив руки за голову, а Шиото предпочёл абстрагироваться от такой реальности. Всё-таки видеть парня в платье, пусть и достаточно похожего на девчонку, это уже что-то, а если этим парнем являешься ты… Открытая изящная, совсем не мальчишеская шея, с совсем незаметным кадыком, ещё не успевшие раздаться плечи, и руки с едва заметным росчерком мышц, тонкими запястьями и длинными музыкальными пальцами – то, что он до сих пор не возмужал, и так угнетало Нагису, а тут такой «подарок» от Коро-сенсея. Поэтому парень решил притвориться, что это не он и вообще всё, что происходит, его не касается. Девушки наперебой обсуждали как Нагиса похож на настоящую девушку в этом наряде. У платья не было декольте, широкий пояс шёл под предполагаемой грудью, которая внезапно стала казаться вполне себе существующей из-за рюшек, после которого сразу начиналась юбка, держащая форму за счёт множества слоёв под ней. На голове красовалась длинная невесомая фата, закреплённая на ободке. Два неизменных хвостика забавно контрастировали с образом. Вдруг учитель с помощью своей сверхзвуковой скорости промчался мимо них, молниеносно срывая резинки. Необычные голубые волосы взметнулись вверх вместе с фатой и мягко упали на плечи, ни чем больше не сдерживаемые. Сенсей, озорно захохотав, переместился чуть дальше, быстро делая фотографии, и отправился к другим женихам и невестам. Одноклассники порывались подойти и сделать комплимент, но их останавливал холодный и отчуждённый взгляд Нагисы. Наконец, Коро-сенсей оставил в покое других и пришёл фотографировать парней. Шиото улыбался, когда учитель просил и принимал позы, которые он требовал. Однако когда сенсей сказал Карме взять «невесту» на руки, Нагиса внутренне содрогнулся. Ему не было неприятно, но он опасался, что самому Акабане было противно. Конечно, парень изображает девушку. Ну, кому это может понравиться? Вон Карма даже глаза закрыл, не желая видеть его. Вдруг Нагиса увидел, как лицо друга приближается, и вот уже Карма прижимается своими губами к его. А он и прослушал, как учитель затребовал такое. «Как же сильно Карма уважает Коро-сенсея, что пошёл даже на такое?», - вскользь подумал Шиото. Дальнейшее он помнил смутно. Они сделали ещё несколько фотографий: все невесты, все женихи, каждый по отдельности и общее фото. Когда же эстетическое чувство фотографа в Коро-сенсее было удовлетворено, ребятам благосклонно разрешили переодеться и отправиться по домам. Нагиса был выжат как лимон, поэтому быстро добрался до дома, перекусил и упал на кровать, чувствуя невыносимую усталость. Однако сон не шёл. Вместо этого ему вспоминалась эта дурацкая фотосессия, странные взгляды ребят и закрытые глаза Кармы. Наверное, теперь его будут избегать. Нагиса грустно усмехнулся. Это было… привычно. Да, так всегда было. Его всегда провожали непонятными и неприятными взглядами. Сначала это, мягко говоря, напрягало, но позже он научился не замечать, как его этими самыми взглядами буквально разделывают, как будто любопытный учёный, решивший увидеть всё воочию, препарирует распятую лягушку. Земноводное ещё дрыгается, ещё скользит влажными лапками по скользкому лабораторному столу, старается уйти от нестерпимо яркого белого света ламп, которые бросают хищные смертельные блики на скальпель в руках, затянутых в стерильные перчатки. Эти самые стерильные пальцы легко поглаживают беззащитный открытый живот с обманчивой лаской, и лягушка, чувствуя скорый конец, дёргается ещё сильнее, со всем лягушачьим отчаянием. И вот, плавное движение и скальпель окрашивается в красный. Кожу закрепляют и растягивают, и лягушка конвульсивно дёргает лапкой, чувствуя, что осталось ещё совсем немного. И вот она испускает дух, а учёный, удовлетворив своё любопытство, выкидывает мёртвое тело и, насвистывая, идёт за тряпкой, чтобы вымыть хорошенько стол, потому что поднос он так и не нашёл. Затем с такой же педантичностью тщательно вымывает руки, выкинув перчатки, и совершенно довольный идёт домой, позабыв уже и про кровь и про лягушку, потому что его маленькое исследование дало такие же результаты, что и текст в учебнике. Нагиса поёжился и прикрыл замёрзшее плечо одеялом. Завтра будет трудный день. Парень ещё немного полежал, стараясь ни о чём не думать, пока его, наконец, не сморил сон.

***

Нагиса волновался, но умудрялся внешне выглядеть совершенно спокойно. По дороге к корпусу класса 3-Е ему встретилась Каяно, которая поздоровалась с ним как обычно и тут же начала рассказывать, что вчера совершенно случайно наткнулась на мультфильм о приключениях маленького пудинга в стране сладостей. В лицах и красках она описала какой этот пудинг добрый, вежливый и хороший и сетовала, что раньше не нашла этот сериал. Нагиса вежливо улыбался, внутренне недоумевая, почему она не смотрит на него таким взглядом. Когда же они зашли в класс, его удивление стало ещё больше. Никто не начал смеяться или издеваться над ним, все вели себя как обычно. Итона демонстрировал новое изобретение Терасаке и Яшиде, которые тут же стали хвалить друга, чтобы тот не загружал их незнакомыми терминами прямо перед первым уроком. Хирото хвастался парням новой видео игрой и приглашал прийти как-нибудь к нему в гости, чтобы «сразиться как настоящие мужики». Хинано обступили девчонки и она, энергично размахивая руками, рассказывала им о новом гадании от проверенного человека, которое «точно поможет найти любому своих вторых половинок». Девчонки, заинтересовавшись, обсуждали, правда это или очередное надувательство и как в случае чего можно будет обезвредить злостного обманщика. Хадзама предлагала просто проклясть его, ну или на худой конец отравить ядом Окуды. Присоединившаяся к обсуждению Каяне упрекнула девушку в излишней жестокости. Тогда Яда подала компромиссную идею слабительного, и девчонки вновь зашумели, обсуждая этот вариант. Нагиса осторожно и незаметно поспешил побыстрее прокрасться к своей парте и притвориться, что он внезапно стал слепым и глухонемым, и вообще он часть антуража. Ему всё ещё казалось, что вот-вот эта реальность перестанет существовать, осыплется осколками, и из прорех будут видны искажённые презрительными оскалами лица друзей. Парень отгонял от себя эти мысли, убеждал себя, что они никогда так не поступят, но страх застрял на подсознательном уровне, оплетая шею и душа не хуже змеи. Карма наблюдал за Нагисой, не привлекая внимания, подмечая прямую, будто сведённую судорогой спину и напряжённую позу. Парень словно ждал атаки в любую минуту. Акабане прикрыл глаза и положил голову на парту, наслаждаясь солнечными лучами, которые непонятно как исхитрились пробиться через стекло и упасть ему на лицо, даря тепло. Он почти не спал ночью, обдумывая прошедший день, восстанавливая его до мельчайших деталей. Вспоминал, как он незаметно наблюдал за Шиотой из-под ресниц, как ощущал отчуждённость и едва уловимый глубоко затолкнутый страх Нагисы, то, как он постоянно незаметно для других, но прекрасно видимо для Кармы, прикусывал изнутри губу, от чего она впоследствии приобрела насыщенный малиновый цвет. То, какая природная красота и грация скользила в его чертах, хотя сам парень, как предполагал Карма, был совершенно иного мнения. То, каким хрупким он выглядел. Он помнил, как рука Нагисы едва заметно дрожала, и какой маленькой была его ладошка по сравнению с рукой Акабане, когда учитель попросил их взяться за руки, и каким он был лёгким, когда Карма взял его на руки. А ещё он помнил, какими холодными и равнодушными были губы Нагисы, когда он целовал его. Словно бездушный камень. После конца этой импровизированной фотосессии одноклассник быстро ушёл, и Карма не сумел перехватить его. А сейчас Нагиса сидит в классе, сжавшись в комок, и не участвует в разговорах. У Акабане появились некоторые соображения на этот счёт, но все они были нерадостными.

***

Незаметно Карма весь день наблюдал за Нагисой, который к концу уроков более менее расслабился. Даже вполне нормально разговаривал со всеми, почти как раньше. Это самое «почти» почуяли все и поспешили отвлечь друга от мыслей, от которых он явно страдал. На всех переменах они находили новые сплетни, шутки, истории, чтобы рассказать Нагисе, а потом всем классом вышли на полянку обедать. Акабане по большей части молчал, щурясь на небо, но в удовольствии поиздеваться над Терасакой, который к тому же сам к нему полез, себе не отказал. Когда занятия наконец-то закончились, многие начали звать Нагису: парни приглашали сразиться с ними в новой игре, которой сегодня с утра хвастались, девчонки звали в кафе. Шиото не знал, что ему делать с таким вниманием, и растерялся. - Эй, Нагиса! – позвал парня только что вышедший из школы Карма, по обыкновению чуть растягивая имя друга. Шиото повернулся и вопросительно посмотрел на него, хотя на секунду в его глазах мелькнул страх. – Пойдем, прогуляемся вместе. Одноклассники зашумели, не довольные наглым Кармой, но девушки, быстро оценившие ситуацию, дружно попрощались с Нагисой и утащили всё ещё возмущавшихся парней. Двое парней остались наедине. Из-за дополнительных занятий с Карасумой-сенсеем, который после случая со свадебными фотографиями, будто с цепи сорвался, стремясь побыстрей да покровожадней прибить-таки непоседливого учителя, ученики уходили домой где-то в пять часов вечера, иногда даже успевая по дороге застать живописный закат. Так и сейчас двое парней стояли на освещённой солнцем площадке, ловя оранжевые блики в глазах оппонента, пытаясь понять мысли друг друга. Солнце на прощание оглаживало здание школы последними лучами, освещая тёмное дерево, придавая силуэту строения некоторую размытость, навевая ореол таинственности. Они будто перенеслись на несколько веков назад, когда о небоскрёбах и невзрачных строгих зданиях даже не мыслили, когда в классах пахло пылью и тушью и совсем немного старостью. Высокие тёмные силуэты деревьев, будто неумолимые стражи, охраняли эту площадку от посторонних глаз, и Карма отчего-то почувствовал необъяснимое спокойствие. От того ли, что он наконец-то сможет поговорить с Нагисой, или от того, что сегодня просто прекрасный вечер, он не знал. Парень просто поднял голову и посмотрел на полыхающее красками небо, Шиото последовал его примеру. Они молчали. Тишина мягким ненавязчивым коконом окутала их и как пригревшаяся кошка свернулась в ногах. Любопытный лёгкий вечерний ветерок пробежал мимо, но, не устояв, напоследок взлохматил волосы парням и с шелестящим смехом отправился дальше. Нагиса прикрыл глаза, поддаваясь приятному ощущению. Постепенно небо темнело. Уже появились первые звёзды, будто нечаянно задетые рукой укатившиеся бусины, до этого бережно хранимые в красивом тёмном старинном бархатном мешочке. - Чему равна площадь трапеции? – совершенно внезапно спросил Карма, не отрывая взгляд от неба. Он выглядел полностью расслабленным и даже счастливым под этим тёмным пологом, так что казалось, что вопрос задан неуловимым ветром, пробежавшимся по ветвям. - Полусумма оснований на высоту, - на автомате ответил парень. Когда же до него дошёл смысл заданного вопроса, он удивлённо посмотрел на друга, который неожиданно тоже чуть повернул голову. В свете звёзд он выглядел неожиданно аристократично. Бледная кожа, светящийся искорками задумчивости взгляд и посеребрённые бликами слегка колыхавшиеся на ветру алые пряди, которые в свете уже успевшей взойти луны казались почти фиолетовыми. - Я подумал, что ты заснул стоя, как жираф, - сказал Карма, пожимая плечами. Нагиса едва слышно хмыкнул и поспешил отвести взгляд. - Так о чём ты хотел поговорить со мной? – спросил Шиото, напоминая о причине, по которой они до сих пор находились здесь. Его разрывали противоречивые чувства. С одной стороны он боялся предстоящего разговора, знал, что тогда не выдержит, но с другой ему нравилось ощущать приятную тишину между ним и Кармой. Акабане не смотрел на него тем приевшимся противным взглядом, и это добавляло ему сотню балов. Но страшно было всё равно. - Скажи честно, Нагиса, - Карма смотрел на него слегка странно, будто обдумывая, что сказать дальше, и тщательно взвешивая каждое слово. – Что ты чувствовал, когда был «невестой»? Этот вопрос поставил парня в тупик. Он был готов ко многому, но это… Разве не понятно что может испытывать парень, когда его переодевают в девушку? Да и ещё в такой интимный, личный наряд. Нагиса, считавший свадьбу священным обрядом, который не терпит пошлости и невежества, был рассержен. Даже не так. Злость, стыд, страх, душевная неприязнь – всё это сплелась в тугой рычащий комок, норовивший вырваться из горла. Удивительно как успешно ему удалось удержать лицо. - Ничего, - спокойно ответил Нагиса. Карме совершенно необязательно знать о его проблемах. Гораздо проще притвориться равнодушным. - Я же просил ответить честно, На-ги-са, - Акабне вдруг как-то хищно ухмыльнулся и, метнувшись смазанной тенью к застывшему парню, схватил его за плечи. – Чего ты боялся? От чего пытался закрыться? Неожиданная атака Кармы напрягла Шиото, и он испуганной птицей трепыхался в его руках, пока не заглянул в глаза. То, что он увидел, шокировало его ещё больше. Карма волновался. Карма действительно волновался за него! Не презирал, не отталкивал. Он вглядывался в глаза Нагисы, улавливая любые изменения. - Ты что, дурачок, боялся, что тебя начнут презирать? – недоверчиво произнёс Акабане. Парень в его руках опять дёрнулся, но Карма не отпустил. Наоборот прижал к себе, крепко обнимая. Так в детстве делала его мама, когда маленьким он прибегал к ней, плача от приснившегося кошмара. Она долго-долго обнимала его, гладя нежными руками по голове и по спине, успокаивала, шептала, что это просто сны, которые обязательно когда-нибудь заканчиваются. И Карма верил, переставал бояться. А Нагиса… Нагиса неожиданно для себя тоже вспомнил теплые объятья матери, которые остались в глубоком детстве. На глаза навернулись слёзы, и Нагиса поспешил сморгнуть их, радуясь, что Карма этого не видел. Как же было странно вновь открыть для себя это полузабытое ощущение защищённости. На мгновение забывшись, парень доверчиво прижался к Акабане, положив руки ему на спину. Они стояли молча. Вдруг Карма поднял руку и осторожно снял резинки, закрепляющие волосы Нагисы. Шелковистая серебряная волна легла на плечи, и парень всё так же осторожно и бережно начал перебирать их. Одновременно Карма начал говорить. Он рассказывал, какой Нагиса красивый и добрый, какие у него замечательные мягкие волосы, как с ним интересно разговаривать и как Карма дорожит им. Нагиса слушал его, затаив дыхание. Карма действительно сейчас так хорошо отзывался о нём? Парень продолжал что-то горячо доказывать ему, говорить о том, что Нагиса напридумывал себе какую-то чушь, и сам же поверил в это. Даже пожурил его, что всякое о друзьях нафантазировал себе. Карма всё шептал и шептал, стараясь донести до парня всё, что он чувствует, пока его голос окончательно не затих. Нагиса, помедлив мгновение, упёрся руками в плечи Акабане и слегка отодвинул его, чтобы заглянуть в глаза. Обычно всегда насмешливые и наглые, сейчас они влажно блестели, будто парень разом выплеснул всё, что было на душе. Карма в свою очередь также всматривался в глаза Нагисы, замечая, как дрожат слипшиеся ресницы, и какой недоверчивой радостью они светятся. Медленно Акабане поднял руку и положил её на щёку парня, который зажмурился, будто ожидая удара. Карма с интересом рассматривал давно знакомое, но одновременно и незнакомое лицо. Месяц щедро ровным светом разлил белила на коже, окрасил тенями длинные ресницы и бледными линиями очертил контур губ. Карма, не устояв, немного наклонился и поцеловал Нагису в лоб. Тот от неожиданности и удивления широко раскрыл глаза. - Я тебя никогда не брошу, Нагиса, - по наитию прошептал Карма в голубую макушку. Сейчас смотреть парню в глаза он просто не мог. Кажется, впервые в жизни он так сильно волновался. - Почему? – глухо спросил Шиото, уткнувшись носом в пиджак Кармы, который, как оказалось, очень приятно пах. Он боялся, что искренность, сквозившая в словах парня, окажется лишь плодом его воображения. Сверху раздался привычный озорной хмык. - Потому что я люблю тебя, Нагиса, - немного отстранив парня и всё-таки заглянув ему в глаза, сказал Карма. – И всегда любил. Шиото подумал, что это сон. Его не только принимают, но и любят. Он как будто попал в сказку, где прекрасные принцы спасают заточённых принцесс, где случаются любые чудеса и где все всегда живут долго и счастливо. Даже, если это сон… Нагиса немного приподнялся и провёл по мягким волосам Кармы. Он всегда так хотел сделать. Пусть хотя бы чуть-чуть… Акабане мягко улыбнулся, немного наклоняясь так, чтобы их лбы соприкасались. В этом жесте было столько нежности, что Нагиса чуть не задохнулся. Позволь… Шиото медленно поднял руку и дотронулся до лица парня, осторожно проведя кончиками пальцев по щеке. Только сейчас… Карма также медленно положил руку на ладонь Нагисы и осторожно сжал её, одновременно слегка потеревшись кончиком носа о нос Шиото. Побыть искренним с тобой. Их губы соприкоснулись в невинном и нежном жесте. Слегка-слегка, но зато так чувственно. Карма удовлетворённо отметил, что сейчас губы парня тёплые и очень мягкие, а Нагиса поблагодарил всех существующих богов за то, что не проснулся раньше.

***

Тёплый солнечный свет мягко освещал небольшую, но уютную гостиную. За открытым окном вовсю буйствовала зелень, а в комнате витал лёгкий и нежный запах цветов. Карма, только что пришедший домой после работы, застыл на границе света и тени, которая, пользуясь тем, что до неё не доходят лучи, постепенно завоёвывала пространство. Мужчина с лёгкой улыбкой на губах рассматривал спящего на диване с рамкой в руке Нагису. По-детски прижав фото к груди, он улыбался во сне. Недавно подстриженные волосы, однако, успевшие уже отрасти, растрепались, и голубые пушистые пряди рассыпались по зелёной обивке. Нагиса выглядел настолько трогательно и по-домашнему в свободных штанах, футболке и милом фартуке, который Карма купил и вручил ему с довольной и наглой, совершенно мальчишеской улыбкой, из-за чего у парня просто язык не повернулся отказаться от такого сомнительного подарка, что у Акабане сердце забилось быстрее. Впрочем, так случалось всегда, когда он видел Нагису. Карма мягкой и бесшумной походкой подошёл к дивану и, немного наклонившись, пощекотал парня. Тот заворочался, пытаясь избежать прикосновения тонких и ловких пальцев, и открыл глаза. - С добрым утром, - довольно захихикал Карма, смотря на немного оглушённого сном Нагису, и поцеловал юношу в уголок губ. Окончательно проснувшийся Нагиса обхватил шею Кармы руками, обнимая и прижимаясь ближе. – Ты так улыбался… Что тебе снилось? - Ммм?.. – приоткрыл Нагиса один глаз и посмотрел на фотографию, которую всё ещё сжимал в руке. – Я снова пережил ту ночь. Что именно подразумевалось под «ту», Карма понял сразу. Именно с неё и началась их история. Мужчина не спеша забрал рамку из рук Нагисы, и они оба залюбовались фотографией. На ней был запечатлён самый счастливый день в их жизни. Тогда тоже было лето. Карма, даже в строгом традиционном костюме умудряющийся выглядеть шалопаем, счастливо улыбаясь, прижимал к себе тонкую фигурку такого же счастливого Нагисы. От платья Нагиса отказался наотрез, и Карма, скрепя сердце, предложил компромиссный белый костюм. Однако всё-таки сумел впихнуть парню красивый букет. По бокам, широко улыбаясь, стояли Яда и Маэбара. Ещё одно фото, сделанное в этот же день со всем классом, стояло на полке. Это был день, когда Нагиса стал Акабане – день их свадьбы. - Слушай, Нагиса, - привычно растягивая такое любимое имя и приобнимая не менее любимого супруга, произнёс Карма. Нагиса, даже повзрослев, продолжавший выглядеть подростком, заинтересовано повернул голову, устраивая подбородок на плече мужа. – Я тут подумал, что учитель своей тягой к фотографиям предсказал наше будущее. Нагиса, вспомнивший, что перед ними сыграли свадьбу Мэгу и Исогай, а совсем недавно поженились Канзаки и Сугино, согласно угукнул. При упоминании Коро-сенсея стало немного грустно, но совсем чуть-чуть. Учитель умер, но его мечты, идеи и идеалы продолжали жить в его учениках. Его образ продолжал оберегать их. - Да, - сказал Нагиса, поставив фотографию на стол. – Думаю, он был бы счастлив. Муж, ласково улыбнувшись, обхватил ладонями лицо любимого и мягко поцеловал в лоб, совсем как раньше. Только теперь у Нагисы не возникло страха потерять Карму. Он знал, что обязательно всё будет хорошо, потому что это они, просто потому что иначе не может и быть.