Загуби себя сама.

      Это то самое раннее холодное утро, когда из-за тумана не видать ничего даже на пять метров перед собой. Кажется, что сделаешь шаг в сторону и тебя поглотит, обовьёт своими невесомыми, мягкими щупальцами туман и утащит куда-то так далеко, что тебя уже никогда не найдут. В такое утро все краски кажутся на удивление блёклыми, кроме красного, разумеется. Того самого красного цвета рябины, рассыпавшейся по белоснежному снегу и едва пробивающейся траве.       Холодная, окутанная снегом, словно мягким одеялом, земля безжалостно щиплет босые ноги девушки, но, кажется, что она вовсе и не замечает этого всего, позабыв про ноябрьскую стужу. И совсем рядом, под скалами, ударяются, разбиваясь волна за волной. Да так сильно, что несколько брызг всё равно долетают до юноши с девушкой, что так неосмотрительно стоят у самого края обрыва. Они держатся за руки и непрерывно смотрят… Она на него. Он на воду.       Он говорит, а ветер стонет в деревьях, а земля из-под ног уплывает у неё.       Он говорит, а она стоит, как послушная кукла, и внимает каждому его слову, изредка моргая из-за падающего на длинные ресницы снега.       Они слышат отдалённый лай собак и вместе вздрагивают и оборачиваются, зная, что всё равно ничего не увидят. Да и бессмысленно это. Всё, что им нужно было понять, в самом лае. Их ищут и совсем скоро найдут. — Аврора, давай сделаем это и тогда будем вместе совсем навсегда?       Девушка переводит испуганный взгляд на возлюбленного. Ей страшно. Страшно так, что больно лишний раз вдохнуть утренний морозный воздух в лёгкие — Навсегда? Но, Август, разве тебе совсем не страшно? А вдруг… — она осторожно отстраняется от него и, прижимая одну сжатую руку к груди, заглядывает в, как ей кажется, почти бездонную пропасть под ними, где плещется ледяное море, — а вдруг там совсем-совсем ничего нет?       Он рывком притягивает девушку к себе, судорожно вдыхая запах её светлых волос, и тут же проводит по ним рукой. — Конечно же есть! Разве отец Нестор не говорил тебе? Не говорил о том, как там хорошо?       Аврора медленно закрывает глаза и тоже крепко его обнимает. — Говорил. Отец Нестор только и говорит о том, что мне не стоит бояться смерти. И если она меня настигнет, значит, такова Его воля, — девушка судорожно вздыхает, сдерживая рвущийся наружу плачь, и продолжает, — но почему я должна умирать, не сделав ничего плохого? Разве я этого заслуживаю? — Нет, Аврора! Поверь, ты самое невинное создание, что я когда-либо видел… Видимо сами ангелы изошлись завистью, глядя на тебя.       Август мягко отстраняет её от себя и берёт тонкую руку в свою, переплетая пальцы. Некоторые из девичьих пальцев чернеют и плохо двигаются. Выглядит Аврора смертельно красивой. Смертельно не потому, что это было что-то незабываемое, а потому, что к её прекрасному лицу теперь добавляются проступившие вены, словно нарисованные тонкой кистью художника и паутинкой расходившиеся по всему лицу. — Но мы не должны… Ты не должен, Август! Это не твоя судьба — умереть так рано! Не твой это путь! — быстро шепчет девушка, впиваясь взглядом в его лицо. — Я не знаю, куда ведёт мой путь, но мне легче идти, когда моя рука сжимает твою. Думаю, что это значит, что я никуда не пойду без тебя.       Аврора вновь хочет что-то сказать, но Август мягко накрывает её губы своими, целуя так, как целуют в последний раз. Он целует её быстро и очень решительно, кусая её за губы и улыбаясь краями своих.       Её длинное белое платье оттягивается ветром так, что становится прекрасно видно, как она переминается с ноги на ногу и волнуется из-за приближения неизбежного.       Когда Август отстраняется, она судорожно вдыхает морозный утренний воздух, от чего тут же ёжится — воздух просто ледяной. Аврора поднимает на него взгляд, рассматривая каждую линию его лица. Август для Авроры — идеал. Её личным идеал. И пусть их брак изначально был расчётным, а друг-друга они совсем не знали. С ним нужно было говорить аккуратно, лишнее слово могло его разозлить. Этим он говорил, что он хозяин и всё должно быть так, как хочет он. Его характер раздражал её и бесил, но в итоге она влюбилась именно в это. А у неё был характер собственницы. Она ревновала его ко всем, кто к нему прикасался или невольно улыбался. Она больше всего на свете боялась его потерять. А Август непоколебимо давал ей поводы для этой самой ревности. И Аврора жутко бесилась, понимая, что с ней просто играют, как с ещё одной симпатичной куколкой. И эти безумные отношения дали свои плоды.       «Помню, как меня сразу к тебе потянуло. Ты наивно думал, что я не замечаю твоих уходов. А я даже мимолётные мгновения, проведённые без тебя, Август, замечала", - проносится в голове Авроры.       Она помнит, как он стал для неё её солнцем, а она грелась и вращалась вокруг него, подобно планета. Она помнит, как завистью исходили все девицы, которые поняли, что завидный жених ушёл у них из-под носа. И, конечно, помнит, как он на неё смотрел, когда они поняли, что она смертельно больна. Когда начали чернеть её пальцы, только Август смело брал её за руку, говоря, что ему совсем не страшно заразиться. Авроре до сих пор не понятно, почему же он её тогда не бросил — ведь ей оставалось совсем-совсем немного.       Тогда она спросила, не боится ли он заразиться, на что он ей ответил: «Я сильно заболел тобой. Лекарств нет. Искать не буду. Я буду болеть. Всю жизнь. И если не с тобой, то без тебя совсем не долго.»       Но это была не болезнь.       Это была метка Полоза, которая расползалась по телу девушки, будто змея.

***

Ай, то не пыль по лесной дороге стелется.

      Однажды, ясным летним днём, Аврора в лёгком белом платье со звонким смехом бежала по полю в сторону леса. Шло время праздника Нимф, так что она, как и другие девицы, играла в салочки да прятки. Одной рукой она придерживала венок на голове, а другой приподнимала подол платья, чтобы легче бежать. Она точно знала, что Август вот-вот пустится вслед за ней, чтобы поймать свою «златую лань».

Ай, не ходи да беды не трогай, девица. Колдовства не буди,

      Но Аврора никогда не любила слишком легко и быстро сдаваться, как остальные девицы, строящие из себя слабых дурочек. Хотя когда рядом Август, Аврора всегда чувствовала себя влюблённой дурочкой, которая хоть колко и отвечает на его шутки, но всегда краснеет, когда он со смехом жадно её целует, желая побыстрее прекратить их перебранку.       Аврора со смехом выбежала на поляну и замерла.

Отвернись, не гляди — Змей со змеицей женятся.

      На поляне стояли люди со змеиными хвостами вместо ног, которые удивлённо смотрели на помешавшую их таинству девушку. Аврора же испуганно вскрикнула и начала пятиться назад, тут же натыкаясь спиной на ещё одно змееобразное существо. Оно тут же закрыло ей рот, предотвращая рвущийся наружу крик.       Девушка испуганно отпрянула, но Полоз тут же крепко схватил её за кисть руки, больно сжимая. Он хотел ей что-то сказать, но его опередила старая змеица, сидящая в центре и взиравшая незрячими глазами прямо на девушку. — Лиха не ведала, глаз от беды не прятала. Быть тебе, девица, нашей — сама виноватая! Над поляною хмарь — Там змеиный ждет царь, За него ты просватана.       Проскрипела старуха, указывая на девушку скрюченным пальцем. Аврора громко вскричала, закрывая глаза и таки вырывая руку из цепкой хватки одного из полозов. Она медленно осела на землю и сложилась пополам, укладывая свою голову к себе на колени. Послышался хлопот крыльев, что заставило девушку испуганно вскинуть голову. Но она ничего больше не видела, кроме улетающих птиц. И тут же она сорвалась и устремилась прочь. Она бежала как можно дальше от этой треклятой поляны. Бежала так быстро, как только может, чтобы спустя пару мгновений испугано вылететь в тёплые объятья такого родного Августа.

***

— Я не верю в любовь с первого взгляда. Первый раз, когда я увидела тебя, я не думала, что ты станешь причиной, по которой я так часто улыбаюсь, громко смеюсь и захожу так далеко, — она кивнула на плещущееся под ногами море, — Я не верю в любовь с первого взгляда, я верю в нас.       Парень завороженно и вместе с тем печально улыбнулся. — Я тебя настолько изучил. Я один знаю, что поцеловать, чтобы ты замолчала, и на что нажать, чтобы ты начала говорить. — Да, а когда я не хочу тебя видеть — ты тушишь свечи, — проговорила Аврора и нежно улыбнулась, доверчиво заглядывая в глаза возлюбленному.       Август потянул её к самому краю так, что она оказалась прижатой к его спине и смотрящей прямо на воду. Девушка лишь едва подрагивала в его руках. — Август, я… — но он не дал ей договорить, мягко толкая в пропасть. Она успела развернуться и испуганными золотистыми глазами посмотреть на него. Она задержалась всего на пару мгновений, балансируя лишь на носочке одной ноги на самом краю обрыва, держась с Августом за руки. Точнее — это он держит, а она лишь жалко цепляется. — Ты всегда оказываешься той, которая любит больше. В этом и проблема.       Она испугано глядела на возлюбленного, не понимая, шутит ли он. — Eg elskar deg. — Что это значит, Август?! — чуть ли не в истерике вскричала Аврора. — Это значит «Я люблю тебя». Не то, чтобы это что-то меняло… — Но если ты меня любишь… — Конечно, люблю. Больше, чем я думал. Но это ничего не меняет. Что сделано, то сделано. Между нами всё кончено, Аврора.       Это последнее, что услышала Аврора перед тем, как рухнуть вниз, навстречу к волнам и скалам, которые всё ближе.       Бушевали волны, гонимые ветром. Вода недружелюбно встретила девушку, когда та больно ударилась спиной о водную гладь. Она не кричала, надеясь, что кто-то услышит. Лишь смотрела на тот злополучный край обрыва, распахнув рот в немом крике. Взлетели вороны, кружась над водой. Волны тут же заботливо кутали её и тянули в морскую пучину.       Аврора не желала бороться с прибоем. Просто хотела тонуть такою, как есть, глотая горько солёные истины, жестоко обманутая и наивно глупая, со своими глупыми мыслями. Девушка пыталась вдохнуть воздух, и её лёгкие тут же заполнила ледяная вода. Это разрывало девушку от боли, пронзающей всё тело и заставляющей её выгнуться дугой, и зайтись в безмолвном крике, что окончательно позволило заполнить воде тело девушки. Она билась в агонии, отдавая последние крупицы жизни на растерзание волнам. Но уже они с ней не так жестоки, как было в самом начале. Волны будто нежно ласкали и баюкали девушку, а едва пробивающийся свет с поверхности заставлял Аврору поднять последний взгляд к поверхности, прежде чем закрыть глаза и уснуть ледяным сном. По слуховым каналам побежал белый шум, и тело перестало ощущать само себя — все чувства затмевает осязание.       Не было никакого смысла. Ни в чём. Говорить. Обвинять. Кричать. Плакать?       Ощущение собс­твен­ных раз­давлен­ных внут­реннос­тей вер­ну­ло в ре­аль­ность, где Аврора же­лала толь­ко од­но­го — ни­ког­да не су­щес­тво­вать…

***

— Девчонка будет жить, Змеиный Царь доволен. — прошипело над самым ухом Августа змееподобный человек. — Хорошо, что ты держишь слово, человек. Мы же сумеем сдержать своё. — Она… Она точно… С ней всё будет в порядке? — Наконец собрался, оторвал взгляд от плещущегося под ногами моря и спросил юноша. — От судьбы не уйдёшь, а ей именно так и предначертано, Август. Парень вновь обречённо посмотрел на то место, где за множеством пенистых волн скрылась его прекрасная Аврора. Скрылась, чтобы, раз умерев, родиться вновь. — Здесь я нашел свое сердце и разбил его.