Сасори любит тишину

      Дейдара любил звук взрыва, запах пороха и жженой глины. Краткий миг между размеренной тишиной и оглушительным хаосом. Покрытый с ног до головы копотью, обласканный горячими языками пламени он испытывал колючее, сотрясающее тело в неистовом экстазе, восхищение. Дейдара был творцом. Его искусство жило всего одно мимолетное мгновение, но в своей непредсказуемой стихии оно было прекрасно.       Единственное, что знал о своем будущем напарнике подрывник – Сасори любит тишину. Его мастерская была насквозь пропитана запахами свежего дерева, истлевшей бумаги и терпкой, застаревшей крови. Пустые глазницы манекенов пугающе следили за каждым движением, а брошенные, сломанные и разобранные на запчасти куклы осуждающе смотрели прямо в душу.       Сасори не разрешал трогать даже мусор. Когда Дейдара попытался стащить со стола заготовку для очередной марионетки, острая нить чакры порезала его запястье так глубоко, что кровь покрыла половину комнаты, навечно оставляя на истоптанной земле причудливые узоры.       Иногда Дейдара ненавидел своего Мастера. Сасори был молчалив и холоден. Его грузное тело на удивление тихо передвигалось в бесконечных лабиринтах базы. И когда Данна приходил к подрывнику среди ночи, чтобы сообщить об очередной миссии, Дейдара всерьез задумывался о том, что его шансы умереть от разрыва сердца куда более реальны, чем пасть в бою от ударов незнакомого шиноби.       Времени для Сасори не существовало.       Дейдара уважал искусство своего Мастера. Подвешенные на крюках вниз головами, бездыханные, бледные, обезображенные трупы приводили подрывника в ужас. Когда Данна впервые показал ему свои заготовки, Дейдару стошнило прямо на пропитанную насквозь кровью землю. Но, когда Мастер завершал свою работу, трупы не только утрачивали приторно-сладкий запах смерти – они обретали вечную жизнь.       Дейдара любил хорошую еду, красивых женщин и долгий сон. Сасори никогда не ел, не спал и не искал плотских утех. Однажды подрывник осмелился спросить у Мастера, как же его еще не настигла смерть от голода или усталости. Данна ничего не ответил. Тогда Дейдара совершил первую серьезную ошибку: он попытался взорвать своего Мастера.       Следующий месяц он провел в аду.       Каждый день тонкая нить чакры чуть глубже впивалась в кожу, превращая царапины в яркие порезы. Каждый день Сасори приходил в одно и то же время, чтобы покормить и дать воды своему напарнику, а так же чтобы вонзить в его плоть острый наконечник ядовитого хвоста. Чем громче кричал Дейдара, тем ужаснее были пытки; чем больше сопротивлялся и сыпал проклятьями, тем дольше Сасори позволял яду разрушать изнутри его тело. Все, что когда-либо Дейдара знал наверняка о своем напарнике - Сасори любит тишину.       Истощенный, едва живой от потери крови, безумный, едва соображающий под действием яда, подрывник стоял на коленях перед своим Данна и шептал губами одну и ту же фразу: «Искусство — это взрыв!»       В тот день Сасори впервые показал ему свою истинную форму. Грузное, бесформенное тело Хируко служило всего лишь панцирем, щитом, оружием. Один из самых опасных шиноби Скрытого Песка, Кровавый Скорпион Сасори, выглядел как пятнадцатилетний мальчик.       Его лицо было лицом ангела. Большие, печальные, туманно-серые глаза, неестественно длинные ресницы, алые губы, ровная, фарфоровая кожа. Дейдара никогда не видел таких красивых детей. Но эта красота была холоднее, чем ледяные горные вершины страны Снега. Она не была живой.       «Искусство – это вечность. А вечность – это я». В тот день подрывник впервые увидел, как его Данна улыбается.       Иногда Дейдара желал своего Мастера. Когда это случилось впервые, подрывник был до чертиков пьян. Тогда он совершил вторую серьезную ошибку: он попытался поцеловать своего Мастера.       Распятый нитями чакры на полу, посреди грязи и пыли, прижатый теплой щекой к мягкой земле, подрывник до крови кусал обветренные губы, сдерживая мучительный стон, пока длинный, деревянный член терзал его жаждущее нутро. Дейдара не мог позволить себе застонать, потому что помнил - Сасори любит тишину.       Скорпион Красного Песка никогда не искал плотских утех. Но Дейдара продолжал приходить в его мастерскую каждый день, чтобы получить свою порцию грубой, извращенной, но все же ласки.       Однажды Дейдара осмелился спросить у своего Данны, может ли кукла испытывать хоть какие-нибудь чувства, может ли кукла любить. Сасори промолчал, но на следующий день предложил напарнику стать своей марионеткой. Не стареть, не нуждаться в еде или воде, стать живой вечностью. Тогда Дейдара совершил свою третью, последнюю, серьезную ошибку: он полюбил своего Данну.       Безумец с лицом пятнадцатилетнего мальчика и душой тридцатипятилетнего мужчины стал смыслом его жизни. Подвешенные вниз головой уродливые трупы больше не пугали подрывника, запах тлена и свежего дерева стал его постоянным спутником, а боль пополам с наслаждением – единственной отдушиной. Для Сасори не существовало любви, только острое любопытство ученого, похожее на одержимость.       Иногда Дейдара тосковал по своему Мастеру. Сасори собирался жить вечно. Исследователь, творец, жестокий убийца с лицом ребенка. Скорпион Красного Песка считал искусством бесконечные возможности, презирал время и человеческие слабости. Но за короткий миг между оглушительным хаосом и отчаянной тишиной был убит девчонкой и собственной бабкой.       В тот день Дейдара безмолвно сжег все чертежи и жуткие манекены с пустыми глазницами. Покрытый копотью и обласканный красно-желтыми языками пламени, он сдержал оглушительный крик, рвущийся из живой теплой груди. Потому что единственное, что Дейдара когда-либо знал о своем напарнике - Сасори любит тишину.