/кто ты, мальчик?/
Криденс жив. Впрочем, это слово слабо применимо к тому, чьё тело изломано и избито, а душа мечется в агонии, каждый день умирая и возрождаясь заново. Как феникс из пепла. Только зрелище умирающей души куда более противное и жуткое, вы бы не хотели увидеть. И уж тем более испытать это на собственной шкуре. Если ад есть, то Криденс в аду. И он готов кинуть камень в любого, кто начнет жаловаться ему на боль и проблемы. Если честно, мальчишка не знает, каким образом ему удалось выжить: его тело буквально разорвало на части вместе с Обскури, а теперь он снова собранный. Правда, не совсем целый, если говорить о душевном равновесии. Конечно же, Обскури такой силы не так просто уничтожить. Особенно, если Обскур так сильно привязан к своему хозяину, что вопреки всем законам физики и собственным желаниям носителя собрался обратно, сильно ослабев и утратив огромную часть способностей. Это, наверное, единственное, что удерживает Криденса на грани безумия, но рано или поздно тёмная сущность, что поселилась внутри хрупкого мальчишеского тела, напитанная его собственными злобой, болью и отчаянием, вырвется на свободу, гонимая жаждой мести. И в этот раз у Криденса не хватит сил и желания контролировать своего внутреннего монстра. У парня сейчас даже не достаточно сил, чтобы поднять этот пресловутый камень, которым он собрался кидаться в плакальщиков. Тело истощено физически, морально и магически, так что у Криденса едва хватает сил самостоятельно передвигаться от кровати к туалету и держать ложку. А оно шепчет каждый день, убеждает, и от его голоса не скрыться, не заткнуть уши. Монстр внутри и он твердит: "Убей их всех, отомсти. Убей. Убей. Убейубейубейубей!"/сколько вас таких, зачатых жарким летом?/
Криденсу кажется, что если ад и существует, то он - в аду. Сколько времени у него осталось? Год или полтора, а потом он сойдет с ума. Это неизбежно. Но боится мальчишка (нет, уже не мальчишка, но взрослый юноша) не этого. Его не пугает перспектива безумия, скорее наоборот: желание забыться, пропасть в бездне чужих эмоций влечет. Он ведь просто перестанет существовать, дав власть над своим телом Обскури. В каком-то смысле, для него это существо не монстр, а избавитель./сладко спишь, да жестко твоё ложе/
Нет, Криденс боится не забвения и не смерти. И даже не того, что его руками Обскур будет убивать людей. Люди того заслуживают. Есть только одно существо во всем мире, которому он боится навредить. Боится, потому что знает: Ньют попадёт под горячую руку первым. Обскури, как оказалось, ревнивы./Не пугайся этих красных нитей/
- Криденс? - когда холодная мозолистая ладонь ложится на разгоряченный лоб юноши, тот невольно вздрагивает и распахивает глаза, - Ты весь горишь, у тебя опять жар. Почему ты не позвал меня? Подожди, я сейчас сделаю...- Ньют что-то бормочет, восклицает и начинает суетиться вокруг постели больного. Он так суетится вот уже пару месяцев. Ньют нашёл его недалеко от той злополучной станции метро, всего побитого, промокшего и помнящего все произошедшее частично. Впрочем, Криденс и рад был, что помнит не все. Он бы хотел вообще ничего не помнить, но мы редко получаем то, что хотим. Криденс, например, жив. А ему так хотелось умереть. - Вот, пей, - под носом возникает чашка с чем-то горячим и пахнущим травами. Юноша приподнимается, опираясь спиной на подушку и послушно забирает из рук Ньюта лекарство. На секунду его пальцы соприкасаются с пальцами мужчины, и Криденс задерживает дыхание и опускает голову так, чтобы отросшие чёрные волосы спрятали предательски заблестевшие глаза. Но Скамандер на то и Скамандер, чтобы видеть чуть больше и чуть зорче, чем все остальные. - Что случилось? - в голосе Ньюта неподдельные нежность и волнение. Настолько искренней кажется забота мага, что мальчишке невольно становится стыдно за свою слабость. Ньют всеми силами пытается вытащить его с того света, борется за каждый вздох, что с хрипом вырывается из бледной впалой грудной клетки. За каждый никчемно прожитый день Криденса, за каждую улыбку на осунувшемся измученном лице. Вот только мальчик не уверен, что он этого заслуживает. Скамандер мог бы дописать свою книгу, жениться на той девушке-маге (Криденсу стыдно, но он не может вспомнить её имени), завести детей и жить своей жизнью. А вместо этого он возится с каким-то жалким больным мальчишкой. Разве это справедливо?/если справишься - день ещё в подарок/
Наверное, все мысли Криденса написаны у него на лице, потому что Ньют вздыхает и привычным движением убирает спутавшиеся волосы с мокрого лба мальчика. - Ты не один, - шепчет маг, осторожно, будто боясь, что Криденс вот-вот исчезнет или рассыплется в пыль, приобнимая мальчишку за плечи, - Я здесь, я рядом. - Ньют...- собственный голос кажется Криденсу каким-то искусственным, механическим, будто это не он говорит, а существо внутри него вдруг обрело собственный голос, слышный не только в голове мальчика. Чертов Скамандер даже не представляет, какую бурю эмоций он пробуждает в хрупком сутулом теле юноши./Слышишь сердца первую синкопу?/
"Я грешен" - твердит себе Криденс, чувствуя, как внутри, где-то внизу живота начинает жечь. "Убей его, он нам мешает" - твердит Обскури. Прикосновения Ньюта несравнимы ни с чем, что мальчик испытывал когда-либо. Они не похожи ни на хлесткие удары ремня, что дарила ему мать, ни на немного грубые ласки мистера Грейвза, скрывавшие за налетом нежности лишь тупую страсть. Грейвз никогда не был по настоящему нежен. Он только пользовался и разрушал, не отдавая ничего взамен. Мистер Грейвз был его личным богом, которому было позволено все. Абсолютно все. От мыслей о прошлом в душе разливается боль, а по коже пробегает мороз. Мальчишка чувствует, как Обскур просыпается и силится вырваться из под контроля, ранить хрупкое, для монстра, тело волшебника. Обожаемого волшебника, ненавистного волшебника...и монстр шепчет: "Он уйдёт, он предаст, сделает больно. Убей убей...". Убей, убей, убейубейубейубей./и не искать бы потайного смысла в выбритом виске с крестиком для выстрела.../
- Криденс! - полный боли голос врывается в размышления парня, и он с испугом отталкивает крепко вцепившегося в него Ньютона. Маг весь покрыт мелкими кровоточащими порезами, и Криденс с ужасом понимает, что года у него нет. У него, возможно, нет даже лишних пары часов, чтобы признаться, чтобы сказать, как он благодарен Ньютону. - Я...прости, прости меня...- мальчишка обхватывает руками дрожащие плечи и всхлипывает, инстинктивно съеживаясь. Скамандер никогда не ругал его и уж тем более не бил, но Криденс по привычке ждёт удара. Оттого и вздрагивает, когда его нежно приобнимают за талию и притягивают к себе, аккуратно касаясь губами макушки. - Все хорошо, ты не виноват, Кри, - от ласкового голоса парня бросает в дрожь и, повинуясь секундному порыву, он резко поднимает голову и касается своими губами губ Ньюта. Он ждёт, что его оттолкнут, он ждёт боли, ждёт, что сейчас маг начнет кричать. Но этого не происходит. Секундное замешательство, и Ньют прижимает к себе мальчишку, отвечая на поцелуй немного жарче, чем планировал. И Криденс совершенно теряет голову. Он целует и покусывает открытую тонкую кожу на шее мага, теряя в момент всю свою робость, скользит руками по спине и с благодарность принимает ответные ласки. Мистер Грейвз успел все же кое-чему его научить./твоя Вселенная по инерции треснет/
Если бы мальчик видел себя сейчас со стороны, он бы непременно назвал себя грешником, как и всегда: глаза горят, волосы встрепаны, губы сухие и жаркие. И сам он весь такой жаркий и влекущий, что Ньют невольно стонет и вжимает парня в кровать, покрывая хрупкое тело поцелуями-укусами. В голове ещё крутятся мысли о том, что это неправильно, что теперь Скамандер ничем не отличается от Грин-де-Вальда в обличье Грейвза, но Криденс так отчаянно нуждается в нем сейчас, будто последнее, что он почувствует в своей жизни, это руки и губы мага, эти жаркие и одновременно нежные прикосновения. Мальчишка - он тонкий, болезненно хрупкий и податливый - так прекрасен, что Ньют просто не может отказать. И никто из них двоих не может сказать, кто же первым начал стягивать с другого вещи, нетерпеливо путать пальцами в застежках, чертыхаясь и постанывая от нетерпения. Никто из них двоих не сможет сказать, когда они оба остались без одежды, прильнув друг к другу так близко, что казалось, их тела просто срослись. Ньют остановился только раз. Когда его губы коснулись внутренней стороны бедра, маг замер и вопросительно взглянул на парня под ним. - Кри...- Скамандер замер и прикусил губу: от одного только вида разгоряченного худощавого тела, бледной кожи, приоткрытых в истоме губ, маг сходит с ума и теряет самообладание. - Ньют...пожалуйста, Ньют! - Криденс всхлипывает, и крышу срывает окончательно. Все душевные терзания отходят на второй план. Сейчас существуют только чужие руки и губы, блуждающее по коже, жар чужого податливого тела, такого близкого и знакомого по сути, и сгущающиеся за окном сумерки. С Ньютом все совсем не так, как с Грейвзом. Скамандер не пытается сделать больно, не принуждает, и он настолько нежен, что юноша невольно сам кусает мага, оставляя на такой тонкой бледной коже яркие синие отметины./ты - моё рубедо, моя сукровица, не беда и не победа - мы не ищем простого конца/
По крайней мере, хоть какая-то память о бесполезно мальчишке-Обскури останется в памяти зоомага. Криденс даже и не подозревает, что больше чем на коже, эти отметины сейчас остаются на сердце Ньюта огромными синяками, пока ещё не саднящими, не мешающими спокойно жить и дышать. Много позже маг будет проклинать эту ночь и всю свою жизнь в целом, но сейчас он ещё об этом не знает. - Быстрее, - шепчет Криденс, когда медленный темп превращается в сладкую пытку, - Пожалуйста...- и он улыбается так широко и искренне, как не улыбался, наверное, никогда. Он улыбается и ловит ответную улыбку на губах мага, а потом тянется к ним и срывает желанный поцелуй. А затем ещё и ещё один. Нереально, сладко и горько одновременно. И каждое прикосновение к желанному телу, как последнее, каждый толчок помогает дышать ещё несколько секунд./кому какое дело, ново это или банально? ты знаешь, что нас ждёт в финале.../
Сколько их было за эту ночь, этих прикосновений и поцелуев? Криденс не смог бы сосчитать, да и не пытался. Но когда парень сползает с кровати, то ещё подрагивает от сладкой неги во всем теле, а низ спины побаливает и ноги предательски подкашиваются. Хочется остаться, лечь рядом с умилительно посапывающим Скамандером и уснуть в таких надёжных объятиях. Но упрямости и эгоизма Криденсу никогда было не занимать. Он медленно одевается, стараясь действовать тихо, но Ньют не просыпается даже когда мальчишка случайно задевает стул, и тот с грохотом падает на пол. Криденс тихо выдыхает и в последний раз, прежде чем развернуться и уйти, срывает с припухших губ поцелуй. Ньют забавно морщится и что-то бормочет во сне о том, что пора кормить горегубку, а нюхль опять украл у миссис из булочной её часы. Криденс улыбается, вслушиваясь, запоминая, и уверенно разворачивается. - Я тебя...- слово замирает на губах, и парень просто отворачивается, тряхнув черной копной волос, и тут же резко выходит за дверь. "Убейубейубейубей" - Убейубейубей, - твердит он как мантру, медленно приближаясь к краю одной из Лондонских крыш. Ему не страшно. Парень проводит по губам, которые все ещё покалывает от недавних поцелуев, и улыбается. Криденс счастлив. Он сжимает в руке маленький неприметный кулон в виде феникса, подарок Скамандера, и делает шаг вперёд. Криденс абсолютно счастлив./дофаминовая ломка, где реальность так тонка, боль так реальна и вокруг всё тонет в амальгаме.../