Секрет с запахом пыли.

Что бы ни говорили о злобе и коварстве больших городов, их стоит любить хотя бы за то, что в них полно волшебных мест, которые просто завораживают — огромные залы, начищенные полы, сверкающие люстры, балы, просто ожившая картинка из детской книги сказок. Но настоящую магию таят не только шумные улицы и изысканные танцы, от которых порою кружит голову. Настоящее колдовство можно найти и в спокойных вещах, так же не переставая поражаться тому, как такое могло быть создано человеком. То чувство, когда сердце трепещет, а разум наполняется красочными картинками, быстро сменяющими друг друга — ничто в мире не сможет сравниться с этим наслаждением перелистывать незаметно для себя сотни страниц и погружаться с головою в любимую книгу. Амелия как никто другой знала это, ведь чтение было ее страстью, и ни к чему другому она не могла применить это слово. Спокойная и воспитанная, не могла ничего с этим поделать. И прибыв в Париж, девушка не смогла бросить эту привычку, хоть и негоже даме знать больше, чем полагается. Она читала все подряд и поэтому знала многое в отдельных областях, но держала свою страсть в секрете, ведь те нравы велели девушкам читать молитвы, воспитывать детей, подбирать шляпки к платьям, да сплетни по подругам и знакомым. Ей было все равно, что ее считали легкомысленной, она считала, так все и должно быть. Но у юной мадемуазель есть место, где она могла не скрывать себя — просторная старая библиотека на одном из сотен переулков Парижа. Двухэтажное здание с большими окнами, множеством редких книг и очень милым пожилым библиотекарем. В одно ласковое утро, когда тяжелые занавески давали мягкому солнечному свету освещать читальный зал, Амелия снова сидела в своем любимом кресле, как и каждый раз, когда у нее выдавался выходной. Она уже не помнила, как это место стало «ее», но здесь она могла чувствовать себя наедине с с собственной душой и отгородиться от будничной суеты. «… Роберт отпустил руку Анны, чего так и не смог себе простить…» Но был один жанр, который «допускался» к чтению дамам, это сказки о любви, только не всегда все жили долго и счастливо. И еще одна книга оказалась трагедией. Но это, по мнению Амелии, ничуть не портило их красоту. Она встала с кресла, вновь ощущая тяжкую участь — каблуки, и направилась к маленькой винтовой лестнице на первый этаж. Пол под ее ногами скрипел, но это скрип был нежным и даже в некоторой степени приятным. Остановившись у края лестницы, чтоб подобрать длинный подол, Амелия украдкой взглянула вниз — прямо на ступеньках расселся еще один посетитель маленькой библиотеки. А ведь она за все время, как ходила сюда, видела от силы троих. Это ее не расстраивало, даже немного радовало, но от чего, она бы объяснить не смогла. Наконец подобрав юбки, девушка попыталась как можно тише, чтоб не беспокоить молодого человека, между прочим, очень статного, спуститься и сдать только что прочитанный томик из цикла, которому Амелия не видела конца. Но ступеньки, имея собственное мнение на этот счет, предательски заскрипели. Юная леди уже испугалась, что ее заметят, но юноша все лишь молча перевернул страницу. Амели и сама знала, что значит провалиться в книжный мир и не замечать ничего вокруг, но только вот вряд ли уселась прямо на лестнице и так искушала всех, кто проходил мимо заглянуть в книгу, которая так поглотила ее. А это чувство все нарастало в ней. Все еще остерегаясь, она преодолела еще несколько ступенек, но старалась, чтобы тот человек ее не заметил, и украдкой все еще значимого расстояния, благо зрение позволяло, глянула в книгу и с первых строк ее узнала — «Багровый жемчуг», она была написана тем же автором, что и та, что она держала в руках. На ее взгляд, не самый лучший выбор, но о вкусах не спорят К тому же, финал у этой книги был очень печальный. Как же хотелось предупредить об этом юношу, но это как раз было из того, что лучше узнать самому. Она бы так и осталась там, стоя на лестнице, дабы не беспокоить затянутого той стороной читателя. Но в какой-то момент, Амелия не помнит, сколько минут или часов провела она вот так, неподвижный силуэт дрогнул и поник, захлопнул переплет, поднимаясь и разворачиваясь, чтоб направиться наверх. Тут девушка спохватилась — ей надо было как-то спрятаться или хотя бы притвориться, что о, нет, я не могла заглянуть вам в книгу, это же практически то же самое, что читать чужие письма. Но убежать не получилось — ноги затекли, на третьей ступеньке ее нога соскользнула и Амелия полетела вниз, словно Алиса, и уже казалось, она встретится головой с лестницей, как почувствовала на себе что-то теплое и медленно разжмурила глаза. Ей следовало изящно покраснеть поблагодарить, извиниться и подарить платок на память, но как только она услышала голос за спиной, все это вылетело у нее из головы. — Вы в порядке, мадемуазель.? Голос был знаком ей, но не настолько, чтоб узнавать его с нескольких слов. Раз все пошло так — без представления не обойтись, но сначала надо было встать и развернуться к нему лицом. Амели медленно поднялась, стараясь не смотреть на своего спасителя, подбирая выпавшие с прически прядки. — Амелия. Я в порядке. Но как только она подняла взгляд, увидела воодушевленное, точное, всегда жаждущее правды и справедливости лицо, по крайней мере именно так она бы описала его того, кому оно принадлежало. Она все же не ошиблась, он был знаком ей, и сейчас пред ней стоял Манэ, которого бы в жизни она не представила в таком местечке за такими книгами.  — А вы не ушиблись? — чтож, раз ее засекли, надо доиграть до конца. А он все так же пристально смотрел на нее, пытаясь разглядеть ее лицо — неровно падающий свет исказил его черты и не дал Манэ опознать даму. — Ничуть. — прекрасно, он ничего не заподозрил. Теперь можно спокойно разойтись и забыть и… — У вас красивое имя. Кажется, я уже где-то слышал… — Не думаю, что в Париже оно редкость — наигранно улыбаясь, пытаясь все это время говорить чужим голосом, торопливо ответила Амелия. — Приятного вам дня — договаривала Амелия, прижимая переплет к груди, — и приятного прочтения. Она не помнила, сказала ли она последнюю фразу или же лихорадочно выпалила. Для нее тогда было важней скрыться с «места происшествия». Она быстро сбежала по лестнице и скрылась за одним из книжных стеллажей. И все же, что его привело сюда? Поймав себя на следующей мысли, Амелия густо залилась краской. Книга, что была у него, была популярным женским романом, по порядку прочтения стоявшим как раз перед той, что Амелия сейчас сжимала в руках. Но он же… Он просто… Быть того не может, это совершенно на него не похоже! Она бы поняла, будь это его сестра или даже месье Йохан, но Манэ… Она не могла такого себе представить. Но знала наверняка, у него на это свои причины, возможно, он пытается так понять женское сердце. Но если об этом узнают другие и неправильно поймут, это может отразиться на его репутации и она не считала, что положительно. Об этом никто не должен узнать, как и о том, что она здесь. Она не знала мотива своих действий, но что-то ее подтолкнуло достать из маленькой сумки грифельный карандаш и кусочек бумаги — она если не всегда, то часто брала из с собой, потому что в секрете от всех писала стихи и делала на них заметки. Приложив листочек к книге, чтоб было удобней писать, она оставила на нем «я сохраню вашу тайну» и вложила между страниц книги. Следующей после «Багрового жемчуга» идет она, так что он обязательно наткнется на записку, если возьмется читать… А если нет? Амелия как-то не думала, но сделав это, она почувствовала себя спокойнее. *** Вот и кончился столь желанный выходной, и Амелия вновь прибыла на работу и, как обычно была занята обязанностями горничной. Но, все же, было в нем кое-что примечательное. Идя по коридору от комнаты к следующей, она вновь наткнулась на брата Нокс. Ей было, конечно, любопытно, прочитал ли он послание, но спросить — выдать себя. Она много раз уже спрашивала, зачем вообще его оставила, но логики в своих действиях тогда, как и сейчас не находила. Но после обыкновенного приветствия Манэ медленно протянул ей руку, сжимая что-то в ней, вручил это Амелии и поспешно удалился со словами «работа не ждет, мадемуазель Амелия». Она вырвалась из своих мыслей и взглянула на мягкий предмет у себя в руках — это был аккуратно сложенный носовой платок, знакомый, разумеется, с такими полгорода, если не полстраны ходит, более того, такой был и у нее… Но в кармане оказалось пусто (она сразу же проверила). И тут спохватилась, что уронила, должно быть при падении, но ведь на нем, как полагается, было вышито имя, ее имя. Его же она узрела, развернув материю. Она уже успела пожалеть о том, что это были не просто инициалы. Манэ не мог его не увидеть, выходит, что он тоже знает? «Так как там говорят… Мы квиты, да?»