Враг мой, друг мой

— Сколько их здесь будет, когда школа откроется? — Столько, сколько смогу принять. Может быть, даже больше (с) Хэнку эта идея категорически не нравится, но Чарльз не желает ничего слушать. — Я хочу помогать им, понимаешь? Не когда-нибудь потом, а здесь и сейчас. Это становится его навязчивой идеей. Чарльз не может ходить и еще толком не оправился после травмы, чтобы свободно выезжать за пределы особняка. Он использует воссозданный Хэнком Церебро, чтобы проецировать свое сознание в любую точку мира. — Это делает меня счастливым, — говорит Чарльз. Его щеки лихорадочно горят. Однажды он не возвращается. Чарльз лежит без движения, неестественно тихий и бледный, и только иногда мучительно стонет сквозь зубы. Первые сутки вся перепуганная школа по очереди дежурит у его постели. На вторые сутки все становится намного хуже. Чарльза видят в Аргентине, России, Франции, Италии, Германии. Его сила неуправляемо растет, уже без Церебро, и никто не знает, как остановить этот процесс. Он обладает страшным, убийственным потенциалом и совершенно не контролирует себя. На третьи сутки Чарльз живет у них в головах. Хэнк с трудом вычленяет себя из омута чужих воспоминаний и желаний и резюмирует: — Нужно ограничить его способности. Профессор должен прийти в себя, иначе всем нам крышка. Хэнк думает о, вероятно, единственном мутанте, до которого Чарльз не может дотянуться, но совершенно не представляет, где его искать. На четвертый день этот мутант находит их сам. Магнито появляется на пороге особняка в сопровождении Азазеля. Он следует за Хэнком в спальню Чарльза, игнорируя враждебные взгляды. — Знаешь, — говорит Магнито, — Варшава — это уже слишком. Я думал, что сошел с ума. Ты вывел из строя моего единственного телепата. Тебе не кажется, что пора прекращать бессмысленно рисковать собой? Хэнк хочет сказать, что Чарльз сейчас не воспринимает их голоса, но молчит и отворачивается к окну, потому что каким-то образом Чарльз слышит. «Эрикэрикэрикэрикэрик», — эхом бьется в его голове. И Хэнк уверен, что каждый мутант на много миль вокруг так же слышит это. — Когда-нибудь я не смогу тебе помочь, — продолжает Магнито очень тихо и отводит со лба Чарльза влажные волосы. — Друг мой, мы же теперь враги. Он бережно, слишком бережно — Хэнк не видит этого, но, вопреки собственной воле, чувствует, и это почему-то неправильно и очень стыдно — приподнимает Чарльза за плечи, придерживая голову, и надевает на него собственный шлем. Несколько мгновений ничего не происходит. А потом из сознания Хэнка исчезают все посторонние звуки. Чарльз глубоко и рвано вздыхает — и смотрит осмысленно, впервые за несколько дней. — Спасибо, Эрик, — шепчет он едва слышно. — Спи, — отзывается Магнито. Чарльз улыбается и послушно закрывает глаза. Магнито исчезает, положив руку на плечо Азазеля. Чарльз приходит в себя уже на следующее утро. Он выглядит немного виновато и больше не отказывается от помощи своих учеников. Все возвращается на круги своя. Но Хэнк еще долго не может отделаться от мысли, что их спасение было далеко не в шлеме Магнито. Ну или, во всяком случае, не только в нем.