If you want the rainbow

Баки ненавидит дождь, тем более, такой сильный, когда из окна не видно домов через улицу - сплошная серая стена. Баки спешит на чердак проверить, не течет ли снова крыша. Он на всякий случай расставляет тазы и миски, но протечек вроде нет, они с отцом отлично потрудились. Мать позвонила и предупредила, что они с девочками останутся у сестры, а отец работает допоздна. Вообще-то Баки собирался погулять со Стивом, но гулять по такой погоде - так себе идея. Он спускается вниз, раздумывая, как ему связаться со Стивом, и слышит стук в дверь. Господи боже, Стив будто в бассейн упал - с волос льется вода, под ногами большая лужа, светлая куртка выглядит почти коричневой. Стив дрожит и улыбается, и у Баки щекочет в животе. - П-помоги раздеться, - стучит зубами Стив, оказываясь внутри. И Баки тут же приходит на помощь: стягивает куртку, пока Стив пытается избавиться от ботинок, потом рубашку, майку. Стив остается в одних брюках, и Баки старается не пялиться на его торчащие от холода соски. Вместо этого он интересуется: - Кого спасал? Баки спрашивает совершенно серьезно. Все вокруг считают, что Стив просто полоумный идиот, и только Баки знает настоящего Стива, а потому совершенно не сомневается, что тот помогал тому, кто действительно в этом нуждался. - У Бетти слетела цепь с велика, я уже почти закончил, когда полило, - отвечает Стив. - Боже, Стив, не говори, что вел ее до дома, - от дома Стива до дома Бетти почти целый квартал. Баки спешит в ванную и пускает воду, выкручивая кран на максимум. - Прикрыв своей курткой! И знаешь что? – заходя в ванную, спрашивает Стив. Он легким движением расстегивает и спускает брюки и трусы, и у Баки, кажется, розовеют уши. - Ее брат грозился навалять мне, если еще раз увидит рядом с ней. Стив смеется, Баки сочувственно фыркает - мол, вот она, благодарность, а потом, схватив мокрые вещи Стива и пообещав принести сменные, выскальзывает из ванной. Стив стонет, опускаясь в горячую воду, Баки шагает как можно быстрее, но процесс уже не остановить. У Баки стоит так сильно, что ему приходится плотно сжать ноги и укусить себя за язык, выбирая одежду для Стива у себя в комоде. «Непозволительное легкомыслие, - думает Баки, - здоровье Стива и так то и дело подбрасывает сюрпризы, а тут просто гарантированный шанс свалиться с температурой». Баки берет темно-синие трусы, которые ему самому немного малы, майку, рубашку, брюки и теплые носки. Он заносит в ванную сложенную стопкой одежду и, не поднимая глаз на Стива, забирает мокрое, чтобы развесить. Баки выжимает и развешивает вещи, находит плечики для куртки. Рубашка, майка, брюки... Баки оглядывается, хотя кроме Стива и него дома никого, и берет трусы Стива. У них мокрый пояс, а там они только слегка влажные. Баки невесомо проводит рукой по ткани, там, где она касалась Стива в самых интимных местах, и его член требовательно пульсирует. Баки аккуратно развешивает трусы и включает обогреватель. Выходя из комнаты, он подносит руку к лицу, будто бы просто трет нос, и единственный раз позволяет себе сжать член через брюки. Время до вечера проходит быстро. Они обедают, а потом вдвоем готовят ужин для отца Баки. Стив рассказывает, как он ездил в редакцию, предлагал свои рисунки, говорит, что, если их купят, они смогут сходить в кино. Стив смотрит на улицу и неосознанно поеживается. Баки больше всего на свете хочется обнять его, прижать к себе. Обнимать каждый раз, когда такая мысль придет ему в голову, проводить выходные вот так, потому что хочется, а не потому что погода отрезала их от внешнего мира. К вечеру, благодаря включённому Баки обогревателю, одежда Стива почти высыхает, вся, кроме ботинок. Дождь стих, и Стив отправляется домой в старых ботинках Баки. Стиву они малы, но зато так он точно не простудится. Когда Стив уходит, Баки без всяких прелюдий отправляется прямиком к себе в комнату. Он знает, что это неправильно и грязно, и даже Стив с его огромным сердцем, которые понимает каждого, скорее всего просто отвернется от него, узнав о таком, но Баки это заслужил. Он весь день держался, не представлял, не засматривался, был чертовым настоящим другом. Баки быстро переодевается в ту одежду, что была на Стиве, наконец, позволяет себе вдыхать запах, целиком погружается в ощущения, ловит каждую молекулу, передергивает плечами, разводит ноги, чтобы потереться о ткань, пропитаться запахом Стива. Баки берет в руки темно-синие трусы, мнет их. Они, черт возьми, еще теплые, и член снова горячо пульсирует. Баки залезает в постель, укрывается одеялом почти с головой и спускает штаны до конца. Он кладет трусы так, чтобы ткань, там, где хранится самый концентрированный запах Стива, попадала ему на лицо, закрывает глаза, вдыхает и просовывает ладонь вниз. Он гладит живот, обхватывает член у основания и мычит, тяжело дышит, от того, как тепло под одеялом. От жаркого дыхания Баки ткань разогревается и пахнет так сильно, что у Баки перед глазам сами возникают картинки. Он представляет, что Стив позволяет ему, что Баки касается Стива прямо там, губами, носом, втягивает аромат. Член ныряет в кулак, Баки ласкает себя все быстрее и быстрее, представляя, что Стив разрешает ему... Баки сует два пальца в рот, ритмично толкается ими внутрь и одновременно членом в кулак. Аромат Стива везде, и Баки хватает буквально нескольких минут. Оргазм уже подступает, он вынимает изо рта пальцы, прижимает ткань к носу, к губам, упивается запахом. Баки стискивает головку особенно сильно, и волна удовольствия настигает его, из члена выстреливает белыми каплями, попадая на живот, на рубашку. Баки весь мокрый от пота и спермы - но как же хорошо, нет сил двинуться с места. Едва отдышавшись, он стягивает испачканную одежду и кидает ее на пол, вытирается трусами, бросает их следом, снова укрывается и лежит некоторое время, просто разглядывая темноту, а затем засыпает. Обычно Баки никогда не удается проснуться самому, без помощи сестёр, которым обязательно нужно его участие в играх, или родителей, которым нужна помощь по дому. И Баки чувствует себя странно, медленно просыпаясь и почему-то ощущая аромат яблочного пирога мамы Стива. Ему кажется, что он видит Стива, который сидит за столом и смотрит в окно. Перед ним тарелка, укрытая полотняной салфеткой. Баки, еще не разобрав, сон это или явь, улыбается, а потом, сообразив, что он совершенно голый лежит на боку, одеяло зажато между ног, а у кровати кучей, увенчанной синими трусами, свалена перепачканная одежда, едва не подлетает. Сердце грохочет так, что Стив (совершенно реальный) кажется, слышит, потому что он перестает задумчиво пялиться в окно и смотрит прямо на Баки. - Доброе утро, - с нейтральным выражением лица здоровается Стив, и Баки мычит в ответ: - Ммм, ага, привет, - натянуто улыбаясь. Осторожно вынимает одеяло, стараясь не показать лишнего, и быстро укрывается. - И давно это у тебя? – Стив кивает на кучу у кровати. И все, последняя надежда Баки рушится - Стив все понял. Баки краснеет еще сильнее, горло сдавливает, и он, запинаясь, пытается оправдаться: - Стив, я просто, я… - Баки, просто ответь, давно? - С прошлого лета, - скрываться дальше смысла нет. Баки мучительно ищет какие-то следы, по которым можно определить, насколько все плохо. Как сильно Стив разочарован, зол, как сильно ему противно? - Угу, - задумчиво произносит Стив, постукивая пальцами по столу. – То есть у нас уже почти год мог быть секс, а ты все это время таскаешь меня на идиотские двойные свидания? Баки ошарашено смотрит на него: – В каком смысле у нас? - Ты, наверное, не заметил, но я тоже не все твои вещи вернул вчера. Баки смотрит непонимающе. Стив встает и начинает расстегивать рубашку, из-под которой показывается майка Баки. Стив кивает, многозначительно дернув бровями: - Да, я тоже неплохо провел вечер - и, улыбнувшись, шагает к кровати. - Да не может этого быть, - выдыхает Баки, - Стив! Ты… - Подвинешься? – спрашивает Стив. За окном гремит гром, и, кажется, снова льет, как из ведра, но с этой минуты Баки не просто любит дождь, Баки его готов боготворить. Fin.