Birthright and Love

– Кана, – дракон не спеша повернул голову в сторону звука. Азура медленно пошла вперед, вытянув руки перед собой, надеясь, что хотя бы часть разума у убийцы Гарона еще осталась. – Yurari yurureri… – громоподобный рев перекрыл начало песни, и Кана, бешено вращая головой и размахивая хвостом, отступила назад. Пение должно было успокоить её, но почему-то принцесса только больше разъярялась, стоило ей услышать магические слова. – Мама, осторожнее! – Шигуре, чей пегас пал от стрелы одного из Норианских лучников, попытался приблизиться к ней, но Азура жестом дала ему понять, что следует оставаться на месте. Гарон, может, и был мертв, но Кана, обычно жизнерадостная и веселая девочка, сейчас представляла не меньшую опасность в своей неконтролируемой драконьей ярости. Принцесса металась на месте, рычала, крушила все, что еще не было уничтожено, и ни в коем случае не давала никому к себе приблизиться. – Бой окончен, Кана, – Азура пыталась улыбнуться, хотя по щекам текли непрошенные слезы. Да, её дочери удалось убить Гарона, теперь должен был настать всеми желанный мир, но какой ценой? Коррин был мертв, принц пал, защищая своих братьев от атаки жестокого тирана, а Кана… Эта маленькая девочка, с лица которой почти никогда не сходила счастливая улыбка, сейчас в ужасе металась по тронному залу, и даже глупец понял бы, как ей больно, услышав рычание молодого дракона. – Прошу тебя, посмотри на меня, – если бы она прекратила хоть на секунду метаться, если бы услышала древнюю песнь, то всё было бы кончено. Да, Коррина не вернуть, но Азура не желала вслед за мужем потерять дочь. – Кана, – дракон посмотрел на Шигуре, который аккуратно, стараясь не спугнуть сестру, приблизился к ней. Бойцы обеих армий с напряжением наблюдали за происходящим. Многим до сих пор не верилось, что Гарона удалось победить, и что, главное, это сделала девочка тринадцати лет, обернувшись огромным драконом. – Пожалуйста, успокойся, – принцесса вновь отступила назад, сама загоняя себя в угол. – Я не хочу петь реквием и по тебе тоже. Только представь, сколько замечательных песен я могу сочинить для тебя, – вновь рычание. Азура и Шигуре стояли по обеим сторонам от загнанного в угол дракона, понимая, что сейчас любое лишнее движение может оказаться фатальным, и весь результат окажется потерян. – Я знаю, тебе сейчас больно. Всем нам. И я хочу помочь тебе, поэтому, прошу, вновь стань сама собой. Мягкий голос Азуры заполнил тронный зал, но на этот раз рык Каны прозвучал недостаточно громко, чтобы прервать песнь. Шигуре с неприкрытым страхом наблюдал за тем, как мать протянула руки огромному дракону, нежно прикасаясь к его рогатой голове. Кана попыталась было отодвинуться, но новый куплет песни всё же успокоил её, и принцесса перестала убегать, позволив матери касаться себя. Юноша мысленно выдохнул, понимая, что всё, похоже, позади. Даже вселенская скорбь по отцу забылась из-за страха за сестру, которая могла навсегда остаться в этой жуткой форме, потеряв свой разум и все воспоминания, которые связывали её с семьей. Голубое сияние на несколько мгновений ослепило его, и в мыслях Шигуре пронеслись худшие варианты развития событий. Могла ли песнь по какой-то причине не сработать? Если к Кане вновь вернется её безумие, когда она находится так близко к Азуре… Впрочем, свет вскоре исчез, и принц понял, что его опасения были напрасны. Азура сидела на полу, нежно поглаживая маленькую дрожавшую девочку по спутанным голубым волосам. Кана только тихо всхлипывала, и сложно было сказать, что несколько секунд назад ревы этого ребенка оглушали собравшихся в тронном зале людей. Шигуре даже поразился, насколько его сестра, оказывается, крошечная и беззащитная. Не колеблясь, он подошел ближе, опускаясь рядом с ними и протягивая руку вперед, чтобы коснуться Каны. Песнь матери, может, и помогла ей вернуться в человеческий облик, но девочка всё еще находилась в едва вменяемом состоянии. – Леди Азура… Всё в порядке? – наконец подал голос Сайзо. Над его господином сейчас колдовала Сакура, и жизнь правителя Хошидо в целом была вне опасности. – Да, – тихо ответила женщина, не прекращая успокаивать дочь. Кана отчаянно цеплялась за её платье, неразборчиво зовя отца и продолжая плакать. – Но то, что сказал Гарон… Война еще не окончена, – уже тише добавила она. На секунду ей вспомнились руины Валлы, среди которых она блуждала, будучи одиноким и покинутым всеми ребенком, и мрачная сила, которая нависла над её родной страной. – Шигуре, займись раненными, – спокойно велела она сыну. Принц немедленно кивнул и приступил к выполнению поручения. Азура же на мгновение прикрыла глаза, поражаясь тому, какой поворот приняла судьба. Ведь ей, последней наследнице Валлы, суждено было погибнуть здесь, вложив все силы в свою песнь, а в итоге вот она, живая, а Коррин, у которого впереди были еще долгие годы, лежит у трона. – Мама, – тихо позвала Кана, поднимая голову и смотря на Азуру заплаканными глазами. – Я ведь… Я ведь не поранила тебя, правда? – голос девочки дрожал, и она была готова снова разрыдаться в ту же секунду. Азура наклонилась к ней, касаясь губами горячего лба дочери, из-за чего из глаз Каны вновь полились слезы, и принцесса кинулась к матери на шею. Смотря на разрушенный тронный зал, на тела павших сегодня воинов, на отчаянно рыдавшую дочь, которая впервые столкнулась со своим наследием, Азура с горечью подумала, как же далек был от нее столь желанный мир. Огромная тень, гордая и безумная, нависла над этим миром, и женщине оставалось только принять судьбу Коррина на себя. В ближайшее время ей предстояло дать всем ответы и открыть миру правду о затянувшейся войне. И когда взойдет солнце, она наконец-то сможет оплакать всех павших.