Новая глава

На встречу с новой главой совета боссов якудза в Токио Кирино собиралась очень тщательно. Она приготовила свое самое лучшее кимоно — нежно-голубого цвета, по подолу расшитое танцующими цаплями. Сложную прическу украсила модными в этом сезоне кандзаши, которые при желании могли стать оружием, а на запястье надела золотые часы — знак принадлежности её к элите страны. Умелый макияж красиво оттенил ее темные глаза и фарфоровую кожу. Собравшись, она приказала подать ей лимузин, который расторопный подручный Фукамачи тут же подогнал. Благосклонно оценив его рвение, она села в машину и в сопровождении мотоциклистов отправилась на встречу. Конечно, она и до этого много слышала о молодой и выдающейся Ишии О-Рен. Та сумела в 11 лет отомстить за смерть своих родителей: под видом малолетней проститутки она пришла к педофилу Мацумото, затем, напоив его, жестоко убила, отрезав тому голову, а многим позже сколотила банду «Восемьдесят восемь бешеных». Но лично Кирино не была с ней знакома. Вот Сакаэ, её муж, в свое время был мельком знаком с отцом О-Рен — сержантом армии США. Были у них какие-то свои дела, в которые тогда еще Кирино не сильно вникала. Сейчас же Сакаэ все чаще болел и, погружаясь в беспросветную депрессию, взваливал заботу о клане на хрупкие плечи Кирино, чему та была только рада. Что ж, быть главой Абико-групп — ее давняя мечта, и то, что она постепенно воплощалась в реальность, было несомненным плюсом. Встреча была назначена на восемь часов в клубе «Хризантема». Уже за несколько кварталов стало заметно, что сегодня намечался особый вечер. Улицы были заполнены людьми в черных костюмах, в цветастых рубашках, молодежью, картинно поигрывающими металлическими битами, и прочим сбродом, обычно обитающим в тени и не высовывающимся на свет. Автомобиль плавно затормозил у входа в клуб, и Фукамачи, ехавший рядом с водителем, тут же выскочил наружу, подбегая к двери и распахивая ее. Кирино приняла его руку, выбираясь из салона машины, и уверенно расправила плечи. Тонкие заколки в её волосах зазвенели и заискрились, отражая свет ярких вывесок, украшающих улицу со всех сторон. — Сестра, — проговорил Фукамачи, с легким поклоном отходя в сторону и позволяя ей просеменить ко входу в клуб. Её голубое кимоно в ультрафиолетовом свете ярким пятном выделялось среди танцующей молодежи. Фукамачи с охраной шли по сторонам от нее, расчищая дорогу к месту, где должна была состояться встреча. Комната собрания располагалась в самом дальнем углу за фусума, которые лишь на вид были тонкими, а на самом деле скрывали за собой толстые двери. На входе её приветствовала невысокая женщина европейской внешности. Софи Фаталь — вспомнилось Кирино — адвокат О-Рен, помогавшая в её делах. Софи с поклоном распахнула двери, приглашая её пройти в комнату, где собралось уже немало народу. Боссы различных кланов устроились за длинным столом, восседая на подушках, с подозрением и некоторым недоверием рассматривая людей вокруг себя. Кирино не позволила нервной дрожи прервать её плавный шаг. Она махнула ладонью, приказывая Фукамачи и охране остаться снаружи, сама же уверенно просеменила к свободному месту за столом, снизу подсвеченным фонариками. Аккуратно подвернув край кимоно, она опустилась на колени и села. Мужчины вокруг нее зашептались, отворачиваясь в стороны. Один босс Танака взглянул прямо и спросил: — Где Сакаэ? Кирино лишь слегка повернула в его сторону голову, отвечая: — Мой муж тяжело болен, Танака-сан, поэтому сейчас я представляю клан Абико. — Докатились, твою мать, — прошипел он, придвигая к себе чашу с саке и залпом опрокидывая в себя. — Бабы в совете! Бабы управляют советом! Ебать! Скоро и мужиков не надо будет! Бабы будут трахать баб! Раздались гнусные смешки, мужчины за столом, кто в открытую, кто отворачиваясь, смеялись над его словами. Кирино чуть склонила голову на бок, принимая его слова к сведению и запоминая. Она не любила, когда принижали её достоинство, и такое откровенное женоненавистничество определенно заслуживало наказания. Но не сейчас. Не при всех. Она найдет способ отомстить ему за эти слова. Появление в комнате О-Рен ознаменовало конец смеха и наступление гробовой тишины, лишь приглушенная музыка с танцпола, доносившаяся сквозь толстую дверь и стены, говорила, что это все происходит здесь и сейчас. — Добрый вечер, — поздоровалась О-Рен и заняла свое место во главе стола. Она окинула взглядом всех присутствующих, лишь на мгновение дольше задержавшись на лице Кирино. За её спиной устроились Юбари Гого (личная телохранительница О-Рен и, по слухам, отъявленная психопатка), Софи Фаталь и предводитель армии О-Рен по имени Джонни Мо. Сама О-Рен была одета в темное кимоно, красиво открывающее её ключицы. За оби была заткнута катана с черной лакированной цукой. О-Рен чуть склонила голову, отчего канзаши в её прическе звякнули. — Спасибо, что пришли сегодня на этот праздник. Я рада, что вас так много. Фаталь за её спиной приоткрыла дверь, впуская официантов, которые в мгновение ока расставили на столе блюда с едой и бутылочки с саке. — Угощайтесь, — слегка улыбнулась О-Рен и приподняла свою чашечку, позволяя Джонни Мо наполнить её до краев. Тут же за столом снова начались разговоры. Весело звякала посуда и стучали палочки. Кирино чинно и не спеша ела предложенные ей суши и вместе со всеми поднимала масу, когда звучали хвалебные тосты в честь нового босса. Вся атмосфера казалась ей довольно спокойной и веселой. В какой-то степени она была даже рада, что место главы совета заняла О-Рен, ведь та, в отличие от других боссов, была довольно молода и прогрессивна. Она могла принести в их застоявшиеся воды якудза новую волну, новые идеи, новую кровь. Босс Танака, сидевший в самом конце стола, методично напивался и бормотал себе под нос всякие нелицеприятные вещи. Кирино лишь прикрывала глаза, когда до её ушей доносился его пьяный мат и оскорбления в сторону О-Рен типа «ублюдочная кровосмесительная шлюха» и многое другое в таком же роде. Постепенно голова её начала тяжелеть от выпитого саке, от шума присутствующих и легкой духоты в помещении. Кирино с удивлением поняла, что хотела бы, чтобы сегодняшняя встреча поскорее закончилась, и она спокойно могла вернуться домой, ведь завтра предстояло собрание с вакагасирами её клана. Она хотела обсудить с ними планы на укрепление позиций Абико-групп на рынке наркотиков. Раньше, до того как Сакаэ заболел, они не решались занять эту нишу, теперь же, когда во главе была Кирино, пришло время что-то менять. Грубый крик и звон разбитой посуды отвлек её от дум. Она вскинула голову, поворачиваясь к боссу Танаке. Тот привстал со своего места и грозно шипел обвинения в сторону О-Рен, не к месту поминая ее смешанное происхождение, говоря, что такая, как она, не имела право занимать место главы совета, что она опоганивает их славные традиции, что ей лучше убраться обратно к чертям собачьи в свою Америку и прекратить строить из себя якудза. Многие боссы повскакивали со своих мест, пытаясь его урезонить, но О-Рен дала ему высказаться до конца, внимательно наблюдая за тем, как он кричит ей оскорбления в лицо. Это продлилось недолго. Кирино буквально кожей почувствовала, как заледенел воздух, когда маленькая, но стремительная Ишии О-Рен взметнулась со своего места, вскакивая на стол. Её белые таби то и дело мелькали между полами кимоно, разлетающимся в стороны от ее шагов. Резко остановившись напротив босса Танаки, она плавным движением завела руку за спину, вытаскивая катану из-за пояса. Еще одно мгновение — и алый росчерк пересек шею Танаки, отделяя его голову от туловища. Глаза его все еще злобно и чуть удивленно сверкали, когда голова с глухим стуком упала в соседнюю тарелку, и фонтан крови оросил все вокруг. О-Рен замерла в конечной стойке, позволяя густой алой капле соскользнуть с лезвия и упасть на стеклянную поверхность стола. Выпрямившись, она любовно убрала катану в ножны, не забыв стряхнуть капли крови, которые угодили в лицо боссу Кагучи, сидевшему прямо напротив Танаки, и грозно заговорила на английском, предоставляя право Софи Фаталь переводить для остальных присутствующих здесь, кто не понимал, о чем речь. — Как ваш лидер я со всем уважением призываю вас критиковать мои действия, — О-Рен приложила ладонь к груди и внимательно осмотрела всех сидящих. — Если вы не уверены, что избранный путь является самым разумным, скажите мне, но позвольте убедить вас, что ни одна тема не окажется под запретом, кроме той, что была поднята только что, — она мило улыбнулась. — В качестве платы за ваше негативное отношение к моему китайскому или американскому происхождению слетят ваши сраные головы, — она наклонилась и подобрала голову Танаки, поднимая её вверх и демонстрируя каждому, — как с этого ублюдка! А теперь, сукины дети, если вам есть что добавить, самое время сказать об этом! Гробовая тишина накрыла всю комнату. О-Рен брезгливо отбросила от себя отрубленную голову и проговорила: — Похоже, что нет. Фаталь-сан замолчала, и О-Рен снова продолжила на японском: — На этом наше сегодняшнее собрание окончено. Она убрала катану за пояс и вернулась на свое место, снова приступая к еде. Никто не ушел. Все остались на своих местах, и постепенно разговоры снова возобновились, то и дело перемножаясь шутками и смехом. Даже без перевода Кирино достаточно поняла из речи О-Рен. Она едва заметно поморщилась, отодвигаясь от лужи крови, натекшей из шеи Танаки-сана, упавшего прямо на стол, и снова взялась за палочки. С трудом проглотив несколько суши и запив их холодным саке, она поднялась со своего места. Тут же разговоры за столом снова стихли, и внимание всех присутствующих обратилось к ней. Гордо задрав подбородок, Кирино сказала: — Спасибо за вечер, Ишии-сан, но боюсь, что мне пора откланяться. Абико-сан ждет меня. Прошу простить мой ранний отъезд. О-Рен улыбнулась кончиками губ и согласно кивнула: — Передайте ему мои самые искренние пожелания, Абико-сан, и простите за то, что сегодня произошло. Софи завтра же пришлет вам новое кимоно. — Благодарю, — Кирино улыбнулась практически искренне и вышла в приоткрытую дверь, за которой её уже ждал взволнованный Фукамачи с охраной. — Абико-сан! — он тревожно осмотрел её с ног до головы и тут же опустил глаза. — Все хорошо? — Домой, Фукамачи, и побыстрее, — ответила она, уже шагая в расступающуюся на её пути толпу. Она чувствовала, как горит её лицо, и не от алкоголя, выпитого сегодня. В темноте, подсвеченной лишь ультрафиолетом, её прекрасное нежно-голубое кимоно с цаплями было украшено яркими мазками чужой крови, которая еще несколько десятков минут назад бежала по венам и несла жизнь. Теперь же она остывала на ее коже, на её кимоно, светящимися пятнами полыхая в темноте. И все, что хотела сделать Кирино, это поскорее добраться до дома и принять ванну, с наслаждением думая о смерти Танаки-сана, получившего по заслугам, даже если это и не было сделано руками самой Кирино.