Детям до шестнадцати...

– Чёрт! Ну как, как запомнить все эти формулы??? А-а-а! – у Ятена началась самая, что ни на есть натуральная истерика. Сейя, так же, как и брат, рвал на себе волосы, глядя на длиннющий перечень непонятных знаков. – Не кипишуй, – «успокоила» его Цукино, – Тоже мне, проблема. – Для тебя, может, и не проблема, – брюнет чуть не завыл от одной мысли о завтрашней экзекуции. – Вот, – Усаги порылась в сумке и протянула Сейе футляр, – наденешь на экзамен. Брюнет открыл «презент» и непонимающе стал пялиться на очки: – Да у меня отличное зрение, и вообще – носить очки – это стиль Тайки. Цукино закатила глаза: – Тебе нужно дать почетное первое место по идиотизму…. – Что? – Ничего. Просто наденешь на экзамен и всё. – Минако, не хочешь позаниматься? – предложил Ятен, понимая, что один он эту муру не осилит. – Я не могу! У меня маникюр! Боже, я так опаздываю! – Минако изо всех ног бежала к автобусной остановке, то и дело поглядывая на часы. Ятен с подозрением косил взглядом в сторону удаляющейся со сверх космической скоростью Айно: – Завтра экзамен, а у неё маникюр на уме…. – Может, мы ещё позанимаемся, а? – Тайки с надеждой посмотрел на Ами, но та не ответила и опустила глаза в пол. – Мы остаемся на дежурство, – выдала Цукино. – Сегодня же не ваша очередь! – воскликнул Сейя. – Мы поменялись, – все так же глядя в пол произнесла Мицуно. – Зачем? – не понял Тайки. Рей взяла под локоток Ами и Макото: – Нам не нужно готовиться, в отличие от некоторых. Четверо отважных борцов за чистоту отправились в подсобку за «оружием». Ятен непонимающе смотрел на них: – Ну, я понимаю Мицуно и Цукино, но интересно, с каких это пор Кино и Хино не нужно готовиться? Всю ночь братья Коу, не смыкая глаз, зубрили частокол из формул кислот, щелочей, ковалентных связей и уравнений химических реакций. Но впихнуть за ночь то, что они учили на протяжении семестра, было, мягко говоря, нереально. Наутро эта троица выглядела хуже, чем зомби. Получив листы с заданиями, парни с видом обреченных на смерть пялились на расплывающиеся перед глазами странные, но знакомые символы. – Чёрт! Я же только вчера это учил! Я ничего не помню! – тихо матерился Сейя. Тут к нему повернулась Цукино и непонимающе посмотрела. – Я ничего не понимаю, – пожаловался ей брюнет. – Очки надень. – Разве это помогает? – Очки надень, – ещё раз прошипела Усаги и тут же отвернулась. Сейя покосился на футляр и нехотя надел на нос очки. – Интересно, чем это мне помо… И тут (о чудо!) на спине Усаги ни с того, ни с сего появились формулы кислот и щелочей, которые он так старательно вбивал себе в голову на протяжении двух дней, и которые так и не вбил. – Ничего себе, – прошептал он в восторге, – волшебные очки! Круто! Коу тут же начал заполнять свой бланк, обводя кружочком правильные варианты ответов. – А как же, волшебные… – про себя фыркнула Цукино. Она вчера нанесла эти формулы на свою форму с помощью специальной краски, и видеть их можно было лишь в специальных очках, изготовление и тестирование которых заняло у неё целых два дня, в течение которых Сейя безнадежно зубрил химию. Она, в отличие от парня, сразу поняла всю бесполезность этих стараний. Если у человека в голове все свободные гигабайты (хотя, чего преувеличивать – мегабайты) памяти заняты текстами песен, то химические премудрости туда точно не влезут. Айно, убедившись, что учитель не смотрит в её сторону, сняла сережку, которая на деле оказалась увеличительным стеклом, и принялась внимательнейшим образом разглядывать свой маникюр, на котором, собственно, размещалась приготовленная ею шпаргалка. Где ей удалось отыскать мастера маникюра, способного разместить кучу формул на нескольких ногтевых пластинах – осталось загадкой. Ятен качал ногой и пялился в окно, как будто там были написаны правильные ответы. Когда Сейя посмотрел на брата, а затем – на стекло, то понял, что зрелище там действительно завораживающее. Все стекло было испещрено формулами, написанными той же краской, что и на форме Усаги. Сейя стал вертеть по сторонам, и тут ему стало казаться, что он попал в мир, где царили уравнения химических реакций, и прочей жутко заумной научной лабуде. Надписи были практически везде: на окнах, стенах и даже доске. Все было чётко распределено, в зависимости от того, где сидит «непобедимая пятерка». А у всех на носах, включая Ятена и Тайки, были очки, точь-в-точь, как у него. «Вот почему они вчера остались на дежурство! Не удивлюсь, если все сдадут экзамен на «отлично». Интересно, что они придумают на остальных экзаменах», – подумал Коу, глядя на спину Усаги и обводя очередной правильный ответ в свой экзаменационной работе. «Что-что, а химия – это моя стихия…. Да я – гений!» – самодовольно улыбалась Цукино, глядя на своих «балбесов», которых она спасала от двойки уже который семестр подряд. Следующим кошмаром стала алгебра. Тут уже никакие шпаргалки помочь не могли, поскольку никто не знал, какие задачи и уравнения попадутся из пятидесяти вариантов заданий. А протащить с собой толстенный справочник с решением всех пятидесяти вариантов было, мягко говоря, нереально. Особенно нервничала Минако, которой выпало сидеть на первой парте. Она даже так исхудала от переживаний, что стала похожа на вешалку. Усаги утешала её, что, мол, поможет (куда она денется), но Айно все равно было стрёмно. Экзаменатором для их класса назначили какого-то подслеповатого учителя, который без очков ни черта не видел. И вот, время Х настало. После команды «Начинайте» все, как один, раскрыли свои экзаменационные листы с заданиями и принялись медленно офигевать. Ибо как ещё назвать процесс, когда на тебя с кристально-белого листа смотрят непонятные знаки и символы, и ты понимаешь, что ты ничегошеньки в них не понимаешь? Но только не Ами и Усаги. Обе минут за двадцать справились с заданиями и ломали голову, как теперь помочь остальным. Проще всего было «спасти рядового Коу», написав шпору и, прицепив к пряди волос, перебросить через спину. Забирая шпаргалку, Сейя мысленно подсчитывал, скольких пирожных ему будет стоить помощь Цукино. Но, так как со счетом у него было туговато, он решил расплатиться с блондинкой билетами на концерт. Правда, потом он обнаружил, что пирожными дело обошлось бы дешевле. Мако и Тайки получили помощь от Ами: Коу – тем, что предыдущие дни проторчал у Мицуно вместе с остальными одноклассниками в её знаменитом предэкзаменационном кружке, Кино – мега-шпорой «самолетиком». Ятен успешно списал всё с собственной странички в твиттере, заранее договорившись о помощи с какой-то фанаткой, шарившей в алгебре, в обмен на свидание. Рей и Минако, прознав об этом, рвали и метали, пока не узнали, что фанатке двенадцать лет, она одноклассница Чибиусы и все свидание свелось к одному подписанному плакату и поеданию мороженного за счет Ятена. У Хино было не все так туго. Улучив момент, когда преподаватель снял очки, она сфотографировала на телефон (как ей удалось его протащить, так и осталось загадкой) страх божий (то бишь уравнения) и отправила какому-то «знатоку». В ответ через рекордно короткое время пришло сообщение, содержащее правильные ответы. Кто был этим загадочным «знатоком» осталось тайной за семью печатями, но что-то подсказывало Усаги, что она его тоже очень неплохо знает. Хуже всех приходилось Минако. Она пыхтела над заданиями, пытаясь хотя бы отличить логарифм от обычного линейного уравнения, но безуспешно. Усаги приложила ко рту ладонь и прыснула: – Начинаем! – Да! – кивнула Ами. – Я – всё! – Усаги сдала свою работу и вышла из аудитории. Через пять минут Минако, скорчив рожу пожалостнее, заныла: – Ой-ой-ой! К ней тут же подлетел учитель: – Вам плохо? – Ой, что-то живот скрутило… ой-ой-ой, болит… – Может, Вам нужно выйти? Учитель проявил участие и помог Айно выйти из класса. Затем он вернулся на место и снял очки. Ами, подходя сдавать свою работу, «случайно» зацепила их локтем, а Макото подхватила их свободной рукой, не дав сэнсэю шанса отыскать их на полу. Сейя, скучающий до конца экзамена, грыз карандаш и болтал ногой. Через пять минут дверь открылась и в класс вместо Айно вошла Усаги. Только выглядела она, как Минако: распущенные волосы и красный бант. То, что очки учитель, благодаря Макото, посеял, очень выручило блондинку. – Ну, что, мисс Айно, Вам лучше? – Да-да, голова уже не болит. – Кажется, у Вас болел живот…. – Да-да, – затараторила Усаги, подражая Минако, – и живот тоже, и голова… а эти ужасные желудочные колики… – Достаточно, Айно, садитесь и продолжайте. Мне вовсе ни к чему знать подробности. Цукино выдохнула и уселась за парту Минако. Через десять минут прозвенел звонок, ознаменовавший конец двухчасовой пытки, но Цукино с лихвой хватило этих десяти минут. Как позднее узнали ребята, самым сложным на этом экзамене для Цукино было за пять минут перевоплотиться в Айно и не спалиться, заходя в класс. Последний экзамен был не особо трудным для учеников и нереально сложным лишь для Усаги Цукино. Это была современная литература. Нет, с той частью, где требовалось решить тесты, блондинка справилась, но вторая часть была творческая – написать сочинение. А с подобным творчеством у Цукино всегда было худо. А Ами – единственная, кто мог бы помочь в выборе лексики по очередной сопливой романтической теме в творчестве какого-то там всемирно известного нудного писаки – сидела далеко. Ученики один за другим покидали аудиторию, сдавая экзаменационные работы. Мицуно, закусив губу, участливо смотрела на подругу, понимая, что именно сейчас, когда ей так нужно помощь, она бессильна что-либо сделать. Учительница, как вкопанная, стояла около её парты и не торопилась оттуда сваливать. Дождавшись, когда Ами допишет последнее предложение, она с иронической улыбочкой забрала её работу и сказала, что та может быть свободна. И тут Цукино впервые пала духом. Если она завалит этот экзамен (а без Ами она его точно завалит), прощай звание самой умной ученицы Японии, которое она удерживает на равнее с Мицуно уже который семестр подряд. Усаги спиной почувствовала, что Коу тоже справился с заданием и вылезает из-за парты. «Не могу поверить…. Даже он справился, а я – нет! Все, конец света неминуемо приближается….» И тут перед ней каким-то волшебным образом очутился листок с готовым сочинением на заданную тему. Собственно, ничего волшебного в том, что Сейя, проходя мимо её парты, положил шпаргалку, не было, но, так как помощи из «звездного мира» Усаги не ожидала, так что в какой-то степени, это было чудо. Цукино пробежала глазами текст и хмыкнула: надо же, даже ошибок нет. До конца экзамена оставалось ровно шесть с половиной минут, но она успела переписать, мысленно надеясь, что Коу хватило ума не написать слово в слово то же самое в своей экзаменационной работе.