Цветные сны

      Когда Юра был совсем маленьким, то просил горячо любимого дедушку читать ему одну и ту же книгу. Каждый вечер. Прямо перед сном. Это была внушительная толстая книга с различными сказками. Кто-то из коллег его дедушки, однажды, в канун Нового Года преподнес Юре эту книжку в подарок. Страницы были большими и значительную их часть занимали красочные картинки, олицетворяющие всё происходящее в самой сказке. Но маленький Юра никогда не смотрел на эти картинки. Он вообще никогда не любил книжки с картинками. Говорил, главное то, что написано в самой сказке, а уж образы героев и происходящего его фантазия нарисует сама. Чужими представлениями скучных взрослых он и интересоваться не хотел. Дедушка тогда улыбался и говорил, что его Юрочка растёт очень смышлённым мальчиком. Потом укладывал его в кровать, заботливо укутывал одеялом и тихо нашептывал ему сказки из любимой книжки. Несмотря на глупые картинки, Юра всё равно любил эту книгу, ведь истории в ней были самыми интересными.       С самого детства Юрий любил сказку о «Снежной Королеве». Позже, уже в подростковом возрасте, считал свою никуда не исчезнувшую любовь к этой сказке очень даже ироничной. Надо же — русская Ледяная Фея, новая восходящая звезда фигурного катания с детства любит сказку, посвященную льду и снегу. А ещё замерзшим душам и хрустальным спасительным слезам. Юрий и сам не знал по какой причине, но почему-то с самого детства только эта сказка будоражила его воображение и дарила ему то невероятное чувство настоящего чуда. Заставляя его сознание рисовать причудливые узоры, похожие на те, что появляются на окнах после ночной зимней стужи. Именно эта сказка и тихий голос дедушки позволяли ему видеть те самые цветные сны.

***

      Юрий Плисецкий нетерпеливо нажимает кнопку для вызова лифта. Металлические двери перед ним с небольшой задержкой бесшумно открываются. Парень заходит, нажимая на панели свой этаж. В лифте очень светло и просторно. Зеркала, как всегда идеально отполированы, играет ненавязчивая мелодия, яркий свет бьёт прямо в лицо. Плисецкий болезненно щурится и сильнее натягивает капюшон своей кофты. Резь в глазах становится невыносимой. Бессонные ночи плохо сказываются на общем состоянии.       Последние соревнования дались нелегко. Он взял золото, несомненно. Но с большим трудом. И восходя на пьедестал победителя, отрешенно подумал лишь о том, что стоит увеличить количество часов своих тренировок. Тем более, что вскоре предстояли соревнования в Канаде. А это означало, что девятнадцатилетнему Юрию Плисецкому придется вновь столкнуться на льду с одним из своих главных извечных соперников ― двадцатитрехлетнем Жан-Жаком Леруа. Этого ждут множество спортивных обозревателей и фанатов фигурного катания по всему миру. И их всех почему-то совсем не волнует, что помимо канадца и русского на лёд выйдут посоревноваться за звание победителя и долгожданное золото ещё, как минимум, четверо фигуристов.       Впрочем, Юрия это тоже не заботит. Сколько он список фигуристов ни просматривал, заветного имени, что было у него на уме уже несколько месяцев, он не нашел. Как не нашел и никого особо примечательного. Даже имя Леруа сейчас не имело для Плисецкого никакого значения. Юрию уже давно не пятнадцать. Он уверен в своём превосходстве. И это не эгоцентричность, не припадки самолюбия ― лишь плодотворный труд упорных и изматывающих тренировок. Теперь, чтобы поставить его на ступень ниже себя, Джей-Джею придется иметь в запасе нечто большее, чем просто безукоризненно исполненные прыжки уже в первой части программы. Так что никакого особого давления от предстоящей встречи с тем, кто когда-то первым поставил его на второе место, Плисецкий не испытывал. Хотя он отлично понимал, что Джей-Джей свою победу, тем более на родине, так просто не отдаст. Это зажигало в Юрие желание показать себя, поставив Леруа, наконец, на место. Но не более того.       Юрия уже давно не волнуют многие из тех фигуристов, что имели огромное значение для него в прошлом. Виктор Никифоров уже много лет является лишь отголоском прошлого, угасшей или, скорее, сгоревшей звездой русского фигурного катания. Юри Кацуки появляется в мыслях лишь когда случайно в ленте новостей инстаграмма, просматриваемого парнем каждый вечер, мелькают какие-нибудь фотографии со странички этой свинки. Да и то, обычно, ничего кроме непонятной, даже для самого Юры, полуусмешки они не могут вызвать.       Уже почти четыре года подряд Юрий интересуется лишь новостями, повествующими преимущественно о фигуристах Казахстана. Желая услышать, увидеть или прочитать только одно такое родное и заветное имя. В последнее время они с Отабеком редко переписываются или созваниваются, что уж говорить о живом общении. Но это ничего. Юра особо не парится по этому поводу, так всегда бывает во время напряженного сезона. Как только он закончится, они вновь увидятся. В каком-нибудь городе, в любой точке мира, где угодно. Лишь бы снова оказаться в той зоне комфорта, которую они испытывают, находясь рядом друг с другом. Снова поедут куда-нибудь, натворят что-то, из-за чего потом Юре наперебой будут звонить Яков с Лилией, не переставая отчитывать его за, уже такую неуместную, детскую безответственность. А Плисецкому будет тогда абсолютно всё равно. Будет плевать на тренировки, на крики Якова и нервные цоканья языком Лилии, плевать на мнения других и точно плевать на завтрашний день. Он будет жить мгновением. Коротким. Счастливым. Абсолютно особенным. Так похожим на цветной сон из детства. Почти нереальным. Моментом, что связывает его с столь дорогим человеком. Юрий будет жить только им, потому что неизвестно, насколько долгим он будет в этот раз и в какой именно момент его бесцеремонно оборвут новые проблемы из их жизней.       Они с Отабеком будут сидеть в каком-нибудь тихом, наверняка, излюбленном месте Алтына, где их никто не посмеет потревожить, и говорить. Говорить обо всём на свете. Долго и непрерывно. Расскажут обо всех новостях и событиях, которые не успели описать в безразмерных сообщениях друг другу. А когда темы, наконец, закончатся будут просто молчать, наслаждаясь компанией друг друга. И никто из них не скажет другому, как сильно скучал и как с каждым разом всё тяжелее прощаться, потому что такие слова в их отношениях излишни. Они и так могут почувствовать и прочитать все это по одному лишь взгляду друг друга. А ночью Плисецкому вновь будут сниться такие красочные и яркие, знакомые с самого детства, цветные сны.       Тогда Юрию будет казаться, что в его жизни действительно есть место для счастья. Совершенного и простого человеческого счастья - иметь рядом такого нужного, близкого и понимающего человека.       Юрий медленно выходит из лифта. С силой сжимает зубы, злясь на самого себя за все эти мысли. Знает же, что это ждёт его ещё не скоро. Слишком сильные чувства мешают сосредоточиться на тренировках. Им обоим мешают. Юрий это знает. И Отабек тоже прекрасно знает. Поэтому в самый разгар сезона они и сводят общение друг с другом к минимуму. Чтобы под конец очередных соревнований точно знать одно: они скоро встретятся.       Неожиданное осознание этого отрезвляет рассудок парня. Чувства и мысли вновь стабилизируются. Плисецкий успокаивается, считает до десяти, заворачивает за угол длинного коридора, ведущего к его номеру мадридской гостиницы, чтобы в эту же секунду у него перехватило дыхание. Прямо у самой двери гостиничного номера стоит небольшой чемодан, а рядом с ним, облокотившись о стену, очень уставший, но выглядевший абсолютно счастливым, парень. ― Привет, Юра, ― да, это несомненно, тот самый голос, который всегда произносит его имя как-то по-особенному. ― Как поживаешь? ― Отабек? ― Плисецкий с трудом выдавливает из себя имя лучшего друга. ― Что... Что ты тут делаешь? ― Не рад меня видеть? ― всё с той же спокойной улыбкой, интересуется Алтын. ― Что ты? Конечно рад, просто... Я удивлен. Проходи, ― Юра суетливо роется в карманах в поисках ключей, затем отпирает дверь и впускает своего нежданного, но столь желанного гостя.       Уже через час они сидят в просторном гостиничном номере, что кажется Юрию сейчас в миллионы раз уютнее. Рядом с Отабеком ему вообще многие места кажутся намного уютнее. Едят наспех приготовленную Плисецким еду, он не особо был готов к приходу гостей, продуктов в холодильнике было всего на одну совсем не голодную персону, но им этого хватило. Юрий порывался сходить в магазин или же заказать что-нибудь в номер, но Отабек, полюбивший готовку Юры, как и всегда уговорил того приготовить еду самостоятельно. За время, пока Плисецкий колдовал над их ужином, Отабек успел рассказать ему, что взял небольшой отдых перед последними соревнованиями в этом сезоне ― всего пару дней ― потому сразу решил воспользоваться моментом и приехать к другу. И не смог придумать ничего более лучшего, чем устроить сюрприз. Плохо правда подсчитав время возвращения самого Юрия, за что расплатился двухчасовым ожиданием под дверью. ― Думал, ты решил переночевать прямо в ледовом дворце, ― усмехнулся Отабек, сложив руки на спинке мягкого кожаного дивана, опуская на них голову. ― Я просто часто гуляю после тренировок. Свежий воздух может хорошо привести мысли и чувства в норму, ― немного отрешенно проговорил Юрий, Алтын лишь коротко кивнул в ответ.       Видеть и слышать друг друга после долгого затишья в общении уже было большой радостью для обоих. Даже если это всего пару дней, хотя бы эти дни они не будут одиноки. ― Кстати! Я ведь принес тебе кое-что... ― Отабек резко поднимает голову и тянется к чемодану, оставшемуся на полу возле дивана. Он очень долго что-то выискивает, а заинтригованный Плисецкий смотрит через плечо Отабека, силясь разглядеть что именно приготовил для него друг. ― Вот. Может скрасит твои утомительные перелёты с одних соревнований на другие. ― Ты чё, прикалываешься, что ли? ― Плисецкий нервно переводит ошарашенный взгляд с лучшего друга на его сомнительный подарок. ― Брось. Не говори, что не нравится. ― Отабек улыбается и смотрит абсолютно невинным взглядом карих глаз, хотя в его руках красуется небольшая, но красочная книга с одной единственной сказкой: «Снежная Королева». ― Поверить не могу, что именно ты даришь мне её! ― шипит Юра, хотя книжку всё-таки берет в руки, принимаясь изучать содержимое. ― Подумал, тебе понравится. Прости, не хотел обидеть, ― Отабек вновь кладёт голову на свои руки и внимательным взглядом осматривает Плисецкого. ― Да я и не обиделся! ― бурчит себе под нос Юрий и облокачивается на спинку дивана. ― Тогда что? ― улыбается Алтын. ― Хаах... ― слишком громко и картинно вздыхает Юрий, чтобы в ту же секунду упасть головой на колени к Отабеку и вложить книгу обратно ему в руки. ― Почитай мне, а? ― Что? Хочешь, чтобы я почитал тебе сказку? ― Отабека искренне удивляет данная просьба, он смотрит прямо в зелёные глаза и на щеках Плисецкого появляется едва заметный румянец, но взгляда тот не отводит, лишь слегка недовольно щурится, чем очень забавляет Алтына. ― Дурацкая идея притащить мне эту книжку принадлежала тебе, так что... ― Юра поворачивается на бок, не убирая голову с колен лучшего друга, подкладывает левую ладонь под щёку и нервно сдувает светлую прядь с глаз.       Отабек, негромко усмехнувшись, набрасывает свою куртку на Юрия и открывает книгу. Тихим голосом начинает зачитывать первые строчки, запуская пальцы правой руки в длинные волосы Юры. Плисецкий терпеть не может, когда к ним прикасаются, но Отабеку позволяет всегда. Ласково перебирать эти светлые пряди Алтыну всегда нравилось. Они были мягкими и удивительно пахли. Это был немного странный смешанный аромат зимних зелёных яблок и орехов с мёдом. Отабек аккуратно пропускает сквозь пальцы пряди, цвета белого навахо, и ощущает тот самый странный и невероятный аромат.       Плисецкому кажется, что ему снова пять лет. Он закрывает глаза и, затаив дыхание, вслушивается в родной тихий голос, повествующий излюбленную историю, давно выученную уже наизусть. Ненавязчивый шелест книжных страниц и лёгкий, непонятно откуда взявшийся, запах ели пробуждают в Юрие давно забытые детские чувства.       И пусть за огромным окном гостиничного номера ярко-освещенный Мадрид переливается своим буйством красок и огней, Юрию кажется, что вот-вот снаружи будет слышен перезвон начинающейся метели. Плисецкий улыбается своим мыслям, говоря простое искреннее: «Спасибо». И тихий голос родного человека вновь дарит ему такие необходимые сейчас умиротворение и, знакомый с самого детства, цветной сон.