Лекарские байки.

- Хозяин… Хозяин! Скрипучий голос старого домовика пробился сквозь мой сон, заставив оторвать тяжёлую голову от подушки. Мерлин! На часах шесть вечера. Я вернулся из рейда всего четыре часа назад. Что могло случиться? - Хозяин? – царапанье под дверью стало явственней. - Чего тебе, Кричер? Заходи. Я сам запретил старому эльфу подкрадываться ко мне во время сна. Инстинкты, знаете ли. После года скитаний по лесам и двух лет в аврорской академии могу спросонья и зашибить ненароком, а Кричер у меня старенький, ему много не надо. - Хозяина спрашивать через камин один старый важный волшебник. - Какой волшебник? – почему-то это известие вызвало у меня какое-то дурное предчувствие. - Мастер Раптор, хозяин. Та-ак, ну конечно! Предчувствие меня не обмануло. А чего хорошего можно было ждать от срочного желания непосредственного начальства лицезреть недавнего практиканта вечером, в канун Хэллоуина? Правильно – ничего. Вообще-то, по идее, как полевой колдомедик, приписанный к боевой группе Аврората, я должен подчиняться Главному Аврору Рейнольдсу, а не Раптору. Но с главным колдомедиком Св. Мунго не поспоришь – у него чувство юмора не то чтобы атрофировалось как ненужный рудимент, а просто-таки мутировало во что-то непонятное и крайне непредсказуемое. Проще говоря, связываться с ним – себе дороже. Пришлось срочно мыться, бриться, одеваться и спускаться… Тьфу ты! В рифму на двадцать пятом году жизни сподобился заговорить! В общем – натягивать джинсы с футболкой и, плеснув в лицо водой из кувшина, поданного Кричером, растереться жёстким полотенцем. Вместе со спуском по скрипучей лестнице на первый этаж всё это не заняло и пяти минут, но на словно вылепленном из угольев лице в камине уже начали появляться признаки досады и нетерпения. - Поттер, где вас так долго носило? Вы полагаете, что в моём возрасте стоять на карачках перед камином и ждать, пока какой-то зелёный юнец соизволит почтить меня своим присутствием, полезно для здоровья? - И вам добрый вечер, Мастер. Чем обязан? - В общем, так, Гарри… О, нет! Этот непривычно ласковый тон и обращение по имени вместо «практикант Поттер, какого… трам-пам-пам и далее по тексту» не предвещали ничего хорошего. Ах, да-а! За единственным исключением: вот уже четыре месяца, как я, став полноправным колдомедиком, вышел из класса абсолютно бесправных существ, именуемых практикантами. - Я вас слушаю, мастер Раптор. - Вот и отлично! Вы сегодня выходите в ночное дежурство по госпиталю. Это высокая честь для вчерашнего практиканта, и… - Как – сегодня?! Я же дежурил два дня назад! Моя очередь наступит в следующую среду. А сейчас только четверг! - Не перебивайте старших, молодой человек! Колдомедик обязан жить своей работой! Знаем мы эту песню. Четыре года слушали: «В старые добрые времена закончивший обучение целитель не имел права заводить семью и детей в течение шести лет, чтобы постигать вершины мастерства!» Тра-ля-ля! «У настоящего колдомедика должно быть шесть рук, чтобы всё успевать, четыре ноги, чтобы быстро бегать, семь глаз, чтобы всё замечать, и галлонный мочевой пузырь». Ну, что «вместо сердца – драконий огонь», и так понятно. И про «гореть на работе» мы тоже слышали. Скорее бы он уже к делу переходил, а то стоять на каменном полу босиком холодно, а тапки я из комнаты прихватить забыл. - … мы в вашем возрасте подобных вопросов не задавали. Если мастер отдавал приказ, исполняли его со всем рвением и старательностью… Что-то он разошёлся сегодня, я попытался, было, замаскировать едва сдерживаемую зевоту, но был задержан с поличным. - Целитель Поттер, не смейте зевать, когда я с вами разговариваю! Через час вы заступаете на дежурство, и точка! - А что случилось с Вильямсом? - У целителя Вильямса пищевое отравление. Ага, знаем мы это отравление. Длится три дня и называется чемпионат мира по квиддичу. И начался он аккурат сегодня под славным городком Бремен, что в Германии. Помнится, Вильямс пытался выцыганить у Раптора выходные на эти три дня, да, видно, ничего не получилось, раз он решился на подобные меры. Держу пари, без какой-нибудь новинки WWW тут не обошлось. Альберих Раптор – далеко не дурак, и провести его обычными чарами скоротечного поноса не получится. Такую бы изобретательность, да в мирное русло. А то Вильямс уже задолбал со своим спортивным помешательством – второй раз на меня из-за него дежурство вешают. - Вы хотите сказать что-то по этому поводу, целитель Поттер? - Нет, ничего. Мы своих не сдаём… мы им сами, конфиденциально, мозги вправляем. - Вот и замечательно. Я с тоской посмотрел на дверь в уютную спальню, из которой меня только что вытащили, и попытался было качать права: - Мастер, я четыре часа как из рейда. Наша группа полночи сегодня грязь в Суссексе месила. Неужели нельзя найти кого-то ещё? - И кого вы предлагаете? Хэллоуин – семейный праздник, а из всего штата колдомедиков только у вас и Вильямса нет семьи. Ну же, Гарри, я надеюсь на вас. Да, забыл добавить, дежурить вам придётся в одиночку. Сами понимаете, праздник, - и, посчитав разговор законченным, моё начальство изволило убрать свой пресветлый лик из камина, пресекая дальнейшие возражения. - Вот, шизанутых пикси ему в печёнку! Выбора не было. Прямой приказ я проигнорировать не мог. Вот так и пришлось мне в авральном темпе принимать душ, избавляться от щетины и, уже бегом проглотив приготовленный Кричером ужин, одеваться и отправляться в госпиталь. Одиночное ночное дежурство по всему Св. Мунго – это и так не сахар, а уж в Хэллоуин и подавно. Врагу не пожелаешь такого подарочка. В общем, из камина в холле госпиталя я выходил полный дурных предчувствий, что ночка мне предстоит та ещё. И не ошибся… Собственно, до ночи дело даже не дошло. Все неприятности начались прямо в холле. И предстали они моим глазам в виде благообразной старушки, эдакого божьего одуванчика – миссис Антонии Принглз. Кто бы мог подумать, что это благообразное и безукоризненно воспитанное создание было сущим кошмаром не для одного поколения колдомедиков. Старая дама, разменявшая вторую сотню лет, с упорством истинной англичанки искала у себя какой-то недуг. Порой это было какое-то «страшное» заболевание, а иной раз – и необратимое проклятие. И тогда на ноги поднималась «вся королевская рать». Ведьму обследовали всеми известными Диагностическими чарами и даже маггловскими методами, но не находили ничего, кроме обычного в её возрасте артрита да периодически возникающих проблем с пищеварением. Но это её не останавливало. Она просто не верила успокоительным словам и могла жаловаться на свою судьбу и отсутствие должного внимания ЧАСАМИ… Причём каждый день. Лично я знал её четыре года, а мой учитель – лет сорок, со времён своей собственной практики. Поговаривали даже, что и его учитель имел дело с этой дамой. Так что, думаю, стаж её «смертельной болезни» перевалил за шестьдесят лет. За это время бедное умирающее создание успело похоронить трёх мужей и, кажется, намеревалось пережить и четвёртого. Потом я нос к носу столкнулся с Малфоем-младшим, штатным колдопсихиатром Св. Мунго, закончившим университет на два года раньше меня и изрядно попортившим кровь своими насмешками практиканту Поттеру. Как оказалось, ему тоже не повезло оказаться на дежурстве в ночь на Хэллоуин. Кто другой сказал бы – се ля ви, но я скажу – есть справедливость на свете. Чокнутых в эту ночь могло поступить и больше, чем покалеченных, проклятых и отравившихся вместе взятых. А Малфой, хоть и язва, да редкостная сволочь – специалист от Мерлина. В этом ему не откажешь. Профессионал. Три часа у меня ушло на то, чтобы, приняв вновь поступивших больных, осмотреть тех, кто был оставлен под наблюдение. А в промежутках выслушать несколько трагедий в исполнении миссис Принглз. Ночь только началась, и основной поток пострадавших стоило ожидать ближе к полуночи, необходимо было спешить, чтобы успеть сделать все рутинные дела до этого приблизительно установленного мной для себя срока. И старая перечница отнюдь не добавляла мне свободного времени и положительных эмоций. От неё через пять минут шарахались даже пациенты. Промучив окружающих до одиннадцати и получив заряд бодрости с помощью энергетического вампиризма, довольная собой дама, в конце концов, с чувством выполненного долга отправилась спать, дав вдохнуть с облегчением всему персоналу. Но радовались мы недолго. Не успели часы в главном холле пробить полночь, как Ночь Всех Святых внесла свою лепту в нашу работу. Начали поступать первые пострадавшие. Сначала – поодиночке. Вот скажите, у вас бы хватило мозгов сообразить, что засовывать свечу для фейерверка в задний проход вовсе даже не круто, а опасно для здоровья? А вот у одного престарелого ловеласа, решившего устроить сюрприз своей любовнице – не хватило. Хорошо, что мы, маги, не боимся огня, а то бы это стало последней шуткой в его никчёмной жизни. Ему и так досталось, так что в ближайшие несколько месяцев он сможет радовать свою пассию только цветами. А ещё был юный идиот, на спор засунувший голову в заговорённый от разбивания кувшин. И хорошенькая ведьмочка, додумавшаяся вместо карнавального костюма с ног до головы разрисовать себя флюоресцирующей краской, не пропускающей воздух. И два приятеля, попытавшиеся превратить друг друга в фавнов. Эта парочка намудрила такого в своих заклинаниях, что в кошмарном сплетении рогов, копыт, хвостов и ассиметрично расположенных глаз количество пострадавших определялось только по кратности всех составляющих. М-да-а, такого эффекта даже Невилл на Зельеварении добиться не мог, а он был гением в этом деле. А потом пошло-поехало: проклятые, покалеченные, отравленные, простудившиеся пошли потоком, и мне уже было не до выражения эмоций. Нужно было, несмотря на их вопли о немедленной помощи всем и сразу, рассортировать всех и начать лечение с более тяжёлых случаев, постепенно переходя ко всем остальным. Казалось, этому потоку кошмара и абсурда не будет конца. Отличилось и несколько ранее поступивших пациентов госпиталя, ухитрившихся выбраться наружу и вернувшихся обратно, мягко скажем, в невменяемом состоянии. Антипохмельное и снимающее интоксикацию зелья шли галлонами, по количеству расходуемой жидкости чуть ли не превышая Обезболивающее. Самый пик этого безумия пришёлся на четыре часа ночи. Медиведьмы валились с ног. Хорёк, с которым мы периодически сталкивались в приёмном покое, несколько подрастеряв свою холодную элегантность и аристократичность, готов был шипеть и плеваться ядом. У него в отделении поражения психики не осталось ни одной свободной койки. С этого-то, собственно, и началась вся развернувшаяся дальше история. Перебегая в очередной раз из отделения проклятий в отделение магических травм, я был весьма невежливым образом пойман за руку. Что по отношению к лицам, прошедшим аврорскую подготовку, проделывать крайне не рекомендуется. Но я сдержал свои порывы, ограничившись тем, что перехватил болевым захватом вцепившуюся в меня конечность, и, увидев перекошенное гримасой лицо нападавшего, вежливо поинтересовался: - Какого рыжего тролля вы, целитель Малфой, пытаетесь оторвать мне руку? - Поттер, прекрати свои солдафонские шутки! И забери из моего отделения Флетчера. - Да? – руку его, я, конечно же, отпустил, но вторая часть высказанного в приказном тоне предложения меня в корне не устроила. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что наш разговор никто не слушает, не стал выбирать выражений: - С хера ли?! На хрен мне сдался этот алкаш? Делирий – это твой профиль. - Мы его зельями стабилизировали, и у меня нет мест. - А у меня их что, вагон? Мундунгус до зелёных пикси допивается каждый месяц, так что, если уверен в своём лечении, отправь его домой. - Что ж ты так нечутко относишься к собрату по этому вашему Ордену? - А я не обязан всех любить. Отпоил – отправляй восвояси, мне и так головной боли хватает. Поток пациентов пошёл на спад, но до того момента, когда можно будет присесть и перевести дух, было ещё как до Луны на самокате. - Э, нет, Поттер! В этот раз ваш соратничек ухитрился не только допиться до горячки, но и выспаться под забором. Диагностические чары показывают воспаление лёгких. Так что он весь в твоём распоряжении, со всем своим гнилым ливером. Тут уже ничего не попишешь: не отправлять же домой больного пневмонией, не проследив за тем, получил ли тот необходимое лечение, хоть он и последний в Магическом Мире вор и алкаш: - Ладно, отправляй, я предупрежу дежурную медиведьму. - Вот это другой разговор, а то «с хера ли». Всё-таки отсутствие воспитания даёт о себе знать, а, Поттер? - Отсутствие воспитания позволит мне проклясть тебя чем-нибудь позаковыристей, если ты сейчас же отсюда не уберёшься, Малфой. - Да нужен ты мне больно, - Драко издевательски помахал мне на прощание, направляясь к лестнице, но на полдороге повернулся и добавил: – Кстати, я велел наложить на него тройное Очищающее. Цени мою заботу, Поттер. - Благодетель нашёлся, - чуть не плюнув с досады, я потащился в отделение лёгочных болезней и последствий проклятий, поразивших лёгкие. Флетчер, вымытый и напичканный зельями под самую макушку, а оттого тихий и нескандальный, уже дожидался меня в целительской комнате. Малфой не ошибся, у него на самом деле обнаружилась левосторонняя нижнедолевая пневмония. Слава Мерлину, без всяких характерных для алкоголиков осложнений. Осмотр и назначение лечения много времени не заняли, и я, велев разместить Мундунгуса в ближайшей мужской палате, грешным делом забыл об этом персонаже. Как оказалось, зря. Флетчер не был бы Флетчером, если бы не влез в очередные неприятности. Но это я забегаю вперёд. А тогда, в шестом часу утра, когда последние пострадавшие были осмотрены, напичканы зельями и лечебными чарами, мы вздохнули с облегчением. После бессонной ночи, проведённой в рейде, и нынешнего столпотворения меня подташнивало от голода, ноги болели от беготни по этажам, а голова кружилась от усталости и недосыпа. До конца дежурства оставалось каких-то два с половиной часа, и у меня впервые появилась надежда на то, что мне удастся хоть ненадолго прикорнуть в комнате отдыха. Нет, о нормальном сне не могло быть и речи. Придерживавшийся жёстких правил Главный Колдомедик всю мебель в целительской зачаровал так, чтобы её невозможно было трансфигурировать во что-то, напоминающее диван или кушетку, но я с моей непритязательностью способен был выспаться и на столе. Благо дело, прецеденты во время моей практики случались. Но и этой малой толики радости мне, увы, не суждено было испытать – в 6.37 в кабинете раздался сигнал тревоги, и взволнованный голос медиведьмы сообщил, что в отделении лёгочных поражений случилось ЧП. Один пациент пытался придушить другого. Вот нюхом же чуял, что появление Флетчера на моей территории мне же боком и выйдет! А в том, что к этому безобразию приложил свои загребущие ручки этот старый таракан, у меня даже сомнений не возникало. Два коридора и шесть лестничных пролётов я пролетел с рекордной скоростью, сбросив её только на подходе к палате Флетчера, вокруг которой полукругом стояла толпа сбежавшихся на крики пациентов, слегка разбавленная жёлтыми мантиями медиведьм… Опа! Не только жёлтыми! Пара синих тут тоже водилась. Отделение необратимых проклятий. Этим-то что здесь понадобилось? Бесплатный цирк посмотреть? Одёрнул мантию и, приведя растрепавшиеся волосы в относительный порядок, вкрадчиво-проникновенно, в духе Снейпа, поинтересовался: - Медиведьма Стентон, объясните, пожалуйста, почему пациенты в ночное время находятся в коридоре? - Целитель Поттер… Круглолицая хохотушка Присцилла, окинув взглядом «поле боя», заметно побледнела. Уж чего наш шеф не переносил на дух, так это нарушение порядка и разведение балагана на рабочем месте. Две её приятельницы в синих мантиях мгновенно испарились, как тени на свету. Остальные вышли из ступора и начали вежливо, но настойчиво разгонять пациентов по палатам. Не прошло и пяти минут, как толпа возле места происшествия рассосалась. А я всё это время слушал приправленный эмоциональными высказываниями монолог дежурной медиведьмы. Всё оказалось просто, как Перечное зелье. Флетчер, которого Малфой напичкал убойной дозой Успокоительного и кое-чем для снятия интоксикации, проспал сном праведника до пяти часов утра, а потом… Догадайтесь с трёх раз! Начал качать права и требовать выписки? Не-ет, ему Мунго – второй дом родной. Он просто пошёл искать, чем бы поднять жизненный тонус. А чем его можно поднять? Правильно! Любой спиртосодержащей жидкостью. Вопрос: где её можно достать в госпитале в шестом часу утра? Медиведьмы не дадут, а за пределы больницы его никто бы не выпустил. И тогда в его пропитых мозгах забрезжила идея. Недолго думая, Мундунгус поднялся с постели и, не заморачиваясь сохранением тишины, полез искать одеколон, туалетную воду или, на худой конец, лосьон по тумбочкам своих соседей по палате… В этом месте рассказа я с ужасом вспомнил, что в спешке ухитрился его засунуть в одну комнату с мастером Тофти – зельеваром из Министерства Магии, полгода назад едва не лишившимся лёгких после несчастного случая в лаборатории. Его тогда вытащили буквально с того света. Лёгкие пришлось растить заново, да и сейчас они у него были, как у десятилетнего ребёнка, и маг начинал задыхаться при малейшей физической нагрузке. А учитывая то, через что этому человеку пришлось пройти за шесть месяцев, терзавшую его по ночам бессонницу, плюс от природы склочный и нетерпимый характер, я словно наяву видел развернувшуюся в палате сцену. Разбуженный шебуршанием и наглым поползновением на его собственность, Тофти пару раз попросил Флетчера прекратить это безобразие. Но Мундунгусу на его предупреждения было начхать с Астрономической башни: у него, образно выражаясь, «горели трубы», а поэтому он, не обращая внимания на угрозы, воспользовался замешательством хозяина, нашёл и на его же глазах выпил подаренный тому женой одеколон. После чего чаша терпения зельевара переполнилась… Кстати, склочность и взрывоопасность – это у них, наверное, профессиональное. Так вот, не успел обнаглевший маргинал экспроприировать дорогую сердцу жидкость, как Тофти набросился на эту ошибку природы и принялся душить его, словно терьер – пойманную крысу. Вот тогда-то Присцилла и вызвала меня. А на резонный вопрос: «Почему не колдопсихиатра?» ответила, что Малфой заблокировал камин в своём кабинете. Заблокировал он! Сейчас… От моего Патронуса ещё никто не уходил. Отправив своего оленя с коротким сообщением для решившего отсидеться до конца дежурства Хорька, я повернулся к виновникам ночного происшествия… и понял, что ничего не смогу от них добиться. На Мундунгуса никакие нотации просто не действовали из-за элементарного отсутствия совести, а его оппонент был твёрдо уверен в своей правоте и настойчиво требовал торжества справедливости. Морали читать тут было совершенно бесполезно. Тофти, хоть он и был зачинщиком нападения, я понимал и принимать какие-то репрессивные действия по отношению к нему не собирался. Идеальный вариант - убрать Флетчера из палаты, но мне просто некуда было его перевести, а оставлять этого пройдоху в бодрствующем состоянии означало нарываться на продолжение истории. Единственным выходом в данной ситуации было напоить Мундунгуса Снотворным. Замечательное решение! Вот только на алкоголиков эта разновидность зелий действовала слабо, за исключением зелья Сна-без-сноведений, а оно хранилось лишь в отделении поражения психики и выдавалось с личного разрешения дежурного колдопсихиатра, сиречь – Малфоя собственной персоной. Хорошо хоть, мой Патронус поработал на славу, Хорёк в сопровождении двух амбалов появился в палате спустя десять минут после моего прихода. На его невозмутимом лице при этом не читалось и тени недовольства моими действиями. Выслушав повторный доклад медиведьмы, он, черканув записку, отправил Присциллу за необходимым зельем, а сам, велев своим сопровождающим фиксировать разбушлатившегося алкоголика к кровати до того момента, как подействует препарат, вместе со мной ушёл в целительскую, чтобы документально зафиксировать всё произошедшее в истории болезни. Налюбовавшись, с каким видом мой школьный враг отдаёт приказы своим подчинённым, я не удержался от шпильки: - Что-то мне эта сцена напоминает. - Ты о чём, Поттер? - Что, ностальгия замучила? Чувствуешь себя неуверенно без двух громил за плечами? У-у-у, как всё запущено-то! Малфой, да это мания величия в комплекте с паранойей! - Очень смешно! Посмотрел бы я, как ты разбирался бы с пятью придурками, обкурившимися какой-то дряни и решившими поиграть в гладиаторов. Кстати, это они тебе обеспечили поступление троих раненых час назад. Едва успел угомонить несостоявшихся убийц, а тут твоё парнокопытное с угрозами. - Ну, извини, я думал, ты остаток дежурства решил где-нибудь отсидеться. - Поттер – думал?! Это уже прогресс. Так, вяло обмениваясь привычными подколками, мы заполнили всю необходимую документацию и только вознамерились посидеть минут десять в тишине и покое, как дверь в целительскую распахнулась и на пороге с перекошенным лицом и глазами, по размеру напоминавшими блюдца, возникла медиведьма Стентон, с трудом сумевшая выдавить из себя одно единственное слово: - Т-там… Надо ли говорить, что мы с Малфоем вылетели в коридор с низкого старта и, расталкивая вновь набежавшую откуда-то толпу, ворвались в соседнюю палату. За эти несколько секунд полёта я успел вообразить себе всё что угодно – от взрыва в помещении до кровавой резни. Всё, но только не это. Под хохот собравшихся в коридоре зрителей малфоевские амбалы пытались наложить «Инкарцеро»… на мастера Тофти. Зельевар же довольно успешно держал оборону и козлиным дискантом звал на помощь. Я застыл на пороге, на мгновение потеряв дар речи от открывшейся мне картины. Но то я, а эта невозмутимая сволочь – Малфой со скучающим видом, как ни в чём не бывало, холодно поинтересовался у своих подчинённых: - И что это, по-вашему, вы делаете? - Как что, господин целитель? Буйного фиксируем. Как оказалось, добившийся торжества справедливости мастер Тофти настолько бурно злорадствовал по этому поводу, что санитары, которым приказали вязать буйного пациента, приняли его за объект своего будущего воздействия и со служебным рвением приступили к исполнению возложенной на них задачи. Зельевар, естественно, фиксироваться никак не хотел и развязал в отношении их партизанскую войну, разгар которой мы и захватили. - Это не он. Ваша цель левее. Признаться, я наслаждался устроенным Малфоем представлением и, взглянув в указанном им направлении, едва сам не сложился от хохота пополам, чудом сохранив самообладание. Флетчер – это… Флетчер. Поняв, что дело пахнет керосином, Мундунгус, никогда не отличавшийся гренадёрским ростом и великанским телосложением, забрался на койку, прикрылся одеялом с головой, прикинувшись ветошью так достоверно, что мордовороты его просто не заметили. - Левее? – один из амбалов откинул одеяло, с недоумением воззрившись на умильно-невинную мордочку старого пройдохи. – Этот?! Да зачем же ЭТО вязать? Я его щёлкну пальцем по лбу, он до вечера и не поднимется. - Делайте, что вам приказано, и не забудьте извиниться перед уважаемым мастером Тофти. С благопристойным и важным видом мы добрались до целительской, чтобы повалиться в кресла, содрогаясь от беззвучного хохота. - Анекдот. - Да уж, весёлая у тебя работа, Малфой. - Бывает. Мы дышали со всхлипами, вытирая с лица слёзы смеха. Это курьёзное происшествие как-то сблизило нас, и собачиться почему-то вовсе не хотелось. Отдышаться и привести свои покрасневшие физиономии в порядок удалось далеко не сразу. Наверное, таким образом выходило накопившееся за эту безумную ночь напряжение. К тому времени, как нам удалось успокоиться, Флетчер был напичкан зельем Сна-без-сновидений и привязан к постели, а мастер Тофти, выслушав все положенные реверансы и извинения, спал сном праведника с довольной улыбкой на лице. - Обошлось, - Малфой вслед за мной бесшумно покинул палату. – Ну, удачи тебе, Поттер. Должен признаться, что дежурить на пару с тобой… терпимо. - Взаимно. Когда постараешься, ты не такой уж и говнюк, как кажешься. Язвительная реплика сорвалась с языка на полном автомате. На самом деле, мы за полгода моей практики и четыре месяца самостоятельной работы как-то попривыкли друг к другу и пикировались скорее по привычке. Наверное, это нам обоим доставляло удовольствие. - Поттер, я всегда знал, что ты невоспитанный мужлан. - От заносчивого индюка слышу, - я с удовольствием пожал ему руку, и мы разошлись в разные стороны. На часах уже было 7.30, и вряд ли за оставшиеся полчаса дежурства нам грозил какой-нибудь катаклизм.