Остров ненужных стран

      Всех своих гостей Куба встретил и принял радушно, даже тому самому Америке через силу, но всё же подошёл и пожал руку, про объятия и речи быть не могло. Далее Куба поселил своих уставших с дороги гостей в один из своих отелей. — Поверить не могу, что мы больше не будем ночевать на том острове, — Выдал Италия, оглянувшись назад, вдаль, на океанскую гладь. — Это точно, — подхватил его мысль Романо, шагая позади, — мы все устали от этого приключения. — Поэтому прилетели на другой остров, за другими приключениями! — внезапно Гилберт приобнял Ловино за шею, но душить итальянца у прусса не было в планах. — Хах, да, — Ловино пытался вырваться из рук Байльшмидта. — Правда тех аборигенов мне будет не хватать. Они ведь нас так встретили, и всё… Так быстро всё поменялось. — Никогда бы не подумал, что ты так будешь скучать по людям, с которыми даже не общался, — Венециано посмотрел на брата через плечо.       Занявшие свои номера страны, готовились уходить отдыхать на побережье, где по обещанию Кубы будут пляжные бары, освежающие напитки и местные красотки. Пруссия такого шанса не упустит, ещё и Германию с собой потащит.       И когда до заката солнца оставались какие-то два часа, все страны дружно собравшись, пошли на пляж. Последние из своих номеров выходили Россия и Англия. Как по иронии судьбы им достались номера напротив друг друга. И не то, что бы это раздражало Ивана и Артура, просто, вероятно, судьба каким-то образом их все равно сводит вместе, где бы не были, все равно найдутся и между ними наступит неловкое молчание. Вот прям как сейчас, когда они оба закрыли ключами двери своих номеров и одновременно повернулись. Ни одна ни другая сторона не ожидали встретиться в этом коридоре. Англия ловил на себе заинтересованный взгляд России, а порой лиловые глаза казались намного красноречивей, чем сами вопросы и ответы, что были бы произнесены вслух.       Так двое не проронили ни слова пока шли, и прибыв на пляж, не все заметили чем-то озабоченных Россию и Англию. Может это и хорошо, что не были привлечены лишние взгляды. Зачем постороннее внимание, если другие страны опять подумают о лишнем?       День медленно подходил к концу, и многие страны из команды вдоволь накупались на берегу… Так же на берегу сидел Артур, не желавший сегодня просиживать в баре под открытым небом. Сидевший за барной стойкой Франция, всё толкал речи об искусстве любить, но эти басни мало кто слушал. В последнее время Франциск стал занудлив, но тоже требовал внимания к своей персоне.       Естественно Россия видел у берега чем-то опечаленного Англию, но подойти вот так просто к бритту русский не мог. Он накатил для храбрости сто грамм местного кубинского рома, и приятная горечь воспламенила не только язык, но и сердце. Взяв с собой бутыль того рома, Иван с решимостью шагает в сторону прибывающих волн, а то есть к персоне, которая его заинтересовала. — Почему не в баре? — сразу спросил Иван, плюхнувшись на песок рядом. — Настроение не подходящее, — хотел бы съязвить, но даже задеть не получилось. Фраза слетела с губ скорее с оттенком сожаления. — От чего вдруг нагрянула депрессия? — Я просто подумал, вот мы сейчас отдыхаем, это может продлиться максимум неделю, и всё. А дальше что? Мы вновь вернёмся к своим обязанностям, и будем периодически враждовать между собой. — Ну да, не оптимистично звучит, — Иван понял горечь, которую источает Артур в своих словах, и решил сменить тему на другую. — Но ведь у нас есть ещё время. Наши боссы ещё не гнали нас обратно в наши же столицы, значит всё в порядке, можем насладиться нашим отпуском. — Он толкнул бритта локтем в бок. — Забудем про частые саммиты!       «С тобой-то забудешь, » — промелькнула мысль в голове Кёркленда, потом он выдал: — Знаешь, я заметил одну вещь. — Какую же? — Сколько бы жизнь тебя не била, сколько бы другие государства не угрожали тебе войной и расправой, ты держишься и не перестаёшь улыбаться. Ты чёртов оптимист, Брагинский. — О, не в оптимистичности дело, — просто ответил Россия, в пластиковый стаканчик наливая себе ром, который взял из бара.       Англия искренне удивился, подняв взгляд на русского, спросив: — Это как? — Просто я псих, оттого, как бы плохо мне не было, я только ловлю кайф, если кто-то затеет заварушку со мной. Кстати, ром будешь? Хороший, кубинский! — Да ты не просто псих, а ещё и садомазахист, — британец неотрывно смотрел на русского, но при этом не испытывал к нему ненависти. Былое чувство ненависти к Ивану постепенно исчезало, а вместо этого присутствовало… очень странное ощущение. Этого не объяснишь словами. — Ну ладно, наливай ром. Но только немного!       Артур подозрительно быстро согласился на то, чтобы выпить, и Ивана долго просить не нужно было, ведь он как раз взял с собой два стаканчика, и плеснув грамм двести пылающего напитка, отдал его в руки Англии. — Благодарю, — Англия сделал только глоток, потом едва заметно скривил губы. Признаться честно, настоящий кубинский ром был с горчинкой, зато ощущения от него незабываемые. — Хах, — выдавил из себя нечто походящее на полуулыбку, и эта тонкая улыбка не оставила Брагинского равнодушным. — Что такое? — Да я просто вспомнил, как ты мне однажды дал посмотреть фильм про своего советского «Шерлока Холмса», и знаешь, что? Это была самая лучшая экранизация, которую я когда-либо видел. — Я старался. Награда с того фильма до сих пор у меня есть. — Но сейчас ты стараться совершенно не хочешь… — бритт сделал ещё глоток рома, — А эти фильмы… — вытер губы рукавом своей рубашки, — ты что, их ради меня делал? — Конечно. Должен же я хоть кому-нибудь угодить. Тем более, я пытался произвести на тебя впечатление. Я привык ковать железо, пока оно горячо, Артур, — Иван посмотрел на бритта, преподнеся стаканчик с напитком к своим губам.       Англия закусил нижнюю губу, словив на себе горячий и одновременно ледяной взор России. Но чувства, которые Иван дарил ему в чащобах тропического леса, Артур никогда не забудет, и забыть это будет не просто в ближайшие сто лет. — Мы оба владеем магией, оба сильные государства… ну ты, по крайней мере, — Англия обращался к России, смотря на мелкие волны, что приходят к побережью. — Так же мы имеем немало странностей; мы ненавидим одних и тех же людей. Мы так же оба странные по своей природе, и при всём нашем величии, не все воспринимают нас всерьёз. Да и потом, мы в какой-то мере связаны с морем, но нас так же в своё время покинули родные нам люди… — Он повернул голову к русскому, решительно спросив у того: — Иван, скажи, так почему мы не можем быть вместе? Почему мы должны притворяться и носить маски безразличия к друг другу? — Маски безразличия к друг другу? — Иван усмехнулся. — Это ведь ты корчишь из себя невесть что. — Да, ты прав, — резко согласился Кёркленд, залпом выпивая ром до дна. — Должен признать, мне было больно смотреть на тебя, тогда на саммитах.       Иван смекнул, что чем больше будет выпивать Артур, тем больше британец станет рассказывать откровенные вещи. Воспользовавшись этим шансом, Брагинский спрашивает: — Да что ты? И почему же это? Может, тебе ещё рому долить? — Да, давай, — с улыбкой соглашается Англия, подставляя пустой стаканчик. — Ну так, Иван, быть англичанином-самодуром тоже роль не простая; Вечно фыркаешь, и этим отталкиваешь от себя людей, которые по-настоящему тебе дороги. — Вот так история. Так значит, ты просто притворяешься таким недотрогой? — Угу, — скромно и стеснительно ответил Англия, пряча взгляд от России. — А кто тебе дорог, к примеру? — Пара придурков, которые недостойны моего внимания, и… ты.       Иван не ожидал услышать подобное от Артура, хотя он сейчас принял на душу, поэтому возможно, на утро бритт и не будет помнить того, что говорил этим вечером. — Ты всё хорошо взвесил? — Да. — То есть, я действительно занимаю в твоём сердце далеко не последнее место? — Да, — Артур выбросил пластиковый стаканчик куда-то позади себя, и подсел к Ивану ближе, не отрываясь смотря пьяным взглядом в лиловые глаза. — Тогда может…       Россия бы может и договорил, будь бы Англия услужливо не приложил указательный палец к губам русского. — Я согласен, — томно прошептал едва ли не в самые губы, грозясь поцеловать.       Через каких-то пять минут, двое уже прошли в отель. Задумываться, в какой бы номер пойти, они долго не стали, а на ресепшне попросили сразу два ключа от двух номеров. Россия едва как старался удерживать Англию, чтоб последний не грохнулся на пол.       Поднимаясь по ступеням вверх, Артур напевает, держа в одной руке пустую бутылку из-под рома: — Правь Британия морями, пра-авь, королеву восхваляй! — Да-да, — Иван быстро сопроводил Артура до двери своего номера. — Да я такой, но-о-вый пират! Иван, я весь горю, — бритт дразнил русского, уже у открытой двери номера поглаживал широкие плечи Ивана, спускаясь пальцами ниже, облизываясь. — Мне плевать всех. Давай здесь. — О, любишь красоваться у камер? — прошептал Брагинский ему на ухо. — Нам нельзя, — Он резко ухватил Кёркленда за руку и ввалил его в прихожую. — Да мне все равно!.. — уже было слышно за закрытой на замок дверью. Сумбурно можно было услышать кокетливый смешок, игривые разговоры, и стоны. И всё это принадлежало Артуру, и не сложно было догадаться, что происходило вдали от глаз остальных стран.

***

      Спустя десять минут, или приблизительно так, вдоволь накупавшись и наплюхавшись в тёплой воде побережья, Америка заметил, что за всё это время не увидел поблизости ни Россию ни Англию, и это показалось ему странным. Усевшись у барной стойки, Альфред найдя мобильник Японии, начал названивать Англии, так как факт исчезновения двух стран из всей команды весьма озаботил Джонса. Пару секунд длились гудки в телефоне, потом трубку всё же взяли. — А-ах, Япония?.. — слышен томный голос Артура. Вообще, складывалось такое ощущение, что его выбивают как ковёр от пыли, ибо подозрительные шлепки озадачили Альфреда, что только что позвонил. — Нет, это Америка. Слушай, а куда вы с Россией запропастились? — Мы, ах, с Россией? Ммм, о боже… Ах! — сбивчивое дыхание и стоны бритта заставили подумать американца о чём-то двусмысленном. — Вы что, на родео? Нормально, сами пошли, а меня не взяли! Тоже мне, друзья и союзники… — Ммм… Ах, да!.. Америка, иди нахрен.       После последовал длительный гудок в трубке, это означало, что телефон отключили. Альфред всё ещё сидел и думал, что там можно делать вдвоём, пока сквозь свои раздумья не выдал, в обиде скрестив руки на груди: — Нет, ну какая наглость! Сами там развлекаются, а меня с собой не берут! Я может, тоже хочу на родео!