В теории....

— Ватари, принеси мне кофе, – прозвучала просьба, и перед детективом L возник его любимый капучино с шестью кубиками сахара. Печенье, которое ему, похоже, надоело есть всухомятку, лежало неподалёку. Детектив все это дело совместил и наслаждался неповторимым вкусом. Дело было после смерти Хибути. Ягами Лайт вернул себе тетрадь, ровно как и память. Миса-Миса тоже все вспомнила и отправилась карать преступников вместе с Рюуком и Рэм. Это играло на руку Ягами. Никто не отвлекал его от дьявольских планов. Никто, кроме самого детектива. Тот, как всегда, сидел в своей обыденной позе и пялился в огромный экран. Мацуда и Ягами Сеитиро были в недоумении, как и L. — Убийства продолжаются! Вчера было убито шестнадцать человек! — рявкнул Ягами старший, — но ведь Хибути мертв! А мой сын не виновен. Значит…появился еще один Кира! — Что?! Еще один?! — Мацуда схватился за голову и вскрикнул. — Убийства продолжились после ухода Амане, –спокойно произнес брюнет, поглощая шоколадное печенье. — Ты снова ее подозреваешь, Рюзаки?! Мы же не виновны! — возмутился шатен и отвернулся, стараясь успокоится. ≪я знаю, что владелец тетради, не вписавший имя человека за последующие тринадцать дней, умирает. Амане Миса и ты, Лайт, Киры. Как вам это удалось? ≫ — Существует вторая тетрадь, – пояснил L и все насторожились, — и ей сейчас активно пользуются. Детектив уставил свои черные глаза на виновника торжества. — Слушайте меня, – заговорил он, сделав серьезное выражение лица, — ты, Лайт, был Кирой. Амане Миса-вторым Кирой. Вместе вы карали преступников. Затем по своей воле отдали тетрадь другому, и все забыли. Далее Кирой был Хибути из компании «Ютсуба». После его смерти, обе тетради вернулись к Кирам, и они все вспомнили. Тетрадь Лайта находится у нас, а вторая у Амане, через которую она убивает. У всех отвисла челюсть. Особенно у Ягами Сеитиро, ведь он не желал в это верить. — Бред! Если бы Лайт был Кирой, то давно был бы мертв! Владелец тетради смерти умирает, если не впишет имя человека за тринадцать дней. Ты держал Лайта под арестом пятьдесят дней! Он просто не мог быть Кирой! — Мацуда, сказав это, с грохотом плюхнулся на стул. — Да, если только это правило не липа, – глаза Лайта распахнулись и загорели злобой. А детектива L не так-то просто обмануть. Страшно сказать, о чем думал Ягами в тот момент, но скажу одно: он был готов заключить сделку с Рюуком и наконец узнать имя своего врага. — Рюзаки, как это правило может быть ненастоящим?! Это же тетрадь смерти! Все написанное тут имеет особое значение! — решил оправдаться шатен, но в ответ получил лишь неодобрительный взгляд. — Либо тебе, когда ты отказался от права владения тетрадью, сошло оно с рук, либо это правило неправда. Мы сможем выяснить это наверняка, посадив нынешнего Киру под арест. А пока нужно найти Амане, – Рюзаки допил кофе и куда-то вышел. Лайт нашел детектива на лестнице. Он пристально наблюдал за брюнетом, поняв, что тот слишком погружён в свои мысли, чтобы заметить его. ≪мне известно все, Лайт. Я уверен, что это правило неправда. И я уверен , что ты все знаешь и стремишься совершить задуманное. А еще я уверен, что не смогу усадить тебя за решетку, не говоря о казни. Почему я не смогу? Сам не знаю. Мне нужно как можно быстрее разобраться в себе≫ наконец он заметил, что Лайт тут, когда тот присел рядом. — Я все знаю, – первым оборвал тишину детектив. — Что ты знаешь, Рюзаки? — Я знаю, что ты врешь. Я знаю, что бог смерти Рэм покрывает тебя. Я знаю, что Амане сейчас убивает людей. Я знаю, что ты специально это спланировал, свою амнезию, чтобы оправдаться. Я знаю, что ты сумасшедший маньяк, возомнивший себя богом. И я знаю, что ты хочешь убить меня. Ягами Лайт…ты Кира, – брюнет уставился на выразительное лицо друга, — но я не могу это доказать…да и не хочу. На этом молчание шатена закончилось. Лестницу озарил дикий "ох", полный непонимания. — Я не Кира, Рюзаки, – спокойно ответил Лайт, взяв себя в руки. Но его решимость улетучилась, когда детектив приблизился вплотную к его лицу, всматриваясь в темно-карие глаза. — Не ври мне, Лайт. Я знаю, что жить осталось мне не долго. Уж не думал ли ты, что я не замечу, с какой ненавистью за мной наблюдала Рэм? Полагаю, ты ждешь, что она скажет тебе мое имя, – L усмехнулся, — но нет. Я знаю правду. Я разгадал это дело. Я с ним…закончил. И знаешь, мне будет легче умереть от твоего почерка. Глаза шатена снова округлились, а детектив подполз к его уху и сказал что-то настолько тихо, что Лайт еле смог разобрать слова. Два слова, имеющие огромное влияние на срок жизни брюнета. — Что это? — спросил Ягами в недоумении. — Это мое настоящее имя, Лайт. Я проиграл тебе, – Кира ахнул, когда тот достал и отдал ему тетрадь смерти и ручку, — пиши. Шатен так и продолжил пялиться на него, не веря ушам и глазам. L! Детектив L сказал ему свое имя! Он сдался! — Пиши же! Но учти…я сдался не Кире. Я сдался тебе, Ягами Лайт, – он наклонил голову и уткнулся лбом в плечо друга, — можешь сказать остальным, что я покончил с собой, зайдя в тупик. Только прошу, скажи Ватари все, как есть. Он поймет. — Рюзаки, зачем ты сейчас это делаешь? — Лайт явно не спешил открывать заветную тетрадь. — Потому что считаю тебя своим другом. А как ты считаешь, смогу я убить дорогого мне человека? Я не смогу навредить тебе. Глаза Киры прикрылись, а на лице появилась неведомая ранее эмоция. Умом он понимал, что должен скорее вписать имя ублюдка, помешавшего ему играть в бога, но сердце сопротивлялось и обливалось кровью. А руки даже и не думали брать ручку или тетрадку. Вместо этого, они улеглись на спину брюнета, когда Лайт почувствовал сырость, текущую по руке. Это были слезы. Самые, что не на есть настоящие. << что же это за чувство? Почему зная, что Рюзаки плачет, так сжимается сердце? Я тоже считаю его своим другом? Нет. Это не то. Иначе у меня не было бы такого странного желания!>> желание Лайта было действительно странным. Он не мог найти ему объяснение. Хотелось просто поддаться этому, не думать о последствиях. Лайт смягчился и поднял лицо L на своем уровне. Его глаза, полные слез были завораживающими, и, кажется, шатен поймал себя на мысли, что тонет в них. Кира стер капельки чистой воды с глаз парня. — Я не напишу твоего имени. Знаешь...тоже не смогу. Ты, безусловно, мне друг....но есть что-то странное в моем к тебе отношении. И это не дружба, Рюзаки. — Тогда что же? — детектив почувствовал ладони Ягами на своих щеках, большими пальцами водящие по его скулам. В глазах Лайта горел яркий огонек, но не злой, а с избытком незнакомой ему нежности. Лайт не ответил на этот вопрос. — Я сдаюсь тебе, – заявил шатен и попал большим пальцем на сухую губу брюнета. Тот опешил от его неожиданного прикосновения. Еще никто и никогда не касался его губ. Ягами изменился в лице и начал медленно приближаться к детективу. Но тот чуть отодвинулся, боясь столкновения. — Ты никогда не целовался? — спросил он и смутил своего собеседника. — Ну...я знаком с этим в теории... — Ясно. Тогда расслабься, – приказал Кира и накрыл желанные губы своими очень резко. Сначала Рюзаки, с непривычки, скривил лицо, но позже удостоверившись, что ему это явно нравится, расслабился. Начал отвечать шатену. Неумело, но решительно. Лайт властвовал над брюнетом, поглаживая его волосы и постепенно углубляя поцелуй. Ягами нравился привкус шоколада и сладкого кофе на языке и губах парня. Его руки уже более уверенно исследовали грудь детектива. И Лайт и L чувствовали друг в друге нарастающую страсть. Когда же Кире стало тесно в штанах, он повалил любимого на одну ближайшую под ними ступеньку, нависая сверху. — Рюзаки, ты... — Только в теории, – ответил он и впился губами первым. Лайт довольно выдохнул прямо в губы партнеру, и стянул с обоих рубашки. Его взору открылся бледный торс парня, конечно обделенный кубиками, но чертовски возбуждающий. И тут в глазах шатена сверкнула похоть. Такая, что L стало страшновато. Ягами покрывал мокрыми дорожками парня от шеи до паха, который уже был полностью обнажен, как и у него самого. Девственная эрекция уткнулась ему в живот, чуть подрагивая. Кира сполз вниз, лаская языком впалый пупок, заставляя возлюбленного вздрогнуть от холодка. Эти неведомые ранее прикосновения были приятны детективу. Он, конечно, знал про гомосексуализм только в теории, да и про любые романтические отношения в целом. Кира все мучил его, лаская затвердевшие соски и заставляя стонать L громче и чаще. У самого Лайта дела шли не лучше. Его член был настолько возбуждён, что ему казалось, что он кончит даже не притрагиваясь к себе. — Лайт...пожалуйста..сделай это уже! — взмолился брюнет, и начал ласкать кубики пресса. Впервые, но старался не отставать. Ягами ехидно улыбнулся и сжал член детектива. Тот вздрогнул. Затем провел рукой вверх-вниз по стволу, заставляя Рюзаки выгнуться под собой. — Лайт...быстрее! — L просил двигать рукой быстрее, но Лайт не стал его слушать. Вместо этого он замедлился, но вставил сразу несколько пальцев в тугое колечко мышц, просто на сухую. L вскрикнул, но старался привыкнуть к этому странному чувству, которое ударяло звоном прямо в уши, когда ловкие пальцы любимого задевали что-то внутри. — А теперь...будет еще лучше, – тихо произнес Ягами ему на ушко, резко заменив пальцы своей эрекцией. Детективу было больно, но не на столько, чтобы попросить остановиться. К тому же, шатен не соврал. Ему действительно было хорошо. Даже как-то невозможно хорошо, когда боль начала отступать. Кира двигал своим членом в анусе брюнета, двигая рукой вдоль ствола члена Рюзаки. Тот сам начал поддаваться навстречу, толкался в руку, заставляя их обоих стонать от наслаждения. Так громко, что пришлось обоим закрывать рты ладошками, дабы не привлечь ненужного внимания. Наконец, после десяти минут дикого темпа внутри детектива, Лайт, издав громкий стон, первым извергнулся. Прямо внутрь L. Брюнет тоже был на пределе, но шатен так и не дал ему испытать первый в его жизни оргазм. — Лайт...? — задыхающимся от неудовлетворения голосом спросил детектив, надеясь, что на этом все не закончится. — Это еще не все, — у Лайта были совсем другие планы на потерю девственности друга. Он взял горячий орган себе в рот, и начал сладко посасывать, сводя брюнета с ума. Так, практически до конца вбирал его, лаская языком головку, проводя руками по стволу и основанию. Рюзаки нагло стонал, порой роняя слишком дикие вопли удовольствия. Почувствовав, что его любимый скоро познает блаженство, Лайт ускорился. И через несколько минут лестницу пронзила дикая вопль, и, откинув голову назад, детектив выгнулся, кончив прямо в рот шатену, и задергался в его руках. Ягами проглотил все, облизываясь. У обоих было сбито дыхание, которое восстановить было не так-то просто. И теперь, по окончанию этого, их спины покрывал холод. Это не странно, что они позабыли, что сделали такое на холодных мраморных ступенях. Они были так поглощены собой, что весь мир замирал. — Л Лоулайт... — произнес шатен настоящее имя детектива, будто бы смакуя имя любимого на вкус, и вглядывался в его темные глаза. — Что? — Это был....мой первый раз, – признался Ягами, улыбаясь на реакцию любимого. — Как? Ты же так умело.... — В теории, – шатен притянул брюнета к себе в объятия, целуя в лоб. И что-то мне подсказывает, что это был их далеко не последний раз....