Аккорды безумия

Я смутно помнил, как добрался до храмового лазарета — кажется, по ступенькам храма меня тащил капитан Велет. — Не отпускай, не то как резаный гуар вытечешь, — говорил он. Шарф от данмерского наряда, которым я зажимал рану, уже насквозь пропитался кровью и вот-вот бы выскользнул из рук. С каждым шагом становилось всё холоднее, а прилетевший с моря лёгкий бриз заставил меня покрыться испариной и задрожать от холода. — Отстирывать сам будешь? — ехидно спросил я. Руки дрожали и слабели. Каким чудом я переставлял ноги, я и сам не понимал, но показывать свою слабость мне не хотелось. — Н’чоу, и у тебя ещё сил на шутки хватает. Сознание снова рассеилось, и Велет отхлестал меня по щекам. — Не вырубайся. Я тебя один не дотащу. Давай, левой-правой. Вот так. Наконец в ноздри ударил запах благовоний, а свет фонарей и жаровен сменился тусклым светом свечей и лампад. Послушник, убиравший в зале, бросил свою работу и подставил своё плечо, о которое я тут же опёрся, и повёл нас в лазарет. Данмеры уложили меня на скамью, и послушник, выдав капитану чистую ветошь, бросился за лекарями. Я бросил пропитанный кровью шарф на пол, принялся расстёгивать пояс и снимать рубаху. Тело бил озноб, хотелось потеплее закутаться — но пусть лекари не теряют времени на разрезание моей одежды. — Тихо, не то от резких движений вырубишься. — Велет чистой ветошью зажал рану. Перед глазами всё поплыло, я пытался удержаться, но сознание покидало меня. — И вот какого скампа… Эй, Рион… Пришёл я в себя от осознания, что начал согреваться. Тело всё ещё чувствовало слабость, а при попытки подняться у меня закружилась голова. Пахло горькими снадобьями и солёной кровью. Живот стягивала повязка, а кожу щекотало войлочное одеяло. Неподалёку лекари складывали инструменты в металлический лоток и заливали вонючей жидкостью. — Лежи тихо, — посоветовал Модин. — Хуже ранения в живот только в шею. Ну и если сильно по голове получить, то можно дурачком стать, но тебе это не грозит. Ты и так ушибленный. Я понимал, что он не пытался меня задеть или оскорбить — это были всего лишь грубые солдатские шутки. — Иди к скампам, Модин. Хотелось рассмеяться, но занывшая рана заставила зажмуриться от боли. — Вот поэтому я ненавижу ранения в живот — ни поржать, ни погадить нормально. Тело всё ещё чувствовало слабость, и при попытке подняться у меня закружилась голова. Один из лекарей развернулся и велел мне не двигаться. — Ночь вам придётся провести в лазарете, — сообщил он. — Завтра утром мы залечим рану магией и скажем, какие зелья вам надо пить, чтобы скорее выздороветь. Проводить ночь среди больных стариков и раненых шахтёров, мне не слишком хотелось. К тому же, Фрея будет волноваться, и лучше было бы изобразить обычную усталость и переночевать в поместье Морвейнов. — А можно утром придти? — попросил я. — Если рана вдруг вскроется, вам успеют помочь, — покачал головой лекарь. — Да и много двигаться вам пока не желательно. Модин помог мне подняться и добрести до свободной койки. — Будет хотеться пить, но даже не смотри в сторону воды, — советовал он. — Напьёшься завтра, как рану полностью вылечат. Один из лекарей унёс лоток с инструментами и окровавленную ветошь, а другой помог капитану довести меня до койки, уложил на неё и накрыл одеялом. Мои вещи уложили на табурет неподалёку. — Ты молодец, Анкарион, — неожиданно похвалил меня Модин перед тем, как уйти. — На с’вита этого зря, конечно, бросился, но уже ничего не исправить. Переборов боль, я всё-таки усмехнулся, а затем удобнее пристроился на неудобной койке и закутался в одеяло. — Модин! — окликнул я. — Спасибо, что дотащил сюда. — Да не за что. Нахлынувшее тепло поначалу разморило меня, и я задремал. Однако выспаться мне не удалось: я просыпался то от приступа озноба, то от храпа моих соседей, то от лекарей, которые иногда осматривали мою повязку и простынь. Меня разбудили утром и, не дав толком привести себя в порядок, повели за ширму, где с меня сняли повязку. Снадобья, которыми была пропитана повязка, сняли боль, края раны лишь немного покраснели, а крови было меньше, чем я боялся. Послушник как следует обработал края раны от снадобья, а затем лекарь принялся творить исцеляющие заклинания. Боль и покраснение исчезли, и на месте пореза остался лишь белёсый рубец. — Готово, — отчитался он. — Я напишу зелья, какие вы будете принимать. Ближайшие пару дней вам стоит отказаться от больших нагрузок, ещё неделю при длительной ходьбе у вас будет одышка и чувство сердцебиения, но это нормально. Я кивнул — последствия кровопотери мне были давно известны, хотя в живот я получал впервые в жизни. — В остальном — ваша подруга-скаалка знает, что делать. Путь от Храма до поместья Морвейнов оказался сложнее, чем я думал: видимо, я потерял слишком много крови, и из-за этого сильно ослабел. Было обидно, что я не смогу сопровождать Талваса, Фаренгара и Азидала в храм Мирака: там я буду для них обузой. Мне не хотелось полагаться на магию Фреи — в её положении не стоило лишний тратить силы. Оставалось надеяться, что за неделю я смогу восстановиться. Редоранские стражники, патрулировавшие улицы, оборачивались мне в след. Поначалу мне казалось, что под своими глухими шлемами они смеются надо мной, однако каждый встречный стражник кивал мне, некоторые и вовсе жестами показывали мне своё одобрение. Я старался не показывать им свою слабость; мне даже было на руку изображать полное благополучие — чем медленее я шёл, тем больше мог пройти без одышки и приступа слабости. В прихожей поместья я наконец смог отдышаться, оперевшись о стену. Работники вопросительно смотрели на меня, но я жестом показывал, что со мной всё в порядке. Немного отдышавшись, я нашёл в себе силы подняться и побрёл вглубь поместья в поисках хозяина, однако встретившаяся мне работница сказала, что и Морвейн, и все его гости ушли в резиденцию Дома. Мне предложили поесть — и я с удовольствием согласился. Омлет из яиц квама с гуарятиной немного восстановили мои силы, по крайней мере, мне стало легче держаться на ногах. Чай я пил с такой жадностью, словно неделю шёл по пустыне без воды. После завтрака, сменив рубаху, я направился в резиденцию Дома. И Советников, и их гостей я нашёл в большом зале, где мы собирались на наш первый совет. Уже из коридора я слышал, как незнакомая мне девушка спорила с мужчинами: — Зелье убьёт его! — убеждала она. — Тем более, если давать целую неделю. Вы представляете, что значит пить экстракт эктоплазмы? Или у вас где-нибудь лежат сушёные тимсовые цветы, лунный сахар и жемчужный порошок? — Если ты знаешь, как обойти возможные ментальные блоки и ложные воспоминания — говори, — ледяным голосом ответил Азидал. — С одной стороны, она права, — поддержала Фрея незнакомку. — Но с другой — нам придётся ждать несколько дней, пока Талвас вернётся в Тель Митрин за нужным заклинанием. — К тому же, я подозреваю, что заклинание придётся учить Фрее, — предположил Талвас, а затем несмело добавил. — Либо Азидалу. Опираясь о стену, я пересёк порог зала. Повисла тишина, а затем шаманка бросилась мне на шею. Она прятала лицо в складках моей рубахи и будто ненароком пыталась промокнуть глаза. В ответ я попытался крепко обнять её, но сил будто не было. — Дерьмово выглядишь, — заметил Адрил. — Не выспался, — отмахнулся я. Вместе с Фреей я доковылял до дивана и против правил приличия позволил себе развалиться на нём. Тело покрылось холодной испариной. Помассировав виски, я остановил взгляд сначала на Талвасе, а затем — на незнакомой данмерке. Худобой, высоким для своего народа ростом и большими глазами она напоминала стрекозу, так же у неё была очень бледная для жительницы южного Блэклайта кожа и потухший взгляд, хотя она внимательно разглядывала меня. Однако меня в ней привлёк необычайно сильный магический дар — мне казалось, что я сидел в комнате не с живой данмеркой, а с древним магическим артефактом. Поначалу я удивился, что смертное тело вообще способно переносить такой магический дар, однако браслеты из золотистых пластин камней куланда расставили всё на свои места. Обожженное лицо Талваса уже зажило, даже на руках не было повязок — Фрея вылечила его, как и обещала. — Ах, где мои манеры, — покачал головой Второй Советник. — Атрена Сарети, племянница моей жены. Атрена, это Анкарион, наш новый союзник. — Да, я заочно знакома с ним. — Атрена приветливо улыбнулась, однако её взгляд по прежнему выглядел безжизненным и незаинтересованным. — Фрея много про вас рассказывала, сэра. Собрав силы, я поднялся, чтобы для приветствия пожать тонкую ручку данмерки. Едва она прикоснулась ко мне, как взгляд её стал вовсе безжизненным. В этот момент я ощутил всплеск магической энергии, который тут же впитался в один из браслетов. Девушка пошатнулась, но удержалась, оперевшись о стол. Её подхватил под руку Талвас и усадил на стул. — Анкарион, вам нужно что-то? — спросил Морвейн. — Просто хотел узнать, удалось ли узнать что-нибудь. И чем я могу помочь. — Рион, ты уже достаточно сделал, — сказала Фрея. — Больше ты всё равно ничем помочь не сможешь. Адрил кивнул: — Да, Фрея права. Иди отдыхай. Это было мне на руку — голова не очень хорошо соображала даже для того, чтобы бездумно копировать карты. В алхимии, магии разума и лекарском деле я и вовсе не разбирался, и не смог бы ничего посоветовать. Дознание — вовсе не моя специализация. — Одну минутку, — Атрена сняла один из браслетов и надела мне на руку. Затем она произнесла короткое заклинание, которое придало мне сил. Я чувствовал, как накопившаяся в браслетах энергия перетекала в меня, приятно согревая руку. Однако не навредит ли этой самой данмерке? — Один браслет справится? — спросил я. — Насколько я понял, они блокируют… излишек ваших магических сил. — Если говорить точнее, они помогают мне контролировать мой дар мистика, — поправила Атрена. — До полудня я продержусь на одном браслете, а затем вернусь в дом тётки и возьму там запасной. Этот браслет восстановит вас, а затем — полностью лишится своих свойств и разобьётся на осколки. Соберите эти осколки и принесите мне. На удивление, я поднялся и направился к выходу, не чувствуя ни одышки, ни бессилия. — Спасибо. Фар, Талвас, Азидал — разбудите, если пойдёте в Храм Мирака. — Тебе только в Храм Мирака идти, — отмахнулся Фаренгар. Я вернулся в наши с Фреей гостевые покои и, раздевшись, нырнул на кровать. Тепло и мягкая кровать быстро разморило меня. Когда я очнулся, уже стемнело. Как и предупреждала Атрена, браслет распался на множество осколков. Я собрал их в ладонь и аккуратно переложил в поясной кошель, а затем принялся одеваться. Чувствовал я себя лучше, однако тело всё ещё ощущало слабость. Несколько раз я пересёк комнату — и не почувствовал одышки. Лишь после этого я покинул комнату. Морвейн и большинство его гостей было в общем зале — судя по дыму, они опять курили кальян. — Чем скорее мы запечатаем гробницу Дукана, тем лучше, — убеждал Азидал. — Храм Мирака, судя по тому, что я там почувствовал, пока большой опасности не представляет. Нам повезло, что его прислужники в большинстве своём продались Херме Море. Я выдохнул: выходит, Талвас, Азидал и Фаренгар уже посетили Храм Мирака. Что же, на обратном пути Фрея сможет провести над Камнем Дерева необходимые ритуалы. Обидно было, что я не сдержал данное себе же обещание сопроводить своих товарищей. Однако, судя по всему, их поход прошёл мирно. Более того — им троим удалось найти общий язык. — Поэтому я хочу забрать вас троих, чтобы во-первых, сделать глифы, а во-вторых, заложить портальный камень в Тель-Митрине, — ответил Талвас. — Серджо Морвейн, вы можете выделить рабочих и начать закладывать портальную площадку в Вороньей Скале? Оптимальное место — возле входа в Храм. За вечер я сделаю для вас схему. — Хорошо. Какой материал вам нужен? — Тот, который использовался на арках возле Камня Дерева. Или вы планировали заложить им проход? Я встал на пороге зала и огляделся. Азидал по-королевски расположился в кресле на самом видном месте, словно он был хозяином дома. Однако он не притронулся ни к чаю, ни к стоявшим на столике угощениям, а его лицо по-прежнему скрывала маска. Морвейн занял любимый диван возле столика, на котором дымился кальян, и лениво посасывал муншдук. Талвас сидел напротив и потягивал чай, а Фаренгар расположился по соседству с Советником, запрокинув голову на спинку дивана. — С пробуждением, — Советник выпустил из лёгких дым. — Как вы себя чувствуете? — Намного лучше, спасибо. А где Фрея? — Она в поместье серджо Арано, — ответил Талвас. — Под конец совещания Атрене стало плохо, и Фрея решила пойти с ней, чтобы облегчить её боль. Я намеревался пойти домой к Адрилу — всё равно следовало отдать Атрене осколки её браслета, однако Азидал остановил меня: — В храме Мирака мы нашли летопись, которую сделали перед боем с Валоком. Там упоминалось, что он быстро завоевал любовь народа. Фрея тоже говорила, что Валок остался в их памяти героем и мудрым правителем. Я думаю, что с ним нужно поговорить. — Пойдёте с нами? — спросил я. — Обязательно: без меня вы не пройдёте мимо его прислужников. Как только помогу Талвасу и Фаренгару с глифами. Заодно сходим к кургану Дукана и запечатаем его. Наконец я направился в поместье Арано. Ветер с моря неприятно морозил, и мне пришлось сильнее закутаться в камзол. Я старался идти быстрее, но на полпути я устал, и мне пришлось ненадолго остановиться, чтобы отдохнуть. Однако с каждым мгновением, что я стоял, мне было холоднее, и я упрямо двинулся дальше. Сил на заклинания для обогрева не хватало — видимо, я потерял слишком много крови, и мне понадобится ещё время, чтобы восстановиться. Дойдя до поместья на окраине города, я облокотился об его глинобитную стену и постучал в дверь. В ожидании хозяев я забился в угол, чтобы спрятаться от ледяного ветра, но тело всё равно пробивалось дрожью. Я ещё раз опустил громоздкое металлическое кольцо, чтобы раздался стук в дверь. Ветер пробрал меня до костей, когда дверь наконец открылась. Я поспежил внутрь, к живительному теплу. Встретивший меня Адрил жестом позвал меня в нижний этаж, к очагу. — Хочешь чаю? — спросил он. — Фрея заварила какой-то для Атрены, на вкус — горечь, но с мёдом или коммуничным вареньем пить можно. Сама, правда, она просто коммуничное варенье в горячей воде развела. Вряд ли бы Фрея стала заваривать для измученного магическим приступом мистика простой чай. Тем более, что сама она так же не стала его пить. Скорее всего, на лишённого магического дара Второго Советника чай не подействовал. — Я лучше тоже варенье в горячей воде разведу, — ответил я. Адрил пожал плечами и проводил меня в гостевую комнату. Атрена, бледной кожей и потухшим взглядом похожая на мертвеца, сидела на кресле, одетая в нижнее платье. На её плечах высыхали узоры, в которых я узнал скаальский оберег от воздействия магии, хотя на обеих её руках блестели куландовые браслеты. Фрея тонкой палочкой делала последние штрихи. — Рисунок продержится около трёх недель, — сообщила шаманка. — Но ты должна перед каждым посещением купальни растирать его маслом. Едва узор на коже Атрены замкнулся в законченный оберег, как в её глазах проявились проблески жизни. — Если они помогут мне оставаться работоспособной даже без браслетов — я пойду к местному татуировщику. — А твои пациенты? — спросила Синдири. — И родители? Их не испугают эти узоры? Мистик взяла небольшое зеркальце и принялась разглядывать своё отражение. — У меня не настолько красивое тело, чтобы носить открытую одежду. А жаль: мне нравятся эти узоры. Увидев нас с Адрилом, Синдири подбоченилась, и словно разъярённая наседка направилась в нашу сторону. — Бесстыдники! — пробурчала она. — На невинную девочку попялиться пришли? — И чего я у малышки Рены не видел? — Советник фыркнул и скрестил руки на груди. Оставив шуточные препирания мужа и жены, я направился к Фрее и обнял её. — Я принёс осколки вашего браслета, — сказал я. — Хорошо, — Атрена закуталась в платок. — Я принесу шкатулку, и вы сложите их туда. Она поднялась и медленно направилась в одну из комнат. Она шла неуверенно, покачиваясь из стороны в сторону, будто ноги не слушались её. — Вам помочь? — спросил я. — Нет. Спасибо. Пока данмерка шла в свою комнату, Синдири предложила мне поужинать, и я согласился. — Атрене тоже стоит поесть, — посоветовала Фрея. — Да, откормить её и правда надо, — отшутился Адрил. — Но сколько я помню её, она всегда как бентамский гуарёнок ела. Синдири, организуешь нашим гостям ужин? Советник хитро посмотрел на жену, и мне показалось, что он просто хочет поговорить с нами наедине о чём-то важном. Синдири поняла всё без слов и кивнула. — Я не голодна, — сообщила шаманка. — Тогда сделаю нам троим чай, — улыбнулась данмерка и скрылась на кухне. Советник жестом пригласил нас присесть на кресла возле чайного столика. — Сколько я знаю Атрену, такие приступы у неё ни разу не происходили просто так, — сказал он. — Она знает, сколько способна продержаться на одном работающем браслете, и либо не стала отдавать его тебе, Анкарион, либо ушла бы с совета пораньше. Фрея вопросительно посмотрела сначала на Адрила, а затем — на меня. — И что случается, когда у неё бывают такие приступы? — спросил я. — В течение месяца происходят не самые приятные для неё или её окружения события. Это значило лишь одно: времени на подготовку у нас было в обрез. — Я могу завтра же отправится в деревню, — сказала Фрея. — Подготовлю верёвки и жир, как мы догадывались. Но пожалуйста, — она взяла меня за руку, — пусть Рион восстановится ещё пару дней. — Нет-нет, — Адрил покачал головой. — Ты нам нужна здесь. Выгоднее, чтобы ты первой покопалась в мозгах медовара. Хотя бы потому, что знаешь Солстхейм лучше всех нас и сможешь сказать, где искать воинов Тирска. Азидала к его мозгам можно допустить позже: Модин рассказывал, как он внушил нашему рисовальщику черты лица медовара, пусть так же сделает и с возможными союзниками Валмира. — Тем более, что Азидал завтра с утра отправляется в Тель-Митрин, вместе с Фаренгаром и Талвасом, — добавил я. — Но что вы всё-таки решили с Эльмусом? — Будем поить его зельем с эктоплазмой и табаком, — ответил советник. — Ллерил, правда, до ближайших поставок с материка без кальяна останется, но ради общего дела он готов потерпеть. — А чтобы эктоплазма не навредила ему — давать чай из листьев и цветков чертополоха, — добавила Фрея. — Атрена будет следить за его состоянием, чтобы не отвлекать храмовых лекарей. Ещё я нанесу на него наш оберег от вредоносной магии — но мы не знаем, поможет ли он. Я задумчиво посмотрел сначала на Адрила, а затем — на шаманку. — Фанари ведь умеет читать, — сказал я. — Плохо, но всё же. Если что — Дельфина ей поможет. Адрил, вы хотели отправить в деревню небольшой отряд солдат и привезти слитки и кожу. Я напишу для Фанари записку, и ваши солдаты вместе с прислужниками Азидала отправятся в деревню. — Рион, напиши только понятно, не круглыми буквами, — посоветовала шаманка, а затем задумалась, пытаясь вспомнить правильное слово. — Печатными, я понял. И надо замаскировать драугров. Хотя бы с помощью глухих шлемов, плащей и перчаток. Советник понимающе кивнул, а затем добавил: — Или пепельными масками. — Немного помолчав, он добавил. — Знаете, я провожу вас к дому Ллерила: расскажем ему о наших планах. После ужина мы вернулись в поместье Морвейнов. Адрил, как и обещал, направился с нами и рассказал всё. И Морвейн, и Азидал одобрили наши предложения. Следующим утром все необходимые припасы в дорогу были собраны, а для Азидала и Фаренгара оседлали храмовых гуаров. Повозку с припасами охраняла необычная компания из редоранских стражников и воинов в ржавых доспехах, чьи лица были скрыты пепельными масками. Запряжённые в телегу гуары обеспокоенно мычали и пытались вырваться; животные, стоявшие рядом с Азидалом, вели себя немногим спокойнее, и их то и дело приходилось успокаивать магией. Когда один из гуаров всё-таки вырвался и чуть не понёс, телегу пришлось распрячь и увести их. Оглобли по команде жреца подхватили драугры. Фрея передала записку для Фанари сержанту, возглавлявшему отряд. Два отряда разъехались: Талвас, Фаренгар и Азидал отправились на восток, в Тель-Митрин, а редоранцы и драугры, тащившие тележку — на север. Неделю мы ждали, пока зелье не подействует наверняка. В это же время вернулся и Азидал с тремя готовыми глифами и чертежами насоса. Как он сказал, Фаренгар и Талвас ещё занимались настройкой портального камня в Тель-Митрине. Я уже закончил копировать карты и получил от редоранцев оплату за них. Первую часть я потратил на новое алхимическое оборудование, а вторую решил сохранить: деньги нам понадобятся позже, когда Фрея родит. В назначенный день Фрею и Атрену вызвали в Бастион. Мы с Азидалом пошли следом: жрецу было интересно посмотреть, что шаманке удасться разузнать, а я собирался побыть для неё ходячим резервом магической энергии. Мне уже было намного лучше, я не ощущал последствий ранения и не боялся, что лишусь сознания. Пленника привели в кабинет дознавателя, до этого как следует вымыв. По крайней мере, от него не воняло потом и нечистотами, и Фрея могла спокойно находиться рядом с ним, не бледнея от запахов. Однако выглядел он нездоровым: даже под свободной одеждой виднелся вздутый живот, кожа приобрела нездоровый оттенок, а склеры глаз пожелтели. Атрена осмотрела его и разрешила напоить зельем из рубраша и удушайки. Эльмус, кажется, понимал, что с ним хотят сделать, и всячески сопротивлялся. Мне пришлось придерживать его, пока помощники дознавателя заливали в него зелье. Я впервые за долгое время пожалел, что не владею заклинанием паралича — и, кажется, его не знали ни Азидал, ни Атрена. Затем с пленника привязали к креслу. Шаманка обычными чернилами нарисовала у него на лице узор, а затем положила руки ему на виски. Какое-то время Эльмус сопротивлялся, но затем пустым взглядом уставился вникуда, даже лицо его лишилось какого-либо выражения. Фрея словно стала полноправной владелицей его разума: её глаза под закрытыми веками шевелились, даже губы иногда беззвучно что-то шептали. Наконец она открыла глаза. — Кагрумез, гномьи руины в центре острова, — сказала она. — Воины Тирска последний раз были там. Эльмус так и не пришёл в себя. Атрена принялась осматривать его, смоченной в чистой воде тряпкой стёрла чернила, однако пленник продолжил без движений сидеть на стуле и пустым взглядом смотреть вдаль. — Я не понимаю, что с ним, — сказала она, покачав головой. — Фрея, ты будто… сломала ему разум. Шаманка устало опёрлась о стол. Я обнял её и позволил подпитаться своей магической энергией. — Его разум уже был надломлен, — парировал она. — Будто тот, кто создавал ему ложные воспоминания, работал очень грубо. Азидал хмыкнул. — Скорее всего, Дукан работал на скорую руку. А к вашему медовару относились, как к расходному материалу. Затем он принялся осматривать Эльмуса. На короткое время жрец с закрытыми глазами прикоснулся к его лбу. — Неплохо, — сказал он Фрее. — Если ты будешь продолжать совершенствоваться, то через десять лет станешь хорошей волшебницей по меркам моего времени. Атрена продолжала хлопотать над пленником, пытаясь привести его в чувства. — Это очень странная магия. Я ни разу не сталкивалась ни с чем подобным. Зрачки практически не реагируют на свет, рефлексы понижены, но дыхание и сердцебиение у него нормальное. — Потому что один эльф очень сильно упростил магическое образование, чтобы сделать его доступным для всех более-менее одарённых или же просто любознательных. Именно он косвенно виновен в нынешнем упадке магической науки. — Азидал усмехнулся. — Любопытно: им двигали благие намерения, но своими руками он начал копать могилу науке, которую так любил. Между пальцев жреца блеснули всполохи магии. Я поспешил отвести Фрею подальше и жестом позвал Атрену. — А теперь отойдите подальше, — приказал Азидал. — Постарайтесь не убить его, — попросил я. — Он может пригодиться в торгах с другими воинами Тирска. Жрец презрительно фыркнул. Тело Эльмуса окутало тёмное облако. Атрена, держась за голову, поспешила к выходу. Браслеты у неё на руках засветились сильнее обычного и пульсировали в такт магии Азидала. Фрея уткнулась лицом в мою грудь, чтобы не смотреть, как жрец вытягивает жизненные силы из медовара. Когда всё закончилось, тело Эльмуса обмякло, однако не было похоже на иссушенную мумию. Я с облегчением выдохнул: медовара я в целом запомнил неплохим человеком, да и эль он делал весьма неплохой. Хотелось бы однажды снова насладиться плодами его мирной работы. Атрена бросилась к обмякшему на кресле Эльмусу и снова попыталась привести его в чувство. — Вы почти убили его, — пробурчала она. — Значит, у тебя есть повод отточить на нём своё мастерство лекаря, — фыркнул Азидал. Он картинно развернулся, взмахнув полами плаща. — Ведите меня к рисовальщику. У него есть работа. Дознаватель проводил жреца к рисовальщикам, а его помощники потащили Эльмуса в его камеру. Атрена направилась следом, держа в охапке многочисленные инструменты и склянки. А мы с Фреей направились в резиденцию Дома: надо было отчитаться перед Советниками об успехах.