Последние записки Хиде

29.04. 1998 г. Мертвая тишина продолжается уже около получаса. Ты сидишь в кресле и задумчиво пускаешь дым в открытое окно. Ничего не могу прочесть в твоих глазах. Обида, ложь, горечь, печаль, ненависть? Ничего. Я делаю вид, что смотрю в полуоткрытое окно сквозь занавеску. Голубые кружевные шторы в темноте кажутся черными и пугающими. Причудливые узоры нежного кружева не отпускают мой взгляд, хотя понимают, что я изучил их досконально. Наверно, они единственные знают ответ на мой вопрос. Если они смогли вытянуть мои мысли, почему бы они не могли вытянуть твои? Но ты молчишь, и я не знаю почему. Пытаюсь понять, но не получается. Отвратительно. Глупо. Йошики, что между нами произошло? Бездна увеличивается, я в нее падаю, а ты остаешься. Или тоже упадешь со мной? Ты никогда не падаешь. Ты всегда выигрываешь. А я вот боюсь, что захожу в тупик, и назад уже вернуться нельзя. Я никогда не думал, что, именно я, могу быть тебе таким отвратительным. Почему, за что ты так со мной? Ведь я не могу жить без тебя. Вру! Могу, но не умею. Ты моя жизнь, Йошики. Неужели ты никогда меня действительно не любил? Йошики. Я пытаюсь тебе что-то сказать, но для моих воплей, мне кажется, ты оглох. Еле сдерживаю слезы, закусываю губу. Даже если бы я упал перед тобой на колени, ничего бы не изменилось. Это конец. Конец всему. А я ведь люблю тебя, Йошики. Насилую самого же себя, находясь в твоей комнате. А уйти боюсь, потому что знаю, что уже вернуться мне нельзя. Мысленно целую тебя последним, невесомым поцелуем. Будь счастлив, Йошики. Я сам смогу дальше прожить. Надеюсь. Беззвучно закрываю за собой дверь. Прощай, любимый. Ничто нам уже не поможет. Зачем нам моя любовь? Я не хочу смотреть на тебя, как жена Штирлица, глазами, полными надежды и немого отчаяния. Я не хочу до крови закусывать губу, глядя, как ты нежно склоняешься к другому. Я не хочу. Я тоже живой человек. Я не могу так. Зачем я сам себя убиваю? Смысл? Йошики, ты все-таки невыносим. Но, в конце концов, у меня своя жизнь, своя группа, я могу жить. Я буду. А если все еще можно вернуть? Может, это просто депрессия у тебя? Может, завтра все будет точно также? Может, это просто сон? Йошики, Йошики! Ведь твое настроение так переменчиво! Ведь так? Так? Знаю, что не так. Но хочется хотя бы верить в то, что ты вернешься. Но ты никогда не возвращаешься, ни к кому. И ко мне никогда не вернешься. Никогда. Я это теперь точно знаю. Я перестал быть чем-то большем, чем просто Хиде, гитарист, друг, любовник. Любовник. Нет, в этом слове нет и близкого отношения к любви, больше к похоти. Может, может, все вернется? Никогда. Конец апреля, а так холодно. Даже странно. Или, возможно, меня больше не греет твоя любовь? Йошики, как я не заметил эту пропасть между нами? Йошики, я был лишь твоей новой игрушкой. Любил ли ты кого-нибудь по-настоящему? Тоши? Не знаю, но ты отпустил его также легко, как и меня. Эти размышления, к чему они меня приведут? Если бы я знал, есть ли в конце этого туннеля свет, возможно, я бы сейчас так не мучился. Я просто слишком привык к тебе. К тебе моему. Я никому не хотел тебя отдавать. Но кто? Тень, Йошики. Я все понял. Не стоило мне тогда давать согласие. Я бы не знал тебя так близко, не полюбил тебя всей своей душой. Ах, Йошики, ты моя болезнь. Вылечусь ли я? Йошики, я схожу с ума без тебя. Я ведь хочу быть с тобой. А ты? Ты выбросил меня. И нет же пути назад. И самое обидное то, что ты мне все время врал. Ты говорил мне, что любишь меня и будешь любить вечно! Помнишь, что ты мне обещал? Нет! Нет! Ты не помнишь! Потому что слова для тебя ничего не значат, как, впрочем, и я. Еле открываю входную дверь. Сажусь на пол, обхватив голову руками. Да, Йошики, я плачу. Вот до чего ты довел меня. Ты не отвечаешь ни на один мой звонок. Я никто тебе. Пускай, может оно и к лучшему, я забуду тебя скоро. Открываю стеклянную дверцу серванта и достаю бутылку с какой-то коричневой мутью. Коньяк? Мне сейчас все равно. Все равно, что со мной будет. Ведь я больше не твоя жизнь. Я даже больше теперь к ней не отношусь. 30.04.1998 г. Девять часов утра. Я лежу и, впервые в жизни, никуда не хочу идти. Впервые в жизни, я понимаю, что я не живу, а просто существую. Что во мне? Пустота. А раньше, что там было? Я уже и не помню, потому что я мертв. Я эмоционально мертв. И разве имеют значения мои чувства, мои мысли, моя жизнь? Друзья? Кто они для меня? Друзья – просто люди, которые свою ненависть держат в себе. Фанаты? Просто сумасшедшие люди. Я для них картинка, идол. Не человек. Теперь я полностью одинок. Когда тебя предает дорогой тебе человек, кажется, что тебя предал весь мир. Хотя, разве это предательство? Меня просто отпустили. Нет, это тоже предательство. Никогда не отпускайте тех, кто уже не сможет жить без вас. Иногда лучше врать, пусть тебя разлюбят, пусть первые уйдут. Первыми уйти, конечно, красивее, но оставайтесь, всегда до самой последней возможности. Йошики этого не знал. Хотя, понял бы это. Тоши тогда правильно поступил – он ушел первым. Наверно, ему было тоже больно. А Йошики? Наверно, они тоже просто притворялись. Я помню их последние объятия. Как я хотел тогда быть на месте Тоши. Что вложил в эти объятия Йошики, что Тоши? Только я получил один короткий поцелуй и год, целый год, Йошики полностью. А что теперь? Только воспоминания. И что я должен с ними делать? Забыть я уже ничего не смогу. Меня будет разрывать всю жизнь? Всю жизнь? Целую, невозможную, долгую жизнь? Он все испортил. Мое проклятие. Ненавижу себя за способность чувствовать и жить. Наверно, это просто ложь, которая пропитала всю мою жизнь. Ложь моего ангела. Жизнь становиться невозможной. Боль, боль, боль. Я стал одной большой больной душой, которая хочет покинуть этот мир. — Хиде-сан, с вами все в порядке? Приподнимаю голову. Надо же я в студии. Я все-таки пришел. Персонал? Лица расплываются. Вижу только дикого красного цвета предмет у меня в руках. Гитара? — Хиде-сан, может врача? — Не надо,— нахожу силы ответить я,— на сегодня репетиция закончилась. — Но, Хиде, мы же выступаем уже третьего мая! Но я уже скрылся за дверью и не мог различать голос, которые почему-то были дико похожи на твой. Последний день апреля и дождь. Что-то в этом есть. Endless Rain. Как-то некстати вспоминаю твою песню. По-моему, ее очень любил Хис. А может и не он? За год я почти забыл всех своих настоящих друзей, хотя видел их довольно-таки часто. Или я забыл их уже за день. Не знаю. Все, что было для меня жизнью, пропадает навсегда. Endless Rain в моей душе. Весна – время любви. Только у меня что-то не так. «Весна – время смерти, Хиде.» Страшные мысли. Смерть? Нет, нет. Надо всегда жить и улыбаться. Жизнь продолжается. «Даже если тебя выбросили, Хиде?» Мысли, мысли… Не хочу, не буду. Нужно просто отдышаться. Сажусь на какой-то мокрый парапет и курю. Просто выкурю и забуду. Гляди, какая проблема! Сколько раз я расставался с дорогими мне людьми? «С дорогими, Хиде, а не с любимыми!» Закрываю глаза. Такое ощущение, что во мне большая язвенная дыра. Она болит и болит. И нет даже сил бороться с ней. Что дальше? Сигареты, боль, алкоголь, боль, случайные знакомства, боль. -Айо?— набираю номер старого друга.— Ты сейчас свободен? -Хиде, почему так поздно?— Айо явно спал. -Мы должны поговорить,— закрываю глаза я, чтобы голос казался более убедительным. — О чем? — О нас. Тишина на другом конце трубки. Что я делаю? Убиваю себя и друга, которому я небезразличен. Чем я лучше тебя, Йошики? Но мне нужна просто чья-то любовь, знать, что я кому-то нужен. Иначе, я боюсь, что мне не выжить. -Я жду тебя у себя,— соглашается Айо. Не говори так. Не говори как Йошики. Мы же были так счастливы. Что произошло? Почему все рухнуло в один момент? Те отголоски прошлого, те твои слова – первые и последние. …..Ты не будешь любить в одиночестве . Я тебя люблю, Хиде. И все это оказалось ложью. Все кроме последних слов «безразлично» и «прощай». — Привет, Хиде!— Айо встречал меня с зонтом у подъезда. Я смог только прижаться к другу. Пусть так, пусть это Айо, для меня он сегодня побудет тобой, Йошики. Айо целовал меня совсем по-другому. Он был совсем другим для меня. Совсем. Даже к тем, прежним любовникам, я хоть что-то испытывал. А сейчас я просто больше не могу ничего чувствовать кроме боли. Прости меня, Айо. Может быть, ты меня когда-нибудь поймешь. Я кричал, да, я кричал. Скорее от боли, чем от оргазма. От боли душевной, а не от физической. Прости меня, Айо, что я сразу же убежал, нечего не объяснив, оставив тебя наедине со своими мыслями и обидами. Эту последнюю ночь апреля я провел в какой-то подворотни, неподалеку от дома Айо. Заснул с сигаретой в зубах и слезами на глазах. Но такого Хиде, к счастью, никто не видел. 1.05.1998г. Тогда я понял, что точно буду жить, что нет ничего такого, из-за чего бы я расстался с жизнью. Где-то внутри себя я нашел силы идти дальше, жить, существовать, чувствовать. Я просто понял, что время лечит, что все проходит вместе с ним. Наши встречи, Йошики, конечно, неизбежны. Но какое это имеет значение? Я просто знаю, что мы должны делать, что мы должны чувствовать. Отныне между нами воспоминания, самые прекрасные воспоминания. Я не жалею, что все закончилось именно так. Ведь у всего есть конец. Вот лично я всегда верил в счастливый конец. А что такое счастье? Сейчас оно в воспоминаниях, в музыке. Что-то глушит звуки, что-то пытается изранить мою и без того израненную душу. Кто такой Хиде? Что обо мне скажут? Он всегда улыбался, он был самым веселым, он был безумно талантливым. Был. Я не могу понять, жив я или уже мертв. Обидно? Нет, это не обида, это беда. Беда, что я окончательно зашел в тупик и не могу из него выбраться. Но, может быть, в этом и есть я? Хиде всегда находил в себе силы. Почему же сейчас они оставили меня? Почему я не могу ничего сделать? Откуда эта апатия? Почему мне кажется, что это конец? Я иду в наш бар, в наше окружение, и я понимаю, что здесь я счастлив. Пата весело мне машет. Все, как всегда. Мне даже кажется, что сейчас меня будет на себе тащить Хис домой. А Пата будет запихивать мне подмышку еще одну бутылку. Тоши будет хихикать с газировкой в руках. А ты улыбаться мне. Все, как всегда. Почему-то мне кажется, что все так и будет. Я не вижу других лиц, я чувствую, что кто-то меня ведет вглубь зала. А я закрываю глаза, чтобы видеть только картину, которую я хочу видеть. Я улыбаюсь себе, своим воспоминаниям. И мне кажется, что я жив. Я опять пью, шучу. Я счастлив. — Послезавтра выступаете?— Пата чешет в затылке. Никогда не мог определить, сколько он выпил. Мне даже казалось, что он никогда не трезвел и никогда не пьянел. Да, только он мог развозить нас всех по домам. Даже вечно трезвый Тоши мило посапывал в такси. — Да, выступаем,— улыбаюсь другу. — На концертах всегда забываешь обо всем, да?— как-то загадочно улыбается мне он. — Пата,— нерешительно говорю я,— я привык к старым рамкам, я не могу все время что-то менять. Я так хотел всегда быть с вами. Йошики единственный, кто еще связывал меня с X-Japan. — Йошики сложный человек во всех пониманиях,— мне кажется, что Пата меня видит насквозь.— Никогда не привыкай к нему. Оставь, что было, смотри вперед. Смотреть вперед? Может быть, но только сейчас я чувствую, что силы покидают меня. И мне кажется, что так много я никогда не пил. И это тепло, разливающиеся по телу, нет, не твои прикосновения — алкоголь. Не могу так, не могу. Опять воспоминания, вспышки… Я на одной сцене с тобой, а ты так счастлив. Ты всегда был счастлив на концертах. Да, Пата прав, что на концертах все забывается. Мы забывали обо всем. Помнили лишь, что мы одна большая семья. И мы любим друг друга. Распались. Разлюбили. И ты не любил. Забыл. Бросил. Нет, оставил. Оставил наедине с собой, чтобы я отвык от вас, чтобы жил и не портил свою жизнь, научился жить заново новой жизнью. Йошики, я же не могу, не мог… не смогу, Йошики! Почему же ты не смог разглядеть во мне кого-то более близкого, чем Тоши? Он не может любить тебя так, как я! Не умеет! Зачем ты оставил меня? — Хиде-тян, иди домой,— мягко улыбается мне Пата.— Пойдем вместе? — Нет,— я качаю головой,— я хочу еще посидеть здесь. Темноволосый гитарист недовольно трясет канопой своих кудрей и неровной походкой идет к выходу. Потом Пата долго будет вспоминать, что тогда ему показалось, что больше он меня никогда не увидит. Но он посчитал, что слишком много выпил. И всегда будет жалеть, что оставил меня тогда одного. А я продолжал пить, уже не чувствуя ничего вокруг себя, ничего в себе. Я заливал эту пустоту в себе, пытаюсь спастись от чувства полной ненужности. Я совсем забываю, что у меня на следующий день должен быть концерт. Да и какая разница? Если я не избавлюсь от этой пустоты, она сожрет меня, выпьет все соки. Я боюсь, что не смогу улыбаться. Я боюсь, что я потеряю все, что когда-то хранил в себе, лелеял. Пожалуйста, воспоминания, отпустите меня. Почему же я до сих пор помню твои глаза, твою улыбку, твой голос? Мне кажется, что я до сих пор ощущаю твои прикосновения на своей коже. Почему я не могу справиться с этой болью, что опоясала меня с ног до головы. Пожалуйста, оставь меня, дай забыть хотя бы на минуту. Я обхватываю голову руками и чувствую, как горячие слезы текут по моим щекам, оставляя обжигающие дорожки. Я вытираю глаза рукавом, размазывая тушь, и снова начинаю опрокидывать стакан со жгучим виски. Алкоголь обжигает горло, заставляя рыдать в голос, содрогаться от невыносимой боли повсюду. Я ищу глазами хоть кого-нибудь. Неужели никто не хочет спросить, что со мной? Что с вечно веселым Хидето? Я бы рассказал, правда, рассказал! Ведь легче будет! Спасите! Кто-нибудь! Я бы вам рассказал, что тогда в малоизвестном кафе ты попросил меня играть в твоей группе, что я согласился. Я бы рассказал, как ради шутки целовал тебя в барах на глазах других джей-рокеров, а потом шутка переросла в жгучую болезнь. Я бы рассказал, как после свадьбы Тоши я стал единственным утешением Йошики, а потом мы оба поняли, что влюблены друг в друга. Конечно, первым это понял я, а потом только он. Но он не любил, он пытался забыть Тоши. Может быть, я вру, но зачем он оставил меня? Мне показалось, что я могу кого-то любить также сильно, как когда-то любили меня другие. Мне показалось, что кто-то смог полюбить меня сильнее всех. Я ошибся. Я жестоко наказан за мою ошибку. Как я вернулся домой, я не помню. Меня встретила моя гувернантка и дотащила до кровати. Я был настолько пьян, что даже не помню, что сказал ей. Я только плакал, беззвучно плакал. Мне показалось, что я умер. И никто не спас. Йошики, любовь моя, ты не спас меня, когда я так нуждался в тебе. Если бы ты приехал, сказал, что погорячился и поцеловал, а потом незаметно дал понять, что мы больше не существуем друг для друга. Если бы ты мне позвонил, написал, я бы смог жить. Если бы ты дал мне понять, что мы близки, что мы были когда-то вместе, что мы вообще были в жизни друг друга. Я чувствую уходящие шаги девушки и засыпаю, чтобы проснуться от чувства твоих прикосновений. Я видел самый прекрасный сон, он был как наяву. Мы прогуливались по песчаному пляжу, смотря на уходящее в закат солнце. Я держал тебя за руку, а ты исчезал в лучах солнца. Я чувствовал прикосновение твоих губ, я чувствовал твой взгляд, я чувствовал твое невесомое дыхание. Я слышал слова, которые я часто слышал от тебя. Я обнимал тебя, я вдыхал аромат твоей кожи, перемешанный с парфюмом. Но ты исчезал, а я пытался удержать тебя в своих объятиях. — Йошики, не покидай меня! Йошики! Йошики, не оставляй меня! — Нет, Хиде. Это ты нас оставил. Я просыпаюсь в холодном поту и иду в ванну. Холодная вода пытается привезти меня в себя. Я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что потерял свое лицо, что моя душа находиться на волоске. И я не понимаю, что связывает этот волосок. Я пытаюсь распутать этот узел, я пытаюсь найти себя. Но я вижу твое лицо, я чувствую, что ты больше не смотришь на меня. Я тяжело беру полотенце и вытираю лицо. «Мы всегда будем вместе, Хиде!» Твой голос… Такой сладкий… «Я буду любить тебя всегда!» Приторный до невозможности… «Я не оставлю тебя!» Я сажусь на ванну и затыкаю уши ладонями, тряся копной розовых волос. Пытаясь заглушить голоса, я вспоминаю тексты песен. …Doko ni yukeba ii anata to hanarete ima wa sugisatta toki ni toikakete…. Вспоминаю, как мы целый день убили, чтобы выучить эту песню. Даже сладко заныла спина от воспоминаний. Почему больше…? …But I never thought you'd trade your soul to the fates never thought you'd leave me alone… Рефлекторно беру полотенце и привязываю его к ручке. Так учил Тайджи. Меня часто это спасало на концертах. Чувствую мягкий обхват вокруг своей шеи. Закрываю глаза. Йошики… Йошики… Ты убил меня, но я так хочу быть с тобой. Йошики, ты же мне позвонишь, и мы снова будем вместе веселиться? Йошики, ведь мы все соберемся и снова будет взрывать концертные площадки? Я сегодня же тебе позвоню! И Тоши! Да, мы снова все будем вместе! …Time through the rain has set me free sands of time will keep your memory love everlasting fades away alive within your beatless heart… Но я вспоминаю твой безразличный холодный взгляд и прикусываю губу. Полотенце натягивается… Йошики… Я закрываю глаза… Я понимаю, что мне уже не суждено проснуться…