Блестки Сахи

Сколько я его знаю, он всегда был таким: задумчивый, спокойный, немного закрытый. Сахи никогда не начинал разговор первым, но всегда с вниманием и едва заметной доброй улыбкой мог выслушать проблемы других, даже незнакомых ему людей. Меня всегда восхищала эта его черта, а может… Я восхищалась самим Сахи? В нашем мире чувства и эмоции можно увидеть невооружённым взглядом. Они витают в воздухе блестками разнообразной формы, в зависимости от хозяев исходя из их сердец. Радость может выглядеть словно золотая тонкая нить, любовь — прекрасным бутоном розы, похожим на многогранный кристалл, грусть — словно маленькие острые снежинки нежно-голубого цвета, а страх подобен красной колючей проволке. Я всегда замечала, что люди, которые обращаются к Сахи, излучают много боли, горечи и грусти. Их словно манит к нему магнитом, подобно бабочкам, они устремляются к нему будто к теплому свету фонаря среди темной ночи. Я не вникала в их разговоры, не слышала подробностей, только наблюдала за тем, как меняются их блестки — из холодных и печальных они приобретают мягкий оттенок умиротворения и покоя. Сахи всегда умел сказать нужные слова, где нужно — промолчать и просто выслушать. У него был к этому особенный дар. Иногда я даже сожалела о том, что не могу быть на месте тех, кого он утешал. Мне всегда хотелось быть немножечко ближе к нему. Я желала хотя бы один раз, хоть мельком увидеть блестки Сахи. И однажды… Это был фестиваль Большого Месяца. В эту ночь полная Луна была ближе всего к Земле, отчего закрывала собой практически весь небосклон и была похожа на сверкающую жемчужину среди темно-синего бархата. Такой феномен бывает только раз в пять лет, и в этом году он выпал на день фестиваля, поэтому все ждали этого события с большим нетерпением. Вдоль главной улицы развесили праздничные фонари и гирлянды, торговцы вывезли свои повозки с разными вкусностями и сувенирами, везде слышалась легкая музыка и смех. На большой площади организовали сцену, где проходили короткие фольклорные сценки и выступления. Люди прогуливались в нарядных костюмах и чудных масках. Все вокруг было пропитано сиянием блесток радости и веселья. Сердце моё было воодушевленно и беззаботно из-за всеобщего празднества до тех пор, пока среди суетливой толпы я не заметила Сахи. Юноша был сосредоточенным и целеустремленно двигался куда-то, ловко огибая прохожих, которые совсем его не замечали, словно он был бесплотным духом. Я впервые видела его в юкате и, наверное, не узнала, если бы не одна отличительная черта: шрамы. Эти тонкие, едва заметные полоски на его щеках, которые он всегда предпочитал закрывать своей длинной пепельной челкой. Сегодня они были представлены на всеобщее обозрение. Сахи собрал передние пряди в хвост на затылке, открыв лицо. Последний раз я видела его с такой прической на церемонии приветствия в старшую школу около года назад, когда мы впервые встретились. Наверное, уже тогда я заинтересовалась им — стоило мне только встретиться со взглядом его чистых бирюзовых глаз, и внутри что-то ёкнуло. Сахи всегда был необычным, более зрелым, сдержанным и отличался от других, что делало его еще более загадочным. Поэтому, когда я увидела, что он сворачивает с главной улицы, уходя от общего празднования фестиваля, то незамедлительно последовала за ним. Он шел быстро, все больше и дальше продвигаясь вглубь храмового сада, где было небольшое озеро, словно зеркало, отражающее свет прекрасной Луны. Её величественный лик сиял в воде серебряными частицами, завораживая своей красотой. Сахи зашел в воду по лодыжки и остановился, посмотрев вверх. Стараясь не потревожить его, я робко подошла ближе и замерла. Он обернулся, и внутри меня вмиг смешались странные чувства: восхищение, недоумение, радость и немного печали. Я была совершенно обескуражена. Его шрамы… Они светились слабым голубым светом, отражая лунное сияние, и были похожи на сверкающие дорожки из слез, струящихся по его щекам. Нет, это на самом деле были слёзы! Блестки Сахи. Я впервые увидела их! — Теперь ты знаешь, Мизучи… — Он слабо улыбнулся мне. — Знаешь, как выглядят мои блестки. — Сахи… — Это слезы тех, кто отдал мне свою печаль. Те, кто обращался ко мне за помощью — это их боль. Я забрал её, подарив им спокойствие, накапливая их грусть внутри себя, чтобы раз в году в праздник Большого Месяца отдать их Луне. Я рад, что ты увидела их. Ты была единственной, кто постоянно улыбался мне, и это давало мне силы. Спасибо, Мизучи! Ты первая, кто увидел мои блестки. Я счастлив, что это именно ты! Он был так восхитителен и так великодушен. Я всегда знала, что Сахи не такой как все, но только сейчас поняла, насколько он особенный для меня лично. Сахи… Только сейчас я поняла, что за чувство я испытываю к нему, и воздух вокруг начал сверкать теплыми крупицами серебра любви. Он подошел ко мне, бережно обнял, прижимая к себе, и прошептал: — Я тоже… Я тоже люблю тебя, Мизучи!