Спустя четыре года.

Женщина с каштановыми волосами собирала двух девочек лет трех-четырёх на прогулку. Обе они были рыжие, с каштановым проблеском в волосах. У одной из девочек были ярко-синие глаза. Это была Мелани. Красивый, прямой, но еще детский носик, пухлые губки и щечки. С виду просто ангел, но последи за ней день… и ты поймешь, что это демон. Рядом же сидела такая же девочка, но она отличалась. Ее глаза были цвета молочного шоколада, нос был вздернут, прямые, но красивые губы, щеки не такие пухлые, как у ее сестры. Ее звали Хлоя. Она была более спокойнее, но тоже творила шалости. Что поделаешь: это гены Фреда, мужа Гермионы и отца этих двух девочек. — Мелани, ты можешь хотя бы секунду посидеть спокойно? — Гермиона пыталась натянуть на девочку джинсы, но та только и делала, что вертелась. Спустя полчаса мучений с девочками Миона собралась сама. Она была одета в синие джинсы, свитер крупной вязки и зимние ботинки. На улице была прекрасная зимняя погода. Белый пушистый снег падал на землю. Чувствовалось приближение Рождества. По улице шла Гермиона, держа за руки девочек. Они направлялись к главе семейства (хотя все знают, кто тут был хозяин). — Мам, я устала идти. Тяжело, — пожаловалась Хлоя. — Хлоя, потерпи. Осталось совсем чуть-чуть. — Гермиона понимала, что идти по заснеженной дорожке детям тяжело. — Потерплю, если мы потом пойдем в Сладкое Королевство! — Девчонка шантажирует мать, прямо-таки как ее отец и дядя. Миона посмеялась: — Хорошо, обещаю. На дорожке неподалеку стоял молодой мужчина. Высокий, рыжий. Любимый. — Папа! — закричали девочки, и обе, вырвав руки, понеслись к отцу. Фред, развернувшись, засмеялся и поймал этих двух шалунишек. — А вам не говорили, юные леди, что убегать от матери нельзя? — поинтересовался деловым тоном Уизли. Девочки сразу притихли, опустили глаза и совсем неожиданно для отца поцеловали его в щеки. — Знаем, папочка! Но мы так соскучились… Мелани и Хлоя невинно улыбнулись. Фред только усмехнулся. — Что же, пойдемте к маме? И он направился в сторону Гермионы. Та стояла и улыбалась. Снег успел хорошенько нападать на ее шапку, шарф, ресницы. От этого она казалась сказочной снежной девушкой, до которой нельзя было притронуться, ибо она может растаять. Мужчина подошел к ней и, отпустив девочек, обнял ее крепкими руками и, закружив, поцеловал. Он ей дорожит, он ее любит. Она — его единственная женщина на всю жизнь. Он понял это еще до той ночи в комнате, где когда-то проходили их тренинги по ЗОТИ с Гарри. В ту ночь Фред убедился, что кроме нее ему больше никто не нужен... Гермиона засмеялась: — Отпусти, дурак! Я же тяжелая! Фред запротестовал: — Ничего ты не тяжелая! Ты легкая! Как пушинка! Но на землю поставил. Аккуратно, будто боялся, что она сейчас сломается. Вдруг отцу семейства в спину прилетел снежок. Маленький, крепкий снежок. Он повернулся и увидел своих дочерей, смеявшихся, которые давали друг другу «пять». Он улыбнулся и пошел на девочек. Фред забросал малышек снегом, тем самым закопав их почти в сугроб. Гермиона стояла и любовалась этой картиной, чувствуя тепло, которое заполняло ее душу. Это состояние не описать, когда ты смотришь на дорогого тебе человека и понимаешь, что он только твой и больше ничей. Фред и малышки, вволю повеселившись, подошли к матери. Они были довольные, растрепанные, уставшие, румяные. Все в снегу. — Мам, пошли куда-нибудь греться! Мелани вся дрожала, Хлоя стряхивала с шапки снег. Фред блестящими от счастья глазами смотрел на Гермиону. — Хорошо, зайки. Пойдем в «Три метлы». Вас ждет тыквенный пирог с черничным соком. Ну, а нас ждет по кружечке сливочного пива. — Фред довольно облизнулся. —Ммм, как я давно не пил сливочного пива. После прогулки по Хогсмиду Гермиона, Фред и их дочки вернулись в свой уютный домик. Мелани и Хлоя довольно быстро ушли спать, так как замерзли и устали. Миона сидела на диване, попивая горячий шоколад, укутавшись в плед, в объятьях своего любимого человека. — Миона, ты не представляешь, как я благодарен жизни, что выжил в битве за Хогвартс, что ты моя и то, что у меня две прелестные дочки от любимой женщины. Он ее крепко-крепко обнял и поцеловал в макушку. От нее пахло шоколадом, мятой и корицей. Он был счастлив с ней рядом. — Фред, а как я тебя люблю. — Она поставила кружку на столик перед камином. —Как же я тебе благодарна за всю твою любовь, за все-все! Так в объятьях и поцелуях они просидели допоздна. Уже засыпая рядом с горячим, живым телом своего мужа, Герми подумала: «Как же хорошо, что у меня тогда остался маховик времени еще с третьего курса. Он мне очень помог. Помог спасти мое счастье, мою любовь…. Спасибо, Альбус, что разрешил оставить его себе». Она провалилась в сладкий сон, обнимая свое счастье.