Люди, возможно, говорят, что ты заслуживаешь лучшего. Но никто не понимает... Тебе не нужен кто-то лучше. Тот, в ком ты нуждаешься, — Осаму Дазай.
—
Впервые, когда ты с ним встретился... Что ж, это не было любовью с первого взгляда. В тот момент он вызвал у тебя отвращение. Потому что, серьёзно, кого он, блять, из себя возомнил, придя на важную встречу весь перемотанный бинтами да ещё и с повязкой на глазу? Ты лишь с брезгливостью отвернулся. В тот день тебя наконец-то объявили официальным членом портовой мафии, поэтому раздражение при виде шатена, смахивающего на мумию, было вполне нормальным. Его глаза исследовали помещение так, словно каждая деталь комнаты должна была навсегда отложиться в памяти. Он был странным, и именно это привлекло тебя в первую очередь. После того, как парень закончил изучать всё вокруг себя, он неспешно повернулся к тебе. Его глаза были цвета красно-коричневой розы в контрасте с твоими невинно синими, словно океан. Твой взгляд был сомневающимся, рассеянным, наивным; его, в то же время, — решительным и упрекающим. В его взгляде было что-то такое, что заставляло тебя разглядывать парня всё с большим интересом вместо того, чтобы отвлечься на что-то другое, показав свою незаинтересованность. У тебя и шанса не было совершить такой манёвр, ведь ты уже открыл рот, собираясь спросить имя парня. В это же мгновение его взгляд устремился в другую сторону. Твоё сердцебиение, нужно заметить, ускорилось. Позднее в тот же день тебе снова удалось повстречать его. Он прогуливался с Мори и девочкой, которая обнимала какую-то действительно жуткую куклу. Ты остановился, чтобы взглянуть на него; твои широко распахнутые глаза были устремлены прямо на его зловещий взгляд. Он выглядел опасно, даже угрожающе, но ты, казалось, просто не мог отвести взор. Мир будто остановился, когда ты крепко сжимал свою фетровую шляпу, стараясь не дрожать от взгляда парня. Прежде чем он закурил, в его глазах на долю секунды промелькнула заинтересованность, но затем, обратно повернувшись в сторону Мори, ваша встреча уже была стёрта из его памяти. Ты проводил бессонные ночи, думая о цвета красно-коричневой розы глазах, направленных в твою сторону. (Годы спустя ты вспоминал об этом с тоской, желая быть более сильным).—
День, когда Мори сообщил о твоём партнёрстве с Дазаем, назвав вас чёрными двойниками, был лучшим, но в то же время худшим в твоей жизни. Лучшим, потому что у тебя наконец появился предлог чаще находиться рядом с ним, не взирая на постоянные оскорбления и уже не говоря о многочисленных физических травмах. Худшим, потому что Осаму Дазай был... Осаму Дазаем. Он занимал много пространства и был намного более раздражающим, чем ты мог себе представить. Ему нравилось время от времени сжигать всю твою коллекцию шляп и издеваться над твоим ростом. Зная его уже три года, ты нашёл в нём несколько вещей, которые могли заставить ненавидеть его: Ты ненавидел его непонятные для тебя причуды. Ты ненавидел тот факт, что всё для него — игра. Ты ненавидел то, как было трудно разобрать, что скрывалось за его внешностью. Ты ненавидел то, что он не мог тебе доверять, а ты, в то же время, отдавал ему всего себя. Ты ненавидел то, что ты не мог подобраться к нему слишком близком, потому что в таком случае он тебя не отпустит. Но ты не ненавидел его. Коё улыбнулась тебе тогда той улыбкой, о которой знали только вы. Другие люди, возможно, могли бы сравнить это с жестом доброты, словно мать улыбается приёмной дочери, протягивая ей руку. Но ты знал, что это — завуалированное предупреждение, просьба быть аккуратнее. Осаму Дазай — ужасный человек (если-ты-всё-ещё-можешь-называть-его-человеком), и лучше к нему не привязываться. Ты и так уже понял это, ты уже давно знал об этом, но сердце в груди, стучащее слишком быстро, удивлялось тому, как ты мог не заметить. Возможно, ты мог бы растопить холодное сердце Осаму Дазая. Возможно, ты был ему нужен. Возможно, ваша совместная работа являлась твоим ключом для того, чтобы, наконец, приблизиться к нему. Ты посмотрел на худощавого парня, твоего партнёра. Ты чувствовал себя так, как тогда, когда впервые увидел его. Он осматривал помещение, медленно переведя на тебя свой осуждающий взгляд. Ты правда старался не засматриваться на его глаза снова, но ведь именно этот взгляд преследовал твои мечты. И, может быть, это было мгновение, когда ты думал, что вы будете вместе всегда. Возможно, не как любовники (согласись, это звучит слишком надуманно даже для тебя), но как партнёры, которые приходили друг другу на помощь. Пожалуй, безответная любовь — не самая романтичная вещь на свете, но ведь нищие не выбирают, не так ли? Но в то самое мгновение тебе хотелось, чтобы Дазаю хотя бы немного не было наплевать.—
Как оказалось, вы прекрасно подходили друг другу. Оказалось, вы были прекрасными партнёрами, которые могли разобраться с клиентом всего за одну ночь. Оказалось, он и правда самый раздражающий человек, которого ты когда-либо мог встретить. Оказалось, все его улыбки, подбадривания и умственные способности, полные различных стратегий, были фальшивками. Оказалось, ты многого о нём ещё не знал. Оказалось, день за днём Осаму Дазай ощущался всё большей подделкой, так что доля разума у тебя всё же осталась. В душе Дазая было что-то тёмное, чего ты не заметил, когда только познакомился с ним. Он мог быть раздражающим, немного ноющим, но в его глазах была пустота. Он поначалу пытался бороться с ней. Пытался, пока не решил, что её слишком много, так что... почему бы ей не позволить поглотить его полностью? Куда бы он ни шёл, за ним всегда следовала тьма, у которой прекрасно получалось скрываться от света. Не то чтобы ты жалуешься. Нет, это даже к лучшему. Когда ты состоишь в портовой мафии, все твои надежды на светлое будущее должны испариться. Это не абсурд для такого человека как Дазай. Тем более, он — самый молодой руководитель в истории портовой мафии. Но иногда у тебя была надежда (еле видный её оттенок) на то, что внутри Дазая есть ещё хотя бы капля человечности. Тебе так хотелось спасти его. Ты и правда решил попробовать. Хотел проверить, достаточно ли вы близки, чтобы он мог подпустить тебя к себе. Достаточно ли года партнёрства для того, чтобы ты мог назвать его другом? Может быть, ему стало хотя бы немного, совсем чуть-чуть, не наплевать на пешку вроде тебя? Он сидел в кресле, скрестив ноги, с серьёзным выражением лица. Он выглядел слишком серьёзно, читая руководство для успешного самоубийства. Ты собрал всё своё мужество в кулак. В комнате царило приятная тишина, пока ты её не разрушил. — Осаму. Это прозвучало так непривычно для твоих ушей, так до боли отчуждённо. Его имя, к твоему разочарованию, не звучало из твоих уст так, как хотелось. Это заставило твои пальцы ёрзать в тревоге так, словно весь мир рухнул лишь из-за одного произнесённого тобой слова. Дазай отложил ненадолго своё любимое чтиво. В его глазах промелькнуло удивление, быстро сменившись на привычные скуку и пустоту. — Звать по фамилии уже не для тебя, да? — Дазай произнёс это в певческой манере. Он снова дразнит тебя. Это заставило тебя подумать о том, что всё в порядке. Эта манера всё ещё здесь, с ним. Он ещё не утратил её. Из-за насмешки в его голосе тебе хотелось швырнуть в него стулом или, может быть, ударить его с такой силой, чтобы на стене позади него осталась вмятина. Но этого делать нельзя. Он снова будет ругаться на тебя из-за порчи собственности портовой мафии. Нет, тебе нужно придумать что-то с наименьшим количеством человеческих жертв и, вероятно, с большим количеством травм на теле Дазая. — Заткнись, ублюдок, — прошипел ты, закрыв своё лицо руками из-за смущения. Он усмехнулся, поняв, что всего лишь его имя, произнесённое тобой, может заставить тебя волноваться. Он посчитал это милым, но недостаточно для того, чтобы заставить сердце пропустить удар или что-нибудь в этом роде. В отличие от тебя. Твоё сердце понапрасну громко билось в груди, но его имя... снова и снова, снова и снова. Он мог звать тебя идиотом большую часть времени, но ты знал. Ты знал, что твои чувства к нему начинают развиваться в геометрической прогрессии. И это, это то самое странное чувство, что обычно зовут любовью. Но затем его смех, к твоему разочарованию, утих. К сожалению, потому что ты настолько сильно любил смех Дазая, что хочется слушать его бесконечно. Это единственное напоминание о том, что в нём ещё осталась доля человечности. Молчание длилось уже минуту, и ты всё же решил убрать руки от своих глазах. Ты надеялся увидеть что угодно, кроме пустоты в его глазах. И эта угроза в его голосе, когда он сказал: "Не называй меня так, Чуя". Ты робко кивнул, давая ему увидеть слёзы, медленно катящиеся по твоим щекам. Ты всего лишь хотел стать ближе к нему, хотел почувствовать, что вы всё ещё находитесь в одном мире, но его стены намного выше, толще. Его мир так далёк от твоего. Ты начинаешь задумываться, что он был рядом с тобой лишь из-за вашего сотрудничества. Может быть, ты бы в ловушке собственных надежд на счастливое будущее. Это больно, но не так сильно, как в первый раз.—
— Мне всегда было интересно, почему ты такой крошечный? — Пошёл ты нахуй, урод. — Это слишком невежливо, не считаешь? Но, чтоб ты знал, я всегда рад новым предложениям. — Иди н-, чёрт, ты серьёзно заноза в заднице. — Чууя! Я не знал, что ты так отчаянно хочешь меня. — Ты можешь заткнуться хотя бы на минуту?! — ... — Минута прошла. Теперь я могу спросить, где ты берёшь эти дурацкие шляпы? — Какого х- — Тебе и правда нравится произносить это слово. — Может быть, это потому, что я тебя ненавижу? — Правда? Но вернёмся к теме. Ты носишь эту ужасную шляпу, чтобы скрыть свой реальный рост? — Что? Не- — Я бы порекомендовал обувь на высоком каблуке. — ... — Но ты такой низкий. Продавцы, наверное, в затруднении, когда видят тебя. — Ты, кусок дерь- — Я знаю. Позволь мне носить тебя на своих плечах. Я уверен, ты хотел бы узнать, каково это — вид сверху. — Клянусь, когда-нибудь я убью тебя. — ... — Держу пари, что у тебя не выйдет. — И почему ты так в этом уверен? — Потому что я нравлюсь тебе, разве нет? Ты, как всегда, отвернулся, лишь доказывая, что он прав. Но Дазай никогда не говорил, что ты тоже нравишься ему.—
— Я ухожу из портовой мафии. Ты убираешь его ладонь со своей, чувствуя, как мягкая кожа задевает твою руку. Прошло несколько месяцев с тех пор, как вы начали держаться за руки, и, может быть, это хороший способ для того, чтобы... выпустить пар. Ну, честно, ты не мог заставить себя думать о том, для чего всё это. Тем более, когда ладонь Дазая была в твоей, и ты мог обнимать его всю ночь. Не имело значения, что он расценивал тебя лишь как кого-то, кого можно поиметь, и не того, кто заслуживает чего-то большего. Правда. Не имело значения, что именно ты в его постели. Не имело значения, что именно тебе он признался в любви. Искренне это было или нет — тебе знать не хотелось. Дазай не сдвинулся с места, ты, в то же время, сделал несколько шагов назад, разинув рот. Прохладный ветер не помог остудить твои нахлынувшие чувства. Молчание Дазая тоже не помогло. Ты толкнул его своими руками, надеясь, что ему больно так же, как и тебе. Надеясь, что в его глазах сожаление, а не безразличие. — Что? — спросил ты. Ты прекрасно понял, что он имел ввиду, но тебе не хотелось, чтобы это оказалось правдой. — Я сказал, что ухожу, — в его глазах ты не увидел ничего, кроме скуки. Это задело тебя намного сильнее, чем тебе хотелось признавать. Дазай уходит. Он оставляет тебя одного. Тебя начало трясти. Слова топили твой разум подобно водоёму, выходящему из берегов. Ты царапал ногтями свои ладони. Ты кусал свои губы настолько сильно, что из них начала течь кровь. Ты прошептал: "Возьми меня с собой, Дазай". Ты, обхватив его своими руками, уткнулся ему в грудь. Он мягко оттолкнул тебя. — Ты знаешь, что я не могу взять тебя с собой? — Почему нет? — Портовая мафия — твой дом. Со мной ты будешь страдать. Ты всегда страдал из-за него. Ты отрицательно мотал головой снова и снова, в твоих глазах можно было разглядеть неповиновение. Ты не отпустишь его просто так. Он не имел права влюблять в себя кого-то вроде тебя. Ты не позволишь ему уйти. Нет. Не тогда, когда ты ещё не до конца выполнил обещание данное самому себе. Ты ещё не спас его. Ты пойдёшь вместе с ним, и на этом всё. — Даже не думай об этом, — он шепнул тебе на ухо, закусив мочку. На мгновение всё это выглядело так, словно вы были двумя влюблёнными под светом луны Йокогамы. Но вы ими не были. Вы были двумя преступниками, у которых за спинами горы трупов. И, если бы в один прекрасный день ты оказался лишь очередным трупом за спиной Дазая, ты бы удивился. Скорее всего. Ведь ты тот, кто воспринимает ложь за счастливый конец. Ты стараешься не быть одержимым, встретившись с его губами в медленном, но горячем ритме. Пальцы твоих рук утопают в его каштановых прядях. Закусив твою губу, он проникает языком внутрь. Его свободная рука касается твоей щеки, заставляя тебя не двигаться во время того, как он не торопясь мягко целует твою шею. С твоих губ срывается слабый стон. Он, наслаждаясь зрелищем, кусает ту часть, где плечо встречается с шеей. Ты наклоняешь голову назад,—
Но, конечно же, Осаму Дазай — ублюдок. Он ушёл в тот же день даже не попрощавшись. И если он решил исчезнуть, то зачем ему забирать с собой твоё сердце?—
—
Прошлой ночью тебе приснился кошмар, в котором Дазай оставил тебя. И ты проснулся, чтобы понять, что это не сон. Это воспоминание.—
В следующую вашу встречу... Что ж, ты даже не думал, что вы снова встретитесь. Это произошло из-за Хигучи. Она сказала, что в подвале находился предатель, избитый и связанный своим же бывшим учеником. Ты помчался туда со злобой в груди (или, может быть, с волнением). Он всё также раздражающе ухмылялся. — Теперь ты просто одинокий пленник здесь, да? Он казался равнодушным. (И как он вообще посмел оставаться таким безразличным, когда рядом с ним ты?). Ты в гневе сжал до боли кулаки. Воспоминания о той ночи, когда ты ревел, умоляя его остаться, всплыли в твоей голове. Тебя снова затрясло. Дазай смотрел на тебя всё с таким же скучающим взглядом, будто вас никогда ничего не связывало. Будто он никогда и не вертел тобой так, как ему хотелось. Будто он никогда не бросал тебя одного. В конце концов, ты вызвал его на бой. Ты, конечно же, был лучше него в рукопашном бою, когда он был в портовой мафии. Ты чуть было не убил его, но где-то в глубине души ты знал, что никогда не сможешь перерезать ему горло. Ещё ты знал, что он снова тебя обманул. Его причина появления здесь — узнать, кто охотится на Ацуши. Ты старался не думать о том, что бы он делал, если бы на месте оборотня был ты. — Я просто давно не видел тебя, вот и всё, — он улыбался, но улыбка, возможно, была фальшивой. Ты фыркнул с досадой, обещая, что при следующей встрече обязательно убьёшь его. Но единственное, чего ты хотел в этот момент — сократить расстояние между вами двумя. Чувствовать его губы на своих. Узнать, так же ли они идеально подходят к твоим. Ты хотел касаться его щеки, перебирать его волосы в своей руке и шептать на ухо о том, как ты по нему скучаешь, о том, как ты его ненавидишь. Но ты не мог. Ты не мог. Улыбка всё ещё держалась на его лице, он всё ещё смотрел на тебя с искренностью в глазах. Ты видел, как он шептал все эти обещания. Сердце болезненно застучало, что-то ноюще распустилось в груди. Он наконец-то сказал правду? И нет, Чуя, ты не посмеешь снова попасться в эти сети. Но ты попался.—
Теперь, в агентстве, он казался тепле. В агентстве он выглядел лучше. В агентстве он был на той стороне, где спасают людей. В агентстве у него был собственный дом. В агентстве его пальто не так сильно пахло кровью. В агентстве он не топтался по трупам. В агентстве вместо страдальческих просьб пощадить его, он слушал нотации Куникиды. В агентстве его подчинённый не ребёнок, вечно прибавляющий проблемы. В агентстве у него были друзья лучше людей, что он знал прежде. В агентстве у него был новый партнёр. В агентстве его жизнь была лучше. В агентстве он был намного счастливее, чем когда-либо в портовой мафии. Потому что в агентстве не было тебя.—
— Ты уничтожил врага. Можешь отдохнуть, Чуя. Ты упал на колени, твои зрачки расширились, сознание начало возвращаться на место. Ты так вымотался, что твоё тело от тяжести начало неметь. Только ладони, опёршиеся о землю, не давали твоему кровавому лицо столкнуться с ровной поверхностью. К счастью, у тебя было ещё немного энергии, чтобы съязвить: "Ты, ублюдок, почему не остановил меня, когда дело уже было сделано?". Ты прошептал хриплым голосом. И, конечно же, ему казалось это смешным. Ты знал, что это и есть его ответ на вопрос. Прошли годы, но больно было как и раньше. Тебе никогда, никогда не станет легче. — Я воспользовался своей способностью, потому что доверяю тебе, — слёзы подступали к глазам. Он хотел дотронуться до тебя, но его рука остановилась на половине пути. — Я ничего не значу для тебя? Совсем? — ты рассмеялся. Нет. Ты ничего не значил. Кто ты? Ты — всего лишь сломанная игрушка, которую он оставил валяться на полу, когда ему наконец наскучило. Ты — всего лишь пешка среди других шахматных фигур. Ты — просто кто-то, кто действительно любил его, не взирая на то, сколько боли он тебе принёс. — Чуя. Дазай ёрзал пальцами. В его глазах было что-то новое, незнакомое. Ты думал, что никогда не сможешь увидеть что-то подобное. — Ты ведь знаешь, что мне пришлось оставить тебя. — Да пошёл ты, Дазай, — ты кричишь последними остатками голоса. — Не веди себя так, словно тебе было больно, когда ты ушёл, — голос срывается на каждом слове. Глаза Дазая заслезились, и ты на мгновение подумал, что его слова были искренними. Но ты вспомнил, что он — Осаму Дазай. Он не может говорить что-то, помимо лжи. Он не способен любить. Он причинил тебе боль, и тебе хватило. — Чуя, если ты любишь меня, то отпусти, — он шепчет едва слышно. — Пожалуйста, забудь меня. Это было последним, что ты услышал, прежде чем отключиться. Когда ты проснулся, уже наступило утро. Тело всё ещё казалось тяжёлым, тебя всего ломило. Одежда была аккуратно сложена на стуле, шляпа лежала сверху. На лице больше не было крови, но ощущалась влажность на щеках. В этот момент ты понял, что плачешь. Боль отказывалась уходить из твоего сердца. Дазай ушёл от тебя. Снова.—
Люди, возможно, говорят, что ты заслуживаешь лучшего. Но никто не понимает... Тебе не нужен кто-то лучше. Тот, в ком ты нуждаешься, — Осаму Дазай. И он не хочет возвращаться. Ты обещаешь себе больше никогда не оглядываться назад.