Сигаретный Дым

Усыпанные желтыми листьями мокрые дорожки навеивают какую-то скуку. От одного взгляда в серую лужу, по которой только что на бешенной скорости пронеслись машины, такие же непримечательные, как и лужи, становится тошно. Серое небо, безликие высотки. Все какое-то не какое. Я никогда не любил осень. Особенно осень в Японии, всегда чувствуешь себя потерянным и совершенно чужим. Я чувствую практически неуловимый прозрачный и зыбкий запах смерти. Он преследует меня, отражаясь в лицах тех озлобленных людей, что гонят меня по пустынным улицам Токио который час. Как раненое животное, преследуемое блюстителями «закона». Но я расслаблен. Мне все равно. Мое истинное лицо скрыто под тонкой маской безразличия. Пусть. Сильнее сжимаю руль автомобиля, выдыхая едкий никотиновый дым из легких, который затрудняет видимость. Но зачем глаза? Я знаю, чувствую каждый сантиметр мокрой и ровной глади дороги соприкасающийся с колесами моего автомобиля. Скольжу по этому удушливому городу словно бродяга, затерявшийся в тумане. Из раздумий выводят выстрелы, разрезающие сталь автомобиля с противным треском от чего внутри все съеживается. Машины. Они всегда меня притягивали, манили. Такие быстрые, грациозные. Сильнее вжимаю педаль газа в пол. Между моей красной иномаркой и преследователями должен был образоваться отрыв. Надеюсь, что Мелло смог выполнить свою часть плана и доставить объект этого концерта в место назначения. Я слепо верю в это. Пора заканчивать маскарад. Сигаретный дым в котором я утопаю, становится слишком густым. Но я привык быть окутанным этой пеленой неизвестности. Он проникает в меня по моему собственному желанию, согревает, дает ощущение спокойствия и радости, но в тоже время уничтожает, капля за каплей укорачивая мою жизнь. Но я не могу отказаться от этого сладкого удовольствия. Я люблю никотин, но презираю свою зависимость от него. Зависимость или пофигизм? Быть влюбленным в каждую сигарету и зависеть от этого терпкого аромата с привкусом ментола, что вырывается из моей грудной клетки ежеминутно. Но наваждение рассеивается, как только перед глазами вырастает колонна серых машин, оцепивших дорогу, не давая шансов проскользнуть и вырваться. Не давая сделать глоток свободы. Такой желанной и недоступной. Я опоздал. Свернуть с намеченного пути не удастся. Остается идти напролом, как это было уже не раз. Как тогда, когда я ушел вслед за Мелло, когда ввязался в эту авантюру. О чем я думал? Просто Мелло — мой придурковатый друг. Это все объясняет. Напролом. Плевать на последствия. Педаль тормоза вжата в пол. Слышу скрипящий звук стирающихся покрышек. Машину заносит и она начинает петлять вокруг своей оси. Дым, много дыма. Теперь этот дым от дорог и покрышек смешивается с моей никотиновой завесой. Автомобиль резко разворачивается, в пол оборота от людей в черных костюмах и невзрачных машин. Я ударяюсь головой о руль, чувствуя, как по щеке, подбородку стекает алая струйка крови, хрустальной каплей срываясь вниз. Пряди неприятно липнут ко лбу. Сигарета выпадает из рта и я судорожно достаю новую, делаю новую затяжку, чувствуя, как вредный дым растекается по моему телу. Плечи нервно подрагивают. Я в заперти. Вокруг меня люди с оружием, нацеленным на мою машину. Что мне теперь остается? Дверца автомобиля медленно открывается. Сигаретный дым дурманит мое сознание. Поднимаю руки к верху, показывая: "Я сдаюсь!", с улыбкой на лице. Недооценил. Дула десятки орудий нацелены на меня. А я все еще вдыхаю этот никотиновый дым... ... Выстрелы. Я смотрел на лица людей, но все они сливались в одно лицо – лицо, искаженное страхом, злостью и как нестранно безразличием. Боль. Такая яркая с терпким привкусом крови в горле. Тело не слушается меня, принимая в себя все новые свинцовые шарики смерти, нанизывая себя на них. Теперь бардовая жидкость заполняет собой все свободное пространство, стекая по дверце автомобиля, смешиваясь с пылью дорог. Этот свинцовый дождь вынуждает меня сделать несколько шагов назад, судорожно выдыхая, не позволяя себе выбросить столь заветную сигарету, что связывает мою улетающую жизнь с этим мирком... Больно. Невыносимая боль бьет по моему телу. С кончиков губ безобразными струйками стекает алая жидкость с терпким ароматом. С моих уст стирается беззаботная улыбка, уступая место страданиям и боли, что исказили мое лицо. Глаза округляются. Вновь шаги и я стекаю на землю, чувствуя спиной холодную сталь исцарапанной дверцы своей иномарки и нет сил даже пошевелиться. Слышу последний выстрел, который вгрызается куда-то под ребра, перебивая дыхание. Кровь бурлящая из горла смешивается с ментоловым привкусом сигарет вызывая рвотные позывы. Вдыхаю необходимый для жизни воздух. Боль. Вновь боль изнутри ломающая ребра, заставляет выгнуться и припасть на левую руку — новые дорожки паники, страха и судороги. Я умираю. Я не смог. Смерть. Последнее прибежище. Ничто не может причинить нам боль, когда мы мертвы, — по крайней мере, так кажется. Интересно, кто-нибудь слышит, как я беззвучно плачу, умирая? В тени этих грязных улиц, с медленно гаснущим фонарем. Он, как и я, медленно тлеет изнутри. А эти люди безучастно смотрят за моими последними секундами в жизни. Ненавижу... С губ срывается тихий выдох и сигарета выпадает из моего ослабевшего рта, затухая налету. И сигарета чахнет на глазах, как я. Бычок приземляется рядом с моей рукой, утопая в луже крови. Веки наливаются свинцом и я закрываю глаза, утопая в этой тьме... Однажды мы все умрём, и не имеет значения — как; важно — за что?.. Ненавижу осень и дым, что дурманил мое сознание...