You're the One

Когда, кое-как миновав толпу людей, заполнившую холл университета, Исак добирается до стенда с объявлениями и выискивает в списках поступивших свою фамилию, первым, что он делает – набирает смс Эвену. И когда тот отвечает «жду тебя в кофейне», ставя в конце солнышко, дельфина и сердечко, Исак знает, куда ему нужно идти. По дороге он созванивается с родителями, благодарно принимая скупое «поздравляю» от отца и «ты самый замечательный сын, я ни на секунду не переставала верить в тебя!» от матери, а потом отписывается в групповых чатах, сообщая, что теперь на одного специалиста в их компании станет больше. Он готовился к поступлению целый год, и не сошел с ума только благодаря близким людям, так что ему кажется справедливым – поделиться с ними своей безграничной радостью. Но когда он доходит до кофейни и видит Эвена, сидящего за столиком уже ставшим «их» местом, на мгновение из него исчезает все, кроме любви, и он замирает, потому что давится воздухом и не чувствует собственного сердца. Найшейм, ощущая его на расстоянии, поднимает голову и усугубляет и без того безнадежное положение своего бойфренда, широко улыбаясь. Внутри Исака распускаются цветы и прорастают наружу, ломая ребра. Он стоит слишком далеко, чтобы видеть, но знает – в бесконечно глубоких светло-лазоревых глазах-озерах Эвена полыхает солнце, вокруг которого вертятся все миры Вальтерсена. - Дыши, - произносит одними губами Найшейм, глядя на него через окно, и, будто бы это какое-то заклинание, Исак отмирает. Зайдя внутрь, он подходит к парню, и, когда тот встает ему навстречу, впечатывается в его объятия, буквально падая в Эвена и позволяя себе на мгновение потеряться в нем, как делает это всегда. Рука Найшейма ложится на его макушку, пальцы путаются в волосах и это лучше любых самых искренних поздравлений. Эвен говорит ему «ты молодец, я люблю тебя», не размыкая губ, просто касаясь щекою его щеки, утыкаясь носом в открытый участок кожи за ухом. И Исак отвечает «мы оба», всего лишь кладя ладони на его спину. Потом они сидят друг напротив друга, болтают и пьют кофе, совсем не следя за временем. Потому что оно неважно, важно только здесь и сейчас. Им некуда торопиться, у обоих выходной день, и поэтому, когда Эвен вдруг прерывает их ленивый диалог решительным: - Нам пора, - Исак немного теряется. - Куда мы идем? – спрашивает он, выходя вслед за Найшеймом из кофейни. Но тот сама таинственность. - Увидишь, - только и говорит он, чуть приподнимая брови, и идет вперед в своей обычной манере, не оставляя Исаку выбора. Заинтригованный, Вальтерсен идет за ним, потому что это константа их отношений. Куда бы ни пошел один – другой непременно будет рядом. И хотя временами Исаку приходится быть тем, кто ведет, ему больше нравится быть ведомым. Потому что в случае с Эвеном это практически всегда гарантирует какое-нибудь безумие. В самом хорошем из всех возможных для этого слова смысле. Плечом к плечу, рука в руке – они доходят до остановки и садятся в автобус, и Найшейм говорит обо всем, кроме того, куда же они все-таки направляются. Вальтерсену не становится тревожно только потому, что он прекрасно научился жить с биполяркой Эвена, чтобы точно знать – это не очередная навязчивая идея, тут что-то еще. Так что он просто болтает с ним о намечающейся поездке за город в компании друзей, шутит по поводу помешательства Эскиля и его парня, у которых что не день – то новая тема для оформления свадьбы, серьезно обсуждает, что подарить матери Эвена на юбилей, и улыбается, когда Найшейм увлеченно рассказывает ему про очередную идею фильма для выпускной бакалаврской работы. - Тео считает что мы не успеем отснять некоторые фрагменты, но я и Томас пытаемся убедить его в обратном, - упоминает он о друзьях с универа, и Исак уверяет, что Тео, склонный преувеличивать, в конце концов согласится. Вальтерсен знаком со всеми друзьями Эвена, чтобы со знанием дела рассуждать о таких вещах. Улицы уже вовсю затоплены светом от уличных фонарей и магазинных вывесок, когда они, наконец, добираются до ряда небольших многоквартирных домов. - Мы идем к кому-то в гости? – логично предполагает Исак, кидая в сторону Эвена взгляды, полные любопытства. Но тот ведет плечами и, открывая перед ним дверь одного из подъездов, достает из рюкзака камеру, чем окончательно сбивает с толку. - Ну все, - не выдерживает Вальтерсен и встает прямо в дверях. – С места не сдвинусь, пока не скажешь, что за фигня, - он пытается выглядеть требовательным и серьезным, но по ухмылке парня понимает, что актер из него отстойный. - Это сюрприз, ладно? – отвечает Эвен абсолютно ничего не объясняя. - А камера зачем? Очередная тупая идея с хоум видео? – он закатывает глаза, потому что его ответ все еще «нет, Найшейм, иди нахрен, я не хочу, чтобы на это смотрел весь интернет, в том числе наши родители, если что-то пойдет не так». Эвен вздыхает будто бы разочарованно и выражение его лица на миг становится наигранно помрачневшим, однако когда немного погодя он говорит: - Надеюсь, сюрприз удастся, и я смогу добавить несколько отрывков в свой фильм, - его голос чуть-чуть, едва уловимо дрожит. Не будь Исак зациклен на нем 24/7 уже на протяжении двух лет, этого волнения бы даже не заметил, но он улавливает его и, более того, перенимает. К тому же, своим Найшейм считает пока лишь один фильм и называет его фильмом всей своей жизни. Про мальчика, не умеющего задерживать дыхание под водой. И актеров в нем всего лишь двое. Так что, в чем бы ни заключался этот сюрприз, Исак моментально понимает – это что-то важное. - Окей, на какой этаж мы идем? – немного помешкав, спрашивает он, смотря поверх камеры на Эвена. - На самый верхний, - отвечает тот и вручает ему связку ключей с брелоками. Вальтерсен кивает и решительно ступает вперед, на лестницу, и пока поднимается ступень за ступенью, думает, что вообще не представляет ничего, кроме вечеринки-сюрприза. Хотя и этот вариант кажется ему каким-то лишенным смысла, потому что с тем же успехом Эвен мог привести его домой. На четвертом этаже всего одна дверь. Обычная, темно серая металлическая дверь с выпуклыми узорами и продолговатой ручкой. Ничего экстраординарного. Но сердце Исака, стоящего напротив самой заурядной двери во Вселенной, гулко стучит где-то в горле, грозясь перебить трахею. - Откроешь?.. – тихо произносит Эвен, в котором, Исак уверен, в это самое время бушуют ураганы и разливаются моря. Убежден, потому что в нем самом сейчас то же самое. От нервов внутренности связывает узлами и сковывает железом. По ощущениям, еще немного и этот сюрприз его убьет. Исак вставляет ключ в замок и поворачивает его несколько раз. С легкими мелодичными щелчками дверь открывается. Толкая ее от себя, он уже почти молится, чтобы из глубины раздались веселые голоса. Квартира оказывается неожиданно… пустой. То есть, совсем. - Ух ты, - шепчет Исак, оглядываясь по сторонам. Двухуровневая квартира-студия с белыми стенами и серым полом, гостиную от кухни в которой разделяет стена выложенная кирпичом. Огромное количество окон. Деревянная обшивка и балки крыши вместо потолка. Удивительно просторные помещения. И ничего, кроме холодильника и плиты. - Где мы? – Исак поворачивается к Эвену, улыбаясь несмело, губы чуть подрагивают. - Я знал, что ты поступишь, и подумал, что квартира для нас двоих станет отличным… способом поздравить тебя, - он все еще держит в руках камеру и потому кажется Вальтерсену немного обезличенным, но его голос, отскакивающий эхом от высоких стен, забирается Исаку под кожу. Это не вечеринка-сюрприз. Это предложение переехать. Не просто вопрос «куда сегодня – к тебе или ко мне?» и не что-то вроде «как насчет зависнуть пару дней в отеле?». Исак стоит прямо в центре гостиной и думает, что неплохо было бы поставить здесь диван и пару кресел, когда до него доходит вся серьезность шага, что Эвен сделал к нему навстречу этим сюрпризом. Найшейм нашел квартиру для них двоих. И пустая она потому, что вдыхать в нее жизнь они должны тоже вдвоем. В первые минуты Вальтерсена охватывает страх. Перебраться сюда – это оставить маму-медведицу Эскиля, и его заботливых медвежат Нуру и Линн. Перебраться сюда – это лишиться привычного хода вещей. Перебраться сюда – это остаться один на один с Найшеймом. Ошеломленный, теряющийся в собственных мыслях, он не смотрит на Эвена и только переминается с ноги на ногу, переводя взгляд с одного окна на другое, через грязные стекла обращаясь к огням вечерних улиц. «Казался бы свет ярче, если бы мы помыли их?» - приходит в голову какой-то несвоевременный бред, и вместе с ним начинается обратный отсчет. Переехать сюда – это построить мир только для двоих. Переехать сюда – это снова выбрать друг друга. Переехать сюда – это обрести дом. И хотя самая большая правда жизни Исака заключается в том, что его дом там, где Эвен, возможность делить каждое утро и каждую ночь только с ним одним – хорошая перспектива. В конце концов, не зря же они начали откладывать на собственное жилье больше года назад. - Нужно будет купить парочку картин, на которых нарисована какая-нибудь хрень с претензией на высокое искусство, чтобы стены не казались пустыми, - после десяти минут абсолютной тишины произносит Исак с нотками веселья в голосе и поворачивается к Эвену, сверкая довольной улыбкой. Камера лежит в нише стены, захватывая самые по-настоящему интимные вещи, а Найшейм, до этого нервно ходящий от угла к углу, останавливается и немного неверяще смотрит на Исака. Всегда слишком сомневающийся, если речь идет не просто о чувствах, а об отношениях и будущем. - Это не слишком?.. – уточняет он, чуть прикусывая губу. Вальтерсен, перехватывая его напряженный взгляд, расценивает это как сигнал и позволяет себе подойти к Найшейму. Огромная комната кажется невероятно маленькой, когда Исак делает шаг к нему. Иногда верится, что и просторы галактики оказались бы незначительными, если бы ему понадобилось приблизиться к Эвену. - Тут здорово, - говорит он, проводит носом по носу парня, прижимается лбом ко лбу и целует, просто целует. Они оба совершенно одинаково дрожат, и чувств так много, что справиться с ними поодиночке у них бы не вышло, но вот вдвоем получается. Эвен снова дает ему выбор, и Исак снова выбирает Эвена. Выбирал, выбирает и будет выбирать только его. Целуя Найшейма, обнимая его и сжимая в кулаках его толстовку, он вновь не произнося ни слова говорит ему о своем выборе и благодарит за то, что каждый раз Эвен дает ему этот выбор. - Самый крутой сюрприз в моей жизни, - признается Исак чуть позже, чувствуя, что волнение ушло, и оба они теперь расслаблены. На что Эвен лишь хмыкает, и Вальтерсен тут же замечает промелькнувшую на его лице хитрую гримасу. - Это еще не все? – догадывается Исак. Вновь переполненный уверенностью, Эвен кивает и, взяв его за руку, тащит на верхний уровень квартиры, там, где в будущем неплохо было бы устроить спальню. И, хорошо, Вальтерсен почти запинается о третью ступеньку, когда видит стоящую наверху кровать. Иногда схожесть их мыслей доходит до абсурда. - Ложись, - командует Найшейм, и Исак, окинув его взглядом полным подозрения, решает послушаться. Все еще держа Эвена за руку, он садится на кровать, утягивая парня за собой, и вместе они откидываются на спины. Раньше, чем до Исака доходит, что именно имел в виду Найшейм, изо рта вырывается придушенное «вау». То есть, вау! Крыша над их будущей спальней застекленная и через нее, пусть даже запыленную, видно звезды. Настоящие звезды. И так как Исак не плачет по пустякам, непрошенные слезы застревают комком в горле. - За аренду этой квартиры мы будем отдавать всю мою зарплату официанта и половину твоей зарплаты фотографа? – первым делом смеется он, потому что еще не готов. Эвен вздыхает. - Нуу, - задумчиво тянет он. – Ты удивишься, узнав, что в этом районе жилье сдается довольно дешево, ведь… - Я люблю тебя, - прерывает его объяснения Исак, потому что его догнало. Во всем этом столько Эвена, его безумного романтизма, жизненной философии, отчаянной чувственности и трогательной нежности, что Исак не выдерживает, не знает, зачем вообще выдерживать. – Люблю тебя, - повторяет он и целует его, абсолютно уверенный, что и во всех других параллельных вселенных каждый из Исаков целует своего Эвена под гребанными звездами наедине с необъятной космической бесконечностью. Они целуются, целуются и целуются, пока им хватает дыхания, пока губы не начинают болеть, пока не сводит челюсти. Эвен улыбается открыто, солнечно, чуть щуря глаза, и Исак все никак не может им налюбоваться. Он всегда прекрасный, но сейчас такой замечательный, что у Вальтерсена опять в груди саднит, пока он лежит вот так напротив Эвена и гладит его по щекам, шее и волосам. И неважно во что Исак верит, каждый день и особенно сейчас он готов благодарить и эволюцию, и всех известных богов, и даже макаронного монстра за Эвена. Потому что Бэк Найшейм – чудо. Самое настоящее чудо, которое не пойми какими стараниями заслужил Исак. - Мы забыли камеру внизу, - обретает дар речи Вальтерсен кажется вечность спустя. - У нее выставлен таймер. Да и самые главные моменты она уже сохранила, - он вновь запутывается пальцами в золотистых волосах Исака и, чуть подвинувшись, целует его в макушку. - И какие же, по мнению режиссера, главные моменты в сцене с сюрпризом? – спрашивает Вальтерсен и водит носом по его подбородку. - Как мальчик, не умеющий держать дыхание под водой, засиял от радости так, будто внутри него взорвалась сверхновая, и в эти секунды он был просто волшебным. А потом этот маленький звездный принц подошел к своему прирученному лису и поделился с ним всей своей радостью, потому что он такой светлый и такой прекрасный... – шепчет Эвен и, зарывшись лицом в его волосы, вдыхает их аромат, дышит, наполняясь им изнутри. Исак думает, что это еще вилами по воде, кто из них - принц, а кто – лис. Но ему хочется верить, что из ста тысяч других мальчиков он для Эвена единственный. И что жизнь Найшейма словно солнцем озарена благодаря ему, и что походка Исака его зовет словно музыка, и Эвен любит шелест пшеничных колосьев на ветру потому что те напоминают ему волосы Вальтерсена. Ведь у самого Исака с чувствами к Эвену все так и обстоит. Ему так спокойно и хорошо, что все похоже на сон. Но это не впервые. Вся жизнь с Эвеном нередко напоминает ему сон. Может быть, он потому и на психолога пошел, чтобы всякий раз на основе глубокого самоанализа приходить к выводу, что все происходящее - не подмена реальности. Он честно пытается не смыкать глаз, желая продлить этот вечер хотя бы на доли минуты, но засыпает лежа на груди Эвена, слушая его мерное дыхание и глядя на звездное небо. Когда же, проснувшись поутру, Исак находит Найшейма стоящим на балконе, от которого вниз тянется с виду не очень-то надежная пожарная лестница, он целует своего парня уже в их квартире на их собственном хлипком балконе, думая, что даже степень доктора психологических наук не поможет ему в разделении настоящей жизни ото сна. В голову приходит неожиданно забавная вещь – костюм Цезаря все еще лежит у Исака в шкафу.