В России холодно не будет.

      В России всегда холодно, особенно в декабре, когда Северная Королева только устанавливает власть и прощупывает почву, снижая температуру ниже нуля ртутного столба. Не смотря на все это в России даже в такую погоду бывает действительно жарко, и дело здесь совсем не в температуре, а в людях. Кажется, что этих отважных и даже в чем-то безбашенных жителей совсем не пугают суровые погодные условия, и они могут простоять на лютом морозе чуть ли не весь день, чтобы попасть первыми в маленький клуб и увидеть тебя.       Да, это твое время для славы, на сцене сияешь только ты, и я не могу не отметить, насколько ты прекрасен даже в этом странном наряде. Хотя подобная рубашка бывает очень удобна для наших нередких игрищ. Ты всегда грозишься выбросить ее, но тут же надеваешь для нового концерта, провоцируя меня, возбуждая и без того воспаленную фантазию. Ведь знаешь, что я в очередной раз не смогу устоять, поэтому улыбаешься, когда вытаскиваешь ее из сумки и надеваешь. Тебе ведь нравится, как я смотрю, едва сдерживаясь, чтобы не использовать эти ремни на смирительной рубашке по назначению.       В этот раз оказаться в России и не являться центром всеобщего внимания было как-то странно и необычно. Я очень люблю эту страну, но каждый приезд превращается в массовое столпотворение фанатов и бесчисленное множество фотосъемок. Порой даже устаешь от излишнего внимания, а внутри зарождаются довольно глупые мысли, что я все-таки для кого-то и Бог. Глупость какая... Стоит об этом задуматься, как тут же прорывает на неистовый смех. Я же всего лишь человек, и Петер тоже прекрасно знает это, но мы все же договорились, что я могу поехать с ним только инкогнито. Никто меня не должен видеть, никто не должен слышать. Трудно подобное представить, но я пообещал, что все именно так и будет. Дошло все до того, что мы даже разными рейсами приезжали в Москву, а в общественных местах, я надевал капюшон и очки. Глупая маскировка, но она действительно работает. По крайней мере внимания ко мне было куда меньше чем обычно. В клуб я тоже должен был приехать первым, причем еще днем, практически до того момента, как Тэгтгрен выйдет из поезда. Не знаю, возможно, я слишком дорожу этим человеком, чтобы играть в секретного агента и прятаться за каждым деревом, оставаясь в тени. - Ты бы еще медленнее свою задницу тащил, - недовольно ворчу, как только вижу взъерошенного, но довольного Петера. Не смотря на показное недовольство, я действительно рад его видеть. Он сам подходит и обнимает, пока никто из согруппников, в том числе его сын, не успел подтянуться. - Что, не нравится быть тенью, Линдеманн?       Эта язвительность в голосе и полуулыбка на узких губах. Убил бы за это. - Ты у меня сейчас договоришься, и я выйду за пределы этого клуба, - пришлось пригрозить, подняв вверх указательный палец, так всегда выходит несколько строже. Петер непонятливо смотрит, но вскоре немного хмурится – пытается сдержать смех, он всегда так делает. Тем не менее, продолжаю свою грозную речь, - между прочим, они там поют песни Rammstein и довольно громко, только прислушайся.       В гримерке повисла тишина и действительно можно было услышать голоса фанатов, как они пели самые разные песни, начиная от Sonne и заканчивая Seemann. Я же следил за выражением лица Петера, и он все же рассмеялся, когда услышал Praise Abort. - Ну, Rammstein я бы ЭТО точно не назвал.       Ладно, этот раунд остался за Петером, что он сам прекрасно понял. Поэтому я получил успокаивающий хлопок по плечу и беззаботную улыбку. Внутри стало разрастаться негодование и небольшая обида. Плюхнувшись обратно на диван, пришлось уткнуться в книгу на неопределенное время. У Петера сейчас должна быть встреча с фанатами, а мне… мне остается протирать штаны в этой не очень просторной гримерной. По крайней мере, у меня есть компания в лице других участников группы, которые тоже не были удостоены присутствовать на встрече. Не думал, что возвращение в Россию с концертом вызовет столько радости у шведов. Они словно маленькие дети, увидевшие большой леденец на красивой витрине. Глаза блестят от восторга, а улыбки не сходят с лиц.       Мне кажется, что я действительно делаю что-то не так. У меня любовь к России выражается в ее глубоком уважении и понимании, словно дом, куда я периодически возвращаюсь, чтобы насытиться впечатлениями, но здесь особо нет драйва. Разве что летний концерт на фестивале, это было даже забавно. Публика была чрезмерно отзывчивой и активной. Но сейчас явно не об этом…       Как же здесь слышно, как фанаты стали врываться в зал. Такой шум, возбужденные крики. Разогрев только сильнее распаляет их желание и вот… Почему бы не устроить еще один раунд. - Петер, - тихо зову его, отвелекая от нанесения грима. Швед сжимает кисточку зубами и оборачивается, что выглядит довольно смешно и нелепо одновременно, - почему бы сейчас не включить песни Lindemann? - Защем эшо? – шепелявит мужчина, так и не удосужившись вытащить кисточку. Остальные тоже смотрят с небольшим недоумением. Они так и не поняли весь смысл наших споров, но я-то прекрасно знаю, чья задница будет страдать в случае проигрыша. - Ну… - потерев ладони о колени, я поднялся с места и подошел ближе, заодно пытаясь растолковать свою задумку, - просто интересно, будет ли зал подпевать или нет.       Кажется, что ты понял к чему я клоню, прищурился и тут же отвернулся, но я все равно могу видеть тебя в отражении. После недолгих раздумий, ты все же соглашаешься. Условия мы даже не обговариваем, потому что все и так детально известно. Теперь я могу открыть очередную бутылочку пива и наслаждаться своей победой. Ведь зал в любом случае начнет петь.       Тэгтгрен тоже оказался не промах, выбрал именно такие песни, которые не особо уж и популярны. Сноровку он выработал хорошую за это время, ничего сказать по этому поводу не могу. - На войне все средства хороши, - объясняется Петер, пожимая плечами и тут же замолкает.       Да, это именно то, чего я так ждал. Зал снова начинает петь. Все громче и громче. Как же приятно это слышать. Сразу так тепло стало, а на лице автоматически появилась широкая улыбка. Петер быстро посмотрел на меня и цокнул языком, возвращаясь к тому, что он делал недавно – допивал пиво. До выхода оставалось не так много времени, хотелось пожелать удачи. Подойдя практически вплотную, я осторожно заправил длинные волосы за уши и улыбнулся. - Удачи.       Петер медленно облизал нижнюю губу и посмотрел по сторонам, если бы не столько людей, я бы точно получил желанный поцелуй, но придется ждать лучшего момента. - Не думай, что это все на сегодня, твоя задница еще окажется в моей власти, - тихо шепчет он и все же прижимается губами к щеке, прежде чем выбежать на сцену.       Он вряд ли выиграет, но все же….       На сцене Петер выглядит безумно горячо. Если так и пойдет дальше, то я могу сделать небольшую уступку.       Но это не значит, что я ему сдамся.