Тайна огня

Стоя возле корабля, готового к отплытию, и ожидая, пока Фродо простится с друзьями, Гэндальф Белый в задумчивости смотрел на вершины гор. У него оставалась тайна, о которой никто в Средиземье больше не знал. Сейчас волшебник хотел проститься с ней здесь, не брать за море — она должна была остаться в этом мире как свидетельство взаимосвязи тьмы и света, как напоминание о том, что хрупкое может скрываться там, где совсем этого не ждешь. Глубоки пропасти Мории. Лететь вслед за демоном, полным подземного огня, было долго, Гэндальфу казалось, что проходят целые дни. Он не сразу увидел, что стены шахты покрыты письменами. Огненные знаки, где-то совсем яркие, где-то — потухшие, оставившие после себя темный след. Он не успевал читать их, выхватывая зрением только отдельные символы, и это не был ни один из живых языков Средиземья: древнее эмотическое письмо, где каждая картинка выражает чувство или явление. Огонь, больно, темнота. Ожидание. Золото. Снова больно. Вряд ли кто-то, кроме Балрога, мог бродить здесь и писать огненными пиктограммами. Впереди ждал бой, и Гэндальф на время забыл о письменах. Сюда он вернулся уже после войны и коронации Арагорна, после того, как проводил хоббитов до Шира. Ехал в Лориэн и не смог удержаться. Зашел. Опаленные огнем шахты стояли тихие и пустые. Огонь давно ушел из этих мест, и записи на стенах померкли, потому что не горели больше в глотке того, кто писал их. Гэндальфу потребовалось много времени, чтобы найти начало, понять очередность и сложить вместе все, что готовы были поведать ему стены. Долгие дни сидел он, будто оглушенный, повторяя про себя получившуюся историю. Я иду. Рот мой горит. Приходи. Ты станешь на крыльях, как я из огня. Выдыхай. Жду тебя. Накормлю тебя золотом. Темнота не слышит. Мои кости горят, но ты придешь. Я жду. Ты на севере. Жду. Видел твои красные крылья под небом, высоко. Но ты придешь. Уложу тебя в золото, оплавлю шкуру. В пузыри ожогов стану давить золото и твои камни, и как потом брать, чтобы от когтей следы. Ты кричишь, и я завью твою шею огненным жгутом. Разожгу пожар, пока ты лежишь, обожженный мною. Разорву тебя под себя, пропалю огнем вдоль спины, подхвачу под плавким килем — и твой крик станет мой, как мы едины. Приходи. Я иду. Тьма горит каждый день, нутро раскалено, дышит белым. Жду тебя. Делаю новый покой для тебя. Больше золота, жарче огонь. Приходи. Дней так много, я не слышу твои крылья. Где ты? Жду и сгораю. От тебя тишина. Где ты снова? Я выходил под небо и кричал огнем, чтобы ты видел. Тишина. Я разорвал горло, я звал тебя. Давно остывает твой покой, золото тускнеет. Я приносил много мелких и черных, и разрывал их на части. Кипящая кровь поливала наше ложе, где я жду тебя. Распластать крылья, жечь тебя собой. Внутрь, вглубь тоннеля горящей плоти. Больно звать, я горю. Ты не приходишь, а я жду. Хочу сжать тебя, горло с огнем, хочу излить в тебя свою лаву. Опять звал тебя под небом. Нет ответа. Приходи. Приходи. Приходи. Приходи. Приходи. Приходи. Приходи. Приходи. Ты где-то потерялся. Чужое золото поймало тебя далеко. Ем камни к тебе. Долгие дни, во мне горячо и боли до края. Я иду искать. Унесу тебя в мой покой. Тишина. Много времени. Копатели пещер снова дышат надо мной. Они говорят про тебя. Моя рваная глотка болит. Я драл свою грудь когтями, чтобы достать весь огонь из себя. Возьму тебя со дна озера, отдам тебе огонь. Ты гори, ты красный и золотой. Пещерные бороды хорошо горят. Вплавляю в них золото, лью жидким в рот, покрываю глаза. Мелкие горят и плавятся, пузырями горелого мяса шипят. Все равно. Звал тебя опять. Вдруг услышишь. Приходи. Приходи. Приходи. Приходи. Многие вещи в мире прошли без внимания, другим досталось его слишком много. Гэндальф не жалел ни о чем, и теперь отпускал свою тайну. Какими бы ни были эти чувства, им следовало остаться в этом мире, погребенными в глубоких пещерах. Возможно, однажды кто-то найдет глубоко под гномьими шахтами проходы, стены которых покрыты знаками огня и бесчисленными драконами из меди и золота, но это будет кто-то другой. Пусть он разгадывает эту загадку сам.