***
Йен пытался найти ту футболку, которая сидела бы на нем не так хорошо, как обычно, и думал, что сделал правильный выбор. Но он быстро понял, что ошибся, стоило ему встретиться с Микки около музея. — О чем я тебя, блять, просил, рыжик? — Нахмурился Милкович, ткнув пальцем в сторону его футболки. — Но… Я… — Йен тщетно пытался выдавить из себя какие-то слова. Идиот. — Ладно, ладно. — Проговорил Микки, смягчившись и легко рассмеявшись. — Я думаю, ты просто выглядишь отлично в чем угодно, да? — Ты правда так думаешь, Мик? — Лицо Йена озарилось огромной улыбкой. — Пошли внутрь, пока твоя голова еще может пролезать в дверные проемы. Они прошли в музей, и Йен изо всех сил пытался поговорить с Микки о представленных картинах. Он очень часто приходил сюда, когда был в колледже, ведь здесь проходили уроки об истории искусств. Он всегда считал все это полнейшим дерьмом, пока не стал во всем этом разбираться, и сейчас ему даже нравилось. Микки не переставал закатывать глаза при взгляде практически на каждую картину. — Это выглядит, как размытая фотография. — Наконец подал голос Милкович. — Это импрессионизм, Мик. — Йен рассмеялся. — Это хуйня, вот, что это. — Прекрати. Ты бы был таким же, как эти ребята. Они только пили, трахались и рисовали. — Да что ты? — Да. Когда придумали фотографии, людей перестали впечатлять картины мисок и фруктов. И это заставило художников нихуево так скакнуть вниз по карьерной лестнице. Микки взглянул на него вполне заинтересованно, и губы Йена дрогнули в улыбке: — Именно. Они подумали: «Если это не может быть реальным, то нахуй все, вложу в рисование эмоции». — Ох. Так значит, эмоции - это неспособность нормально раскрасить рисунок, не выходя за линии? — Микки вопросительно вскинул бровь, заставляя Йена рассмеяться. Взгляд Микки на все это заставил Йена считать его еще более замечательным. — Но выпивка и секс звучит для меня заманчиво. — Это меня не удивляет. — Галлагер пожал плечами. — Но я думал, что ты должен увидеть в этом красоту, сам являясь художником. — Я не ебаный художник. — Микки усмехнулся. — Ты издеваешься? Ты вызываешь столько эмоций идеальным подбором музыки, последовательностью кадров. Ты знаешь, какая разница будет между каждой секундой сделанной тобой нарезки. Это абсолютно то же самое, что делали эти ребята. Микки повел бровью, а затем развернулся и снова заинтересованно взглянул на рисунок: — Мне нравится, что эти балерины или кто они там, расположены не в середине рисунка, я думаю. Это делает его непринужденным, не постановочным или типа того. Именно так люди и увидели бы их, если бы присутствовали там. Йен наблюдал за тем, как Микки изучает Дега* глубже, и просто улыбался. Этот парень просто сражал его наповал. Как ебаный Саут Сайдовский бандит с татутировками на костяшках мог взглянуть на Дега и понять все, что тот хотел сказать? Йен знал о таких вещах лишь потому, что профессор рассказывал об этом. Но Микки. Микки видел мир. Йен так хотел проводить с ним все свое время. Видеть мир через его потрясающие голубые глаза. Они покинули музей и еще долгое время говорили об импрессионистах, пока разговор не закончился на фразе Микки: — То есть, фактически, они тупо послали всех нахуй? Я думаю, это очень даже круто. Йен просто снова улыбнулся. Он готов был говорить вот так хоть весь день. Он чувствовал себя невероятно спокойно и правильно рядом с Микки. — Хочешь перекусить? — Поинтересовался он. — Пиццу или что-то вроде этого? — Да, я не прочь. — Мик положительно кивнул. — Ты знаешь здесь поблизости что-нибудь? — Да. Здесь есть место, куда бы я хотел заглянуть. — Микки выглядел слегка нервным, направляясь в нужную сторону, и кидая взгляд на Йена, что шел следом. Их путь не занял много времени. Вскоре, они вышли к небольшому ресторану. Йен взглянул на него и почувствовал, как сердце забилось быстрее. Он знал это место. Он здесь уже бывал. Это был лучший вегетарианский ресторан во всем Чикаго. Микки знал это, он наверняка посмотрел, что он есть поблизости. Сделал это для Йена. — Ты знаешь, что это вегетарианский ресторан, да? — Да. Ты же ебучий вегетарианец, правильно? — Ну, да. — Тогда в чем проблема? — Ну, ты же нет. — Это же просто еда, Йен. Я не умру без стейка. Покажи мне, что такого пиздецки классного в твоей сраной кроличьей еде. — Микки улыбнулся и зашел внутрь первым. Йен не хотел двигаться, он просто хотел остаться жить в этом моменте. Микки вел себя так, словно в его поступке нет ничего особенного, но для Йена это было действительно многим. И он знал, что никогда об этом не забудет. Он чувствовал, что уже слишком глубоко. Он понятия не имел, выдержит ли все это еще немного. Это нормально, что один человек так сильно на тебя влияет? Продолжает удивлять тебя всеми возможными способами, когда тебе кажется, что это уже невозможно. И вообще нормально ли, что этот человек – Микки Милкович? Ему хотелось последовать за Микки в этот ресторан и поцеловать его так, словно от этого зависит вся его жизнь. Если бы не ебучий спор. И не стеснялся ли Микки публичности? На самом деле, он не совсем разобрался со всем этим. Микки заботило только мнение его коллег? И заботило ли вообще? Он не возражал, когда Элис обо всем узнала. Может быть, он просто не считал нужным говорить, пока не спросят. В любом случае, он сомневался, что Микки был тем, кто проявляет свои чувства на публике. Так что, он выкинул все посторонние мысли из своей головы и вошел внутрь. После того, как они поели, что было: «Совсем, блять, неплохо» к удивлению Йена, они спустились вниз, к пирсу, и просто бродили там. Йен не мог оторвать взгляда, наблюдая за тем, как Микки ест свое мороженое. То, как язык парня слизывал остатки мороженного с зубов – самая сексуальная вещь, которую Галлагер только видел в своей жизни. — Это довольно жутко, когда ты так пялишься, знаешь? — Усмехнулся Мик, слизнув мороженое из уголка своих губ. — Прости, просто… Наблюдать за тем, как ты это ешь… Блять. — Йен опустил взгляд себе под ноги, а Микки рассмеялся. — Это проблема? — Он облизнул второй уголок губ. Йен буквально простонал вслух: — И кто теперь несправедлив? — Почему это беспокоит тебя, рыжик? Ты не тот, кто не может дотронуться до своего собственного члена. — Да, но было бы лучше, если бы до него дотронулся ты. — Выпалил Йен, причем совершенно не думая. Блять. Он сказал это вслух. Он услышал, как Микки цокнул языком и поднял глаза, поймав на его лице ухмылку. — Думаешь? — Знаю. — Уверенно проговорил Йен, чувствуя, как волна жара прокатилась по его телу. Та самая, что он чувствовал в отеле пару дней тому назад. Микки доел свое мороженное, осматриваясь и взглянув на людей, что гуляли неподалеку, а затем прильнул к уху Йена и прошептал: — Тебе нужно прекратить это дерьмо, потому что я, блять, теряю терпение, и буквально в пяти секундах от того, чтобы завалить тебя и трахнуть прямо здесь на глазах всех этих людей. Йен вздрогнул, чувствуя, какой напор исходит от этих слов, которые были произнесены вполне серьезно. Мурашки прошлись по его телу, когда он почувствовал дыхание Микки у своей шеи. Он улыбнулся, ведь они находились крайне близко друг к другу. — Хочешь трахнуть меня, да? — Ухмыльнулся Йен, чувствуя, как у Милковича перехватило дыхание. — Я серьезно, рыжик. Перестань испытывать меня. Все воспоминания о том, что у Микки заключен этот идиотский спор мгновенно покинули голову Йена, стоило ему слегка повернуться. Губы Микки в считаных сантиметрах. Он просто не мог заставить себя отойти. — Иисусе, блять, боже, зачем я заключил этот ебаный спор? — Понятия не имею. — Выдохнул Йен, пробуя дыхание парня. Йен был так близок. Так близок к тому, чтобы сорвать этот чертов спор, если бы не ребенок, который внезапно уронил свою баночку с колой рядом с ними, и напиток брызнул в разные стороны, в том числе попадая на Йена и Микки, возвращая их обратно в реальность. Ребенок разрыдался, и мать принялась его успокаивать. Микки мгновенно отстранился и опустился на ближайшую лавку, тяжело выдыхая и отрицательно качая головой. Еще через секунду он рассмеялся: — Это было, пиздец, близко. — Ты бы пожалел об этом? — Йен почувствовал, что ему больно даже от мысли. — Да. — Мик кивнул, и Галлагер почувствовал, что его сердце стало биться значительно быстрее. — Мне нравится, что ты веришь в меня. Я чувствую, будто просто обязан теперь закончить этот спор, потому что никто из этих ублюдков не думает, что я смогу. Так что да, я бы пожалел об этом, но исключительно по этой причине. Сердце Йена тут же вернулось к нормальному ритму, и он почувствовал, как волна тепла растеклась по всему телу. Микки был прав. Выиграть этот спор было важно для Микки, и ему нужно было прекратить все усложнять. — Да. Ты прав. Пойдем делать что-нибудь пиздецки скучное, дабы ты сфокусировался, на каком бы то ни было, занятии. В конце концов, после бесцельного гуляния по городу на расстоянии как можно дальше друг от друга, они забрели к Йену домой. Его квартира была милой, уютной, и была значительно лучше, чем у кого-либо из Саут Сайда, кого он знал. Микки бы подумал, что это «слишком», если бы здесь жил кто-либо другой. Но Йен вполне этого заслуживал и выглядел здесь к месту. Будто бы он изначально был рожден для чего-то большего, что это место и доказывало. Йен был больше, чем дерьмовая часть города, наполненная еще более дерьмовыми людьми. Они долгое время спорили, какой фильм посмотреть, но, в конечном итоге, Микки уступил, позволяя Йену включить «Парк Юрского периода». Не то, чтобы Микки было интересно, ведь все два часа он провел за тем, что сидел на другой стороне дивана, смотрел на Галлагера и потягивал пиво. Иногда Йен ловил его взгляд и застенчиво ему улыбался. Это вызывало у Микки еще большее желание поцеловать его. Микки удивил тот факт, что в квартире ему было довольно комфортно. Не только с Йеном, но и вообще. Будто Йен заставил его поверить, что он тоже заслуживает и вписывается в подобную жизнь. Ничего особенного, он просто тоже может быть счастливым. Просто жить хорошо. Просто… Довольствоваться обеспеченной жизнью или типа того. Будто бы действительно был этот идиотский свет в конце тоннеля. И может быть, этим светом был 180-ти сантиметровый рыжеволосый парень, улыбка которого заставляет коленки подгибаться. Что бы это ни было, сегодня этот свет был более близким и ярким! После фильма у Йена зазвонил телефон, и он поднялся с дивана для того, чтобы обратно включить свет в комнате. — Да. Он в порядке. Хорошо себя ведет. — Ответил Галлагер на заданные ему вопросы, плотно прижимая телефон к уху. Ебучий Блейн. Звонит проверить, как у него идут дела. У этого чувака что, вообще нет его собственной жизни? — Я напишу тебе завтра, хорошо. И я буду рад еще поработать нянькой, если хочешь. Микки услышал слова Йена, чувствуя, что у него внутри все переворачивается. Сможет ли он провести еще один день с этим парнем? — Ладно. Просто расслабься. Я же сказал, что напишу тебе завтра. — Йен положил трубку. — Не понимаю, как вы работаете с этим уебком весь гребаный день. — Постепенно учишься просто отключать слух и не слушать, о чем он там пиздит. — Мик улыбнулся. Йен невольно улыбнулся ему в ответ, после чего глубоко вздохнул: — Останешься спать на диване? Я принесу тебе плед. Микки лишь положительно кивнул. Йен развернулся и скрылся за одной из дверей, и Милкович предположил, что эта была дверь в его спальню. Он уже чувствовал, что скучает по Галлагеру и прежде, чем успел подумать, направился следом за ним. — Так вот где происходит магия. — Протянул Микки, откинувшись спиной на стену и складывая руки на груди, не в силах убрать со своего лица улыбку, наблюдая за тем, как рыжеволосый достает плед из шкафа. Йен рассмеялся: — Оригинально, Микки. — Он закатил глаза. — Ох, да перестань, рыжий лобок, можешь не переживать из-за своей игры. — Мик подмигнул Йену. — Моей игры, да? Йен пересек комнату, опираясь о стену руками по обе стороны от головы Микки. — Мне не о чем беспокоиться. — И Йен улыбнулся одной из своих самых красивых улыбок. Время будто застыло и им понадобилось достаточно времени, чтобы осознать в какой позиции они сейчас находятся. Было слишком поздно. Черта была переступлена. Йен почувствовал легкое жжение и тесноту в собственных джинсах, находясь так близко к Микки. Так близко. Слишком близко. Он опустил взгляд вниз, обнаружив, что Микки был возбужден не меньше. — Господи, блять, боже. Прости, Мик. — Протянул Йен, отстраняясь. Но Микки остановил его, укладывая руки к нему на бедра и притягивая его назад. Рук он так и не убрал: — Останься. — Выдохнул он и с губ Галлагера слетел стон. Микки улыбнулся, внимательно смотря на Йена: — Мне кажется, этого мне вполне хватит на сегодня. — Он рассмеялся. — Ты заслуживаешь все до последнего пенни за свою невъебическую выдержку. — Ну, все было бы значительно проще, если бы твоя сексуальная задница не пришла в мою жизнь. — Прости. — Не надо. Я люблю твою задницу. — Оу, да? — Да. Йен продолжал опираться о стену обеими руками, находясь к Микки очень близко. Так близко, что он мог чувствовать дыхание рыжеволосого на своем лице. Руки Милковича продолжали сжимать бедра Йена. — Моя задница в твоем распоряжении, когда ты только пожелаешь. — Пролепетал Йен, чувствуя, что давится своим собственным дыханием. Микки чувствовал, как возбуждение нарастает еще больше от этого напряжения и невозможности прикоснуться. Ощущение Йена рядом дарило ему больше наслаждения, чем любой трах во всей его жизни. Даже мысли о том, какого это, трахнуть Галлагера, были более насыщенными, чем любой реальный секс. — Я не буду отклонять это предложение. — Микки закусил нижнюю губу. — Я бы никогда не пренебрег твоей прекрасной задницей. Просто, знаешь, меня больше привлекает твой член. Йен почувствовал, что его дыхание перехватило, и он уткнулся лбом в плечо Микки, обжигая горячим дыханием кожу на его шее. — Так ты хочешь мой член, Микки? — Больше, чем ты можешь себе представить, рыжик. — Микки подтвердил, надеясь, что Йен не будет против быть иногда сверху. — А ты становишься все лучше и лучше. — Выдохнул рыжеволосый, заставляя парня испустить тихий смех. Конечно. Подтверждено. Йен прекрасен. — Подаешь, да? Спасибо боже за это, Галлагер. — Тихо проговорил Мик и на этот раз смешок издал Йен. — Я бы дал тебе, как только бы ты не захотел, но да. Чаще, подаю. — Йен усмехнулся. — А я принимаю, как ебаный профессионал. Считай, что тебе очень повезло. Йен зарычал, опуская одну руку на свой член, сжимая его сквозь ткань джинсов и нижнего белья. Он чувствовал просто невероятное напряжение, и терпеть не мог, но через секунду убрал руку. Правда, Микки не хотел, чтобы он останавливался. — Нет. — Микки проговорил громче, чем было нужно, ведь находились они близко. — Микки. — Судорожно выдохнул Йен. — Я тот, кто не может ничего сделать, но не ты. — Но, я… — Пожалуйста. Такому тону Йен противостоять не мог, опуская руку обратно на свой член, мягко его сжимая, и жадно хватая губами воздух. — Если я начну, то не смогу остановиться. — Я и не хочу, чтобы ты останавливался. — Но, что насчет спора? — Я не нарушаю ни единого правила. — Я не это имел в виду. — Йен лишь сжал себя сильнее, не в силах остановить собственных действий. — Если я пройду через это, то смогу считать это новым достижением, ты так не считаешь? — Микки усмехнулся, облизывая пересохшие от возбуждения губы. — Блять. — Простонал Йен, издавая смешок. — Я думаю, в этом должно быть хоть немного логики, Микки. — Неа. — Ладно. Просто не двигайся. Я не могу себе доверять. — Йен расстегнул молнию на своих джинсах, заставляя Мика резко выдохнуть только лишь от этого звука. — Стой, блять, смирно, Милкович. Голос Галлагера зазвучал с нотками грубости, и он скользнул рукой в свои собственные боксеры. Микки прижался затылком к стене, сосредоточив взгляд на лице Йена. Он не мог. Не мог опустить взгляд вниз, ибо знал, что не выдержит. Но это точно того стоило. Видеть Йена в таком экстазе. Его даже не волновал собственный, напряженный до предела, член, что становился только тверже от требования рыжеволосого. Боже, ему хотелось полностью подчиниться этому парню. Обычно, он не любил кому-либо подчиняться и терять собственную силу, но когда Йен брал все в свои руки… Это было самой горячей вещью, которую Мик только видел в этом мире. Дыхание Йена начало сбиваться по мере того, как увеличивалась скорость движения его руки. Если это было единственное, что он получит от рыжика за все время, то этого будет достаточно. Для Микки это была самая интимная вещь во всей его чертовой жизни, а ведь Галлагер его даже не трогал. — О чем ты думаешь? — Прошептал Милкович. — Ты. О тебе. Сейчас,здесь. Со мной. Микки, я так сильно тебя хочу. — Промычал Йен, а движения его руки стали быстрее, и Мик почувствовал, что у него подкашиваются ноги. — И я хочу тебя. — Вновь прошептал он, и губы Йена покинул очередной стон. — Я никогда… У меня никогда не было такого чувства… — Йен не мог закончить предложение, ибо слов у него просто не хватало, а мысли путались. — Я знаю. Знаю. — Выпалил Микки, чувствуя, как его собственное дыхание тоже сбивается. Он прикоснулся большим пальцем к его губам, как делал это рыжеволосый в номере отеля, повторяя его движения. Он наделся, что Йен не против этого. И Йен подтвердил, что не против, когда взял палец Микки в свой рот, жадно его посасывая, издавая стон и посылая от него вибрацию по всему телу парня. Микки был просто в раю сейчас. Он позволил слететь стону с его собственных губ и услышал, что дыхание Галлагера стало еще тяжелее. — Микки… Я… — Рыжеволосый буквально задыхался. — Давай, Йен. Кончи для меня. Рука Йена набрала просто ненормальную скорость, а его голова опустилась к голове Микки, лбом ко лбу. Он почувствовал, как все тело Йена напряглось, а потом он издал последний, заключительный стон. Потрясающе красивый звук. Лучший звук, который Мик только мог слышать, а потом Йен постепенно расслабился. Микки продолжал не двигаться, полностью растворяясь в моменте. Он не хотел, чтобы это кончалось, буквально чувствуя и разделяя эту эйфорию вместе с рыжиком. После одной секунды или двух, Йен улыбнулся: — Ну, пиздец, Микки. — Чуть ли не прохныкал он. Микки тоже улыбнулся. — Теперь тебе надо отойти, рыжий лобок. — Неохотно проговорил Милкович, крепче прижимая себя к стене и отпуская Йена, позволяя отстраниться. Тот застегнул свои джинсы, тут же спрятав все улики, которые бы могли сказать о том, что только что произошло. Микки подался чуть вперед, проводя подушечками пальцев по щеке Йена. — Ты заслуживаешь гребаную статую в свою честь, знаешь? — Я думаю, у меня уже есть одна. — Мик кивнул в сторону увеличения в собственных штанах. Йен рассмеялся, слегка виновато, но знал, что ничего поделать с этим не может: — Ты будешь в порядке? — Да-да, естественно. — Микки слегка потряс головой, пытаясь вернуться в реальность, что было крайне трудно сделать. — Просто пойдем спать, ладно? — Ладно. — Йен согласился, отходя подальше. — Останешься спать в моей постели? На его лице появилось щенячье выражение. То самое, с каким видом ребенок выпрашивает у родителей новую игрушку. Надутые губки, невинные глаза. Как тут откажешь? — Я пойму, если ты не можешь. — Добавил Галлагер понимающим тоном, отводя взгляд в пол. — Где же еще я могу хотеть спать, а? — Микки улыбнулся, шагая в сторону кровати, а затем заваливаясь на нее. — Иди ко мне. Мик похлопал по месту рядом с собой, и Йен охотно лег рядом. Без каких-либо прикосновений, но так близко, как только было возможно. — Еще один день. — Шепнул Микки. — Еще один день. — Повторил Йен, прикрывая глаза, и Милкович поступил аналогично.Еще. Один. День.