прочь - к тебе

У Мерлина — этого чудаковатого мальчишки с окраины жизни, — магия клубится на кончиках пальцев. Он сердится, смотрит на бледные ладони, шепчет: — Давай же. Иди. Но магия стоит на месте, как сам её обладатель, когда нужно перебежать дорогу за тридцать секунд. Ну, с Мерлином же всё понятно: слишком неуклюжий и нерасторопный, упадёт, кувыркнётся, разляжется на зебре и поминай как звали. Хотя помянут в первые пятнадцать секунд, да и на судебном процессе. А магия… магия другая — сильная, непокорная, по-настоящему могущественная. И она живёт в таком нелепом мальчишке, как Мерлин. И она ждёт. Колется под рёбрами и застывает воском на лице. Она бьёт током, она душит углекислым газом. Она медленно отравляет, ожидая, но не дожидаясь. Магия разливается золотом внутри вен. Она кольчугой сковывает нутро, врезаясь в тысячу незнакомых альбионцев, но не находя того — единственного. Осевшего, уснувшего, златовласого короля былого и грядущего. — Если он тебе так нужен, — кричит Мерлин в зеркало, — то иди и сама ищи его. Уходи! Мерлин не помнит лица короля. Мерлин помнит лишь тяжесть его потери и тёплый смех, тревожащий по ночам. Мерлин помнит, как жертвовал всем, чтобы в итоге ни разу не взять его за руку навечно. Мерлин смотрит на свою ладонь и не видит изрезанных рук самого дорогого ему человека. Мерлину не легче. Магия колотит юношу изнутри, как набирающий силу демон. — Возвращайся ко мне, — неуклюжее прикосновение к оборотной стороне зеркала, — ведь мы — одна медаль. Но Мерлин не помнит ни имени, ни лица. Приходи. Уходи. Оставь. Возвращайся. Артур. — Что? — Мерлин моргает, когда его толкают в плечо. — Меня зовут Артур. Мы как бы теперь соседи по парте, — кривая улыбка по-родному чужих губ. — Ужасный шарф. — Ну спасибо, — Мерлин фыркает. — Как ты. Осёл. Магия стучит в ушах. И Мерлин почти физически чувствует, как она медленно плывёт по чужим кудрям, превращаясь в высшую форму силы. Любовь. И Мерлину впервые так остро хочется удержать её.