Here Comes Santa

– Видимость нулевая, – раздался в наушниках голос пилота. Парень мог бы и не рассыпаться в комментариях. Аттинджер все сам прекрасно видел. Точнее, не видел ничего, кроме снега. Вертолет поднялся с одной из маленьких секретных правительственных площадок на Аляске несколько часов назад и без устали рассекал лопастями бесконечное пушистое покрывало. Пилот мрачно пошутил, что белого порошка им отсыпали по первое число. Аттинджер взглядом заставил его заткнуться, хотя в глубине души он понимал этого парня. Кому охота тащиться в темную арктическую ночь, когда на носу главный праздник года? Он внимательно ознакомился с досье пилота. У парня жена, дети, небось, и дом уже переливается радугой гирлянд внутри и снаружи, и ель настоящая, душистая, накрыла пушистыми лапами подарки; на столе его дожидается индейка с горошком, а в постели молодая супруга. Аттинджер поплотнее закутался в меховую куртку. На столе агента в рабочем кабинете грустила маленькая искусственная елка, в которой и сконцентрировался весь рождественский дух. А вместо жены в уютном доме Аттинджера дожидался огромный неприветливый пришелец на холодном космическом корабле. – Что за?.. – Пилот, казалось, забыл о протоколе и даже приподнялся на сидении, пытаясь разглядеть что-то вдали. Атттинджер пригляделся. В снежной взвеси высоко надо льдами завис подмигивающий разноцветными огнями железный остров. Прошло несколько мгновений, прежде чем Аттинджер опознал в этой радуге корабль Локдауна. Вертушка поборолась какое-то время с порывами ветра и приземлилась на обледенелой посадочной платформе, грозя соскользнуть за борт, во тьму, куда без устали падал редеющий снег. Аттинджер снял шлем, натянул теплую шапку, порадовавшись, что Сэвой не видит его с этим нелепым предметом гардероба на голове. Аттинджер любил одеваться стильно, но ни одна зимняя шапка в Чикаго не могла его устроить. Он покинул кабину и теперь осматривался, притоптывая и прикрывая лицо перчаткой, мысленно сетуя на то, что не прихватил фляжку с чем-нибудь горячительным. Количество светодиодных кабелей, обивавших монументальный корпус, его удивило. Корабль сверкал, как драгоценный камень. По счастью, ждать долго не пришлось. Створки ближайшего шлюза раскрылись, из недр корабля косолапя вышли механические псы Локдауна. Выглядели они как всегда угрожающе и порыкивали на гостя, определенно подозревая в нем мясное угощение на сахарной косточке. Аттинджеру померещилось в них что-то странное, и когда Локдаун вслед за животными тяжело спрыгнул на площадку, мужчина не удержался и вместо приветствия спросил. – Стилджо... – Они все Стилджо, – Локдаун скривился, как будто человек упрекнул его в отсутствии фантазии. Услышав свое имя, псы синхронно замахали биомеханическими хвостами. – Я имею в виду этого, – Аттинджер указал на нос самого большого, ему показалось, что нос запачкан чем-то красным. Вполне могло статься, что и кровью. – Этот сегодня Рудольф. Локдаун заметил, как приподнялась бровь Аттинджера, и, предупреждая дальнейшие расспросы, развернулся. – Нам есть что обсудить, – сказал он не оборачиваясь. «Еще бы», – подумал Аттинджер. Сигнал с корабля забил всю локальную коммуникационную сеть, так что Управление оглохло на несколько минут, только Аттинджер слышал через телефонную мембрану холодный голос кибертронца, чеканящий слова. Явиться во столько-то туда-то. Словно на приеме у дантиста. Аттинджер раздраженно бросил трубку, но раздражение это было продиктовано тем, что ослушаться наемника он не посмел бы. Условия сделки диктовал Локдаун, а Аттинджер подчинялся, просто его несколько утомило мотаться из Чикаго в Арктику. Что приспичило Локдауну обсуждать в сочельник – он и представить не мог. Аттинджер жестом приказал вертолету ждать и последовал за наемником. Он не жаждал оказаться внутри космолета, ему просто хотелось спрятаться поскорее от холода, пробиравшегося под одежду. Локдаун широко шагал напрямую к кокпиту и Аттинджеру приходилось бежать за пришельцем. Стилджо трусили рядом, поглядывая на человека. – Итак, – Локдаун сел в кресло пилота, – я в курсе ваших традиций, хотя они мне кажутся крайне нелепыми, тем не менее, я знаю, что в этот отрезок времени у части представителей вашей расы, а значит, и у вас, праздник. Праздник – это ритуал обмена подарками. И я хочу знать – где мой подарок? Аттинджер не был готов к такому вопросу. – Где Оптимус Прайм? – В подарочную коробку не поместился, – мрачно произнес Аттинджер. – Вы, особи, даже врать толком не умете. В отличие от вас я знаю, где Оптимус Прайм. Локдаун поманил Аттинджера и ткнул пальцем в ряд мониторов, расположенных на приборной консоли. На них мелькало одно и то же изображение. – Оптимус Прайм, – продолжил Локдаун, – сияет вульгарной неоновой подсветкой и наряжает со своим человеком кактусы на мексикано-техасской границе. Он дерзко гудит на проезжающие машины и запускает фейерверки и китайские фонарики! И после этого он еще будет заявлять, что это я позорю рыцарей Теменоса! Аттинджер смотрел, как на экране Оптимус Прайм мотает головой, пытаясь стряхнуть с антенн лассо из гирлянд, и поежился, выпустив изо рта облачко пара. Хорошо, должно быть, сейчас на мексикано-техасской границе, тепло... – А я, между прочим, ничем не хуже, – с чувством сказал Локдаун. – Я тоже хочу беззаботно развлекаться в компании аборигенов, а не ржаветь от забот, пытаясь приструнить всех преступников во вселенной и переупрямить Прайма. Хочу, чтобы на меня снизошел дух Рождества! Он встал и принялся расхаживать из угла в угол. – Поэтому я назначил вас, мистер Аттинджер с Земли, праздновать со мной. И прежде чем Аттинджер ответил, Локдаун покинул кокпит и повернул в один из коридоров. Аттинджер снова был вынужден поспешить следом. – Как вы успели заметить, я постарался создать аутентичную обстановку снаружи. А это, – Локдаун отступил, пропуская человека в огромный округлый отсек, – рождественское дерево. – Это же секвойя! – Сам срубил, – гордо сказал Локдаун. – И украсил. Аттинджер задрал голову так высоко, что едва не упал, но никаких украшений не увидел. – Там наверху, – Локдаун понизил голос, – звездочка. Вы ее не видите, но она есть. – Что ж, – продолжил он, буравя Аттинджера взглядом, – давайте веселиться: мы можем запускать ракеты «воздух-воздух», магнитить корабли, вешать неугодных вверх ногами и взрывать раздражающих людей моими специальными гранатами. Можем зажечь свечки. – От такого набора развлечений у кого угодно закружится голова, – сказал Аттинджер. – Но почему бы нам не оставить Северный полюс и не полететь в Мексику портить Прайму рождественское настроение огромным магнитом, вместо того, чтобы завидовать ему? Аттинджер тоже завидовал, только не Прайму, а Йегеру: агенту тоже хотелось беззаботно и двусмысленно развлекаться в компании гигантского робота, несмотря на седую бороду. Оптосенсоры Локдауна засияли изумрудами. Всего несколько минут спустя Аттинджер приказал вертолету возвращаться на базу, а сам устроился в ложбинке на кресле пилота, пока Локдаун во всеуслышание запускал двигатели V8 на черной материи. * – А-та-та, Кейд, – как раз собирался наставительно сказать Оптимус, как вдруг увидел в голубом небе над пустынной техасско-мексиканской равниной гигантский космический корабль. Оптимус поднялся, стряхнув горланящего новогодние песни человека с коленей, и вынул из широкого подпространственного кармана набор фейерверков. Дешевая мексиканская пиротехника с многообещающими названиями, типа «Конец света», купленная в лавке Хосе на распродаже, а также самопальные фейерверки, изобретенные Кейдом Йегером, были гораздо опаснее любых кибертронских пушек. А что может быть лучше, чем пострелять по чужим иллюминаторам шумными разноцветными огнями после обильного застолья из канистры дизельного топлива, особенно когда пьяный приятель подначивает тебя "жахнуть"? – С наступающим! – сказал Оптимус. – С наступающим! – сказал Локдаун. * Аттинджер кашлял и щурился, пытаясь разобрать, куда идти сквозь пелену дыма и шум взрывающихся тут и там петард. Стилджо скулили откуда-то из-под стола, потому что не любили резких звуков. Многотонный корабль, подвергшийся внезапной атаке самопальными фейерверками, рухнул посреди пустыни, успев, впрочем, вытянуть магнитом последние монеты из карманов Кейда Йегера. – На что мне теперь покупать пиво? – жаловался изобретатель, пока тягач удирал от наемника куда подальше в Техас, оглашая местность победоносными гудками и рождественскими колокольчиками. Прайм решил спрятаться в старом кинотеатре, ведь никому в голову не пришло бы искать огромный грузовик в таком месте, особенно если занавеситься грязной тряпкой. Аттинджер нашел Локдауна, помятого и в нагаре, сидящего на корточках около гигантской холодильной камеры, откуда тот что-то доставал. Казалось, падение и повреждения корпуса ничуть не испортили настроение пришельца. Наоборот, Локдаун был очень рад: ничто не грело Искру охотника так, как возможность продолжать охоту на обнаглевшую жертву. Увидев человека, Локдаун протянул ему небольшой овальный предмет, украшенный киберглифами. – Это подарок, ваш персональный коммлинк. Не хочу ждать, пока вы соберетесь поднять трубку, когда я выйду на связь в следующий раз. Можете слать мне смс-ки. Сказав это, Локдаун вытащил из холодильника большой чан. – Спасибо, – тихо ответил Аттинджер, тронутый неожиданной заботой наемника. – А это рождественский пудинг, – объявил Локдаун, открыв крышку. – И теперь по старой кибертронской традиции мы будем его фотографировать целый час вместо того, чтобы есть!