***
Всё становится просто и понятно, когда находится человек, готовый выслушать тебя. Человек, который поймёт и не осудит, который поддержит и скажет, что всё будет хорошо. Именно этого не хватало Криденсу, когда он впервые почувствовал, что мысли в его голове уже не принадлежат ему. — Мама, мне кажется, что за мной кто-то наблюдает… — шепчет Криденс, боясь поднять глаза на Мэри Лу. — Прекрати выдумывать всякий бред, глупый мальчишка! Ты никому не нужен, — бросает на ходу мать, слишком занятая придумыванием очередной пламенной речи для своей секты. — Сейчас же иди и помоги сестре! Юноше ничего не остается, как склонить голову ещё ниже и пройти на кухню к Модести, которая старательно чистит картошку на целую ораву голодных ребят. Сестрёнка внимательно смотрит, еле-еле улыбаясь, потому что на большее уже не хватает сил. Радость и смех давно покинули этот дом, и как бы сильно не грели батареи, человеческого тепла здесь больше нет. Через два дня Криденс просыпается в ужасе, увидев во сне непонятную черную субстанцию, которая все-таки смогла догнать его и забралась в лёгкие, вызывая сильный приступ удушья. Криденс встаёт с постели спустя пять минут, кое-как отдышавшись от пережитого кошмара и бредёт в гостиную к матери, собираясь пожаловаться ей на сон. Через десять минут Мэри Лу больно бьёт сына ремнем по рукам, приговаривая, чтобы проклятый бездельник перестал отвлекать её своими надуманными проблемами. Когда Криденс уже наяву замечает сначала еле заметный дымок у пола, который постепенно разрастается и занимает половину комнаты, то понимает, что идти не к кому и кричать бесполезно, поэтому просто сильнее стискивает челюсти, чтобы крик не разбудил всех в доме.***
— Куинни, как там Криденс? — взволнованно спрашивает Тина свою сестру, которая работает медсестрой в этой же больнице. — Я вчера долго не могла уснуть, думая о нём. — Он почти всё время спит из-за лекарств, а когда просыпается, начинает сразу же бредить. Бедный мальчик, — горько вздыхает Куинни, перебирая в руках листки с назначениями. — Ему ведь всего семнадцать лет, вчера к его матери ездили из службы опеки. Я думаю, она причастна к его болезни. — Сегодня выясним это, а пока что я пойду к нему на обход, — ответила Тина, легко сжав плечо сестры в знак поддержки. — Я знаю, что ты переживаешь за всех, но не принимай это так близко к сердцу. В конце концов, всё лечится. Куинни грустно улыбнулась, понимая, что Тина врёт, чтобы успокоить её, как это обычно бывает. Только в этот раз её ложь не помогает. В небольшой палате, рассчитанной на четверых людей, на дальней койке неподвижно лежит юноша, уставившись немигающим взглядом в потолок. Соседи по палате разбрелись по своим делам, оставив его одного. Тина медленно подходит к койке и присаживается на стоящий рядом стул, открывая историю болезни. Вчера ей не удалось собрать анамнез, потому что Криденс не смог бы внятно ответить на её вопросы. — Здравствуй, Криденс, меня зовут Тина Голдштейн, я твой лечащий психиатр. Не мог бы ты поговорить со мной? Юноша как будто не услышал заданный вопрос, продолжая смотреть в потолок. Тина быстро написала его состояние в историю, сильнее хмурясь. — Это нормально, что ты сейчас слегка заторможен. Всё из-за побочного действия лекарств, но они тебе нужны. Криденс, расскажи мне, что тебя беспокоит, пожалуйста, — предприняла ещё одну попытку Тина, внимательно рассматривая юношу напротив. — Мне ты можешь доверять, я тебе помогу. Криденс медленно повернул голову в её сторону и продолжил рассеянно смотреть, только рука, лежащая на одеяле, слегка дернулась. Тина осторожно взяла холодную кисть в свою, чувствуя кожей грубые шрамы. Вот и первый признак жестокости по отношению к Криденсу. — Здесь ты в безопасности, никто тебя не обидит. Доверься мне, — Тина мягко улыбнулась парню, сильнее сжав его руку. Тут же Бэрбоун начал тихо плакать, постепенно переходя на безмолвные рыдания, сотрясаясь всем телом. Тина спокойно пережидала чужой всплеск эмоций, понимая, что после них Криденс заговорит с ней. Спустя пару минут раздался глухой, еле слышный шепот: — Она ненавидит меня, она не верит мне. Я пытался рассказать, но она только била меня… — Что ты хотел рассказать, Криденс? Взгляд юноши заледенел, кисть напряглась, больно сжимая руку Тины. — Он заставил меня сделать это. Он сказал, что поможет мне, если я убью свою мать, — Криденс опять отвернулся, продолжая говорить в потолок. — Я верил ему, он прогнал Черноту и обещал, что я стану великим волшебником. Тина на секунду прикрыла глаза, понимая, что случай тяжёлый, и придется приложить немало усилий, чтобы всё выяснить. — Все будет хорошо, Криденс. Я зайду попозже, а пока что спи.