Статус

К Каину они не доехали. Брат сам позвонил им с дороги, и Ханц сперва не понял, что тот от них хочет. — Так ехать к тебе или нет, — раздраженно спросил он. Больше всего ему хотелось к себе в квартиру, залезть под одеяло вместе с Эриком. — Ханцик, — Каин давно должен был лопнуть от счастья, судя по голосу, — заедь ко мне, забери старших, и дуйте все в роддом. Лукас звонил, он вот-вот уже... — Каин отключился. — Лукас рожает, — Ханц посмотрел на Эрика и пояснил: — Это муж Каина, у них семь лет детишек не было, и вот получилось. Каин так переживал из-за этого. Может, Лукас тоже убивал нерожденных, или же просто пил противозачаточные пилюли? Надо будет расспросить его хорошенько, подумал вдруг Ханц, недавно родившие омеги такие пугливые и нервные. Самое время прижать Лукаса. — Так куда ехать? — переспросил Эрик и сжал его колено. Метель усиливалась, они еле-еле ползли по мосту. — Сначала к Каину, он попросил забрать мелких, потом в комитетскую больницу. — Проездим до вечера, — Эрик пожал плечами, но спорить не стал. Еще бы, такое событие. Ханц долго топтался перед домом, нажимая кнопку звонка. Наконец им открыли. — Дядя Ханц, — невинно хлопал глазками Аксель, самый старший. — А я думал, вы в тюрьме, — Аксель перевел мутный взгляд на Эрика: — Здрасьте. Ханц заметил на его тонкой шее здоровенный засос, стало почему-то неловко перед Эриком. Он даже возмутился: — У тебя вся шея в засосах. — У вас тоже, — не растерялся наглый Аксель. — Да вы заходите. Мы с Дитером спали, не слышали, что звонят. А мелкий у дедушки. — Быстро собирайтесь с братом, — сказал Ханц строго. — Мы с Эриком отвезем вас в больницу к отцам и новому братику. — Как, уже? — Аксель скорчил огорченную рожицу. — А я посмотреть хотел, папа мне обещал. — Родить нельзя погодить, — Ханц с Эриком вошли в дом, подождать, пока племянники оденутся. — Ты весь в снегу, — тут же принялся отряхивать его Эрик, и они так и не прошли в холл, обнимались и тискались в прихожей. И Ханц его очень, очень хотел, готов был прямо тут приспустить штаны и сесть Эрику на член. Но здесь нельзя было, конечно. В машине племяшки притихли сперва, а потом принялись хихикать. — А вы друг Ханца, да, — спрашивали они Эрика и смеялись. — А сколько вам лет? — Двадцать пять, — снисходительно ответил Эрик. — А мы любим постарше, — прыснул Аксель. Или Дитер. Ханцу очень хотелось хорошенько отшлепать их ремнем, вертихвостов этаких. Он-то в их годы об учебе думал, а эти... Настоящие безмозглые омежки, одни альфы на уме. А еще им всем постоянно звонил Каин, и Ханц включил громкую связь. Братец так смешно разговаривал: — Вот, я сейчас увижу, вот прям сейчас… — Сфоткай, пап! — дружно завопили племянники, а Эрик заржал. А потом Ханц услышал ужасный крик, он сперва не понял даже, что это. — Во дает, без анестезии, что ли, — прошептал Дитер. — Он же уколов боится, — сказал Аксель. — А капельниц — так вообще. И тогда Ханц вдруг четко представил Лукаса, распяленного на родильном столе, в воображении Ханца тот был в каком-то тряпье и привязан. Он побледнел и выронил комм: — Эрик, останови, мне плохо что-то… — Может, ты тоже того, — Эрик обнимал его среди метели, они чуть отошли от машины. Ханц замотал головой, чувствуя себя таким уставшим: — Нет. Я вообще не собираюсь, надо было сразу тебе сказать. Прости. — Ханц, — Эрик прижал его к себе крепче. — Ну не хочешь пока и не надо. — Это ужасно, — прошептал Ханц и уткнулся в меховой воротник Эриковой куртки. — Я не хочу, как мой отец... омега... — Сейчас официально увеличили время между родами и последующей беременностью, когда можно противозачаточные по рецепту получить. Недавно закон приняли, — Эрик накинул капюшон ему на голову. — А твой папочка всего-то пятерых родил. "Это потому, что он убийца", — подумал Ханц и замер. Надо рассказать Эрику, ведь между ними не должно быть тайн. — Мне надо кое-что тебе сказать, Эрик. — Давай не здесь. Поехали, отвезем мелких, а поговорим дома. — Нет, — он вывернулся из объятий, чувствуя, как скручивает сухим спазмом желудок. — В семье у родителей было бы больше детей, если бы мой папочка не убивал их в себе, — понесло Ханца, — а я видел, все видел. — Да как ты мог видеть, — Эрик попробовал поймать его, но Ханц отскочил. Снег набивался в рот и в глаза. — Я в школу не пошел, гулял один по городу, а потом замерз и вернулся домой. А он... он на столе лежал, прямо в кухне. Доктор Ленсер, он тоже там был, заметил меня и поймал. А отец... сказал, что это из-за альфы с ним такое случилось, а он ни в чем не виноват, — Ханц провел рукой по лицу. — Как я мог стать омегой... — И ты никому не сказал? Эрик не отталкивал его, наоборот схватил и притянул к себе. — Его бы арестовали, — Ханц с облегчением уткнулся в шею альфе. — Пошли в машину, я замерз. В палату к Лукасу их не пустили, к огромной радости Ханца. Они вручили Каину букет для Лукаса, который купили тут же, в цветочном павильончике возле больницы. Остальные родичи тоже остались в холле, обсуждая, что это наверное Лукас запретил персоналу их пускать. — Всегда был зазнайкой, — жаловались омежки, оттащив Ханца на диванчик. Он кивнул, соглашаясь. По его мнению остальные ничем не отличались от Лукаса. — А ты сам когда думаешь? — Что? — Тебе ведь двадцать восемь почти, Ханц, пора уже. — Да-да, хоть и поздновато, конечно, для первого... — Мы вам сразу сообщим, если что, — любезно сказал Эрик омежкам и увел Ханца, пока тот не успел родичей подальше послать. — Придурки, — выругался Ханц на улице. — Лезут не в свое дело. — Ты устал, поехали домой, — Эрик взял его за руку. Снег прекратился, и от ветра противно мерзли уши. На дороге было полно снегоуборочной техники, а по радио передавали о небывалом снегопаде. Какой сегодня длинный день, думал Ханц, глядя в окно на проплывающие мимо сугробы. А они с Эриком так и не потрахались. *** Полгода спустя Эрик заехал в гараж и с удовольствием отметил, что новенький спорткар Ханца, на этот раз не красный, а серебристый, уже стоял внутри. Дом всегда казался таким теплым, если в нем был Ханц и ждал его. Эрик взял щеточку и, насвистывая, принялся счищать убившихся о бампер и щитки мошек. Питомник был за городом, и на трассе это вечно налипало. Полгода назад родители Эрика помирились с ним, а позже даже скооперировались с родичами Ханца и подарили им на свадьбу новый дом и машины. В результате им пришлось обсуждать оформление и обстановку будущего дома не только друг с другом, но и со всеми родственниками. Но они с Ханцем, объединившись, выиграли эту битву и выбрали себе все сами. Единственной уступкой родственникам была полностью обставленная детская для первого малыша. Еще пять небольших комнат на втором этаже тоже ждали своих малышей, но пока прикидывались гостевыми. — Мне туда страшно заходить, — жаловался ему Ханц как-то ночью, — как будто на кладбище. То ли свое, то ли нерожденных детей. Эрик гладил его по спине и успокаивающе перебирал яички, подбираясь потихоньку к дырке, а потому сосредоточенно молчал. — Из меня никогда не получится омега, — сказал Ханц с отчаянием в голосе и раздвинул ноги пошире, приподнимая зад. — Ты самый лучший омега на свете. Эрик медленно ввел в него член, наблюдая, как растягиваются нежные края дырки, а по телу Ханца проходят волны судорог. — Глубже, что остановился! — Ханц попробовал насадиться до конца, но Эрик крепко держал его за бедра. Ему нравилось, как нетерпеливо дрожит плоть вокруг его члена, как Ханц тихонько крутит попой и поскуливает, и как яростно начинает двигаться, когда Эрик его отпускает. Ханц был такой разный, то самозабвенно покорный, то жадный и требовательный до удовольствий, Эрику казалось, что он никогда не насытится им. В тот раз они решили просто запереть их единственную детскую и не открывать до тех пор, пока Ханц не почувствует себя готовым. И Эрик старался ничем не напоминать ему об этом болезненном вопросе. Про себя он решил, что они обязательно будут ходить к семейному психологу, надо будет только подгадать момент и уговорить Ханца. Эту идею ему подсказал один ветеринар в питомнике — очень милый омежка, всегда с удовольствием делившийся со всеми желающими подробностями своей семейной жизни. И среди альф находилось много желающих. "Интересно, наши омеги так же о нас треплются?", — сказал однажды Эрик, куря около моря. "Вот потому мой и не работает, сидит дома с детьми", — ответил ему один из коллег. Но Ханц любил свою работу и гордился ею, ведь он восстановился на прежней должности. Как его можно было лишить всего этого? Наверняка он расстроится, когда будет вынужден уйти в декретный. — Ханц! — позвал Эрик, заходя в дом. На первом этаже было темно, хотя Эрик ожидал, что в гостиной будут тусоваться новые друзья Ханца, странные омежки, приходившие к нему по четвергам и тихо исчезающие при появлении Эрика. "Почему твои друзья не останутся? Я не кусаюсь же," — спросил он как-то у Ханца, но тот только рассмеялся и поцеловал его. Эрик прошелся по дому, зажигая везде свет, а потом поднялся на второй этаж. Ханц обнаружился в той самой, всегда запертой детской. Он сидел на полу и смотрел на музыкальную карусельку. "Усни, мой цветочек, конь воды не хочет", — крутилась и пела игрушка. — Ты чего, Ханц? — обеспокоился Эрик. — Я... — тот поднял глаза, — я не знаю. Просто... Эрик сел рядом с ним. — Что случилось? Ханц молчал. Эрик обнял его за плечи и шутливо заметил: — Ты что такой кислый, как будто залетел? Ханц закрыл лицо руками и задрожал. — Что, правда залетел? Но как? Я же подписывал согласие на противозачаточные, ты забыл принять тогда? Прошлая течка Ханца была месяц назад. — Доктор, скотина комитетская, выписал мне наоборот, для нормализации фертильности, — прошептал Ханц. — Вместо противозачаточных. А сегодня сказал, что все нормально, плод закрепился. Сказал, что я старородящий, и надо как можно быстрее. Сволочь. Эрик прижал его к себе и погладил по животу. Там уже сидит их маленький сын, интересно, он чувствует присутствие своего альфа-папы? Говорят, что беременным омегам нужно особенно много секса. Эрик опустил руку ниже и провел у Ханца между ног. — Прекрати! — крикнул тот, вырываясь. — Я не хочу, не хочу этого ребенка, не хочу. Эрик поймал его и прижал к полу, целуя куда попало: — Тихо, успокойся, это же наш малыш. Представляешь, наш, маленький альфа, такой же красивый, как ты. — А вдруг бета? — всхлипнул Ханц. — Или... омега? — Крошечный омежка, — улыбнулся Эрик, стаскивая с него брюки. — Маленький, мягкий и ласковый омежка. Он засунул в горячо сжимающуюся задницу два пальца и принялся вылизывать Ханцу живот и член. — Я так счастлив, Ханц. — Он разорвет мне задницу. — Вколем обезболивающее или вообще кесарево сделаем, ты и не заметишь, — уговаривал Эрик, и Ханц привычно расслабился под его ласками. — Встань раком. Ханц перевернулся и поднял задницу, а Эрик подхватил его под живот и держал так все то время, что они занимались любовью. И ему даже иногда казалось, что там, в глубине, что-то шевелится. Хотя это, конечно же, его собственные толчки отдавались в теле супруга, их малыш был слишком маленьким, чтобы его почувствовать. "Мальчик засыпает, мальчик отдыхает, усни, мой цветочек, конь воды не хочет", — пела каруселька. (*) ___________ * Ф.Г. Лорка, "Колыбельная"