Забытая любовь

Что такое равнодушие? Википедия гласит: «Равнодушие — состояние равнодушного человека, безучастное, лишенное интереса, пассивное отношение к окружающему миру.» С точки зрения этимологии так и есть. Действительно, человеку становится плевать на происходящее вокруг и на то, что происходит непосредственно с ним. События и лица сменяют друг друга, меняются декорации, и человек провожает их уход пустым взглядом, подобно зрителю на скучном спектакле. Сюжет не интересен, диалоги пусты и участвовать в них совершенно не хочется. Лишь некоторые персонажи цепляют взгляд, заставляют что-то трепыхаться в груди и продолжать просмотр этой трагикомедии. Однако у равнодушия есть ещё одна сторона. Скрытая. Никто о ней даже не догадывается, потому что её жертвам уже всё равно. Равнодушие — хищник. Оно способно терпеливо выжидать месяцами. Ловко заманивает жертву в ловушку и уже тогда по кусочку начинает пожирать её. Медленно, смакуя и растягивая удовольствие. Жертва даже не замечает, как чувства день за днём притупляются и стираются в пыль. Первыми равнодушие стирает действия, казалось бы самые простые и привычные. Незаметно. Одно за другим. Пропустить обед или ужин? Просто нет аппетита, да и той шоколадкой вполне наелся… пять часов назад. Ответить на сообщение парня или подруги? Сейчас занята, посмотрю позже. Дальше идут реакции. Тут незаметно закатил глаза, там свернул за угол, чтобы избежать встречи с другом. Незаметно, шаг за шагом. Глаза оно оставляет на десерт. За время его трапезы они были подготовлены и избавлены от лишнего блеска — он лишь портит изысканный вкус холодных пустых глаз. Человек даже не замечает, как отдаляется от друзей и замыкается в своём одиночестве, как становится равнодушен даже к самому себе и теряет блеск живых глаз. Даша тоже стала жертвой. Она этого не понимала, но чувствовала, что что-то в ней изменилось. Головой она понимала, что их отношения с Серёжей изжили себя и перестали нести в себе какие-то чувства кроме собственнических со стороны парня, но всё равно оставалась с ним. Почему? Подсознательно хотелось, чтобы рядом кто-то был, и не важно, как он с ней обращался. А обращался он с ней всё хуже — то накричит без повода, то пригрозит расставанием. «И пусть, — думала девушка, редкими вечерами прижимаясь к его груди. — Мне с ним хорошо». Эта фраза стала для неё магической и помогала закрывать глаза на остальное. Таня укоряла подругу за такое поведение, убеждала её бросить этого подонка, но все её слова рассыпались на буквы и складывались в магическую фразу-обманку «Мне с ним хорошо». В один из вечеров Таня, Лика, Макс и Юра засели в комнате парней за игрой в карты. Даши с ними не было, она сидела в комнате Серёжи. — Макс, ты то хоть образумь её, — в очередной раз жаловалась Таня. — Эти их отношения добром не кончатся. — Если она не стала слушать тебя, то и меня не станет, — спокойно ответил парень, перебирая карты в руке. — Я не хочу лезть в чужие отношения. Если говорит, что всё в порядке, значит, так и есть. Его равнодушные слова расходились с мыслями. На самом деле он хотел влезть, хотел отгородить Дашу от этого парня, но не мог. Не мог сначала оставить её, а потом снова вернуться. Он хорошо знал прошлую Дашу и надеялся, что её гордый свободолюбивый характер проявит себя и она сама бросит этого парня. Потому что она не любила, когда её ограничивали в чём-то, и ни за что не позволила бы какому-то парню держать себя за подстилку. Максу она этого никогда не позволяла и прямо давала понять, когда нужно сдать назад или притормозить, да он и не позволял себе такого. Он не знал, какая она сейчас, но надеялся, что главные черты её характера остались. С ними-то она точно не пропадёт.

***

POV Даша Я снова стояла на непонятной тропинке с алыми кустами камелии. Никогда не была в подобном месте и сомневаюсь, что оно вообще существует в реальном мире. Слишком уж здесь всё было идеально печальным, замершим, словно ожидая чего-то. Яркие цветы огнём горели на фоне остального окружения, будто обработанного серым фильтром. Снежные тучи огромными пластами нависли над землёй и казалось, вот-вот раздавят под собой всё. Но вместо этого они лишь осыпали землю пушистыми снежинками. Одновременно было и не было холодно. То есть он ощущался, но я не мёрзла. Тропинка вывела меня из сада камелий к небольшой стеклянной галерее. Она была полностью из стекла и серебряного каркаса, вход узнавался только по большому ржавому замку. На фоне этого сверкающего алмаза он выглядел ещё более уродливо. Я подошла ближе и попыталась рассмотреть внутреннее пространство, но ничего не получилось — внутри будто заперли густой туман. Бело-серое облако полностью скрывало внутреннее помещение, лишь пару раз из него вырывались размытые силуэты и непонятные фигуры. Меня тянуло туда, но в тоже время была странная убеждённость, что я не имею на это права. Когда же я приложила руку к кристальной поверхности, в тело влилось приятное тепло. Теплее солнца. Похожее на мамины объятья, но другое. Приятнее всего, что я помнила. Что это? Ответ вертится на кончике языка… Конец POV Даша Едва девушка нащупала ответ на свой вопрос, сон разлетелся на мелкие осколки и исчез, будто обидевшись. Девушка открыла глаза, из них градом катились слезы. Рядом лежал Серёжа к ней спиной. Она автоматически потянулась к нему, но это не принесло тепла. Стало лишь холоднее и мерзко от самой себя. На этих выходных Таня уехала домой, а Даша осталась. Серёжа тоже. Поэтому он ночевал в её комнате. Девушка смотрела на его спину и вновь повторяла «Мне с ним хорошо», уверяя себя в этом. Она понимала, что это самообман, и знала, что Таня права. Однако остаться одной снова ей не хотелось. Даже мысли об этом приводили в ужас. Будто бы тогда на неё нападут ужасные звери и сожрут без остатка. Боясь выдуманных монстров, она не заметила, как её сожрало равнодушие. Поглотило всё, что было ей, и оставило лишь оболочку. Весь день они грызлись, как кошка с собакой. Точнее Серёжа постоянно цеплялся к девушке, а та отвечала сарказмом на его недовольства. Тон, которым она говорила, выводил парня ещё больше, потому что в них он слышал насмешку. Девушку же это в некотором роде действительно забавляло. Совсем немного. Той же ночью она прокручивала прошедший день в голове. Возможно, она действительно перегнула в какой-то момент палку. Терпение Серёжи лопнуло, и он вгорячах отвесил ей звонкую пощёчину. Даже в ушах зазвенело. Оба не сразу поняли, что случилось. Ошарашенная Даша приложила к горящей щеке ладонь и замерла. Парень чувствовал, как его собственная ладонь горит от удара, но не мог вместить в голове два события. Когда же осознал, кинулся извиняться, целовать, обнимать. Он и сам не ожидал от себя такого. Щека ещё горела, когда Даша натянула улыбку и простила его. Было несложно, ведь она действительно считала, что заслужила это, да и боли она не чувствовала. Это-то и стало началом. Парень будто почувствовал, что она нуждается в нём и не уйдёт, как бы ужасно он себя не вёл, и начал вести себя ещё хуже. Он мог спокойно флиртовать с другими девушками, даже когда Даша стояла рядом, но на неё срывался за любой взгляд в чужую сторону. Она молчала. И он давал себе ещё больше свободы. При этом пугающе точно рассчитывая силу удара, чтобы не оставлять синяк на видном месте, или улавливая момент, когда вокруг никого не было. И никто ни о чем не догадывался. В ночь, когда они с Максом шли с вечеринки в общагу, Даша хотела было рассказать ему обо всём. Макс пытался казаться равнодушным парнем, держался от неё за стеной, но он всё же предложил ей пойти в общагу с ним. Он был внимателен к ней, даже не замечая этого. Это было приятно и вызывало доверие. Она уже почти решилась, но вовремя себя остановила. Макс ведь ушёл, решил, что так лучше. Да, так действительно лучше. Сессия, зимние каникулы и долгая практика успешно разводили Макса и Дашу, заставляя их жить своей жизнью. Или скорее разрушать себя по-своему. Макс и представить не мог, насколько ошибся, думая, что Даша осталась прежней. Узнал он об этом слишком поздно… На большой перемене Макс и Юра как обычно стояли в толпе курильщиков и обсуждали новую игру. Тепло бежало впереди марта, температура приближалась к нулю. Снег повержено утекал в стоки. От курток многие отказались, привычно перенося пять минут холода в толстовках. Макс же не любил холод, поэтому стоял в чёрной парке нараспашку. — Не Дашка ли это? — Юра указал окурком в сторону щуплой фигуры в мешковатом свитере и длинном полосатом шарфе. Макс проследил взглядом и согласно кивнул. Она быстрым шагом шла в магазин неподалёку. — Пойду догоню её что ли, — решил Макс, затушив окурок. — Сигареты кончились. Составим друг другу компанию. — Ты серьёзно? — Юра шокировано осматривал друга на предмет подмены или вселения в него Нечто. Макс выглядел совершенно спокойно. Но парень знал, что это спокойствие до первой бутылки. Раны в душе зарубцевались, но не зажили до конца. Для этого нужно больше времени. Макс уже перебежал дорогу и что-то говорил Даше. Та повернула на него лицо, придерживая шарф на уровне носа, и кивнула. Юра смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом, и надеялся на хороший исход этой затеи. Даша никогда не была болтушкой, но сейчас за всю дорогу не сказала ни слова, лишь кивала. Макс сразу отметил её изменения, но промолчал. Он болтал за двоих, чтобы тишина не давила на уши и не заставляла углубляться в мысли. Разговоры для галочки ужасно её раздражали, но сейчас девушка выглядела спокойной. Точнее ей было всё равно — выдавали глаза. В них всегда читались все её эмоции, сейчас же там ничего не было, лишь его ненормально весёлое лицо. В магазин она шла за энергетиком. Бессонные ночи выдавали себя тёмными кругами под глазами. Макс взял сигареты. У входа он предложил одну Даше, и она согласилась. Одной рукой она держала сигарету, другой открыла банку и сделала глоток. Макс поднёс руки с зажигалкой и поджёг табак. На нижней губе красовалась большая бляшка свежей корочки, и сигарета держалась в другом углу губ. Рассечённая губа припухла и двигалась, наверно, с неприятной болью. Девушка её ещё и закусила. — Не грызи губу, — сказал Макс и затянулся. Даша кивнула и послушно перестала. Будь спокоен. Половину пути они шли молча. Ей нечего было сказать, он же боялся сорваться. А Таня ведь говорила, предупреждала, что добром это не кончится. Он, дурак, не слушал, не хотел вмешиваться в её жизнь. — Не трогай его, — тихо сказала девушка, когда они уже подходили. Они опаздывали, но это не страшно. — Это первый раз? Даша лишь прячет лицо в шарф. — Таня знает? Молчание. Это лишь сильнее злит парня. Где-то в глубине сознания он поражается тому, насколько спокойно звучат его вопросы. Спокойно и холодно. — Почему не попросила помощи? — снова молчание в ответ. Он зол, нет… в ярости. Готов собственными руками придушить гадёныша, что посмел поднять на неё руку. Но спокойный будто чужой голос рассуждал пугающе трезво: — Если бы рассказала Танюхе, она сразу рассказала бы мне. Если дело в этом, могла бы рассказать Юре, он будет молчать, если его попросить. — Не в этом дело… — Тогда в чём? — Как-то я хотела сказать, — Даша подняла на парня глаза и чуть улыбнулась, будто извиняясь. — Почти сделала это, но подумала: «А важно ли это?» И решила, что нет. Если уж мне плевать, то другим и подавно. Смысл сотрясать воздух. — Дуура, — протянул Макс и наклонился так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Скажи, мне плевать? А Танюхе, как думаешь? Вы с ней близкие подруги, ей не может быть плевать. — Мне не нужна чужая жалость. — И где была твоя гордость, когда ты позволяла ему лупить себя? Макс не стал ждать ответа. Он знал, что его не будет, поэтому и оставил вопрос в воздухе. Ему хотелось курить и напиться так, чтобы потом ничего не вспомнить, но сейчас это не поможет. Холодная вода немного помогла, но руки всё ещё чесались. На паре он прокручивал недавний разговор, перебирал слово за словом. Кто вызвал у неё доверие больше, чем подруга, и тут же растоптал его? Насколько он помнил со слов Тани, парень у Даши был один. Да и сама она рассказывала — тот, что притащил её на вечеринку и бросил. Тот их разговор после вечеринки уже успел забыться, но сейчас всплывал в памяти чёткой картиной. И Макс понимал, это был он. Тот, кому она хотела рассказать, но не стала. Ведь тогда он был пьян и вёл себя равнодушно, хоть сам же и предложил проводить её в общагу. От осознания этого его распирало от смеха. Он едва сдерживался, чтобы не засмеяться в голос прямо на паре. А ведь такого благородного строил из себя этими своими вопросами! — Ты что, окончательно свихнулся? — шёпотом спросил Юра, наблюдая, как друг сотрясается от беззвучного смеха.