Argumentum baculinum

– В Бизантиуме, я полагаю, всё по-прежнему стабильно? – терран по имени Семир ухмыльнулся. Джедефра изобразила на лице улыбку. Место, где они встретились, ей не нравилось. Во-первых, грязно. Джед всегда считала себя человеком дела, а не аристократичной чистоплюйкой. Но терранский бар заставил её вспомнить всю свою родню до самого Основания. Когда-то это заведение, видимо, задумывалось владельцами, как респектабельное, но время и терранская нечистоплотность взяли своё. Полированные столешницы покрылись грубыми надписями и следами от выпитого и съеденного на них. Потолок почернел от табачного дыма, стены ободрали и изрисовали. Керамический пол растрескался, а плитка скрылась за слоями грязи и пролитой выпивки. Прежде, чем сесть на облупившийся стул, Джедефре захотелось положить под зад газету. Все сидения в зале были из разных гарнитуров. Ей почему-то подумалось, что они, как и предшественники, закончат свои жизни, ударившись о головы какого-либо пьянчуги. Да, о пьянчугах. Это было "во-вторых". Джед, опять же, не считала себя чистоплюйкой и никогда не брезговала обычными терранами. То, что они родились не от дворцовых слуг и не очень воспитаны, не делало их чем-то плохим. Но тут собрались лица, как с листовок радикалов. Оплывшие, грязные, беззубые, больные. Даже её собеседник, явно не последний человек в здешнем обществе, вряд ли бы прошел мимо патруля в Византии: мятая старая одежда и недельная неопрятная борода. В таком окружении Джед должна выглядеть белым слоном: чистая, опрятная, с прозрачными глазами мафусаила. Или она выдумывает и всем по-прежнему на неё плевать, как это всегда бывает во Внешнем мире. – А что случилось с вашим предшественником? – мужчина налил себе ещё немного алкоголя в стакан. Алкоголь. Джед сама была не против пропустить с ребятами после дежурства стаканчик ядрёной сахарной самогонки, но тут подавали, во-первых, не благородный, прошедший трехкратную очистку и три года выдержки в бочках в подвалах маленького александрийского поместья, напиток, а мочу, подслащённую жженым сахаром. И, во-вторых, подавали её терранам. В огромных количествах. За соседним столиком уже пускал слюни совершенно пьяный мужик. По его лбу ползали мухи, а он продолжал спать. Ещё в зале были женщины. Джедефра не знала, чего они в неё вызывают больше, жалости или презрения. Страшные, как и всё тут, женщины изображали веселье и вешались на шеи пьянчугам или просто грустно пили. И этих женщин любой из мужчин мог ударить, обругать и оскорбить. Дикие животные с животными повадками. Твари. Джед хотелось верить, что она здесь надолго не задержится. – Он заболел, – Джедефра улыбнулась информатору. Придурок, который работал с её собеседником, всего за три дня до встречи спалился перед графом Фортуна, командующим западной группой войск. Хотя его полномочия формально были ограничены исключительно армией и его ставкой в Сараево, все знали, что он был негласным управляющим пограничьем. Граф Фортуна очень не любил, когда его люди находили себе второго хозяина. Хорошо, что спалившийся ничего не разболтал, хотя граф наверняка был очень настойчив. Джед его мельком видела, когда проезжала через Сараево. Придурок заращивал переломанные пальцы и готовился к переводу с понижением в какую-то дыру на востоке. Хотя, парень мог бы стойким, а банально ничего не знать. Герцог Рамсес предпочитал, чтобы работавшие на него продажные ручки не знали, кто именно их купил. А то Джед пришлось бы поиметь массу неприятностей. Не ей самой, конечно. Но неприятности герцога Рамисеса отражались на всех его подчинённых... – Передайте ему мои пожелания о здоровье. Я помолюсь за его скорейшее выздоровление! Джед поморщилась, представив себе молитву и прочие глупости, и заметила, что улыбка агента стала чуть шире. Ей стало досадно. Неужели он так легко её спровоцировал? Джедефра положила руки перед собой и сцепила пальцы. Плевать на одежду и грязный стол. Когда вернётся в Империю, просто всё сожжет. – Думаю, он будет вам очень благодарен. Агент отсалютовал ей стаканом. Он был ещё не стар. Если бы он жил в Империи, Джедефра дала бы ему лет сорок. Возможно, даже меньше. Несмотря на морщины, он всё ещё был строен и подтянут. Но сколько ему на самом деле, она могла только гадать. Терране во внешнем мире жили плохо и умирали рано. – Итак, я должен отработать вложения вашего хозяина. Не будем тянуть время. Вы же не против? Джедефра улыбнулась. Щёки и мышцы за ушами заныли. Ей надоело улыбаться. – Даже о погоде не поговорите? – А что о ней говорить? Как всегда в это время года. Дождь. Я нахожу его освежающим. А какова погода в Византии? – Понятия не имею, я там не бывала. – Не с вашими манерами, мой дорогой куратор, об этом говорить, – Семир улыбнулся. – И не с вашим акцентом. Вы не из пограничья, это раз. У вашей латыни прекрасный столичный выговор. Римский, я имел ввиду. Не на каждом собрании церковников услышишь. А уж ваша прекрасная осанка и чёткость движений! Вы из дворцовой стражи, я прав? Никогда ещё не видел живого янычара. В смысле, вообще никакого не видел, ни живого, ни мёртвого. Джед почувствовала, как внутри что-то ухнуло вниз. Она нахмурилась Терран смотрел на неё с искренним любопытством. К своему стыду она поняла, что это была очередная бессовестная провокация, на которую она, вздрогнув, повелась, как ребёнок. Она расслабилась,решила, что здесь во внешнем мире все глупые, и потеряла бдительность. – А почему не флот? – Джед мысленно отвесила себе несколько затрещин. – Тогда мы бы встретились с вами в Тунисе. Там проще. – А воздушный флот? Армия графа Фортуны? – Вряд ли вы из подчинённых графа, раз ваш предшественник крайне глупо попался на границе. Я имею в виду, что сейчас светлейший граф наверняка ищет других агентов вашего хозяина. Она поджала губы при слове "хозяин". Рамсес ей не хозяин. – А воздушный флот... Возможно, но я не слышал ни об одном судне, что пребывало бы на европейском берегу Империи. Вам бы пришлось долго добираться до меня, и вы бы точно не успели на встречу. Нет, уважаемая, вы из дворцовой гвардии, – террану их разговор, похоже, очень нравился. Джед снова мысленно отругала себя. Зачем она поддерживает этот глупый разговор? Перед ней простой смертный мужик. Умный, да, сообразительный, да. Но терран, терран из внешнего мира. У него не должно быть даже мимолётной мысли, что он может поставить в тупик благородного мафусаила. – Мы здесь не для пустых разговоров. –Да, информация, – терран кивнул и выпрямился. – Я помню, зачем мы здесь. Джедефра приготовилась слушать. По инструкциям от Рамсеса, она не должна ничего рассказывать в ответ, что здорово облегчало её задачу. Как она думала. Да и зачем террану чем-то интересоваться, когда он получает за свою работу деньги? – Ватикан остался без главы инквизиции, – протянул Семир. – Слышали? Джедефра не слышала. Возможно, герцог Рамсес знает... – Арестован за измену вчера утром. А ночью казнён. Сомневаюсь, что ваш хозяин успел об этом узнать. Об этом объявят официально, думаю, недели через две, если не позже. Пока даже об аресте не объявили. – Откуда ты это знаешь? И так быстро? – Ну... у меня есть друзья в Ватикане, которые снабжают меня самыми свежими новостями, которые, в свою очередь, они получают по своим очень быстрым секретным каналам. Стал бы я кому-то интересен без них? – Хорошо. Глава инквизиции казнён. Кто станет следующим? – Джедефра подозревала, что это не имеет особого значения. Какая разница, кто продолжит их безумную охоту на "ведьм"? – Хороший вопрос. Пока это неизвестно. Видите ли, благородная госпожа, покойный возглавлял инквизицию больше тридцати лет, и всё это время он уничтожал всех конкурентов. – Тогда как его казнили? – не поняла Джедефра. – Воля Его Святейшества, разумеется. – М... – нет, определённо, во Внешнем Мире все безумцы. Она представила себе, как Императрица внезапно приказывает просто взять и казнить герцога Рамсеса. Конечно, его есть за что выкинуть под солнце, и не один раз. Но без суда? – Главу инквизиции мало кто любит, – снова словно услышал её мысли Семир. – За него никто не вступился. Ну, и не успели вступиться. Для наших диких краёв это тоже чрезвычайный случай. – Чем же инквизитор так помешал вашему Папе? – Папе? Да ничем. Папа безумен. Абсолютно и совершенно безумен. Это моя вторая новость. Он не понимает, где он, кто он и чего от него хотят. Есть мнение, что кто-то из его окружения пытается этим воспользоваться и захватить власть. – И вы позволяете править собой безумцу? – Что поделать. Он первый сумасшедший за долгие тысячи лет. Никто не предполагал, что такое вообще возможно. Джедефра полагала, что это как-то связано с их "божьей волей", которой терране оправдывают всё, что угодно, от массовых казней во имя этого Бога до поноса. – Хорошо, Папа безумен. Ты сказал, что кто-то пытается захватить власть? Как он предполагает это сделать? – Есть способы. Получить негласное регентство. Подчинить его своему влиянию. – И кто же этот человек? – Я пока не знаю. Вчера я собирался сказать, что это будет князь-кардинал Орсини, он же до недавнего времени глава Священной палаты. Но смерть наложила на его действия некоторые ограничения. – Тогда кто? – Ну... Орсини отпадают в полном составе. Они могут отыгрывать какой угодно спектакль, но все знают, что эта семейка едет в одной упряжке. И эта упряжка осталась без вожака. Я бы поставил на Колонна, но они сейчас немного не в хм... не в милости у Ватикана. Знаете ли, когда кто-то очень богат и не желает делиться, его не любят. – Понятно. Так всё-таки есть соображения? – Ну... Есть несколько кардиналов. Кардинал Помум, папский секретарь, недавно начал переговоры с королём франков. Тот, знаете ли, уже двадцать лет никак не может обзавестись законным наследником, а поменять супругу не может. За разрешение трахнуть другую и назвать её отпрыска своим ребёнком, он может отвалить целую кучу золота... Кардинал Август Боргезе недавно вернулся из королевства Ягеллонов и возглавил кафедру Священного Кабинета. По слухам, он скоро сменит главу Конгрегаций. Джедефра запомнила имена. О положении дел во Внешнем мире она не была в курсе, но Рамсес сказал, что ей этого знать и не надо. – Герцог Миланский в этом году, если ему не помешают, женится на дочери герцога Вельфа, и тогда он получит себе в родственники половину Германика и Вольных городов. И их деньги, разумеется. Его брат-бастард в прошлом году получил себе патриархат Венеции. Я бы сказал, что он тоже сильная фигура, но не скажу. Венецианцы очень не любят миланцев, и патриарх не очень влиятелен в собственных владениях. Какой ужас, Джедефра с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Бешеные собаки. Грызут друг друга без пощады. Хотя... признаться, благородные дома в Византии занимаются тем же. Но – с одним большим отличием. У них есть Императрица, которая может одним словом прекратить абсолютно любую склоку и чьё слово – закон для любого её подданного и тем более, террана. И, в отличие от слова Папы, слово Императрицы не пустой звук. – На границе всё спокойно, к нам сюда эти волнения пока не добрались. Численность юстинианцев не увеличилась. Думаю, всё. – Не густо, – Джедефра быстро повторила по себя, что ей сказал Семир. Записать бы это всё... – Думаете? – терран удивлённо вскинул брови. – Уверяю вас, герцог Рамсес будет вполне доволен моей информацией. – Причём тут герцог Рамсес? – При том, что вы на него работаете, – улыбнулся Семир. – На светлейшего герцога Рамсеса, второго советника. Джед захотелось приложить его лицом о стол. Ни один терран не смел с ней так разговаривать. И не смел в таком тоне говорить о герцоге Рамсесе. Он мудак, но он её мудак... точнее, начальник... нет, не начальник. Он её купил. Нет, тоже не то. Она просто работает на него. Не совсем официально... Одним словом, терран просто не смеет так наглеть в присутствии благородного мафусаила. Свернуть бы ему шею! – Не думаю, что убивать меня хорошая идея, – Семир снова улыбнулся, и Джедефре в который раз захотелось подправить эту ухмылочку кулаком. – Почему? – Герцог лишится одного из своих лучших информаторов, раз. Это его расстроит, я полагаю. Во-вторых, ты привлечёшь внимание. – Ваши инквизиторы меня не остановят. – Сомневаюсь, что тут есть хоть один. И что хоть кто-то из присутствующих попытается тебя задержать. Но тебе ещё придётся добираться до границ Империи. Позволь предположить, что ты прибыла сюда без достойной аристократки свиты, верно? Скорее всего, с кем-нибудь из контрабандистов, кто не очень представляет, кто ты. Да, вряд ли они знают, кто ты. Приняли за скучающую девочку, которой захотелось приключений среди грязных терран, верно? – И что с того? – Из-за появления здесь вампира юстинианцы наверняка закроют границу на некоторое время... – Это не проблема. – Я не закончил. Что будет значить для контрабандистов закрытая граница? – Откуда я знаю? – Огромные убытки. Кто будет в этом виноват? Джедефра начала понимать, к чему он клонит. – Они скорее укусят себя за задницы, чем сумеют меня схватить. – А зачем им связываться с вампиром? – Джед захотелось Семиру врезать за это слово. – Они просто расскажут о тебе юстинианцем. А уж эти ребята, поверь мне, тебя из-под земли достанут. – Я их не боюсь. – А я бы боялся. Они всю жизнь готовятся убивать таких, как ты, их много, у них много всякой интересной техники из древних времён. И, представь себе, эти парни в жизни не видели ни одного живого мафусаила. Ну, некоторые, наверное видели, но вот чтобы применить свои отточенные годами подготовки, тренировок навыки... – Не переживай, – Джедефра внезапно успокоилась. В конце концов, это всё игра. Сидящий перед ней терран наверняка не простой обыватель. Если её схватят, она его сдаст, и тогда ему переломают суставы и сожгут. – Когда ты умрёшь, тебе уже будет всё равно, что со мной случится. – Ну, да, ты права, – кивнул Семир. – Но тогда ты только убедишь людей по эту сторону границы, что вампиры – чудовища, для которых их жизни – лишь игрушка. – Мне нет дела до того, что они подумают! Семир поднял взгляд от стакана. – Надо же. Полагаю, ты о нас невысокого мнения. – Именно. – Мы для тебя дикари. – Варвары и дегенераты, – честно кивнула Джедефра. – Тупое стадо, способное лишь убивать тех, на кого ему указали вожаки. – Ну... – Семир покачал головой, понюхал стакан и вылил его содержимое на пол. Улыбка сползла с его лица, и он стал выглядеть скучающим. – Попробуй предположить, как часто к нам на эту сторону границы приезжают в поисках приключений школьные учителя, директора консервных заводов и детские врачи. Ты считаешь меня и моих сородичей грязными животными, а мы считаем вас опасными тварями, для которых наши жизни – пустой звук. На всё это у нас есть причины, верно? – Пустое сотрясание воздуха. – Верно, – Семир задумчиво достал из кармана коробок со спичками и сунул в зубы одну палочку. Он ещё немного помолчал и пробормотал. – Возможно, у вас в Империи по-другому, а здесь вампиры – чудовища и убийцы. Тебе придётся долго доказывать, что ты просто собирала цветочки людям, у которых такой, как ты, вырезал соседнюю деревню. – Умрёшь первым. – Подожду тебя в аду. – Вашего ада не существует. – Если нет, его стоило бы придумать. Отличное место, как мне кажется. Держит весь человеческий сброд в узде не хуже, чем ваш “гнев Императрицы”. Я бы сказал, даже лучше. – Ада не существует. Как и вашего бога. – Как и вашей Императрицы, – Семир широко улыбнулся. – Я ведь прав? – Ещё слово - и ты умрёшь. – Ууу, как страшно. И как именно? – Сломаю тебе шею и уложу спать на стол. Когда твой труп обнаружат, я успею слетать на обе луны. – Так не интересно, – Семир поморщился. – Вот, забыл ещё одну деталь. – Которую же? – Джедефре было всё труднее сдерживать своё разочарование. Она ожидала, что агент передаст ей какие-нибудь документы, а не досужие сплетни. – Контрабандисты взволнованы. – Какой ужас. – Да, эти парни всегда стонут. Но теперь они стонут по-другому, – Семир провёл пальцем по краю стакана. – Говорят, теперь им приходится платить дань новому человеку. Не графу Фортуне. – А кому? – насторожилась Джедефра. Все наместники приграничных областей имели деньги с контрабанды и других похожих дел. Это было незаконно, с этим боролись, но без особого успеха. Обычно торговая палата и дворянская инспекция закрывали на такие делишки глаза, если не страдали имперские терране. – Понятия не имею. Вроде какой-то новый чинуша. Или несколько. Но цены он поднял изрядно. Даже на опиум. – А он-то чего? – не поняла Джедефра. – Что за опиум? – Обычный опиум. Наркотик. Подорожал. Месяц назад ты бы застала здесь великий плач по этому поводу. "Грязные обезьяны". – Видела бы ты ваших аристократов, которые приезжают сюда, чтобы накуриться его и не попасть в лапы вашей инспекции по делам чем-она-там-занимается, – видимо, её мысли всё-таки начали отражаться на лице. – Короче, понятно, – Джедефру наркоманы особо не волновали. Особенно терранские и не являющиеся собственностью Императрицы. – Есть что ещё сказать? – Есть вопрос. Что с Василиной? Как здоровье Первой Советницы? Джедефра вздрогнула. – С ней всё в порядке. – Рамсес не велел мне ничего передать? – Светлейший герцог Рамсес. Нет, он ничего не велел тебе передать, – Джедефра поднялась из-за стола. – Счастливого пути. Семир пожал плечами и отсалютовал ей стаканом. Джедефра подняла шарф и вышла из кабака. Снаружи начался мелкий неприятный дождь. Она оглянулась. На неё, казалось, никто не обратил внимания. Хотя она считалась невысокой, особенно среди своей родни, здесь она возвышалась над остальными женщинами почти на голову. Она оглянулась. Нет, всё-таки, Семир был не один. Странный одинокий терран стоял напротив кабака и курил трубку. Второй скучал под козырьком булочной с заколоченными окнами. Они вроде бы не обратили внимания на Джедефру, но она всё же опустила руку к кинжалу под плащём. Джед поправила капюшон и пошла вдоль улицы. Тот, что курил трубку, проводил её взглядом. Джедефра отошла и мельком оглянулась. Оба наблюдателя подошли к вышедшему из кабака человеку. Она почему-то была уверена, что это был её собеседник. Семир. Разумеется, на самом деле его зовут не так. И он наверняка не так прост, как хотел показаться. Откуда-то ещё знает новости из Ватикана. Джедефра поправила шарф и капюшон, оглянулась, но никакого сопровождения не заметила. Её так просто отпустят? Джед отогнала от себя все лишние мысли. Рамсес ясно сказал, что ей необходимо вернуться домой как можно быстрее. Что ж, она не против. Внешний мир ей никогда не нравился.