Качели жизни

Часть 1 Когда мне было 5 лет, я остался без отца. Моим последним воспоминанием о нём осталась эта большая и широкая спина. Я так хотел броситься ему вслед, прижаться, почувствовать всем телом это привычное родное тепло. Но я не мог ничего сделать. Мама обняла меня, но я попытался выбраться, тогда-то я и увидел её заплаканное лицо. Было так больно и обидно, обидно за маму, ведь ей было в сотню раз хуже. Тело налилось свинцом, и я уже не пытался ничего сделать. Я стараюсь не держать зла на отца, он человек был мудрый, и никогда не делал ничего без причины. Мама тоже это понимала, но обиду так просто не пересилишь. Она воспитывала меня одна до моих 13 лет. Тогда-то она и поняла, что дальше без сильного мужского плеча ей не справиться. Нашла себе другого. На маму я тоже не обижался, она женщина и ей трудно одной справляться с ребёнком, да и мужчина был не плохой. Он давал мне конфеты, которые запрещала мама; покупал игры, когда мама говорила, что у меня их и так много. И я действительно его полюбил, как отца. Но любовь была недолгой, это продлилось до одного случая в мой 16 день рождения. Мы праздновали его вдвоём, потому что мама уехала в очень выгодную командировку, пообещав с выплаты купить мне все, что я хочу, так что мне не было на что жаловаться. Но я был просто сражён на повал, когда увидел, куда он привёл меня отмечать. — Французский ресторан!? Ты ничего не перепутал? Ты даже маму никогда сюда не водил! — Тебе сегодня 16, не в чём себе не отказывай, я за всё заплачу! Мне было, правда, приятно. Тогда-то я и попробовал впервые алкоголь. Было очень хорошо и весело, я забыл обо всех проблемах. Забыл я и то, как мы добрались до дома. Когда я открыл глаза, передо мной был он. Спросонья я не придал этому значения, но потом до меня дошло – я лежал на спине, а он был надо мной. Не успел я опомниться, как он прильнул к моим губам. Что-что, а целовался он отменно. Его такой длинный язык огибал мой, ласкал сверху и снизу. Естественно я возбудился, а кто бы на моём месте не возбудился? Мыслями я был против, но тело мне уже не подчинялось. Он начал спускаться ниже, оставляя дорожку засосов на шее, потом на груди. Особое внимание он уделил соскам, прикусил один, а второй ущипнул пальцами, из-за чего они болезненно затвердели, далее продолжил целовать живот, тем временем расстегивая мне ширинку, а за тем и пуговицу на трусах. Когда он коснулся губами головки, я был уже на пределе, когда коснулся ствола, я кончил себе на живот. — Эх, молодость! Довольно много вышло, ты хоть мастурбируешь? — Да когда бы я мог? Если дома нет мамы, то здесь ты! Он резко стянул с меня все, что было ниже пояса, подвинул ближе и закинул мои ноги себе на плечи. — Ты уже взрослый и понимаешь, что сейчас будет. Я буду нежным. — Сказал он, расстегивая ширинку себе, и доставая то, чем собирался меня удовлетворять. Вставляя, он глубоко меня поцеловал. От этого боль смешалась с наслаждением и мучительным желанием. Засунув до конца, он не двигался, пока я не привык. Сначала мягкие и медленные, а затем резкие и быстрые движения уносили меня куда-то далеко. Это было действительно хорошо. Последним, что я помню – это то, что мы кончили вместе, а дальше я уснул. Проснувшись сутра, я осознал весь ужас того, что мы совершили. «Но как давно он планировал сделать это со мной? Когда принёс меня всего такого беззащитного домой? Или когда напоил? А может гораздо раньше... неужели с самого начала он...? Вот подлец... прости меня, мама... » — После этих духовных терзаний я заставил себя встать и позавтракать. Дома я был один, хоть и удивился, но вздохнул с облегчением от мысли, что не пересекусь с ним. Сидеть дома одному было скучно, поэтому я решил прогуляться. Тогда и состоялся этот телефонный разговор, который перевернул мою жизнь с ног на голову. — Здравствуйте, это Миронов Валентин Даниилович? — Да, а с кем я разговариваю? — Сержант Мельников, спешу сообщить пренеприятнейшее известие. — Что такое? — Прошу вас присутствовать на опознании. — Боже, кого? — Вашего отчима Миронова Даниила Константиновича. Следствие считает, что он покончил жизнь самоубийством после извещения о скоропостижной смерти вашей матери Мироновой Екатерины Васильевны. В ночь с двенадцатого на тринадцатое число, возвращаясь из командировки, она попала в железнодорожную аварию. Врачи, прибывшие в скором времени, ничего не смогли сделать. — Что Вы такое говорите!? Этого просто не может быть! Ещё недавно я разговаривал с ними, они не могли... — Соболезную, но все так, как я сказал. Прошу подъехать к 16:00. До свидания. Он сделал это из-за мамы, значит он действительно её любил. А я так поступил... Как мне теперь жить? А никак. Но прежде всего – нужно сходить... а то так и останется в морге лежать. Часть 2 Опознание прошло быстро, это лицо я узнаю когда и где угодно, особенно после той ночи. Когда я смотрел на его хладное синюшное лицо, не чувствовал ничего, во мне ещё вчера что-то сломалось. Не смешно и не грустно, не любви и не жалости. Не волновало ничего, даже то, как это произошло, что смутило следователя, но тут без вариантов суицид. Видимо, именно своей отрешенностью я разжалобил того самого Мельникова. Когда я только пришёл, и наши взгляды пересеклись, он шарахнулся, словно призрака увидел и побежал с телефоном в сторону. Когда же я вышел из морга, в закуток он отвел и меня. — Т- тяжело тебе будет, без родителей то... — Думаете? — Ты, наверное, думаешь, что нашёл лёгкий выход, но это не так. Если ты сейчас исчезнешь, никому не станет лучше. Я нашёл семью, которая с радостью примет тебя. — Вы всем осиротевшим так помогаете? — Нет, на самом деле ты мне приглянулся. — Так что ж вы не взяли меня под своё крыло? Потому что я мешаю!.. — Нет, это не так! — Оправдывайтесь!!! — Я не оправдываюсь. Моя дочь умерла при странных обстоятельствах, из-за чего нас с женой лишили родительских прав. Поэтому, я решил, что лучше ты будешь счастлив с другими людьми, чем несчастен совсем. — ...! Простите... Вы ко мне со всей душой, а я... Кто, хоть, эти люди? — Владельцы крупной корпорации Mirilowgroups. И владельцы многих акций на Японской бирже. — Офигеть, и таким людям нужны тернистые? Они что своих детей завести не могут?!? — Есть сын Александр, он старше тебя на 2 года. Но он такой хулиган... Сейчас он в выпускном классе, но так и не собирается браться за голову. Вот родители и решили его простимулировать конкуренцией. Но пока что они не собираются тебе завещать что-то серьёзное. — Нет, что вы... мне ведь не для этого родители нужны... Думаю, после его слов мне стало лучше. Но тот огромный ком, что застрял у меня в горле, никуда не делся. Но я решил, что стоит подождать перед тем, как предпринимать что-то важное. Документы оформлялись неделю. Всё это время я сидел дома по освобождению. За день до того как возвращаться в школу я должен был познакомиться со своей новой семьёй. Вечером за мной приехала машина. Человек в костюме, вышедший из машины со стороны водителя, погрузил мои чемоданы в багажник, пока я садился на пассажирское место, и повез меня в неизвестном направлении, хотя пейзажи были знакомыми. Ехали мы недолго, по моим подсчетам – от моего нового дома до школы даже ближе, чем от старого. Приняли меня радушно. Моих новых родителей зовут — Мария Григорьевна и Дмитрий Дмитриевич, но они разрешили называть их просто по имени. Они отнеслись ко мне, как к дальнему родственнику, которого давно не видели и соскучились. В данный момент в этом доме был один ребёнок, и это я. Когда я спросил: «Где мой новоиспеченный брат?» – мои новоиспеченные родители переглянулись и сделались такими грустными, что я решил как можно скорее перевести тему, но ведь уже 10 часов вечера, он домой, вообще собирается? Да и не видно, чтоб родители добровольно его отпускали надолго. С этими мыслями я ходил по квартире, пока мне проводили экскурсию. Из слов, которые я смог разобрать через свои мысли, моя комната – самая крайняя на втором этаже и её окно выходит на закат (как романтично), а так же раньше она была Саши. Мы сели за стол и прекрасно поужинали. С мачехой было сложно, он отчим совсем другой. Он был словно... словно Даниил. Чёрт, я не собираюсь наступать на одни и те же грабли. Ну вот, вспомнил о прошлом... С Денисом действительно хорошо, но эти болезненные воспоминания врезаются прямо в душу. — Боже мой, что с тобой, Валечка? Я сам не заметил, как из глаз полились слёзы. Со вчерашнего дня я не чувствовал ничего, но сейчас мою грудь разрывало от переизбытка чувств. Я так и не смог остановиться, поэтому они отвели меня в мою новую комнату и уложили спать. Было так стыдно, но я уснул практически сразу. Мне снился сон о прошлом. Мы сидели за столом и завтракали, но мой безмятежный сон был прерван огромной тушей, которая ни с того ни с сего навалилась на меня. Это был Саша и, судя по запаху, он был пьян. — Александр, просыпайтесь, вы не можете спать здесь! — Мн... ты ещё кто такой? — Меня зовут Валя, с сегодняшнего дня, я Ваш сводный брат. Ваши родители сказали, что я могу воспользоваться этой комнатой. — Ааа... Ааа!!! Действительно, родоки говорили что-то подобное, так вот ты какой, северный олень. Он положил ладонь мне на щёку, приблизился и начал рассматривать каждый сантиметр моего лица своими мутными от алкоголя глазами. После чего чмокнул в носик и уснул. Ну, я так думал... Когда я вновь пытался уснуть, он полез ко мне под одеяло, оттянул бельё и коснулся того самого места своей холодной рукой. От неожиданности меня аж передёрнуло, и я хотел закричать, но он накрыл мои губы своими. — Чт- что ты делаешь? — Я замёрз, а это лучший способ согреться. — Это не повод!.. Я парень, ты в курсе? — Эту упирающуюся мне в руку штуковину трудно не заметить. Пока мы говорили, он успел достать свой и зажать их вместе в руках. К этому времени мы уже достаточно согрелись. Но прекращать никто и не думал. Хоть мне и было так приятно, я не мог не думать о том дне, ведь это был мой первый раз. Но сейчас до конца мы не дошли. После того как мы кончили, он сразу же вырубился. Весь запыханный я думал только об одном. — Что за хрень сейчас произошла!? Часть 3 Открыв глаза, я увидел незнакомый потолок. Минут 10 тупо втыкал, не понимая, что происходит. Решив перевернуться набок, обнаружил следы знакомства с братом и всё вспомнил. Как только я это осознал, так и понял, что в кровати лежу один. После, с первого этажа я услышал, как меня зовут завтракать. Перед тем как спуститься, я заметил на прилежащей к к кровати тумбочке записку, на которой написано:«Вчера было классно, жду продолжения.» На первом этаже опять же были только Маша и Дима. Я уже не стал снова спрашивать, где Саша. Мне итак неуютно, не хочу создавать эту неловкую ситуацию, когда все молчат, снова. Позавтракав, я направился в школу. Показывать мне дорогу не нужно было, но я не хотел отказывать Диме. Было так приятно прогуливаться вместе. Доведя меня до школы, он собирался поцеловать меня в лобик, но толи оступился, толи поскользнулся на льду... в общем поцелуй пришелся ниже, прямо в губы. Никогда не забуду этого отвращения на его лице. — Из- извини, я случайно... Д- до вечера! ...И убежал... Да уж, день начался хуже некуда. Чёрт, обидно! Зачем было так кривиться? Я и так понял, что тебе было неприятно... И с каким лицом мне теперь по школе ходить? Пока я шёл по коридору, на меня странно озирались. Когда зашёл в класс, все слетелись, как мухи на повидло, и как давай соболезновать, аж тошно! — От ваших пустых состраданий мне только хуже! — После этих слов больше никто не пытался со мной заговорить. Мне то и лучше, я и до этого ни с кем из класса не общался. Но сейчас дела обстояли гораздо хуже. Попытки поговорить заменились издевательствами. Когда я зашёл в кабинку туалета, на меня кто-то сверху вылил воду из ведра. Было так горько и обидно, но более всего холодно. Я подождал звонка и отправился в подсобку, зная, что там определенно есть и фен – посушить волосы, и батарея – посушить одежду. Я надеялся, что после звонка никого не будет, но ошибся. Это сделали заядлые хулиганы, для которых пропустить 1 - 2 урока - это пустяк. Эти двое так и провожали меня до подсобки своими подколами, все и не упомнишь. Но одно я запомнил - они выступали от всего класса. Человек я совестный, поэтому сразу после того как обсох, я отправился на урок. Мне не повезло. Урок был у самого злого учителя в школе. Настроение у него и так было не к чёрту, так ещё я заявился. Долго ругать он меня не стал, сказал прийти после уроков, а в наказание сейчас: я должен был ответить параграф. Этот предмет мне был люб, поэтому я без труда ответил, но это его не шибко обрадовало. Мне всегда нравилось сидеть возле окна, потому что во время урока можно отвлечься и посмотреть вдаль. Но в этот день я возненавидел своё место. Только-только учитель вышел из кабинета, как трое моих одноклассников сгруппировались. Один открыл окно, а двое остальных подхватили меня и под радостный крик одноклассниц выкинули туда. Благо второй этаж, и благо зима. Сугробы смягчили падение, но мать его, как же холодно! Но было забавно наблюдать за выражением удивления на лице вахтера, увидевшего меня, входящего без куртки и струшивающего с себя снег. Когда я вновь поднялся на второй этаж, в кабинете никого не было. И вещей моих не было. Но я сразу догадался, где они и не прогадал. Они их выбросили, причем заморочились, предварительно высыпав содержимое. После того, как я нашёл все свои вещи, увидел как они наблюдали за мной и смеялись из ближайшего окна. А разрывающая обида внутри меня, всё росла и росла. Даже учителя на меня злобно косились. Из-за того, что у меня новая фамилия, им кучу бумаг переделывать. Вслух они не говорили ничего, но я лучше б выслушал всё, что они хотели сказать, нежели чем терпеть эту немую ненависть. А я надеялся, что хоть учителя войдут в моё положение и не будут меня трогать. Хотя они меня и не трогают... В общем, из-за всего этого дерьма я запутался... После сегодняшнего дня, я вновь поразился человеческой изобретательности. За один день придумать столько издевательств – это что-то. И стул в мел измазюкали, еле штаны оттёр, и на спину какую то бумаженцию присобачили, а я то сразу и не заметил. Даже парту исписали, мол «Вали домой», «Ты здесь никому не нужен», «Сдохни». Учитель сделал из меня крайнего, и вместо того чтобы вести конспект, я весь урок отмывал эти надписи. И кажется у меня пошло раздражение от хлорки по рукам. Мне вот интересно, так совпало, что перчатки были дырявыми, или же это опять мои одноклассники постарались? Хотя, нет, не важно. Какая разница, я и так уже знаю, что они меня ненавидят. О, а вот и главные представители класса ненавидящих. О чём они там говорят? — ... Мы можем подкараулить его после уроков и преподать урок хорошего тона... Твою дивизию, да они же обо мне! Никогда я не был так рад тому, что учитель оставил меня после уроков. Будем надеяться, им надоест ждать меня на холоде. Иннокентий Стефанович реально долго читал нотации. Когда я поднял глаза, на улице было уже темно. По пути домой, я как дурак думал обо всём, что со мной сегодня приключилось. И стало так противно, и опять я потерял ощущение реальности, и опять захотел покончить со всем этим. Вот, как раз и машина летит, что хрен остановится, даже если захочет. ~Ба-Бах!!!~ Часть 4 Больно, чёрт, как же больно! Что произошло?.. Ах, точно, я сам причинил себе эту боль. В моей жизни наступил тот самый момент, когда надоедает прощать, просить, уговаривать, ссориться. Когда проще все послать нахер. Без слов. Я больше никогда не буду пытаться выяснять отношения с людьми, которые меня разочаровали. Я уже решил молча оставь их вместе со всем их дерьмом наедине. Ах, как приятно осознавать, как внутри умирает последнее чувство. Темно, хоть глаз выколи. Хотя, нет, впереди что-то есть. Неужели тот самый «свет в конце туннеля», так он существует? Голоса какие-то, да... не так я себе это представлял... ну, не всё же будет, как в книжках. Я должен просто идти на свет, верно? Открыв глаза, я увидел не знакомый потолок. Покрутив головой, увидел капельницу и пикающий кардиомонитор. Сначала я не понял ничего, но потом осознание реальности постепенно начало возвращаться и память тоже. Стыдно. Если я сейчас здесь, скорее всего это моя палата, как я буду смотреть им в глаза? Я ведь сделал это, чтобы больше никогда их не увидеть. И что теперь делать? Как же хочется спрятаться, скрыться, исчезнуть и забыться... С такими мыслями я снова провалился в царство Морфея. Вытащила меня оттуда белая фигура. Ангел? Нет, всего лишь медсестра. Естественно я не стал у неё ничего спрашивать, всё, что она могла сказать я и так уже зал, ну я по крайней мере так думал. Заменив капельницу и проверив показатели приборов, она моча вышла, сразу заметно – ненавидит суицидников. Оно и понятно, кто ж их любит, на её месте я поступил бы так же, но к сожалению я на своём месте и поменяться ни с кем не могу. Придётся и дальше влачить своё жалкое существование. Палата заполнилась людьми. Доктор, мачеха, отчим, «брат». Казалось бы, всего 4 человека, но до этого я был один, так что это много. Сколько внимания для моей персоны. Хотят, чтоб мне было стыдно за свой поступок? Что ж, они своего добились. Они что-то говорили, суетились, но я ничего не запомнил, после чего вышли. Так я остался с братом наедине. — Ты хоть знаешь свой диагноз? — А ты считаешь, что стоит? — Инфаркт. Понимаешь, инфаркт! Тебя даже машина еле задела! А теперь судебные разбирательства и всё такое... И самое главное, ты даже не понимаешь скольким людям ты попортил нервы! Родители так за тебя переживали, что и вывалили $250 000 на пересадку левого желудочка сердца! И ещё $40 000 собираются потратить на психиатров, которые каждый день будут проверять твоё состояние, чтоб в психушку не класть! Только появился в нашей семье, а мы уже столько на тебя потратили! Ты хоть как-то собираешься это возмещать!? — Похоже, я натворил дел и твой пыл мне ничем не затушить, но я уже готов на всё. Проси всё чего хочешь, я подчинюсь всему что ты скажешь, сколь унизительным или болезненным это ни было бы. Больше мне терять нечего. — Ах, так вот какого ты обо мне мнения. Почему бы и не поддержать в твоей больной головушке такой мой образ? Отлично, слушай то, что я тебе скажу: с этого момента ты будешь слушаться всего того, что я тебе прикажу! Ну, как тебе? — Хорошо, я согласен. — Вот и славно. И первый мой приказ – раздевайся. Не возражая, я медленно начал стягивать медицинскую одежду. Судя по тому, как мы познакомились, я примерно знаю чем всё это кончится. Но к моему удивлению, он ничего не сделал. Осмотрел меня всего, акцентировав внимание на шраме на груди, и велел одеваться. Так я его не видел до самой выписки, да и после тоже. Единственное место, где я мог хоть с кем-нибудь поговорить - это школа, ага, как же. До одноклассников влёт донеслись слухи, почему меня не было месяц. Такие расстроенные, что я вернулся, а, плевать. Лишь паренёк какой-то прицепился мол «Покажи шрам - покажи шрам» извращенец какой-то, хотя человек вроде не плохой. Из разговора сразу и не скажешь, что он помешанный. Человек - существо социальное, а с неимением ни одного собеседника поблизости, и он сгодится. Не то чтоб я жаловался на то как стал жить... Днём в школе я общался в Васей, после чего консультация с психологами, а по ночам удовлетворял потребности «брата». Каждый день был таким же как и предыдущий. Кто-то назовёт это сущим кошмаром, кто-то днём сурка... Ну а что же я? Я назову это стабильностью. Часть 5 После выписки, вернувшись в дом, где, как я думал, никто не ждёт, я был поражён безмятежностью атмосферы. По утрам мы так же безмятежно завтракали, Дима все также по пути на работу провожал меня до школы, только уже без неожиданных последствий. Мне было неловко, что я и слова не мог вымолвить, но ему, как я заметил это даже нравилось, походе он из тех людей, которым приятно даже просто с кем-то прогуливаться, пусть и в молчании. А по вечерам мы вместе ужинали и, естественно, без Саши. Но по словам Маши, он изменился. Даже на занятия начал ходить. Мы ходим в одну школу, только он на 2 года меня опередил. Видимо, план его родителей удался на славу. Почувствовав конкуренцию, хотя бы в выпускном классе, он взялся за ум. Масло в огонь подливало ещё и то, что я хорошист. Сегодня, как и каждый день после полуночи, ко мне в комнату пришёл Саша. — Сегодня тоже? Только давай по быстрому, я эту книгу собирался сегодня дочитать. — Нет, сегодня я пришёл просто поговорить. — Болтовня? Это что-то новенькое. Ну и о чём же? — О том, что ты чувствуешь, что чувствую я. Тебе грустно, может быть больно? А вот мне да! — Умей держать всю боль внутри. Людям плевать на твои чувства. — Не согласен! Ведь у меня есть чувства, о которых я не могу молчать. Я люблю тебя! — Чего это ты? Никогда бы не подумал. —Э!? Но, ведь, мы же встречаемся. — С чего ты это взял!? — Я делаю тебя мокрым и грязным в разных местах, вставляю то и это. С каждой встречей я всё глубже и глубже. И после всего этого ты ещё уверен в том, что мы не встречаемся? — Лаская меня, ты хотел сделать приятно только себе любимому! И вообще, почему именно я? – Раньше я думал, что таких же отбитых, как я, не существует. А когда увидел тебя, понял, что ошибся. Мне просто нужен человек, который сможет меня искренне полюбить так же, как и я его. — Здорово, когда чувства взаимны. Но ещё лучше, когда их нет. — Взаимны!? То есть ты тоже меня любишь!? —Я... Я этого не говорил! — Но именно это и имел ввиду. После такого, сколько не жалуйся, всё равно не отпущу! — С некоторого момента жизнь продолжается, а судьба уже окончена. Я пережил это несколько раз, так что ни мне ли лучше знать? Теперь я понял, я люблю только одного человека — себя. Потому что точно знаю: уж эта сука меня не предаст. —Любовь к себе - это эгоизм, но он есть во всех, в большей или меньшей степени. Но! Если, ты всё ещё можешь любить себя, то значит и меня сможешь. Прости, что в тот раз в палате я накричал на тебя и заставил слушаться глупых приказов. Я просто испугался, что больше никогда тебя не увижу, не смогу поговорить, обнять... Я не хочу тебя отпускать ни на секунду! Это была любовь с первого взгляда. Пусть в наш первый раз вместе я был пьян, проснувшись на следующее утро я понял, что лучше тебя, я уже никого не встречу. Честно сказать, уже и не помню почему я так решил. Просто чувствовал, что так оно и есть! Божественное проведение, судьба, или же просто случайность... Нет, это не случайность! Я... Прости! Я слишком много говорю. Ты меня, наверное, не слушал, я постараюсь сформулировать покороче. Э!?. Ты плачешь? Это из-за меня? Прости, я не хотел доводить тебя до слёз! — А как мне не заплакать в такой ситуации? Мне впервые говорят такие проникновенные вещи. Ты тронул моё сердце и теперь должен взять на себя ответственность! —Да. Я принимаю её. Пожалуйста, будь со мной всегда. После этих слов Саша накрыл мои губы своими. Поцелуи были не как обычно рваные и страстные, скорее мягкие, переполняющие чувствами. Если это и есть настоящий поцелуй, то мой первый раз был украден моим братом. В то время, как мои пальцы заплетались в его волосах, он уже стягивались с меня одежду. Саша не стал полностью снимать верх, просто потому что ни я, ни он не хотели разрывать поцелуя. От каждого его прикосновения, мне становилось всё приятней, на столько, что я начал посапывать. Но рано или поздно нам бы всё равно пришлось бы оторваться друг от друга. Поэтому, добравшись до ширинки, Саша подвинулся ниже и обхватил головку губами, уткнув в неё язык. Затем медленно начал двигать головой вверх-вниз. Всего пары движений хватило что бы я излился в его рот. Посмеявшись над моей быстротой, он выдал: «А это мы используем вместо смазки» – и начал растягивать меня. Но это было уже не к чему, мне было так хорошо, что я сам раскрылся и начал подаваться ему на встречу. После такого он уже не мог устоять. Быстрыми небрежными движениями он снял с себя штаны, и, не утруждаясь надеть презерватив, со всей силы вогнал свой член в меня. Было так хорошо, что я начал выпадать из реальности. Последнее, что я помню - это то, как Саша, шепча слова любви мне на ухо, кончил в меня. Часть 6 Пииип шшш пииип шшш пииип Что за звуки? Что-то знакомое, опять больничная палата? Но ведь меня уже выписали... Открыв глаза, как и предполагал, я увидел знакомые больничный потолок, капельницу и кардиомонитор. Сон? Но с какого момента? Двигаться было тяжело, но я осмотрел себя, после чего всё встало на свои места. Вместо шрама, который, как оказывается, мне приснился, к моей груди были присоединены какие-то прозрачные трубочки, через которые была видна моя кровь. Они вели к страшному аппарату, стоящему около моей постели, там было ещё больше крови. Я был в шаге от паники, как услышал разговор из-за двери: — Он всё ещё не очнулся? — А зачем? Даже если и получится, он уже не сможет жить как прежде. — Ну да, реабилитация после попытки суицида... — Да нет же, ты видела ту махину возле него? Это аппарат искусственного кровообращения. На данный момент паренёк жив только благодаря ему. Да даже если и ни это, его никто не ждёт. За всё это время его никто так и не проведал! — Легче просто тихо умереть. Они правы, так действительно легче. Я всё ещё не могу поверить, что того Саши, что так крепко обнимал и нежно целовал меня, не существует. Его создало всего лишь моё подсознание. Если я смогу встречаться с ним лишь в своих снах, почему бы не заснуть навсегда? Так было всегда, всё снова повторяется! Только я расслаблюсь от мысли, что всё хорошо, как судьба подкинет ещё подлянки! Что ж, да будет так. Трясущимися от изнеможения руками, я протянулся к розетке и выдернул вилку, после чего закрыл глаза и медленно начал погружаться в темноту. Сначала я не чувствовал ровным счётом ничего, но потом мою грудь скрутила нестерпимая боль, пронизывающая до самых костей. Поначалу я бился в конвульсиях, но позже боль постепенно начала стихать, не оставляя после себя ничего. Ни печали, ни радости. Отрешённость... Кажется, это так называется? Часть 7 Алые лучи солнца пробивались в небольшую комнатку, окна которой были распахнуты и заманчиво манили шторками, извивающимися от тёплого весеннего ветерка. Но лучи не доставали до лиц людей спящих в большой и нагретой ими кровати. Один не спал. Он смотрел на прекрасное спящее лицо своего возлюбленного. Как бы долго ему не хотелось это продолжать, пора было бы уже и разбудить свою любовь, а то она и так, чуть ли не сутки спит. — Валь, пора вставать. Если не проснёшься, я тебя поцелую. Парень сначала с трудом продирающий глаза, затем округлил их от удивления. — С- Саша? Значит это снова сон? — Что за глупости? Похоже, кому-то приснился дурной сон. Прости, мне следовало разбудить тебя раньше... — Ты хочешь сказать, что я не сплю? — Нет, конечно. Попробуй ущипнуть себя. — Ай!!! Действительно, больно. Так получается... Я... Парень больше не мог сдерживать слёз. Его собеседнику ничего не оставалось, кроме как, прижать его к себе и безмолвно успокаивать. — Если тебе больно, не молчи. Я буду рядом и в радости и в горе. Теперь так будет всегда. End.