My brother is gay

Новогодняя ночь. Мы всегда встречаем ее в узком семейном кругу. Я, папочка, мамочка и брат. Ну, правда папочка и мамочка у нас необычные. Дело в том, что они оба мужчины. Да, нас с братом воспитали геи. Но ничего страшного я в этом не вижу, геи и геи, подумаешь. Моя мамочка Артур чрезвычайно милый, хотя и вредина, каких поискать. А папочка Франциск… ну… что о нем сказать? Вообще-то он би. И у него была жена, но сбежала из-за его нескончаемых романов. И как он сдерживается от измен мамочке Артуру, непонятно? Наверное, очень любит его. Так, о чем я? Ах, да. Новый год. Все было как обычно: салатики, несколько видов сыра, алкоголь, индейка, любимый пудинг с изюмом мамочки Артура, сливочный торт-пирожное, приготовленный папочкой Франциском, папины лягушки... Пожалуй, на этот раз еды на столе было слишком много. Но кого послушает упрямый папочка Франциск, мастер всяческих кулинарных изысков?.. Но я уверен, что не только из-за праздничного стола этому Новому году не суждено быть таким же, как предыдущим. Когда до боя башенных часов по телевизору оставалось десять минут, мой брат Мэтью, которому недавно исполнилось семнадцать, встал, держа в руке бокал шампанского. - Артур, Франциск, Альфред, я хочу кое-что сказать. - Новогоднее поздравление? Чудесно! – Папочка Франциск проверил, у всех ли разлито по бокалам шампанское, и ободряюще улыбнулся Мэтью. – Говори, будем рады выслушать! - Это… не новогоднее поздравление, – Мэтью был серьезен. – Но выслушать вам придется. Папочка Франциск удивленно склонил голову набок и даже убрал руку с коленки мамочки Артура, изображая высшую степень внимательности. Мамочка Артур заранее нахмурился. Я под шумок стянул кусок колбасы с тарелки. - В общем, я гей. Мамочка Артур выпучил глаза, папочка Франциск судорожно сглотнул и поставил бокал на стул. Я жевал колбасу. Бой часов прошел в молчании. Потом наши с Мэтью родители, не сговариваясь, залпом осушили бокалы. И начали говорить одновременно. - Мой мальчик, у каждого должна быть свобода выбора, тем более что мы сами подали плохой пример… Мы примем любое твое решение… - Ты с ума сошел, какого черта ты не сказал раньше? Почему говоришь сейчас, в новогоднюю ночь? - А ты ничего не хочешь сказать, Альфред? – обернулся ко мне брат. Я проглотил колбасу и пожал плечами. - Да мне как-то все равно. В глазах Мэтью промелькнуло какое-то удовлетворение, а губы тронула улыбка. - Это все, что я хотел сказать. С Новым годом, – брат присел за стол и как ни в чем не бывало положил себе салата. Потянулся за грибами… - Мэтью… – вышел из шока мамочка Артур. – Это ты из-за нас с Францем таким стал, да? - Я всегда таким был. Затрезвонил дверной звонок. Пришли друзья папочки Франциска звать нас запускать фейерверки и взрывать петарды. Папочка Франциск пошел открывать. Мамочка Артур, не смотря на Мэтью, опустошил очередной бокал шампанского. - С Новым годом всех! – В комнату влетел друг папочки Франциска, весельчак Антонио. – Чего кислые такие, умер кто? - Ну, в общем, присоединяюсь к поздравлению! – хмыкнул вошедший вместе с папочкой Франциском альбинос. Его красные глаза пристально осмотрели праздничный стол, остановившись на ликере. - Возьмем ликер с собой, Гилберт, – перехватил взгляд друга папочка Франциск. Альбинос кивнул и потряс пакетом с петардами. Все начали суетливо одеваться на улицу. - Я не пойду, – огорошил всех еще одним заявлением Мэтью. – Не хочу. Из года в год одно и то же. Надоело, –опередил расспросы брат. - Я тоже останусь! – поспешил присоединиться я. Мне никогда не нравились фейерверки. Да и вправду надоело. Мамочка Артур и папочка Франциск с его друзьями пожелали нам хорошо повеселиться и ушли. Я включил телевизор. Мэтью, положив себе кусочек торта-пирожного, сел рядом на диван. Минут десять прошло в молчании, потом брат доел и, отставив тарелку, повернулся ко мне. - Альфред, ты как-то вообще не среагировал на то, что я сказал. Тебе правда все равно? Я снова пожал плечами. - Ну да. Мэтью еще минуту помолчал. А потом снова заговорил. - А если я еще кое-что скажу? - Говори, – зевнул я, переключая канал. Ничего интересного по телевизору не было. Одни и те же фильмы из года в год. Скука. - Я люблю тебя. Пульт выпал у меня из рук. Я потянулся за ним. Подняв, закрутил в руках. Мэтью ждал ответа на свои слова. Прошло минуты три. Я так ничего и не сказал. Мэтью усмехнулся. - Теперь тебе не все равно, да, Альфред? - Мэтью, я… – Я обернулся к брату. – Мы же братья! Родные! От одной матери! И хоть Франциск и Артур нас усыновили, мы ведь… - Ну и что? – улыбнулся Мэтью. – Мы же оба парни. Да и я не собираюсь за тебя замуж. Если хочешь, никто вообще не узнает о том, что я тебя люблю. Я ошеломленно смотрел на брата. Как он может так рассуждать? Мы же… Он же... Мэтью протянул мне бокал шампанского, и я его осушил. А потом… брат придвинулся ко мне и положил руки мне на плечи. - Один поцелуй в честь Нового года. И я отстану. Я не успел ничего возразить, его губы накрыли мои, а руки вцепились в плечи неожиданно крепко. Поцелуй со вкусом шампанского. Далеко не первый в моей жизни, но первый с парнем. С братом. Мэтью обласкал языком мой рот и убрал руки с моих плечей, вставая с дивана и подходя к столу. Я шокированно сидел на месте. - Хочешь рыбы в томате? – поинтересовался Мэтью через минуту. – Франциск вкусно приготовил, мне понравилось. Я покачал головой. Он подошел ко мне сзади и положил руки мне на плечи. Я вздрогнул. - Выходи из столбняка, Ал. Я же сказал – один поцелуй в честь Нового года, и я отстану. Расслабься. К моему удивлению, Мэтью являл собой неожиданную ненавязчивость. Неужели он настолько смирился с общественным презрением к геям и инцесту, что даже не пытается настоять на своих чувствах, испытываемых к собственному брату – мне?.. Я обернулся к нему. Нас разделял диван, брат стоял на расстоянии метра от меня. Внезапно мне дико захотелось приобнять его, как самого лучшего брата на свете, как бы странно он ко мне ни относился. Когда молчание стало невыносимым, я заговорил с Мэтью, правда, уйдя от последней темы: - Ты не против посмотреть со мной наш любимый ужастик? Не знаю, что может быть тоскливее идущих по телевизору фильмов в преддверии праздника. Мэтью улыбнулся, как мне показалось, несколько грустно и, запустив найденный диск, сел на диван. Он сжал пальцы на обивке, будто боясь прикоснуться ко мне лишний раз. Я сделал это за него, демонстрируя то, что после своего признания он не стал мне менее родным или, что еще хуже, чуждым человеком. Брат удивленно посмотрел на меня, не решаясь обнять в ответ. Но потеплевший взгляд выдавал его с головой. - Спасибо тебе, Ал. Твое понимание – самый лучший новогодний подарок. – Сказал он через некоторое время, пока отсутствовали реплики на экране. И наконец обнял меня – по-братски, кажется. Я сидел, уткнувшись ему в плечо. В голове крутилась песенка My brother is gay, I guess it’s okay. Она идеально подходила к ситуации. За окном взрывали фейерверки папочка Франциск, мамочка Артур и Гилберт с Антонио. Я смотрел ужастик в обнимку со своим братом. Этому Новому году не суждено было быть таким, как предыдущим.