***
— Это действительно твое самое счастливое воспоминание? — фыркнул Джулиан, когда с седьмой попытки у Барри из палочки вылетела струйка света, которая тут же потухла. — Ты не стараешься даже отчасти. Неужели у тебя в жизни не было ни одного счастливого момента, Аллен? — спросил он, чем только больше разозлил огорченного неудачами Барри. Яростно прошептав «Экспекто патронум», Аллен с разочарованием понял, что ничего толкового не выйдет. Все воспоминания, которые хотя бы немного приносили радость, оказывались недостаточно сильными. А от подколок Альберта сосредотачиваться было все сложнее. Наверное, у Барри и правда не было счастливых воспоминаний. От этого веяло некоторой обреченностью. — Если не перестанешь каркать под руку, то у меня все получится, — огрызнулся Барри, все меньше и меньше надеясь на удачу. Больше хотелось отбросить палочку и уйти, спрятаться в спальне и никогда впредь из нее не выходить, потому что такого разочарования Аллен давно уже не испытывал. — А дементорам ты тоже так скажешь? «Ой, простите, ребята, вы не могли бы немного подождать, мне никак не вызвать Патронуса. Еще пару минут, пожалуйста», — передразнил его противным голосом Альберт, чем только больше выводил Барри из себя. Но не столько словами, сколько смыслом сказанного. Ведь он был прав. С такими успехами перед лицом опасности Аллену точно грозит проиграть и лишиться души от невозможности противостоять врагу. И как тут было вызвать хотя бы одно счастливое воспоминание? — Я не виноват, что мои воспоминания не подходят, — глухо произнес Барри, опустив палочку и отведя взгляд. — Не у всех было счастливое беспечное детство, как у тебя, — огрызнулся он и спрятал палочку в карман. — А ты мог бы прекратить быть таким мудаком, который только и знает метод кнута. Открою тебе секрет: это не работает, — зло кинул Аллен и, резко крутанувшись на пятках, выскочил из комнаты. Настроение было окончательно испорчено, и Барри не переставал ругать себя за дурацкую идею. Где-то в глубине души он надеялся, что время, проведенное с Джулианом, поможет Альберту проникнуться, стать мягче и лучше по отношению к Аллену. Барри уже не в первый раз ловил себя на мысли, что впитывает как губка любую, даже мимолетную похвалу от Джулиана, и только его мнение было важно, даже пусть друзья, которых он спрашивал совета, говорили обратное его словам. И эта чертова живая фигурка Патронуса, выполненная на заказ… Какой толк был тратить время и деньги на человека, который все равно оставался глух и непроницаем, даже после всего, что ему сделали хорошего? Барри заперся в комнате, радуясь тому, что остался в спальне один: Эдди с Айрис наверняка ушли в Хогсмид, а Пэтти проводит время со своими подружками с Хаффлпаффа. Никто не мог помешать ему жалеть себя и ненавидеть за те чувства, которые появились в нем из-за чертового британца, так не вовремя и безосновательно ворвавшегося в его жизнь. Британца, который в это время с тоской наблюдал по бродящему по полу Патронусу, который подозрительно изучал свою миниатюрную копию на ладони Джулиана.***
Ближе к вечеру, когда оставшиеся ученики и преподаватели собрались за праздничным ужином, который обещал быть гораздо волшебнее, чем завтрак или обед, Барри крутил в руках котелок, который выпал из только что взорванной хлопушки. Учтиво отдав Пэтти остальные подарки из второй, в виде серебряного колечка и забавной перечницы, которая начинала тоненько петь, как только становилась пустой, Барри со скучающим видом изучал зал. Его больше не радовали парящие свечи, пушистые зеленые ели, украшенные блестящими красивыми шарами и звездами, а запах еды не привлекал — Аллену в рот не лезло и крошки. — У мадам Паддифут было просто великолепно. Нам даже принесли бесплатные кусочки торта, как самой милой паре, — радостно рассказывала Айрис, сжимая руки Эдди своими, а Тоун влюбленно смотрел на нее и ничего, казалось, больше не замечал. — Я думаю, тебе стоит пригласить Пэтти на свидание. Она уже давно ждет этого. Разве она тебе не нравится? — Айрис понизила голос и наклонилась вперед, стараясь не привлекать много внимания Спивот, отвлеченной на очередную болтовню с подружками. — Мм, я не уверен. Она хорошая, да, но… — Барри осекся и неопределенно пожал плечами. Будь он в Ильверморни, скорее всего он бы последовал совету Айрис. Пора было уже смириться с тем, что Уэст предпочла ему другого, правда, в последнее время Барри это совершенно не трогало. Даже больше, он впервые был рад, что Айрис счастлива вместе с Эдди, а сам Тоун перестал раздражать своей идеальностью чуть ли не во всем. — Барри, ты постоянно находишь какие-то отговорки. Я уже начинаю бояться, что ты останешься один, — нервно усмехнулась Айрис. — Мне только шестнадцать, еще успею найти себе кого-то. Не всем так везет, как тебе, — хмыкнул Аллен. Не хотелось поднимать эту тему, к тому же за год она значительно приелась, ведь Айрис не отставала даже дома, куда они с Барри возвращались каждое лето. Словно больше всего на свете Уэст мечтала о девушке для сводного брата, с которой потом можно будет пообсуждать его, заделавшись лучшими подругами. Жаль, что в отличие от нее, Барри девушку себе как раз не хотел. Словно услышав его мысли, двери в зал распахнулись, и вошел Джулиан, как назло выглядевший еще лучше, чем обычно. От воспоминаний о неудачной тренировке весь с иголочки Альберт воспринимался еще хуже, чем должен, и как только он опустился недалеко от Барри, Аллен, подавив рвотный позыв, выскочил из-за стола. — Мне расхотелось есть. Веселитесь без меня, — бросил он обеспокоенным друзьям, а сам резко ушел прочь, оставив после себя безмолвные вопросы у всех присутствующих в зале. Как только Барри покинул зал, то понял, что не знает, куда идти. Возвращаться в гостиную не хотелось, да и от спальни уже тошнило, она навевала не самые приятные мысли и воспоминания. И хотя сбежать окончательно от них не удастся, Барри мог отвлечься от них хотя бы на время. Поэтому неспешно он принялся бродить по пустому Хогвартсу, немного мрачному, но такому таинственному и завораживающему. Барри всегда намного лучше удавалось проветрить голову будучи одному, чем в компании, которая, хоть и отвлекала, не давала распрощаться с тоской полностью. Зато в одиночестве мысли, как правило, всегда приходили в порядок. Так же было и теперь. Да, пускай Джулиан и ненавидит его, скоро они расстанутся. Барри вряд ли когда-нибудь еще встретит Альберта, поэтому не стоило переживать из-за его неприязни. Быть может, и правда стоило послушать Айрис. Ведь Пэтти хорошая, с ней было весело, она всегда была готова прийти на помощь и… видимо, ей стоило поискать себе кого-то еще, потому что от принятия окончательного решения Барри отвлек серебристый свет в конце коридора. Подойдя ближе, Аллен увидел большого пса, и спутать его не мог ни с каким другим. Странно, что Альберт пошел за ним, или же это была очередная дурацкая шутка Джулиана, которая могла окончательно ввести Барри в депрессию. — Встретимся через десять минут возле Выручай-комнаты, — вдруг произнес лабрадор голосом Джулиана к удивлению Барри, а через секунду растворился в воздухе с вихрем сверкающих искр. Мысль ослушаться почему-то даже не догадалась появиться в голове Аллена, поэтому в назначенное время он стоял посреди пустого коридора на восьмом этаже перед пока что глухой стеной. Альберт, что было не характерно для него, опаздывал, и Барри уже начал думать, что это и правда идиотский прикол, однако в ту же секунду послышались шаги. — Решил провести еще одну тренировку? Знаешь, я понял, что мне это не нужно. Я разберусь сам как-нибудь, — предугадывая возможные слова Джулиана, произнес Барри, однако Альберт только криво улыбнулся и покачал головой. — Я с первой секунды не сомневался, что ты и мозги — несовместимые понятия, — усмехнулся он. Барри закатил глаза, скрестив руки на груди, и тут, как по мановению палочки, в стене появилась дверь. Джулиан сделал приглашающий жест рукой, и Аллен, пожав плечами, прошел внутрь. Теперь комната разительно отличалась от того места, куда они обычно приходили тренироваться. Вместо манекенов и подушек, сваленных в углу, комнату украшали небольшие ели, потолок и стены были увешаны голубоватыми гирляндами, а в самом центре стоял круглый столик, накрытый на двоих. Первым к нему подошел Джулиан и поставил два свертка и пару бутылочек сливочного пива, которые до этого держал в руках. Барри с недоумением наблюдал за ним, готовый к тому, что его, скорее всего, отравят, если не пригвоздят к стене или полу заклинанием. — Я так и не поблагодарил тебя за подарок. Наверное, дорого обошелся? — ответил Джулиан на удивленное молчание Барри. Видимо, оно слишком ярко отразилось на лице Аллена, однако на то были веские причины: впервые Альберт не пытался подколоть или задеть Барри, а вел себя как вполне нормальный и хороший парень. И этим только больше сбивал с толку. — Подороже, чем это, — окинув комнату взглядом, Барри вскинул бровь и хмыкнул. — Наверное, все сбережения потратил на ужин? — Ладно, ты прав. Мне… жаль, что я так давил на тебя, — выдавил из себя извинения Джулиан, что явно далось с трудом. — Может, сядешь уже? Или ты не голоден? — он усмехнулся и уселся за стол, не дожидаясь Аллена. Урчащий желудок прекрасно ответил за него, и Барри ничего другого не оставалось, кроме как сесть напротив и вдохнуть запах предательски вкусно пахнущей индейки с картофелем в одном из свертков. Но он стоически игнорировал, когда Джулиан положил часть на его тарелку, а после открыл второй сверток с шоколадным пудингом. — С Рождеством, — откупорив бутылки со сливочным пивом для себя и Барри, Альберт поднял одну вверх и легко коснулся стеклянного бока той, что держал в руке Аллен. Молча кивнув, Барри отпил немного из своей и принялся за ужин. — Не обязательно было устраивать этот цирк, я прекрасно пережил бы то, что в моей жизни не происходило ничего хорошего. Быть может, именно поэтому дементоры и не смогут высосать из меня хорошие воспоминания. Их просто нет, — сказал Барри с нотками отчаяния в голосе, ненавидя при этом самого себя. Слишком уж жалко он звучал, и Альберт должен был стать последним, кто узнал бы об этом. — Ты просто выбирал неверные воспоминания, вот и все. Со мной раньше было так же. Пока я не нашел парочку действительно сильных. Теперь я всегда использую только их, потому что именно они и работают, — Джулиан больше не звучал как самодовольный и зазнавшийся умник, он наконец стал таким, каким Барри хотел его видеть. И оттого было не легче. Проще было ненавидеть кого-то перед прощанием, чем позволить более сильным и нежным чувствам захлестнуть с головой. Пусть впереди и было еще полгода. — Но у меня их правда нет. Я пытался найти что-то там, в комнате, но в голову лез один кошмар. А когда начало что-то получаться, то быстро обрывалось. Наверное, я бракованный. Но это не страшно, — грустно улыбнулся Барри. — Впереди у меня еще много лет, может, что и подвернется. — Дальше может быть только хуже. Если начинать искать, то лучше сейчас. Неужели правда ничего нет? — если бы Барри не знал его, то решил бы, что Джулиан нервничает. Но ведь это было невозможно, Альберту никогда не было дела до чувств Аллена. Или все же было? — А о чем ты думаешь, когда вызываешь Патронуса? Как меня с треском вышвыривают из школы за неуды? — Барри сделал очередной небольшой глоток и испытующе посмотрел на Джулиана. — М, а это дельная мысль. Стоит попробовать в следующий раз. Но нет, иногда стоит приложить немного фантазии, чтобы добиться успеха, — ухмыльнулся Альберт, отчего Барри в очередной раз закатил глаза. Джулиан мог быть невыносим даже в те моменты, когда был на пороге превращения в адекватного и хорошего парня. — Давай так. Ты вызовешь своего Патронуса, а я расскажу о своем счастливом воспоминании. Убьем двух зайцев, — предложил он, вместе с тем непринужденно возвращаясь к ужину, а Аллен, тем временем, недоверчиво смотрел на него. Альберт вообще его слушал? Он же только что сказал, что у него не было ни одного… Череда возмущенных мыслей оборвалась довольно неожиданно, стоило Барри на секунду задуматься и оглядеться. Рождественский ужин, нарядно украшенная Выручай-комната, где они провели много совместных вечеров и где никто не может их найти, омела в нише недалеко от стола и… фантазия. Конечно же! Никто ведь не говорил, что воспоминания должны быть настоящими. Это нечестно, однако на войне все средства хороши. Сделав еще пару глотков для мнимой храбрости, Барри выбрался из-за стола под изучающий взгляд Джулиана и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Не так-то просто возродить в памяти то, чего никогда не было, но иногда фантазии становятся реальнее событий прошлого, а через какое-то время начинает казаться, что это-то и происходило на самом деле. И пусть его мысли не были реальными, они вкупе с неожиданно приятным вечером создавали то самое настроение, которое можно было назвать счастливым. Джулиан не кричит больше. Не пытается задеть его, не предстает холодным и жестким, он улыбается, наконец-то зовет его по имени. А вечера вместе проходят не в ненависти к себе и вечных подколках, а с чашками горячего шоколада и поджаренным зефиром, с теплом от камина с потрескивающими поленьями, с двумя Патронусами, которые скачут рядом друг с другом. И этому нет конца и не будет, впереди только безграничная радость и счастье, которыми наполнен каждый новый день. — Экспекто патронум, — негромко произнес Барри, не открывая глаз и держа палочку перед собой. Где-то в глубине души назойливый голосок сомнения пищал, что у него ничего не выйдет, но в этот раз его предсказаниям не дано было сбыться. По руке Барри от плеча к кисти и пальцам прошла волна тепла и словно вышла из нее через палочку, которая слегка дрогнула от проснувшейся магии. Перед замкнутыми веками что-то сверкнуло, и Аллен широко распахнул глаза, в последнюю секунду понимая, что у него получилось. Большая птица, окутанная потусторонним голубоватым сиянием, раскинула широкие крылья и взмыла вверх. Она облетела всю комнату, прежде чем растворилась в столпе искр, а Барри еще несколько секунд смотрел на то место, где только что был феникс. А это был именно он, сомнений не оставалось. — Феникс… Последним волшебником, у которого был такой Патронус, был… Альбус Дамблдор, — с толикой зависти произнес Джулиан, о существовании которого Барри уже успел забыть: слишком зачарован он был произошедшим. — Да, должен взять свои слова назад. Не так уж ты и безнадежен, Барри, — Альберт усмехнулся и качнул головой, подходя ближе ко все еще стоящему под омелой Аллену. — Могу спросить, что же это за воспоминание такое? — поинтересовался он, заставив Барри ухмыльнуться. — И не мечтай. Сначала ты расскажешь о своем, а уже потом… Я подумаю, — Аллен скрестил руки на груди и наконец-то с превеликой радостью воззрился на Джулиана сверху вниз во всех смыслах. Слова Альберта ясно дали понять, что Патронус Барри один из самых редких, а значит, есть чем гордиться, и впервые за несколько месяцев у Аллена появилась причина для превосходства. — Ладно, так и быть. Закрой глаза, — велел Джулиан, на что Барри подозрительно нахмурился. — И чтобы ты сбежал, оставив меня без ответов? Я знаю, ты на многое пойдешь, только чтобы выставить меня… — он не успел договорить, оборвав предложение на полуслове, как только мягкие и отдающие сливочным пивом губы накрыли его собственные. Перед глазами тут же взорвалась тысяча фейерверков, а все предыдущие мысли стерлись, предоставив место настоящему самому яркому и радостному моменту. Который прекратился так же быстро, как и начался, не дав Барри насладиться сполна. — Я н-не понимаю, — немного заикаясь, произнес он, как только Джулиан отстранился. — Я считал, что ты ненавидишь меня. Что больше всего на свете ты ждешь момента, когда я уеду. — Я жду. Вернее, ждал, — признался Альберт. — Но только потому, что тогда бы мне стало легче. Спасибо сливочному пиву, оно толкает на откровения, но лучше бы мне выпить огненного виски, — усмехнулся он устало. — Я никогда не ненавидел тебя, Аллен. Ненавидел я себя. И думал, что унижая тебя в своих глазах смогу избавиться от… от этих глупых чувств. Но не вышло. Да и подумай, хотя бы раз самостоятельно, стал бы я действительно возиться с человеком, который был бы мне неприятен? Помогать ему, а потом и вовсе устраивать этот праздничный ужин? — Джулиан смерил Барри насмешливым взглядом, даже отчасти не пропитанным сарказмом. — Ведь я правда думал, что я тебе не нравлюсь, — прошептал Барри, как только губы Альберта вновь оказались от его в опасной близости. — А ты мне никогда и не нравился, — туманно ответил Джулиан и, положив обе руки на плечи Барри, увлек его в новый неторопливый, но требовательный поцелуй. И в тот миг, стоя под веточкой омелы в комнате, которая навсегда останется в памяти Аллена местом лишь для них двоих, Барри знал, что теперь сможет создать самого сильного Патронуса.